Увы, устал е...ать я чужих жён,
но, тем не менее, е...у их снова!
-Шагманнн! Тгэбьян, Миша! Вы – гений! – смеясь, рукоплещет княгиня Лопухина.
-Благодарю вас, княгиня! – ответил Лермонтов, низко кланяясь и слегка касаясь губами её руки в белой перчатке.
-Миша, а почему вы не публикуете свои оригинальные тексты? Ведь это же выше всяких похвал! И более соответствует реалии жизни. Ведь вы помните, тот бал? –
щёки княгини покрыл лёгкий румянец.
-Княгиня.. Я помню всё! – слегка смутившись, ответил Лермонтов, - А сейчас позвольте откланяться! Завтра я покидаю Санкт-Петербург и снова отправляюсь на
Кавказ.
-Пишите письма, мой милый поэт! Я буду ждать вестей от вас! Берегите себя!
-Обещаю, княгиня..
Он вышел через задний двор и, пройдя переулком, вышел на Невский проспект. К дому княгини подъехала карета, из которой вышел князь Лопухин.
“-Рогоносец ху...в”. – Ухмыльнувшись, подумал Лермонтов, издалека увидев князя.
Во всём великолепии буйствовал май! Лучи солнца согревали душу поэта своим теплом. Он шёл по проспекту, и весь был погружён в творческие раздумья.
“Нужно сочинить что-нибудь эпическое! С чего же начать? Какую выбрать тему? Может быть отечественная война? Да, это было бы недурно”.
-Скажи-ка дядя, ты военный? – Вопрос мальчугана шмыгающего носом, прервал его раздумья.
-Чего тебе?
-Дядь, дай копеечку. Есть хочется. – протянув ладонь, обратился к нему мальчик, почти ребёнок.
-Ты голоден?
-Да, дядя. Мамка с папкой померли. Бездомный я.
-На! Держи копейку. На неделю тебе хватит.
-Спасибо дядя.
Мальчуган, вырвав из рук поэта монету, убежал в ближайшую подворотню.
-Так. Стоп! “Скажи-ка дядя”. Хм. В этом что-то есть. Надо подумать.
Лермонтов поправил китель и застыл у крыльца, до боли знакомого ему одноэтажного дома.
“Мне нужно развеяться. Ей богу! Каюсь, но сегодня особый день. Ведь завтра на войну”.
-Здравствуйте, мадам! – поздоровавшись, он вошёл в дом.
-Бон жур, Миша! Как вы, милейший?
-Да, вот мадам! Завтра уезжаю на Кавказ..Хотелось бы..
-Не продолжайте, поручик! – хитро улыбаясь, сказала она, - к сожалению, мадемуазель Жаннет сейчас нет..
-Что с ней? – встревожившись, спросил он.
-Она приболела. Ну, вы понимаете.. Издержки ремесла. Но, у меня есть для вас сюрприз! Новенькая! Весьма недурна собой! Она вам понравится.
-Извольте-с! Возьму её.
-Как всегда на ночь?
-Да, пожалуй-с! – ответил Лермонтов и начал рыться в карманах. – Вот, возьмите.
Он протянул ей пять копеек.
-Мадам, сдачи не надо!
-Бог ты мой! Поручик, вы так щедры! Вы наш постоянный клиент, да и у вас сегодня последний день пребывания в Петербурге. Так и быть! Забирайте её на сутки.
Это мой вам подарок! – расплываясь в улыбке, сказала она.
-Покорнейше благодарю-с! – кивнув головой, сказал он.
-Дуняяшааа! – громко крикнула она, - приведи-ка сюда новенькую.
Через минуту, из комнаты вышла девушка. Красотой она явно не блистала, но что-то в ней было, что показалось поэту соблазнительным.
-Неужели, девственница? – вопросительно глянув на хозяйку, спросил он.
-Да, Миша. Девственница. Такое в наше время ещё случается. Она из Тамбовской губернии. Приехала в Петербург искать работу и вот теперь она у нас. Она сиротка. -Бедняжка! – сделав жалостливое лицо, произнёс он, - Ну, пойдёмте со мной, мадемуазель!
Девушка смутилась, и это больше раззадорило поэта.
“Мне сегодня везёт”, - подумал он.
-Пойдёмте, душа моя! – сказал Лермонтов увлекая её за собой.
-Дяденька, вы не будете меня бить? – спросила смущённо девушка, входя в дом поэта.
-Увольте, душа моя! Я не тиран и в моих побуждениях к вам не присутствует ничего дурного! Отнюдь! Я весьма лоялен к женскому полу и в отношениях с ними у
меня преобладают интимные нотки.
-ЧуднО вы говорите, барин. – Хихикнув, произнесла девушка, - я ведь выросла в деревне. Из крестьян мы. Тятя, бывало, выпьет и бьёт нас с мамкой. А когда
мамка померла, я убежала от житья такого.
-А как деревня называется? Хотя, впрочем..
-Деревня Злыдни.
-Понятно. Ну, что ж! Располагайся, а я сейчас. – с этими словами, он вышел из комнаты и через минуту появился, держа в руке бутылку шампанского.
-Ой, дяденька, а я не пью.
-Душа моя.. Это не тебе. – Сказал он и лихо откупорив бутылку, жадно прильнул к горлышку.
Дефлорация прошла обыденно и даже, как показалось поэту, скучно. Через минуту всё было кончено.
-Барин, кровать кровью испачкалась..
-Да наплевать.
Она прильнула к его груди.
-Дяденька, а чем вы занимаетесь? Вы кажется военный? – спросила она, глядя на мундир, валяющийся на полу.
-Да, я гусар.
-Вы воевали?
-Да, завтра вновь на войну.
-Бедненький.. – она крепче прижалась к нему.
-Иногда, я сочиняю стихи. Хотя.. Зачем тебе это знать.
-Нет, дяденька. Мне интересно. Расскажите.
-Что? Стихи? Ну, что ж, изволь..
Белеет парус одинокий,
В тумане моря голубом.
А я на берегу стою, убогий,
но дело в принципе не в том.
А в том, что мир-говно и слякоть.
И в блядстве тонут корабли.
А я лишь лодочкой останусь,
под парусом своей судьбы..
-Красиво-то как, барин! Море, лодки, корабли..
-Это аллегория, душа моя. Но это для себя. В печатном варианте, это немного по-другому..
-И всё-таки чуднО вы говорите.
-Что есть, то есть.. Это всё так - стишки..Я же поэму хочу сочинить! Чтобы на века! Понимаешь?
-О чём?
-Думаю, о войне. Картина должна выглядеть в виде повествования. Как бы человек прошедший через войну, излагает все эти события. Я так вижу это. Понимаешь?
-…
-С чего же мне начать? Хм..
-Дядечка..
-Да что ты всё заладила - дядечка, дядечка. Так, стоп! Постой-ка! А это мысль! В этом что-то есть! Дядя! Образ старого, прошедшего войну солдата. Так, так. Погоди-ка. А это неплохо! Скажи-ка, мол, дядя? Вроде неплохо. Расскажи, дядя..Нет, это не то. Скажи-ка дядя? Так лучше!
Лермонтов вскочил с кровати и сев за стол, взял перо и стал что-то быстро записывать на лист бумаги.
Через два часа девушка проснулась от крика.
-Ёб...ный в рот! Что за х...йня? Не получается! Рассказчик есть! Сюжет про войну, понятно. Но где всё это? Картину не вижу, не вижу!
