Преступные короли (10 фото)
Категория: Интересные фоторепортажи
21 мая 2018
Воры в законе не похожи на других криминальных авторитетов: их отличает своя идеология, обряды и своеобразный кодекс чести, разительно отличающий их от остальных бандитов. Их мир надежно скрыт от посторонних глаз, а сами законники редко попадают в криминальные сводки, при этом управляя всем, что творится по ту сторону закона, не только на постсоветском пространстве, но и далеко за его пределами. В первом тексте цикла мы расскажем о том, как возникла воровская каста, как создавались ее негласные правила и как менялся мир законников на протяжении десятилетий.
Эра законников
Считается, что первые воры в законе появились в конце 20-х — начале 30-х годов XX века. Конечно, преступники с четкой идеологией (например, Моисей Винницкий, известный в криминальных кругах как Мишка Япончик) существовали и до этого. Но они — одиночки, которые в отличие от законников не были единой силой, связанной общим кодексом поведения. Впрочем, если время появления воров примерно известно, то насчет того, как именно они появились на криминальной арене, существуют три основные версии.
Первая — и самая банальная — гласит, что воры в законе стали порождением тюремной среды в непростое для страны время: за решеткой, как и в любом замкнутом сообществе, у руля становятся самые сильные и авторитетные участники. Со временем такие вожаки сидельцев стали второй властью в местах лишения свободы, выступая и судьями, и карателями среди зэков.
По второй версии, прародителями законников стали белые офицеры, которые после Гражданской войны оказались не у дел — многие из них загремели в тюрьмы. Их товарищи, оставшиеся на воле, нередко выходили на криминальную тропу, звались жиганами — и в конечном итоге тоже попадали за решетку. «Идейные» жиганы активно воевали с уркаганами — преступниками, которые не придерживались вообще никаких правил, — и рвались к лидерству в преступном мире, идя по трупам: о зверствах и жестокости бывших белогвардейцев с ужасом вспоминали заключенные Соловецкого лагеря особого назначения (СЛОН), которые попали туда в 30-х годах XX века.
Конспирологи считают, что бывшие царские сторонники избрали для себя путь тайного сопротивления новой власти: они начали грабить и разворовывать советское государство, которое разрушило их жизни. Косвенное подтверждение этой теории в том, что созданный впоследствии кодекс воровской чести местами перекликается с принципами белых офицеров.
Наконец, третья версия гласит, что к появлению воров в законе приложили руку сотрудники Народного комиссариата внутренних дел (НКВД). Якобы в условиях, когда в стране появилось огромное количество заключенных — через лютую систему ГУЛАГа были просеяны миллионы человек, — советскому государству была необходима поддержка во внутреннем секторе обнесенных колючей проволокой учреждений. Тогда силовикам и пришла в голову идея искусственно выделить среди зэков законников, которые благодаря своему авторитету стали управлять основной массой заключенных.
Противники этой теории отмечают: воровские правила строго запрещают любые контакты с властью, превращая законников в идеальных диссидентов преступного мира. Если бы воров действительно насаждали сотрудники НКВД, то в преступном мире такой план наверняка быстро был бы раскрыт — и обернулся бы провалом. Впрочем, в пользу показушности некоторых воров говорит то, что после окончания Великой Отечественной войны они действительно перешли на сторону властей и стали нещадно резать тех законников, которые были по-настоящему преданы воровской идее. Это была настоящая война за решеткой, ведь уже к началу войны в СССР насчитывалось около 3,5 тысяч воров в законе.
«Сучья война»
Конец Великой Отечественной ознаменовался новым притоком заключенных в советские лагеря. В их числе были и законники, которые воевали на фронте за СССР, но, вернувшись за решетку, они столкнулись с непониманием тех воров, кто на фронте не был. Последние считали, что по воровским понятиям участие в боевых действиях — это сделка с властью. На законников-фронтовиков начались гонения, их отказывались считать ворами, но те с таким положением дел соглашаться не хотели. На зонах все чаще вспыхивали местечковые конфликты — и власти, недовольные упрямыми и непокорными ворами, не преминули воспользоваться расколом в их рядах и поддержали гонимых. Так началось противостояние, вошедшее в историю криминального мира под названием «сучья война».
