Как новый виток "смоленского дела" поможет Украине
Категория: Политика
5 апреля 2017
Сегодня польская прокуратура обвинила российских диспетчеров в умышленном провоцировании катастрофы самолета президента Польши Леха Качиньского под Смоленском в 2010 году.
По данным польских следователей, на момент катастрофы в башне находились два диспетчера – и неустановленное третье лицо. "Мы подозреваем их в намеренном провоцировании катастрофы", - объявил заместитель генерального прокурора Марек Пасьонек.
А после сообщил, что "фрагменты самолета изучат в британских и испанских лабораториях". Не уточнив, впрочем, что именно в тех лабораториях будут искать. Ибо даже если предположить, что самолет задел злополучную березу в 300 метрах от смоленской взлетно-посадочной полосы из-за умышленных и преступных действий российских диспетчеров, то результат будет выглядеть точно так же, как и следствие ошибки пилотов, которые низковато спустили самолет в густом тумане, на чем настаивает российская сторона.
Хотя все относительно – у польской стороны в рукаве есть еще и версия члена экспертной группы Сейма Польши по изучению обстоятельств Смоленской катастрофы Казимежа Новачика о взрыве на борту, которого никто не слышал, и который не разбросал обломки самолета по сторонам. Просто взрыв был очень маленький и повредил только один двигатель, но в в критический момент.
Удастся ли что-то доказать полякам в этой древней и досадной трагедии? Однозначно нет. И дело здесь не только в том, что Кремль станет в привычную для себя позу "ихтамнета" (точнее, в данном случае, "диспетчерневиновен").
И за 7 лет, которые прошли со времени катастрофы, отобрать и уничтожить обломки, на которых могли бы (теоретически) быть следы "маленького взрыва", можно было множество раз. Тем более, что все это время Качиньский публично высказывал сомнения в официально озвученных причинах катастрофы, а в 2014 году польский суд вынес решение о возобновлении расследования. Поэтому найти какие-то существенные доказательства полякам, скорее всего, не удастся. А без этих доказательств Качиньскому и его правоохранителям не поверят ни в Брюсселе, ни в Вашингтоне.
Для чего же тогда Ярослав Качиньский поднимает очередную информационную волну? Действительно ли он верит в то, что Путин убил его брата Леха? Вполне возможно, что верит. Человеческие эмоции, а особенно – психологическая связь между братьями-близнецами, штука сильная.
Но кроме благородной цели "мести за брата", раскрутка истории со смоленской катастрофой является еще и весьма действенным внутриполитическим шагом. Средством для того, чтобы, во-первых, удержать в "разогретом" состоянии собственный консервативный электорат, а во-вторых, нанести очередной чувствительный удар по оппозиции, напомнив "Гражданской платформе", что именно их председатель Дональд Туск, сознательно или не сознательно, не сумел обеспечить полного и надлежащего расследования катастрофы.
Если учитывать, что почти 75% польских граждан считают, что кабинет Туска не приложил достаточно усилий к поиску причин трагедии, а треть опрошенных считают, что случившееся было преднамеренным убийством или терактом – то дальнейшее "расследование" Смоленской трагедии вполне на руку (и на рейтинг) "Праву и справедливости", представители которой успели изрядно надоесть части польского общества, вмешиваясь со своим патернализмом во все, что угодно – от права полек на аборт и до работы польских судов.
И единственное, что во всей этой истории можно усмотреть положительного – что теперь несколько истеричное внимание польских консерваторов переключится с "украинского вопроса" на расследование гибели президентского самолета, и предполагаемые преступления российских и польских оппозиционеров.
И как-то удивительно получилось, что в аккурат на второй день после заявления о роли российских диспетчеров в Смоленской катастрофе была восстановлена работа польских консульских учреждений в Украине, мэр Львова встретился с польским генконсулом, оценив радужные перспективы сотрудничества, а Варшава сообщила, что нашла российские долги в несколько миллионов долларов, которые потребует оплатить. Жизнь продолжается, а поляки и украинцы, когда идеологические споры выносятся за скобки, оказываются в состоянии вполне прилично сосуществовать.