Лермонтов, оставаясь голышом, быстро ходил по комнате из угла в угол, и заламывая руки громко ругался.
-Да что же за ху...ня такая? Не идёт! Мысль ушла! Бляяяядь! –он продолжал ходить по комнате и его х..й, мотаясь из стороны в сторону, привлёк внимание девушки.
-Успокойтесь, барин! Идите ко мне.. – сказала она, густо покраснев и не отрывая взгляда от х...я поэта.
-Замолчи, замолчи! Не до тебя сейчас. Не вижу картину, не вижу! Так, сначала:
Скажи-ка дядя, ведь недаром, Москва спалённая пожаром, французу отдана. Ведь были ж схватки боевые, да говорят ещё какие! Недаром помнит вся Россия..Что она помнит? Да что она может помнить? Бля, ну что дальше-то? Картину не вижу! Блядь!
Лермонтов ушёл в другую комнату. Через минуту, он вышел, держа в руке бутылку шампанского. Лихо откупорив пробку с бутылки, жадно прильнул к горлышку.
Немного успокоившись, садится на край кровати и смотрит на девушку.
-Тебя хоть как зовут-то, душа моя?
-Ксения.
-Ксюша. Не идёт поэма. Не идёт.. Ну, да ладно. К чёрту всё! К чёрту!! – сказав это, он бросается на неё и впивается зубами в сосок левой груди девушки.
-О, боже! Милый..
-Ксюша..
Следующее утро было так же солнечным. Май в этом году был прекрасен! Щебетали птицы. Благоухала сирень. Окраина Петербурга утопала в майском аромате.
-Миша, ты проводишь меня?
-Ксюша! Прости, не могу.. Мне нужно быть в полку. Я сегодня отбываю на Кавказ..
-Да, я помню. Милый.. Я буду скучать..
-Я напишу тебе с войны. Адрес я знаю, а как твоя фамилия?
-Бородина. Ксения Бородина.
Лермонтов побледнел, и глаза его заблестели.
-Боже мой! Вот оно! Ты не представляешь! Ты – гений, Ксюша!
Он обнял её и вознёс глаза к небу.
“Спасибо, Господи! Ты помог мне!”
-Миша, что с тобой?
-Ксюша! Картина - вот она! – Он достал из кармана скомканный листок бумаги и начал зачитывать, - Скажи-ка дядя, ведь недаром…Так, пропущу. А! Вот! Ведь были ж схватки боевые, да говорят ещё какие, недаром помнит вся Россия про день Бородина!! Вот оно! Великолепно! Я тебя обожаю, душа моя!..
Он крепко обнял её.
-Всё-таки чудной вы, барин!
Вечером того же дня, несколько офицеров гусарского полка выезжали из Петербурга на карете.
-Господа! Я начал писать поэму! Про отечественную войну двенадцатого года! По-моему, получается великолепно! – сказал Лермонтов, обращаясь к друзьям и сияя от счастья.
-Так прочитайте нам! – в один голос попросили они его.
-Пока не готово! Потерпите, друзья! Лучше я вам прочитаю, что я сочинил сегодня утром, выпивая кофе в обществе милейшей простушки..
-Экий вы баламут, поручик.
-Да перестаньте, майор! Лучше послушайте..
Прощай немытая Россия!
Страна уродов и глупцов.
И вы дворяне голубые,
И ты-еб..ческий народ!
Быть может там, в горах Кавказа,
Забуду пьянок шум и гам.
И блядки позабуду разом,
Уж не угодник я для дам.
Все хором засмеялись, кроме одного.
-Рад, что вам улучшил настроение, господа! – Сказал Лермонтов, кивая, - Майор, а что вы даже не улыбнулись? Неужели не понравилось?
-Понравилось поручик. Понравилось.. Да, просто какое-то предчувствие у меня не хорошее на душе.. – накручивая свой ус на палец, ответил майор Мартынов.
***
Через несколько месяцев, в разных частях Петербурга, плакали две женщины: княгиня Лопухина и Ксюша. В руках у них были запоздалые письма, от уже убиенного на дуэли поэта:
“Здравствуйте, душа моя! Сказать что скучаю, значит, ничего не сказать.. Скоро в бой, поэтому буду краток. Я умираю от тоски и жду с нетерпением того дня,
когда наконец, увижу вас! Я люблю вас, дорогая моя..
Калядки. (жизнь, как она есть.........)
Действие происходит в наши дни в украинском селе на берегу большой реки – возможно, Днепра. Село остается таковым лишь формально, оно уже практически слилось с крупным индустриальным городом. Много домов обеспеченных граждан, но есть еще и селянские хатынки.
Действующие лица
1. Эмма Израилевна Каценелейнбойген, женщина ярко-семитской наружности, учительница математики на пенсии, воспитывает внучку Сарочку. Говорит с чуть заметным грассированием.
2. Сарочка, внучка Эммы Израилевны, воспитанная девачка 11 лет, учица в еврейской школе «Джойнт» имени Пейсаховича. Ощутимо кагтавит, внешне похожа на бабушку.
3. Алексей Леонидович Поляченко, крупный мужчина 45-ти лет, владелец фазенды, солидный менеджер вышесреднего звена. Когда-то учился в классе у Эммы
Израилевны, сохраняет с ней уважительные отношения, здороваица, интересуеца здоровьем, поздравляет с 8-м мартом и Днем Учителя.
4. Глория Поляченко, его жена.
5. Яна, сасецкая девачка 11 лет полуцыганского происхаждения. Ейный папа N лет назад скомуниздил у Поляченко лодку, после чего вся ихняя семья папала в апалу. 6. Сабака Ганс Поляченко, породистый N-летний волкодав из элитных дворняг, жывет в клетке во дворе у Поляченок с момента пропажи лодки.
Действие первое.
На кухне у Эммы Израилевны. Утро. Сама она что-то готовит, шыпит скаваротка. Видны разные придметы, абнаруживающие принадлежность семьи к еврейскому народу. На окне стоит искуственная йолочка, за окном снег.
Э.И.: - Сара, уже седьмое января, через три дня в школу. Что вам задала Дина Исаковна прочитать на каникулах?
Сарочка задумчивым взглядом окидывает кухонные полки.
Сарочка: - Бабушка, а где пшено?
Э.И.: - Зачем тебе? Ты ж его не кушаешь?
Сарочка: - Ну Рождество же ж.. Колядовать пойду!
Эмма Израилевна роняет что-то металическое на плиту. В смятении абарачиваицца.
Э.И.: - Но как же ж? Как же ж так же ж? Сарочка, ну как же ты пойдешь? Это ж… Ты ж это ж… Ну, так нельзя же ж… (находит нужные слова) - А что скажут в школе? Сарочка: - А что тут такова? У нас весь класс колядовать пойдет.
Э.И. еще более изумляется, открывает рот, закрывает рот. Сглатывает слюну. Наконец, находит АРГУМЕНТ.
Э.И.(патытично): - А что скажет Дина Исаковна?!!!
Сарочка (цынично, насколько может быть таковой девочка 11 лет): - А мы к ней пегвой и пойдем колядовать!
Э.И. еще шыре, чем в прошлый раз, открывает рот. Состояние описывается как полное Афигение.
Сарочка: – А, вот оно! – достает с полки банку с крупой и пересыпает в вынутый из кармана пакетик. Э.И. молча смотрит выпученными глозами на это процесс.
Находит в себе внутренние силы и спрашывает:
Э.И.: - Это зачем?