«Настоящие» законники стали звать своих оппонентов, получивших господдержку, «ворами разложенными», а чаще — просто суками. Почувствовав за собой силу, с##и стали не просто стремительно давить противников, а еще и обращать воров старой школы в свои ряды. Делалось это через особые ритуалы: чтобы перейти к сукам, законнику было достаточно, к примеру, поцеловать лезвие ножа или «ударить в колокол» — ударить тяжелым предметом по заранее подготовленной рельсе.
«Воры разложенные» не гнушались убивать противников, которых между собой называли баранами: ворам старой школы отрубали головы, жгли их током, резали ножами, а порой и совали раскаленный лом в задний проход. Такие садистские приемы способствовали массовому притоку к сукам законников, которые не хотели в страшных муках расстаться с жизнью. Уже после окончания сучьей войны многие из переметнувшихся пытались вернуться к ворам старой школы, но приняты не были.
Ссучившиеся воры действовали не только там, где сидели сами: они устраивали так называемые трюмиловки — настоящие вояжи лагерных отрядов, состоящих из отпетых уголовников. Такие карательные отряды кочевали из зоны в зону, устраивали в каждой марафоны насилия и заставляли воров переходить к сукам. Одним из самых известных таких отрядов стала бригада вора Васьки Пивоварова, который воевал в штрафбате, а затем стал «своим человеком» у НКВД. Главной целью его «командировок» была поддержка и демонстрация власти сук, которые к этому времени были в каждом лагере.
В этих страшных условиях ворам старой школы пришлось изменить правила поведения, чтобы банально выжить. В их суровом кодексе появились исключения: к примеру, законники за решеткой получили возможность становиться руководителями групп и парикмахерами (до этого на любую административную работу за решеткой у воров было строжайшее табу). Это позволяло ворам и кормиться, и обороняться: нередко ножницы, тайно унесенные из лагерной цирюльни, служили оружием при нападении сук. Несмотря на эти уловки, к середине 50-х годов, когда «сучья война» закончилась, поголовье законников сильно сократилось: часть воров была убита, часть перешла к сукам. Но были и те, кто сумел залечь на дно, пережить резню и дождаться своего часа.
Реформы Черкаса
После окончания «сучьей войны» лагерное спокойствие длилось недолго: в начале 60-х годов на зонах начались притеснения заключенных — им урезали количество встреч с близкими, ужесточили режим, а главное — сократили возможности получать передачи. Тогда-то и настал звездный час уцелевших законников, имевших связи и свои каналы поставки продовольствия — столь ценных за решеткой колбасы, чая, сигарет и тому подобного. Конечно, все это было не бесплатно, но рядовые зэки соглашались платить любые деньги, лишь бы отведать что-то, кроме жуткой тюремной баланды. Постепенно к законникам стали относиться как к благодетелям, что сыграло им на руку.
Однако картина для воров была радужной лишь на первый взгляд: сбавившие обороты с##и никуда не делись и, взяв передышку, принялись снова давить на своих заклятых врагов пускай и не столь агрессивно, как в «сучью войну». Для законников настало время перемен: идейным вдохновителем корректировок воровского кодекса стал вор Анатолий Черкасов (Черкас). Правда, позже выяснилось, что он утаил от воровского сообщества две госнаграды, полученные на войне, но историю, как известно, не перепишешь...
Черкас вынес на обсуждение законников четыре основных предложения. Первым делом он начал ратовать за отмену правила, по которому вор в законе должен обязательно сидеть за решеткой время от времени. Автор «поправок» резонно заметил, что на свободе законники будут куда эффективнее. По мнению Черкаса, представлять свои интересы в местах лишения свободы для законников было бы куда лучше через доверенных лиц — положенцев и смотрящих, которых вскоре после этого стали называть козырными фраерами.
