Как же быстро сволочнеешь. И ведь незаметно происходит этот процесс. Вроде смотришь на себя - ничего особо не изменилось, а на самом деле где-то в
районе передней черепной ямки гниль уже уселась и видишь ты все гнилое да паршивое... И по-другому уже и не понимаешь, как оно может быть.
Если, например, бабулечек, в больницу попадает, то мысль первая всегда - сплавили старушку родственнички, отдохнуть решили. И уже готовишься
вызванивать социальную службу, искать сына-алкоголика через милицию, а к выписке перевозку заказывать и ругаться, ибо отпрыски единокровные заняты
изрядно и забирать бабушку у них нет ни времени, ни желания.
А ежели бабушка с синяками да переломами, спрашиваешь аккуратно, не бил ли ее кто. Бабушка, конечно, не скажет, что ее внучек родной поколотил, да
только по глазам стариковским это сразу ясно становится.
А еще неприятнее видеть, какой легкой походкой покидают приемный покой родные бабушек и дедушек, когда ты оных на операцию забираешь. Ни следа
тревоги в глазах, ни тени переживания. Ты им вслед кричишь, что приходите завтра с утра и в справочной вам подскажут, где ваш дедуля и каково его
состояние. А тебе в ответ, ладно, доктор, постараемся прийти. В глазах же явственно читается "нееее, теперь это уже не наша проблема, а ваша, вы и
беспокойтесь о состоянии".
Много таких случаев. Пожалуй, большинство. Как тут гнили не поселиться в голове.
И через реалии эти неприглядные перестаешь вообще верить, что бывает иначе.
...И тот факт, что бабушку, неудачно упавшую на какую-то стеклянную дрянь и распоровшую себе спину, могут в самое рабочее время ждать в приемном
покое дочь и внук, уже не умещается в голове. Ну как же это так, дочь и внук с работы сорвались и в больницу поехали к бабуле, ждут окончания
операции и хотят поговорит с врачом?! Может, и не падала она никуда, а бытовуха-поножовщина опять какая приключилась, а родня теперь милиции
боится? Идешь к родственникам пациентки, говоришь с ними противноватым голосом, обстоятельства расспрашиваешь...
А потом понимаешь, что нормальные они люди, которые беспокоятся, переживают и заботятся о своей немощной уже бабушке. Никто ее не резал, не бил,
не морил голодом. Это все твоя собственная гниль головняная, из-за которой уже не продохнуть. И стыдно так за себя делается, хоть плачь.
Предыдущая страница
Следующая страница