С.: - Ну, это… сеять.. Нет… пасевать, вот! И свагьи мне кашу! Это так надо – нести с собой кашу!
Э.И. (все еще в столбняке): - Сарочка, какую кашу? Какое посевать?
С.: - Ну так надо! Ты не газбигаешься! Свагьи – да и всё!
Сарочка выходит с кухни. Эмма Израилевна так и остается стоять в позе, выражающей полный гоголь-моголь в сознании – челюсть в нижнем положении, глаза
большые-пребольшые.
Действие фторое.
Дом Поляченок. Видны: кухня- там хлопочет Глория, комната и передняя. Возле входной двери висит домофон. В комнате – нарядная трехметровая елка. Со двора
слышен дежурный лай Ганса. Явно вчера было застолье. Алексей Поляченко с кем-то разговаривает по телефону.
А.П. (в телефон): - Да, спасибо! И вас с Рождеством! Здоровья, щастья!…Да нет, праздник семейный, дома сидим… Да-да, ходили, святили… Постились…Сейчас
разговляться будем…Да, щасливо..
Лай сабаки из нейтрального становится недружелюбным. Раздаёца звонок в калитку. А.П. подходит к домофону, нажымает кнопку.
А.П.: - Кто там?
Из домофона детский голос: - Это Яна!
Лицо А.П. кривиться от неприятных эмоций. Он открывает рот для интеллигентного посыла на…
Из домофона другой детский голос: - И Сарочка! Колядовать!
Лицо Алексея меняется. Видны раздумья – как послать Яну, не обидив Сару.
А.П.: - Сейчас! – отпускает кнопку домофона. Задумчиво идет к вешалке.
Глория (кричит с кухни): -Кто пришел-то?
А.П.: Да Яна эта! Толикова дочка…
Г.(не расслышав): -Чья дочка?
А.П.: -Ну Толика соседа, шо лодку спи...дил…
Г.: -Так посылай!
А.П.: - Да с ней Сара Эммызраилевна, её-то как пошлешь?
Г.: - Ну так открывай!
А.П.: - Щас!
Одевает куртку с капюшоном, открывает дверь, в коридор врывается морозный воздух, А.П. выходит.
Через некоторое время дверь открывается, влетают снежынки, на пороге возникают Сара и Яна, сзади идет А.П.
У девочек на плечах туго набитые школьные рюкзаки, в руках – котомки и пакеты. Яна осматривается настороженно, Сарочка – с любопытством. Входят, снимают
поклажу хорошо отработанными движениями – как бывалые туристы. Вдруг у Яны разлазится рюкзак по нижнему шву, на пол падают две коробки конфет, металлические деньги, смятые купюры, яблоки, апельсины, мандарины, конфеты в обёртках- всё с характерными звуками…
Яна (грубо): - Блин! - (тоненьким девичьим голоском) - То есть - Ой!
Сарочка: - Мы щас соберем!
Яна смотрит на порванный рюкзак, сокрушенно вертит его в руках. Поднимает глаза на Поляченко.
Яна: - А у Вас пакета такого… побольше… не найдется?
А.П.: - Конечно, сейчас…
А.П. роется в тумбочке, стоящей у входной двери. Находит огромный пакет с рекламой супермаркета, подает Яне с плохо скрываемой гадливостью.
А.П.: - Вот!
Яна: - Ой, спасибо! Щас мы все соберем!
Девочки, наклоняясь, запихивают рассыпанное в пакет.
С. (распрямляясь): - Фуу-ух!
Сарочка берет в руки один из принесенных пакетов.
Сарочка (сама себе): -Тю, перевернулось…. – Одной рукой держит пакет, второй явно сгребает что-то рассыпанное и складывает внутри пакета же в тарелку типа
миска, которая угадывается по очертаниям.
Сарочка: - Вот! Это вот Вам! – протягивает Алексею вынутую из пакета тарелку с горкой каши.
Отдав тарелку, Сара снимает шубку, запускает руку в другой пакет, достает пригоршню зерна и посыпает на А.П. и вокруг.
С. начинает петь: - Сеем-сеем, пасеваем… Запинается, вопросительно смотрит на Яну.
Яна встает с колен, одновременно снимая теплую куртку и бросая ее на стоящий возле входа стул.
Яна: - Щас! – берет одну из своих котомок: - И у меня вот есть! Нате вам! – протягивает Алексею вторую тарелку со съестным неопрятного вида. А.П. растерянно смотрит на девочек, имея в руках две тарелки. Потом невзначай ставит их на подоконник.
Девочки переглядываются и запевают (вместе, не совсем синхронно):
- Мир і щастя в Вашій хаті,
Щоб були усі багаті,
Щоб колядочка лунала,
І кутя щоб смакувала,
ПампушкИ були румяні,
Ну і ви не дуже п’яні!
После слова “п’яні” А.П. машинально смотрится в висящее в коридоре зеркало, поправляет волосы, чешет нос.
Девочки проходят в комнату, идут вокруг елки, разбрасывают зернышки вокруг себя. Останавливаются, смотрят на А.П.
А.П.: -Спасибо-спасибо!
Девочки хором: - Колядую, колядую, бо горилку….. Сарочка запинается, дальше поет только Яна.
Яна: - …носом чую, а закуску оком бачу….. Тоже запинается, пауза, потом с улыбкой, голосом, каким цыганки говорят «Позолоти ручку!»: -… наливайте, бо заплачу! На лице А.П. отображается мыслительный процесс. Девочки и «наливать» образуют у него в голове модный ныне когнитивный диссонанс. До него доходит, что нужно что-то дать детишкам, он идет на кухню.
А.П., обращаясь к Глории: - Что им подарить-то?
Г. ( не отвлекаясь от готовки): - Ну конфеты… они там… - машет рукой неопределённо в сторону комнаты.
А.П. делает шаг к двери, но на пороге кухни появляются девочки.
Девочки вместе: - Щастя, радості, краси! Бочку меду Вам в труси…. Сарочка краснеет и умолкает, Яна уверенно продолжает петь.
Яна поёт: -щоб не злиплись яйця голі, молодичок Вам доволі, а щоб сало було в хаті, кабани хай волохаті запетрушать свиноматок, от тоді буде достаток...
Яна улыбаица, довольная собой. Сарочка смущена, отводит глаза в сторону.
Глория, до которой дошел смысл произведения, ошарашенно поворачивается лицом к гостям. В руках у нее блестящие приспособления для помешивания пищи. А.П.
бочком проходит в комнату, девочки поворачиваются и следуют за ним. Он открывает сервант, достает две ярких плоских коробки, с несколько натянутой улыбкой
протягивает конфеты девочкам. Они берут коробки, кланяются и продолжают представление.
Девочки, нестройным хором: - Коляд, коляд, коляда, Дід на бабу погляда, А баба не дивиться
Та на діда кривиться!
Пауза. Все молчат.
Девочки вздыхают и хором поют: - От тобі, дядьку, така колядка, а мені ковбаска ще й пиріг….
Девочки недоуменно умолкают. А.П. слегка растерян. Ему в голову приходит спасительная мысль, лицо просветляется, он делает несколько шагов к висящему на
стуле пиджаку, достает из внутреннего кармана портмоне. Лица девочек становяца лучезарными.
А.П.: - Спасибо-спасибо! – протягивает девочкам веером две купюры разного достоинства. Яна протягивает руку к одной, передумывает, тянется к другой.