Второй идеей новатора стало обложить данью в воровской общак цеховиков — так до конца 80-х годов называли подпольных предпринимателей. При этом суммы, взимаемые с нелегальных коммерсантов, по замыслу Черкаса, не должны быть грабительскими: в теории, доведенные до отчаяния цеховики могли обратиться в милицию. Ворам, само собой, это было ни к чему.
Третьим пунктом своей программы Черкас предложил смягчить запрет на сотрудничество с правоохранительными органами. Нет, доносить, давать признательные показания и слыть потерпевшими воры по-прежнему права не имели. А вот подмахнуть бумагу с отказом от преступной деятельности, при помощи которой стражи порядка пытались задавить все воровское движение, теперь разрешалось. При этом Черкас кивал на старый воровской закон: мол, слово, данное сотруднику правоохранительных органов, ничего не стоит. Наконец, вор-реформатор предложил устроить «крышу» для воровского сообщества в среде нечистых на руку чиновников и блюстителей закона, которых предполагалось подкупать за деньги.
Все предложения Черкасова были одобрены на воровской сходке (собрании), которая произошла в начале 70-х годов в Киеве. Однако, как показала практика, корректировки потребовал пункт о поборах с цеховиков: некоторые законники все-таки начали жадничать и брать больше положенного — на горизонте замаячил серьезный конфликт. Впрочем, его удалось избежать благодаря сходке 1979 года, прошедшей в Кисловодске. Впервые в истории воровского мира на собрание пригласили посторонних — представителей цеховиков. Вместе собравшиеся решили, что отныне законники имеют право взимать с предпринимателей не больше десяти процентов от их прибыли. Такой расклад устроил обе стороны.
Воровской кодекс с поправками Черкаса действует до сих пор. Поначалу следовавших ему законников называли ворами новой формации, но с годами он стал общим для всех. Впрочем, удар по нему нанесли «лихие 90-е»: в то смутное время у видных воров в законе вошло в моду шефство над организованными преступными группировками (ОПГ). Некоторые законники даже стали считаться бандитскими лидерами и стремительно наживать капиталы, что не принесло репутации воров ничего хорошего. Количество законников, придерживающихся единого воровского кодекса, стремительно уменьшилось.
По воровским заветам
Основа основ действующего сегодня кодекса законников — это преданность воровской идее: вор должен постоянно противостоять государству и никак не сотрудничать с ним, быть вне общества и не иметь социальных связей, в том числе не заводить семью. Тем не менее семейные ценности в среде законников уважают: тем, кто связан узами брака, принято помогать; также в мире преступных генералов уважают старших и родителей, особенно матерей.
Помимо семьи, вор в законе не должен иметь постоянного места жительства. Трудоустройство — табу для законника, кодексом это категорически запрещено. Не приветствуется в воровской среде и бизнес — кормиться законник должен только своим преступным ремеслом.
Кодекс также запрещает ворам врать своим «коллегам», красть у них и самовольно мстить другим законникам, если месть не одобрена воровским сообществом. Любопытно, что в «джентльменский набор» каждого вора обязательно входит умение честно играть в карты с другими законниками. Этот навык показывает, что человек бесстрашен и готов идти на риск проиграть что угодно — от денег до собственной жизни.
Неготовность идти ва-банк — это не только неверность воровской идее, но и проявление малодушия, недопустимого для настоящего законника. Вообще, стойкость и готовность с достоинством переносить любые невзгоды и печали в воровском мире ценится очень высоко. Недаром его представители нередко называют себя терпигорцами. К слову, поскольку чувство собственного достоинства очень важно для любого вора, кодекс законников запрещает им поднимать руку друг на друга или бросаться в своей среде пустыми и бездоказательными оскорблениями.
