Ржавое корыто «скорой помощи» громыхало по ухабам проселочной дороги. Внутри, вперемешку с носилками, костылями и двухлитровой клизмой сидел,
валялся и периодически падал белогорячий дядя Гоша. Он совсем растерял совесть и координацию и, заваливаясь на бок при каждом удобном случае,
бился всеми суставами в железный пол, издавая звук, отдаленно похожий на слово «с##а», после чего распевал какие-то мантры. В заботливом санитаре
неуравновешенный пациент вызывал сильное раздражение. Предупреждая очередной штопор, он нежно придержал дядю Гошу за горло, а медсестра Светочка,
с которой я уже успел перейти на «ты», навалилась пышной грудью больному на ноги. Дядя Гоша зашипел, как старый сифон, и неожиданно возбудился.
Такого свинства я от него не ожидал. Свинство распирало палаткой спортивные штаны «адидас» и смущало прелестную Светочку. Сам же обладатель
роскошного стояка, видевший его последний раз ещё в предпенсионном возрасте, мягко говоря, прихуел. Он перестал петь и грустным недоуменным
взглядом оглядел присутствующих, как бы спрашивая: «И на хуя?». Добрый санитар одарил его таким же грустным понимающим взглядом, достал резиновый
молоточек и без лишних слов ёбнул по куполу палатки. Дядя Гоша только вздрыгнул ножкой, и глаза стали еще печальнее – не помогло. Убитая временем
и ржавчиной «скорая», скрипя, как трамвай на повороте, подъехала к больнице.
Пока я прибалтывал красавицу Светочку посетить какое-нибудь злачное место в их захудалом городишке, дядю Гошу осмотрели в приемном отделении и
поставили страшный диагноз – начальная стадия белой горячки, осложненная долговременной непроизвольной эрекцией, по научному - приапизмом.
- Надо резать, - сказал хирург, - Готовьте операционную.
- Сосать! - то ли предложил, то ли возмутился нервный пациент, и свой отказ от хирургического вмешательства оформил своеобразно: проредил двоечку
садисту-санитару, обложил интеллигентного херурга матом и съебался вверх по лестнице, надеясь, видимо, уйти по крышам.
В провинциальной больнице на четвертом этаже располагалась местная достопримечательность – зимний сад, с пальмами, кактусами и прочей экзотической
хуергой. «В состоянии аффекта», как писалось потом в протоколе, самой большой и дорогой сердцу главврача пальмой искавший выхода дядя Гоша
зачем-то высадил окно. За ней вместе с кадками и горшками повыкидывал нахуй и всё остальное. Зимний сад за каких-то пару минут стал летним.
После пересадки ценных саженцев на асфальт, резвый дядя Гоша метнулся на этаж ниже, в женское отделение, куда заявился со стоячим хуем и найденным
на лестнице пустым шприцом. Возле одной из палат в каталке сидела тихая женщина, которая не вставала уже несколько лет и теперь готовилась к
сложной операции, бормоча молитвы перед иконкой на подоконнике и зажженной свечкой. Увидев вздорную фигуру неизвестного посетителя, она только
ахнула и, вцепившись в колеса, собралась было сняться с якоря, но ловкий дядя Гоша настиг инвалидку еще на старте.
- Встать! – заорал он, приставив к шее пустой шприц, и резко дернул её за ворот ночнушки.
- Мне нельзя, у меня операция, - заныла она и еще крепче схватилась за коляску.
- А у меня эякуляция. Прямо в тебя щас будет, пи##а на колесиках! Вставай, блять, давай!
И то ли молитва дошла до адресата, то ли её не устраивала эякуляция такого обходительного джентльмена, но она напряглась всем телом и встала!
Долго простоять она не смогла и, сделав несколько шагов, накренилась и уперлась обеими руками в батарею. Такой момент дядя Гоша упускать не стал:
он задрал ночную рубаху молодки и, потянув с неё больничные труселя, несколько раз попытался засадить с размаху в сухую, испуганную пизду.
Приятного было мало: х## заболел, будто ошкуренный наждачкой, а небритая скважина от бестолковых тыканий влажнее не стала. Ослабевшая и сползающая
под батарею истеричка вдруг разоралась, блять, как потерпевшая. Пришлось сворачивать аппаратуру.
На шум сбежались соседи и весь персонал больницы во главе с контуженным санитаром. Дядя Гоша, увидев дело рук своих в виде двух светящихся в
темноте фонарей под обоими глазами, почувствовал, что его будут бить, и снова взял в заложницы бедную женщину. После чего настойчиво попросил
канистру спирта и вертолет до дома. Начались долгие переговоры.
Пока дядя Гоша чудил, я, пообещав Светочке дождаться ее после работы с цветами и шампанским, отвез на автовокзал вещи и с бутылкой полусладкого
вернулся к больнице. Цветов не было нигде. Но во дворе больницы я увидел свежевыброшенную пальмовую рощицу, усеянную разбитыми экспонатами
экзотической флоры. Я нашел большой цветастый сорняк, отряхнул с него землю и увидел обворожительную Светочку не мало удивленную такой картиной.
- Это тебе. Цветок без горшка. - протянул я ей неизвестное мне растение с землей и корнями.
- Ой! Оригинально! Это же моя любимая бегония! Надо скорее её в горшок вставить. У меня дома есть. Поможешь?
«Ыыыы…Гавно вопрос, - подумал я, - Вставить – это мы завсегда с превеликим удовольствием».
- Конечно, помогу, - скромно ответил я, и, подивившись на неизвестных вандалов, выкинувших такие прекрасные цветы, мы под ручку зашагали к ней
домой.
Надо сказать, Светочка была неприлично хороша. Длинноногая, смуглая, развратная и не обремененная интеллектом. Да ещё и с фамилией Грызля. Эдакая
прелесть с однокомнатной квартирой. Её хотелось сгрести в охапку, затащить в пещеру и там, на шкурах мамонтов, предаваться звериному распутству. А
она была не против. Под бутылочку шампанского наши тела плавно приняли горизонтальное положение. Хули говорить, «грызла» она душевно, с проглотом
и чавканьем, а на х## лезла, как медведь на рогатину. В общем, притерлись с первого раза, как никогда.
Утром я, наебавшийся всласть, похмелился пивасом и пошел проведать дядю Гошу. Я очень удивился, увидев сгоревший к хуям весь третий этаж больницы
и узнав в регистратуре, что дядя Гоша скрылся с бутылкой спирта в неизвестном направлении.
«Как установило следствие, причиной возгорания стала оставленная без присмотра свеча. А также бывший учитель физики, случайно оказавшийся на месте
пожара. При попытке потушить загоревшуюся занавеску стулом, он выбил оконную раму, чем спровоцировал дальнейший пожар. Следствие подозревает, что
учитель физики, ранее судимый за поджог школы при проведении опытов с грузиками, на самом деле, является злостным химиком. Мужчина, взявший в
заложницы инвалида первой группы Суслятину Г.К., выписанную досрочно по причине выздоровления, воспользовавшись паникой, скрылся. Личность
преступника устанавливается». Так осветили местные СМИ данное происшествие, а я, вернувшись к Светочке, набрал домашний номер дяди Гоши и услышал
в трубке его веселый и пьяный голос:
- Ну и где ты шляешься, падла? Подваливай ко мне, у меня спиртяга имееца.
«Ну не мудаг? Когда он всё успел?» - подумал я и, пообещав Светочке звонить, писать, жениться, выехал первым же рейсом в родной город.