Сарочка (шыпит на Яну): -Это непгьилично! Потом! – решытельно забирает обе и суёт ф карман. Яна бросает на неё нидобрый взгляд. Сарочка магнетическим
взглядом гипнотизирует А.П. и запевает, Яна присоединяица.
Девочки вместе, поют: - Коляд, коляд, колядниця, Добра з медом паляниця, А без меду не така, Дайте, діду, п'ятака, А ти, бабо, гривню, Бо всю воду вип'ю….
Девочки вопросительно смотрят на Поляченко. Он в замешательстве - думает, что ответить. Ничего не придумывается. Подходит к столу, берет из вазы два яблока, протягивает девочкам.
Целеустремлённой походкой с кухни входит Глория. Подходит к креслу, берет лежащую там дамскую сумочку, роется, вынимает несколько мятых (явно мелких) купюр, протягивает Яне, та запихивает яблоко непонятно куда и берет денюшку.
Г.: - Вот, спасибо Вам большое, но извините, нам пора собираться… мы тут в гости… В общем, нам пора…
Девочки понимающе переглядываются и медленно перемещаются к входной двери, на ходу поют - несколько заунывно и, как всегда, немного невпопад.
Девочки: - Коляд, коляд, колядниця, Добра з медом паляниця, Одчиняйте скриньку Та давайте сливку, Одчиняйте сундучок та давайте п'ятачок…
А.П. пытается снова открыть портмоне, Г. жестом его останавливает, достает из сумочки щепотку мелочи, отдает Яне. Яна, не глядя, сует монеты куда-то за
спину. Девочки начинают одеваться.
А.П. (тихо, чтоб слышала только жена): - А это куда девать? – кивает на подоконник с двумя тарелками.
Г. (тоже тихо): - Ну, не знаю… Потом разберемся. Может, Гансу?…
Девочки (уже одетые, с барахлом в руках, стоя спиной к двери) поют: - Колядую-дую, і Ковбаску чую, А ще мало, Дайте сало, Сало велике, Тягну за лико, Лико
порвалось, Сало осталось….
Г. (решытельно): - Проводи девочек!
На лицах детей появляется удовлетворение – как от хорошо выполненной работы. А.П. и девочки выходят на улицу, Глория в передней нервно треплет сумочку в руках.
Действие третье
Двор фазенды Поляченок. Возле калитки. Недобро, взахлеб лает Ганс – как на чужых. А.П. открывает засов, отстраняется, пропуская девочек.
А.П. (радуясь, что цырк закончился): - Спасибо!
Сарочка (вдруг застывает и как-то грубо, Яниным как-бы голосом): -От блин!
Спохватывается, своим обычным голосочком, поворачиваясь к А.П.: - Ой, я ж мацу забыла!
Яна (резко толкает ее локтем, тихо цедит): - Кутю, дура!
Сарочка: - Ой, да, я кутю забыла!
Яна: - И я!
А.П.(чуть испуганно, опасаясь второй серии): - Щас-щас, я вынесу! – торопливой трусцой удаляется.
Яна: -Ну шо, щас по домам, раскидаем там все, потом дальше пойдем? (С тяжким вздохом): -Ищо ж половины не прошли…
Сарочка (цепким голосом): - А деньги?
Яна: - Ну да, да…Ну давай к тебе, посчитаем там, поделимся…
Сарочка: - Так у меня бабушка!
Яна: - Ну ко мне!
Сарочка: - А папаня твой? Забегьёт же ж!
Яна: - Ну тогда здесь… - кивает на улицу.
Возвращается А.П. с двумя плошками, протягивает их девочкам.
А.П.(с явным облегчением): - Вот!
Девочки хором: - Спасибо! До свиданья! Раскрывают рты, чтоб запеть шонить ищо…
А.П. (судорожно): -Досвиданья-досвиданья! – закрывает калитку.
Девочки выпускают из легких уже было набранный для песни воздух, переглядываются, делают несколько шагов в сторону, присаживаются на парапет поляченковского забора, неторопливо начинают распаковываться, сортируя добычу. Метёт позёмка….
Мужики
Букв чуть больше чем до хрена, но грят, что прочесть стоит...
Это случилось чуть больше года назад. Шеф не позвонил, как обычно - «зайди», а зашёл сам. Сел напротив, в гостевое кресло, и без предисловий:
- Один из наших заводов, последние несколько месяцев здорово сбоит. Я хочу, чтобы ты съездил, разобрался, наладил, в общем, как ты умеешь. Они работают на
большой регион, суммы проходят серьёзные, а отдача не та. Да и партнёры, я чувствую, не довольны. У тебя сейчас как с работой?
- Да с работой в наше время география не существенна, было бы GSM покрытие, - ехать, конечно, не хотелось, - Вы считаете, что Степанович со своей командой не справится?
Степанович у нас возглавлял группу внутреннего аудита. Крепкий старикан – из породы «такие всех нас переживут», - воспитанный ОБХСС и закалённый Народным
Контролем. И ребят к себе в группу набирал соответственно.
- Да нет. Они там были зимой. Отчё я тебе дам. Деньги там конечно воруют. Но там проблемы не столько с финансами, сколько в управлении. Пять лет работают,
большие заказы, заказчик сам идёт, расслабились, разленились, надо встряхнуть. Тебе не впервой.
- Веселенькое дельце, - энтузиазма не было, - Там человек триста? На месяц, не меньше.
- Около четырёхсот, - шеф поднялся и направился к двери, - Возьми с собой кого ни будь у Степановича.
Через два дня я с двумя нашими аудиторами и с результатами предыдущей проверки, на моём «бобике» выдвинулись на место. Самолётом не захотел. Всё равно больше трёхсот вёрст от аэропорта, да и дальние автопробеги я не совершал уже лет пять. Закис совсем. Около тысячи вёрст с перерывом на таможню - и навигатор привёл по нужному адресу в одном небольшом областном центре в соседней стране.
Ворота открыты. Когда въехал на территорию предприятия – охранник у ворот встретил меня спиной, разговаривая по мобильному. Директор – Олег Николаевич -
невысокого роста, лысоват, в дорогом костюме. Что-то очень плоское золотится в глубине манжета. Рыхлая, потная ладошка. Слишком суетлив и услужлив. «Да, всё как вы просили, две квартиры недалеко друг от друга, всё в вашем распоряжении. Ключи, адреса. Конечно, представлю коллективу. Уже даны распоряжения во всём содействовать. Безусловно, любые документы. Уже освободили два кабинета. На вечер заказана баня, ресторан. Как же с дороги то? Ну, по результатам, так по
результатам. Какие то конкретные вопросы к нам? Всё понимаю. Я отменил все поездки и всё время в вашем распоряжении. Я проведу до машины».
Я отвёз своих ребят и поехал к себе. И правда не далеко. Здесь всё не далеко. По дороге купил поесть, и пиво. Чешская пятиэтажка буквой «П». Втиснул «бобик» между чьим то «Гольфом» и бельевым столбом. Почему то заметил, что двигаясь задним ходом, я уже давно не поворачиваюсь в пол оборота, обнимая спинку
пассажирского сиденья, а полагаюсь на зеркала и камеру заднего вида. Да закис. Угловой подъезд, четвёртый этаж. Приличная трёх комнатная квартира. Небольшая прихожая, налево кухня. Прямо – гостиная, направо, по коридору, спальня, детская и удобства. Всё чисто, достаточно уютно, Бытовая техника присутствует.
Постель – новая. Зачёт.