В местах лишения свободы законникам полагается брать в руки бразды правления и следить за жизнью других сидельцев. Воры за решеткой укрепляют свою власть, смотрят за порядком и обеспечивают других законников, загремевших в штрафной изолятор (ШИЗО), всем необходимым. Кроме того, преступные генералы собирают с сидельцев дань в общак и пополняют его из своих средств. Еще одна воровская обязанность (как за решеткой, так и на свободе) — рекрутирование в ряды криминала молодежи и обучение ее правилам «жизни по понятиям», по сути, подготовка новых «кадров».
Кстати, сегодня вором в законе может стать только мужчина — но так было не всегда. До войны в СССР насчитывалось около 500 законниц: эта преступная каста полностью исчезла лишь в 1956 году. Тогда законники решили, что отныне носить воровской титул женщины не будут. Обосновали просто: вор не может иметь сексуальных контактов с мужчинами, а у женщин они предусмотрены природой, поэтому законницами им не быть.
Подобные глобальные решения воры принимают сообща, встретившись на очередной сходке. Проходить она может где угодно — история знает случай, когда вор в законе Сергей Липчанский (Сибиряк) организовал встречу законников в застенках знаменитой Бутырки, просто договорившись с охраной. Хотя, конечно, куда чаще воры собираются в ресторанах или за городом. Впрочем, о таком крупном событии, как воровская сходка, быстро узнают и оперативники, после чего встречи законников нередко оборачиваются массовыми задержаниями.
Тонкости коронации
Для того чтобы стать членом воровского «клуба», претендент должен соответствовать ряду условий: иметь несколько отбытых сроков и поручительство как минимум двух действующих законников, как минимум пять лет обладающих воровскими титулами. Если условия соблюдены, по всем колониям разносится «воровской прогон» («малява»): послание о том, что такой-то хочет стать вором в законе. Делается это, во-первых, для информирования преступного мира, а во-вторых — для сбора информации о кандидате.
Может, он скрывает, что имеет карточный долг? Состоял в интимной связи с мужчиной? Стучал на кого-то? Если такое выяснится — путь в законники для кандидата закрыт. Если же ничего интересного и противоречащего воровскому кодексу в биографии кандидата не находится, назначается день посвящения, которое может проходить как на зоне, так и вне тюремных застенков. Кстати, раньше само посвящение для христиан называлось крещением, а для мусульман — коронацией. Теперь куда чаще используются общая для всех религий формулировка — «решение вопроса» по такому-то человеку.
При посвящении новоиспеченный вор дает клятву, в которой обязуется чтить воровские традиции. Иногда ему делают татуировку в виде сердца, пробитого кинжалом. Впрочем, это далеко не обязательно — а знаменитые воровские звезды на плечах и вовсе стали сегодня достоянием прошлого.
Добровольно сложить с себя воровские полномочия законник может лишь по одной причине — тяжелой болезни, не позволяющей ему посещать сходки. В этом случае он обращается к воровскому миру с просьбой отправить его «на пенсию». После проверки правдивости слов законника отпускают с миром. При этом самого воровского титула «пенсионер» не лишается, лишь немного меняется название — отныне его именуют вором в короне.
Но если добровольно отказаться от своих полномочий вор фактически не может, то лишиться титула за проступки — вполне. Как именно покарать виновного, воры решают всем миром, на общей сходке.
Суд для отступников
Провинившийся законник как обычно приглашается на сходку; при этом о грядущем суде его не предупреждают. После того как ему предъявят обвинения — обязательно с доказательствами, — «подсудимый» имеет право оправдаться, используя любые контраргументы. Если все его старания напрасны, вор признается «виновным» и участники сходки выбирают ему наказание.
Самое легкое из всех — унизительная пощечина, которую «осужденному» отвешивает другой вор в законе. При этом бить в ответ нельзя, иначе можно и вовсе лишиться титула: это наказание называется по-разному — развенчанием, раскоронованием или разворовыванием. Действующий вор бьет законника по ушам — и тот превращается в «мужика»: за решеткой его будут принимать уже как простого сидельца без каких-либо привилегий.