Разобрал саквояж, душ, нарезал всего по чуть-чуть. Открыл пиво, открыл леп-топ, принял почту. Немного посмотрел в телевизор и спать.
Уже почти уснул, и вдруг: «топ–топ–топ-топ». Ребёнок пробежал из детской в кухню. Босиком по линолеуму. Ух – ты. Встал, зажёг свет. Зажёг свет в кухне.
Никого. Всё на месте. Заглянул в шкафы, в холодильник – нет никого. Приснилось? Да нет, слышал ведь уже когда проснулся. Окно закрыто. Баран, какое окно –
четвёртый этаж! Вдруг:
- Хи-хи!
Это из спальни. Хорошие игрушки. Точно ребёнок. Откуда? Пошёл в спальню. Зажёг свет и там. Проверил шкаф, заглянул под кровать - нет никого. Балкон закрыт
изнутри. И опять «топ-топ-топ-топ». Из кухни в детскую. Ладно, в детской ещё не был. Включил свет. Здесь даже спрятаться негде. Одна небольшая кровать до
пола и книжные полки.
«Топ-топ-топ-топ». Это из спальни на кухню. Включил свет еще и в коридоре. Стою в трусах посреди ярко освещённой квартиры в час ночи.
- Дружище, - Уже не выдержал, - Выходи, хорош играться!
- Хи-хи, - За спиной в детской.
Значит достаточно взрослый, речь понимает.
«Топ-топ-топ-топ» - Опять за спиной. Из кухни в мою комнату. И опять никого.
Я убеждённый материалист. Во всю эту чепуху не верю. Но мурашки пробежали. Затем ещё раз пробежали.
Так. Один знакомый любил повторять: «Даже если вас съели, у вас как минимум два выхода». Есть два варианта. Либо я сплю, либо это шизофрения. Пошёл к
холодильнику, налил воды в стакан, выпил. Пошарил рукой в морозилке – холодно. Открыл воду, намочил руку и вытер лицо. Нет, не сплю. Это
плохо.«Топ-топ-топ-топ». Опять за спиной. Из гостиной в детскую. Проклятье! Неужели я сошёл с ума? Боже как жалко. Так! Спокойно! Проанализируем. За всё
время перемещений, ключевой точкой был пятачок между гостиной, кухней и прихожей (в это время какая то возня в детской и кряхтенье), здесь пересекались все маршруты. Следовательно, оставаясь здесь, я обязательно увижу этого парня (почему именно парня?).
- Дружок, - сказал я негромко, - ты продолжай прятаться, а когда захочешь поиграть, я тебя здесь подожду.
- Хи-хи, - Это из детской. Всё он понимает.
Я сел на пол в углу между гостиной и кухней, облокотился на стену, вытянул ноги, перекрыв доступ на кухню, и стал ждать.
Из детской раздавалось кряхтенье, какое то глухое бормотанье и сосредоточенное сопенье. Но уже никто никуда не бегал.
Так я и проснулся утром – на полу у входа в кухню. «Ни фига себе ночка!».
Душ, завтрак. Выкатил «бобик», забрал своих и поехал знакомиться с коллективом.Уже во второй половине дня понял – мой шеф был не только прав, но и
недооценивал масштабы происходящего. Коллективчик тот ещё! Всё провоняло дрязгами и стукачеством. На первое место ставилась подковёрная возня, а только потом – работа. Все всерьёз спешили прогнуться перед директором, обгадить коллегу, а о заказах, поставках, производстве говорили вскользь. Это не интересно. Это
отвлекает. Штат непомерно раздут родственниками, знакомыми и родственниками знакомых. Во мне народ увидел «Самого Главного» и вся эта грязь полилась на меня селевым потоком. К концу дня я понял, что месяца может не хватить.
Нет, конечно же, не всё так плохо. Были абсолютно нормальные люди, со здравым видением, с адекватным восприятием. С такими говорили о работе достаточно
конструктивно. Но опять же. В чём минус порядочного человека. Не станет он говорить, из – за кого конкретно получилось так и так, или происходит так, а не
иначе.Незаметно подошёл конец рабочего дня, и вспомнилась прошедшая ночь. Сейчас это казалось сном. Может, это и правда был сон? Ладно, там посмотрим. Лягу сегодня пораньше.
Сказано – сделано. Отвёз своих в центр города - решили прогуляться - а сам, через магазин, поехал домой. Разложил продукты, переоделся, взял пиво и стал
вникать в прошлый отчёт своих аудиторов.
Да. Деньги уводили. Но сначала хотя бы пытались всё это дело вуалировать, а последний год просто нагло. Видимо лесть даёт своё, и директор правда
почувствовал себя всемогущим. Но суммы меньше, чем я ожидал. Ладно, об этом позже.И только я подумал про сон - «топ-топ-топ-топ» - из детской в кухню.Сразу стало тоскливо, и захотелось водки.
Вообще-то, я водку пью крайне редко. Для этого должны совпасть слишком много факторов, как то свободное время, хорошая компания, соответствующая закуска, и, главное – настроение. Но наверно кому-то знакомо чувство, когда хочется залпом пол стакана.Пока одевался – пробегали два раза. Даже не поворачивался. Взял
«бобик» и покатил в сторону работы. По дороге, под мостом, был замечен ресторан с грузинским названием. Жареное мясо – это всегда хорошо. И водка должна там быть.
Ресторан оказался очень приличный, стилизованный. Персонал явно набирали не с улицы. Высокий уровень. Отдал мэтру ключи от «бобика», и попросил через час – полтора меня отвести, назвал адрес. Сделал заказ. Через пару минут вышел шеф повар, поинтересоваться, как лучше приготовить. Еда была действительно
достойная, водка в меру холодная, поэтому напился я быстро, был доставлен по названному адресу, как лёг спать – не помню.
Утром, стоя под душем, подумал, что это не выход. Уходить от проблем не в моих правилах. Проблема есть, её надо решить. Можно каждый день напиваться, можно съехать отсюда, но это не решение. Как-то же здесь жили. Вид у квартиры достаточно жилой. Да наверно в эту сторону и надо двигаться. Ключи от «бобика» нашёл на полочке у зеркала.
Через пол часа в кабинете директора:
- Олег Николаевич, кто занимался съёмом моей квартиры? Нет, все в порядке, попросите его зайти ко мне.
- Через какое агентство? Номер телефона сохранился? С кем в агентстве вы контактировали?
- Андрея Сергеевича попросите. Добрый день. Я бы хотел с вами встретиться. По поводу съёма жилья. Благодарю вас.
Через двадцать минут помятый дядька с красными прожилками на носу:
- Мы не даём контакты наших клиентов, если у вас есть вопросы - решайте с агентством.
«Как же, мой красноносый друг, меня в своё время добрых три месяца учили, как правильно общаться с такими, как ты».
Выяснил вскоре: Лидия Фёдоровна. Дочка в другом областном центре за четыреста вёрст. Родился ребёнок. Дочка работает в банке, взяла месяц отпуска плюс две
недели за свой счёт. На больше не отпускают. Или увольняйся. Попросила маму приехать, а тем временем сдавать мамину квартиру. Всё-таки тоже доход.
Горел бы тот банк!Не дурак придумал мобильный телефон.
- Лидия Фёдоровна? Добрый день. Удобно вам говорить? Меня зовут Юрий Владимирович. Я снимаю вашу квартиру.
И вдруг сразу мне в лоб вопрос:
- Вы наверно по поводу «мужиков»? Я думала, они обиделись и ушли. Я как сказала им, что уезжаю, они пропали. Месяц не слышала, до самого отъезда. Я так
плакала…Вот так всё просто. Оказывается их трое или четверо, зла никакого не делают. Иногда шалят, но всегда беззлобно. Очень любят всякие сладости, молоко. Нет, никогда не видела. Как дом сдали – так и живут, лет двадцать, как. Ой, боже, Светочка проснулась…И снова на работу. Очередной сотрудник:
- Вячеслав Михайлович, с марта прошлого года, стали появляться временные разрывы между датой подачи заявки заказчиком и датой отправки на производство или в КБ. Сначала день – два, затем больше, и, к октябрю разрыв достигает месяца. Чем вы это можете объяснить?
Раскрасневшийся полноватый мужичёк, за сорок, видно в не первый раз одетой рубашке и джинсах.
- Это всё, Юрий Владимирович, началось когда Людка из кадров, когда привела племянницу своей подруги, сама делать ничего не умеет, только командует. А бабы в отделе – никто не работает. Целыми днями кофе пьют, а сказать никому ничего нельзя - директор взял…
- Вячеслав Михайлович, я вас попрошу ответ на этот и на другие мои вопросы подробно написать. Кроме того, отдельно опишите мне ваши должностные обязанности, как вы их понимаете. Завтра к восьми утра мне отдадите.
- Так уже пол пятого, когда ж я успею? Может послезавтра?
- Вячеслав Михайлович, вы хотите здесь работать послезавтра? Тогда потрудитесь сделать это до завтра.
Боже мой, и это начальник отдела!
Ладно. Скоро вечер. Сладости. Что за сладости? Конфеты? Печенее? Торт? Где наша Лидия Фёдоровна?С Лидией Фёдоровной нет связи. Будем думать сами. Конфеты – шоколадные или карамель? Может взять в коробке, а то будут шелестеть фантиками всю ночь?Стоп! Секундочку! Мне тридцать восемь лет. У меня два высших
образования не считая бизнес академии и всяческих тренингов! У меня в подчинении более трёх тысяч человек! И чем я занимаюсь? Составляю меню для домового? А что ты предлагаешь? Ну, хорошо. Проблема есть? Есть! Решений два – мир и война. Если война – опять же два финала. Либо они уходят из дома, либо ухожу я. Как их выжить? Позвать попа или колдуна? А если не выгоню? Только разозлю? Может они не такие безобидные? Тогда придется съезжать. Так это можно сделать и
сейчас. А если выгоню? Они здесь живут двадцать лет, а я два дня, как приехал, и через месяц – два уеду. Нет, надо мириться.
Заткнулся? Сиди и сочиняй меню.
Лады. Конфет возьмём всех по чуть-чуть. Печенья и пряников тоже. Молоко. Наверняка из супермаркета пить не будут. Там от молока только цвет. В бухгалтерии
тётки должны знать. Какой у них внутренний номер? Ага.
- Елена Александровна, - главбух меня уже узнаёт по голосу, - подскажите, где я сейчас смогу купить молока? Нет хорошего молока для ребёнка. Поинтересуйтесь, пожалуйста.Нашлась одна женщина, у которой есть номер мобильного телефона молочницы с рынка, у которой она по выходным берёт молоко и яйца. Зовут
Лариса.Дальше очень просто. Три литра вечернего молока и три десятка яиц забираю через час в двадцати километрах от города. «Конечно, банку верну. Завтра или послезавтра я снова заеду». Приятная женщина Лариса. Теперь в супермаркет за сладким. Хоть и по чуть-чуть, но пакет получился внушительный. Взял на всякий
случай разной сладкой воды, просто воды и маленький торт.
Придя домой, с порога объявил:
- Мужики! Это всё вам. Будем жить дружно. Я сейчас разложу на кухне, - поставил пакет на стол и начал доставать оттуда пакетики,- и разложу по тарелкам. Сам буду в гостиной. Утром сам всё уберу.
Достал четыре стакана, разлил молоко. Выставил сладкую воду, сорвал пластиковые крышки. Открыл и порезал торт. Места на столе едва хватило. Отошёл и окинул взором сервировку. Блин! Детский день рождения! Пододвинул табуретки.
- Вы мне дадите выспаться, а я вас буду угощать. Если что особенно понравится, отложите на столик у плиты. Я буду знать, что взять в следующий раз.Взял пиво, местной сырокопченой колбасы (вкусная зараза, давно такой не ел), вынул пивной стакан из морозилки, леп-топ под мышку и закрыл за собой дверь в гостиную.
Разложил всё на журнальном столике у дивана и сделал погромче телевизор. Но всё равно, когда минут через двадцать на кухне началась возня, я услышал.
Через час захотелось в туалет. Проклятье, мог бы предусмотреть.
Подошёл к двери. Возня тут же смолкла.
- Мужики! Я в туалет! Смотреть не буду!
Тишина.Тихонько открыв дверь, демонстративно отвернувшись от кухни, пошёл по своим делам. Обратно шёл, уставившись в пол. Закрыл дверь, допил пиво и лёг
спать. Свет на кухне остался гореть.Пролежал минут пятнадцать – тишина. Вот и чудесно.Утром ожидаемого хаоса на кухне я не обнаружил. Свет не горел.
Практически всё было на месте, лишь на некоторых тарелках пряников уменьшилось заметно. Молоко тоже пили не сильно. Воду и напитки не тронули. Фантиков и
крошек нигде не было. На столе у плиты лежали квадратная «ириска», цилиндрическая «коровка» и горбатый пряник с пятнистой спинкой. Как мило. Совсем не
балованный народ.
Итак! Контакт налажен, меню на вечер определено, можно заняться делом.
Этот день посвятил производству. Здесь всё было неожиданно очень пристойно. Главный инженер, Иван Васильевич (почему-то сразу вспомнилось: «жил – был царь
Иван Грозный, которого за свирепый нрав прозвали «Васильевич»), явно за шестьдесят, в советском ещё сером костюме, молчаливый и спокойный. Народу неожиданно не много, как для таких площадей (зарплаты не поднимали с самого начала, поперву было не плохо, ну а сейчас, что это за деньги?), но везде чисто, процесс
отлажен, учёт двусторонний, контролем качества, да и качеством остался доволен. Есть, конечно, нюансы, но это лечение амбулаторное. Хирург здесь не нужен.
- Иван Васильевич, вы кабинет себе сами в цех перенесли?
- «Коммерческого» когда Николаевич взял на работу, мне предложил перебраться. Кабинетов на всех не хватает.
- Вот вы к «охране труда» и переехали?
- Ну, - улыбается,- была еще проходная.
Ещё чуть больше часа общался с начальниками цехов и мастерами. После зашёл к конструкторам.
Через три часа:
- Людмила Анатольевна, из нашей с вами беседы я практически ничего не понял. У вас в отделе кадров шесть человек. Вы можете к концу дня мне написать, кто
конкретно, какие функции выполняет и за что несёт ответственность? Пожалуйста, поимённо. И укажите, пожалуйста, образование и стаж работы ваших сотрудников. Да всех, включая начальника отдела. Нет именно к восемнадцати часам. Нет, конечно, вы ничего мне не обязаны. Я тоже знаю законы. Поверьте, для нашего
холдинга, три месячных оклада не станут препятствием сокращения любого сотрудника. Но ведь можно уволить и по статье, согласитесь? Я бы на вашем месте не
стал бы рассчитывать на директора. Всего хорошего.