Самая страшная кара воровского мира — это, как и везде, смертная казнь. Законника могут убить за крайне серьезные проступки — стукачество, предательство, самовольное убийство другого вора или самовольное сложение с себя воровских полномочий. Выносится «приговор» только на сходке главных законников целого региона страны. Самым популярным вариантом его исполнения считается самоубийство. Провинившийся должен сам наложить на себя руки. Конечно, готовы к такому далеко не все — одни стараются тянуть время, другие пускаются в бега.
На этот случай в воровском мире есть штатные киллеры-ликвидаторы, которые находят беглецов и приводят «приговоры» в исполнение. Обычно такие убийцы мастерски маскируют расправы под несчастные случаи: жертву могут толкнуть под машину или инсценировать пищевое отравление, скрыв отравление ядом. Из экзотики — беглецу могут подсунуть проститутку, которая в самый неожиданный момент сделает ему смертельный укол.
Впрочем, если такие изощренные способы невозможны, «осужденного» могут просто заковать в бетонные ботинки и отправить на дно водоема, как это любили делать участники различных ОПГ. А порой палачи не только не пытаются скрыть свои действия, но, напротив, устраивают подобие акций устрашения. Известен случай, когда ликвидатор настиг «осужденного» за предательство беглеца в поезде, где выколол ему глаза, отрезал язык и уши, в которые затем вбил по гвоздю.
В воровском мире известна и еще одна история, когда в одном из провинциальных российских городов провинившегося законника заставили заползти в отрезок строящегося нефтепровода и заварили вход. Несколько дней несчастный в кромешной темноте искал выход, пока совершенно случайно на него не наткнулся. Впрочем, выбраться-то он выбрался, но вот умом повредился: долгое время «осужденный» безрезультатно лечился в психиатрической больнице и в конечном итоге совершил суицид.
Измельчавшие короли
Точное число воров в законе, которые сегодня находятся в России, назвать сложно: этому мешает максимальная конспирация в их среде. Однако, по приблизительным подсчетам, на 2013 год в стране насчитывалось порядка четырехсот воров на свободе, и еще около ста — отбывающих наказание в местах лишения свободы. Конечно, на фоне 3,5 тысяч законников начала 40-х годов XX века эти цифры не велики.
При этом воров не просто стало меньше: стремительно уходят в прошлое те из них, кто всю жизнь строго следовал воровскому кодексу. Все больше законников позволяют себе и заниматься коммерцией, и заводить семьи. К примеру, дальневосточному вору в законе Евгению Васину (Джем) в 90-е его титул ничуть не мешал руководить огромным оргпреступным сообществом «Общак» и творить вещи, весьма далекие от строгих воровских правил.
В те же 90-е, к слову, воровскими титулами стали торговать, пусть и за очень большие деньги; из-за этого появились законники, ни разу в жизни не топтавшие зону. Больше того: в последнее время воровской титул возможно получить чуть ли не по Skype — в самом деле, зачем собираться, если есть видеосвязь? Само собой, у тех воров, кто все еще чтит традиции, подобные новшества вызывают как минимум недоумение.
Появились в воровском мире и вполне «светские» наказания — штрафы. Теперь совершивший незначительный проступок законник вместо унизительной пощечины, которая так или иначе пошатнет его авторитет, может отделаться взносом в воровской общак. На фоне всего этого законники нового поколения, в отличие от своих предков, перестали гордиться попаданием за решетку: в места лишения свободы они отправляются крайне неохотно.
В целом, за последние годы законники сильно измельчали, а строгое следование воровскому кодексу становится скорее чертой воров старой школы. Однако именно жесткие правила поведения сделали законников теми, кто они есть, — первыми лицами преступного мира. И когда воровской кодекс с годами окончательно канет в Лету, велик шанс на то, что некогда могущественные и авторитетные воры в законе, для которых честь не была пустым словом, превратятся в обыкновенных бандитов.