Надо будет «бобика» на стоянку определить. Дальше будет только хуже. Сожгут ведь. Жалко «бобика». И менять охрану надо срочно.После ещё одного такого
разговора, последовал визит директора, и, довольно резкий наезд в плане не тех методов, не умения работать с людьми. В общем, он не даст мне разрушить дело, которое он создавал столько лет. Боже, во что могут превратить человека «попу лизаторы». Зевс! Видать здорово его накрутили, если так расхрабрился. Что я мог ему сказать?
- Олег Николаевич. Завтра в девять я назначил вашему «коммерческому», а после этого, в одиннадцать, мы с вами расставим все точки. Вас это устраивает?
Возвращался домой в настроении гадостном. Ребята мои за три дня сразу нарыли такого, что прошлый год оказался финансовым раем для предприятия. Деньги
выводились, как перед смертью, совершенно нелепо и безобразно. Нет, не стоит затягивать диагностику. Завтра разберусь с «верхами» и начну резать этот чирей. А что покажет вскрытие, сколько там на самом деле гноя - посмотрим. Позвонил нашему начальнику безопасности. Старый добрый Петрович. Отставной полковник.
Десять лет назад мы пришли на фирму практически одновременно. Его чуть хриплый голос сразу поднял настроение:
- Приветствую, Юрий Владимирович! Шеф предупреждал. Что, пора?
- Приветствую, Вячеслав Петрович! Человек десять, если есть – двенадцать.
- Опасаешься бунта?
- Думаю, до этого не дойдёт. Здесь территории два гектара, шесть зданий, плюс круглые сутки. И понаблюдать кое-кого.
-Всё сделаю. Как обычно, на вчера?
- Нет. Завтра, вторая половина дня. Дашь ребятам с собой оригинал приказа о моём назначении временным управляющим, и копии приказа в банки, таможню, в общем, Виталик всё знает. Да, ещё…
- Ну, говори, говори.
- Попроси, пожалуйста, кого-то из ребят взять штук пять тульских пряников, посвежей, с разной начинкой. Здесь не продают.
- Эк, брат тебя крутануло. Добро! Всё будет!
- Спасибо, Петрович.
- До встречи!
«Бобика» отогнал на стоянку. Восемь минут от дома – не напряг. Благо дома всё есть, нести ничего не надо. Настроение заметно улучшилось, у «мужиков» тоже всё есть, за молоком поеду завтра. Всё остальное тоже завтра. Сегодня только пять страниц отчёта. Зашёл, включил свет…
Шок!Сейчас, по прошествию года, мне легко рассуждать на эту тему. Тем более, что ничего уж совсем ужасного, я тогда не увидел. Сейчас многие в разговоре
говорят «Я в шоке», и это нормально воспринимается. Но многие ли знают, что такое «Шок». Я теперь знаю.
Меня в своё время поболтало немало. Было очень много разного. Девяностые годы я прошёл от начала и до конца по полной. Доводилось бывать и на передовой.
Спасибо двум годам, отданным МГ ГОН ПВ КГБ СССР, кто понимает. Скажу лишь, что когда в девяносто четвёртом, меня, пристёгнутого наручником к полудюймовой
трубе, отхаживали дубинками два мента, в арендованном мною цеху, возле контрабандой привезенного моего бэушного станка для склейки пакетов, а затем облив
моим растворителем мои рулоны с полиэтиленом всё это подожгли, – то даже те события не оставили во мне таких запоминающихся эмоций, как то о чём я сейчас
пишу. Тогда я отделался вывихом плеча, двумя сломанными рёбрами и ожогами (дай Бог здоровья тому сварщику, так халтурно приварившему тот конвектор). Страх
точно был. Была злость. Обида была страшная - такая, наверно, бывает только в детстве. Слёзы тоже были. Но даже сейчас, ещё раз переживая тот эпизод в цеху, я не могу вспомнить ничего похожего на силу тех эмоций, которые я испытал в прошлом году, войдя в квартиру на четвертом этаже кирпичной пятиэтажки.
Одновременно с прихожей, свет зажёгся в гостиной. На журнальном столике у дивана стояла банка с пивом. Явно только из холодильника, поскольку сразу начала
покрываться капельками конденсата. Рядом был мой стакан из морозилки. И тоже на моих глазах запотевал и тут же покрывался инеем. Рядом со стаканом
расположилась тарелка с тонко нарезанной сырокопченой колбасой. С характерным звуком включился телевизор и, практически сразу – открылась банка с пивом.
Вроде бы ничего особенно страшного. Просто немного необычно.Но волосы вправду встали дыбом. Рубашка в миг намокла и прилипла к спине. Онемели и руки и ноги. Перехватило дыхание. Внутри всё похолодело, и холод не уходил. Я продолжал тогда стоять, а глаза заливал липкий пот. Я ничего не мог сделать.
Сколько я так провёл времени – не знаю. Но когда я смог выдохнуть, стакан уже оттаял, и конденсат с него струйками стекал вниз.
- Ну, «мужики» - это сюрприз!
Я смог сделать шаг.
- Хи-хи, - это из спальни. И снова:
- Хи-хи, хи-хи.
Я сделал глубокий вдох. Голова чуть кружилась. В ладонях слегка покалывало. Не разуваясь, прошёл в гостиную. Налил пиво в стакан и жадно выпил большими
глотками. Налил и выпил ещё стакан. Из заднего кармана бирюк достал платок. Вытер лоб, шею, виски. Сел на диван. Плеснул в стакан остатки пива и выпил в один глоток. В голове была просто звенящая пустота. Пот лил не переставая. Скорей механически, чем что-то соображая, я направился в ванную. Лишь под холодным
душем начал приходить в себя. Выключил воду, только когда понял, что совсем замёрз. Надел халат - и на кухню.Молока было больше двух литров. Часть разлил по стаканам. Руки дрожали. Пряники и любимые «мужиками» конфеты я не убирал со стола. Конфет, пожалуй, маловато – нужно немного досыпать.
- «Мужики»! – немного подташнивало, зубы пытались сорваться в дробь, - Я дверь в кухню чуть прикрою, чтоб я мог перемещаться по квартире и вас не смущать.
Тишина.
Я взял пиво в холодильнике, прикрыл дверь в кухню, оставив щель сантиметров в двадцать, и весь вечер провёл в попытках разобраться: что же меня так
напугало?«Мужики» возились на кухне, хихикали, глухо бормотали, несколько раз бегали туда – сюда. Однако когда я лёг спать, восстановилась тишина.Утром встал раньше. Нужно проработать первые результаты аудита. Вчера было не до того. Ребята Степановича не зря едят свой хлеб. Знают точно, где и что искать. Всё чётко и лаконично. Отчёт приятно читать: дата - событие – цифры – выводы. Директор, сволочь та ещё, но с ним, думаю, будет проще. А вот «коммерческий» - личность явно не устойчивая. Без истерик не обойдёмся.
По дороге на работу отзвонился Паша Пархоменко – зам Петровича, бывший инструктор морской пехоты. Огромный, спокойный и надёжный, как пик Коммунизма.
- Мы выдвинулись из аэропорта в вашу сторону.
Прекрасно.Как и ожидал, конструктивного диалога с «коммерческим» не получилось.Высокий, чуть больше тридцати. Прямые длинные волосы. Вытянутое худое лицо.
Одет в… Мать дорогая! Похоже это Tom Ford! Ух-ты! Быстро прошёл к моему столу, брезгливо протянул мне четыре пальца. Я проигнорировал, жестом пригласив
присесть:
- Игорь Григорьевич, через две недели после вашего назначения, все основные поставки замкнула на себя одна фирма. Стоимость сырья сразу выросла в полтора – два раза. Учредителями являетесь вы, ваш директор – Олег Николаевич, и его жена, ваша сестра, - лицо его побелело, и пошло красными пятнами от шеи до лба.
- Ещё через неделю, появился Торговый Дом, с тем же составом учредителей и тем же директором – братом вашей мамы - взявший на себя всю реализацию. При этом мало того, что продукция на него отгружалась с двух – трёх процентной рентабельностью, этот Торговый Дом успел накопить задолженность, выражающуюся вот этой цифрой. – Я развернул в его сторону лист бумаги у себя на столе. – Прокомментируйте, пожалуйста.Красные пятна остались только на скулах. Глаза забегали. Явно ошарашен, видно готовился к другому разговору. Но быстро очухался:
- Кто вам сказал?! Кто?! – руки прыгали по столу.
- Это всё есть в бухгалтерии.
- Нет! Про учредителей!
- Игорь Григорьевич, оба этих предприятия ведёт ваш главбух, Елена Александровна. Учредительные документы всех предприятий находятся в одном месте в её
кабинете.
- Вы не имели права!
- Игорь Григорьевич, мы отвлеклись. Я просил вас ответить на мой вопрос.
Лицо стало полностью белым. Нижняя губа затряслась. Сейчас начнётся.
Правой рукой он схватил меня за галстук и потянул к себе.
- Ты хочешь всё сломать?! Ты, с*ка! Всё сломать?!
Очень захотелось дать правой снизу в подбородок. Чтоб только ноги мелькнули. За одно посмотрим на туфли. Боже, о чём я думаю?
Левой рукой взял его правую руку у самого плечевого сустава, и сильно надавил большим пальцем с внутренней стороны руки. Она сразу обмякла и шлёпнулась на
стол. Он отскочил на два шага назад, сбив по дороге стул. Губа тряслась, в глазах стояли слёзы. Висевшую плетью правую руку он взял левой на перевес, нежно, как ребёнка.
- Я тебя уничтожу, с*ка! – вышел из кабинета, нажав на дверную ручку локтем, и захлопнув дверь ногой.
Да. Разговора не получилось. И фамилию туфлей определить не удалось. Директор, судя по всему, должен появиться минут через пятнадцать.
Нет. В одиннадцать, как и договаривались, зашёл Олег Николаевич.
- Добрый день. Я говорил с Игорем. Что вы намерены предпринять.
Руки не подал. Волнуется сильно. Но тон сухой, деловой.
-Олег Николаевич. Всё что происходит внутри холдинга, есть внутренние дела холдинга. С сегодняшнего дня, временным управляющим являюсь я. При выполнении всех моих условий, я не дам хода ни одной бумаге.
- Ваши условия? – это был уже совсем другой Олег Николаевич, совсем не знакомый мне человек.
Я изложил. Пять пунктов.
- В течение какого времени должна быть погашена задолженность?
- Сколько вам необходимо?
- Две недели.
- Два дня. И это время вы, ваша семья и Игорь Григорьевич будете под наблюдением.
Вопросительно – недоумённый взгляд. Что? В правду хотел смыться?
- Сумма очень серьёзная, Олег Николаевич.
- Но два дня мало! Сумма правда серьёзная.
Завибрировал мобильный. Паша. Значит у проходной.
- Вы справитесь, Олег Николаевич. Пойдёмте менять охрану.
Дальше пошла текучка. Перетряхнул штатное расписание. Подогнал под него штат. Кто-то увольнялся сам, кто-то пугал судом и прокуратурой. Человек пятьдесят
неделю митинговало у горисполкома. Тут же прошло в новостях. Познакомился с мэром. Сошлись на том, что я не буду перерегистрироваться в районе, все налоги по прежнему буду платить здесь. Оплатил оборудование компьютерного класса, который мэр должен подарить какой-то школе на первое сентября.Директором поставил
главного инженера. Замами к нему определил главного технолога – бой бабу, и молодого паренька Юру из сбыта. Соображающий и обучаемый парень. Сносный
английский. Свозил его к партнёрам в Европу и в Китай. Личных контактов не заменит ни что. И если в Европе в основном говорили, то в Китае плотно прошлись по трём заводам, в деталях показал Юре технологию (это вам не какая то китайская подделка, это настоящий Китай). Если я в нём не ошибся, через пару лет заберу к себе замом.
«Мужики» мои в тот раз тульские пряники смели в одну ночь. После ещё несколько раз их заказывал через DHL. В доме уже никто никого не стеснялся. Гремели
посудой прямо в моём присутствии. При этом всегда поддерживали чистоту. Встречали меня холодным пивом. Где-то нашли старый, совсем лысый мячик для большого тенниса, и играли по вечерам. Сначала просто бросали друг другу, а затем я им устроил кегельбан из пустых пивных банок. Они бросали вдоль коридора из тёмной детской, а я расставлял банки на входе в кухню, и возвращал им мячик. Визг и хохот стоял, скажу я вам! А, когда сбивались все банки - так просто истерика.
На период моих командировок мы выбирали меню посредством пустых пивных крышек. Каждой крышке соответствовал определённый вид напитка или продукта. К тому
времени пользовались спросом уже творог, мед, сгущенное молоко, питьевые йогурты, варенье. Какие крышки оставались на утро, такие продукты закупались на
время моего отсутствия.
Но, пришло время уезжать. За несколько дней, я предупредил своих «мужиков».
- «Мужики», поехали со мной! Я живу в очень большом городе. У меня там большая квартира на верхнем этаже высокого дома. Вам там обязательно понравится! А
ещё, у меня есть красивый деревянный дом в вековом лесу, на берегу очень красивого озера. Рядом в сторожке живёт один усатый дядька. Он хоть и ворчливый,
зато очень добрый. Захотите - будете жить там.
Я выставил три крышечки и объявил:
- Первая остаётся, если со мной ехать никто не хочет. Вторая – если кто-то хочет, а кто-то нет. Третья остаётся, если едут все. Определим состав, затем будем подбирать метод транспортировки.
Но не на утро, ни через день, ни к отъезду ни одна крышка не сдвинулась.
Вечером, накануне отъезда, собрав свои вещи, я попытался проститься с «мужиками». Я произнёс прощальную речь, но ответом мне была тишина.
Утром – та же история. Но знаю ведь, слышат. Ну, нет, так нет.
Дорога прошла на одном дыхании. Когда пересёк кольцевую, позвонил домой консьержу. Попросил купить еды, и забить пивом холодильник. Позвонил друзьям, за
которыми сильно соскучился. Договорились в девятнадцать у меня поиграть в карты.
Затянувшиеся распасы, не сыгранные мизера, просто трёп, короче расстались за полночь.
Ещё не коснувшись подушки – я уже куда-то уплывал, сон подхватил и сразу понёс. И так же внезапно исчез.
«Топ-топ-топ-топ». Из столовой в кабинет. И сразу:
- Хи-хи! – из за дивана в холле.
Ком подступил к горлу. Навернулись слёзы. Молча встав, я подошёл к телефону, набрал номер консьержа:
- Доброй ночи. Мне необходимо сейчас свежее деревенское молоко, и штук пять тульских пряников.
Повесил трубку, повернулся и сказал в пустоту тихонько:
- С приездом, «мужики».
P.S. Скажите мне, что это не шизофрения.
