- Ну что вы! - молодая женщина удерживает за руку своего шустрого малыша и нервно хихикает. - Нам бы говорить научиться! Четыре года скоро, а даже "мама" сказать не можем...
Выглядит она как-то странно, словно не понимает, где находится и как здесь очутилась: хватается за мебель, таращится в окно, беспокойно оглядывает кабинет. Да и одета не по сезону. Ко мне в апреле на прием в шортах, майке и легкомысленных сланцах загорелые девушки еще не приходили.
Ребенок непоседлив, как щенок йоркширского терьера. Ставлю перед ним игрушки, одновременно беседую с мамой. Пока вбиваю в ноутбук анамнез, мальчик подбирается к моему столу и вытаскивает из нижнего ящика провода.
- Егор! - кричит мама.
Вижу, что к пазлам ребенок не притронулся, зато успел соорудить из фольги какую-то хитрую спираль.
- Пусть играет, - говорю я и вношу в протокол описание спонтанного поведения ребенка.
Отвлекся на минуту, вдруг вижу - он уже наматывает провод на магнит от счетчика. Где он его нашел, в тумбочке?
- Это уж слишком! - Мама вскакивает, все забирает у малыша и сует ему в руки пирамидку. Тот - в крик.
Я стараюсь печатать быстро, чтобы скорее закончился этот кошмар.
- Боюсь оставлять его рядом с электрическими приборами, - жалуется девушка. - Никакого страха! Обязательно разберет, что-то вынет, соединит по-своему. Уже столько раз устраивал короткое замыкание, один раз весь подъезд обесточил!
- Нужно было Колей назвать, - бормочу я. - Ваш муж, случайно, родом не из Сербии?
Мамаша открывает рот, чтобы ответить, вдруг бросается к сыну и забирает у него перегоревшую лампочку, которую я забыл выбросить и положил на полку между бумаг. Мне показалось, или в руках мальчика она действительно начинала светиться?
Распечатываю протокол и берусь заполнять заключение. Краем глаза вижу, что Егор подобрался к телефонному аппарату и пытается отсоединить трубку.
"Ладно, - думаю. - Минут семь у меня есть, а аппарат все равно менять нужно".
И вот заключение готово. Распечатываю и объясняю маме особенности обучения в речевой группе детского сада. Девушка кивает и заполняет форму согласия. Егор ведет себя тихо, про него все забыли.
Внезапно из того угла, где копошился малыш, раздается треск. Из розетки торчит провод, волосы на голове ребенка стоят дыбом, а в десяти сантиметрах от них наподобие нимба пробегают электрические сполохи.
Я вскакиваю, опрокидываю стул. Женщина бросается к сыну. Тот снова орет, но, кажется, не от боли, а от досады.
Выпроваживаю мамашу с опасным малышом в коридор, перевожу дух. Плевать на разобранный телефон, главное, что все живы остались. Смотрю на ладонь: пальцы дрожат от пережитого потрясения. Ну ничего, до следующего клиента пятнадцать минут - как раз успею хлебнуть кофейку, успокоить расшатавшиеся нервы.
В кабинет входит секретарша.
- Только что звонила мама Тесли Егора, - говорит она. - Записаны на завтра, но не придут, так как не успевают вернуться с Мальдив.
Горячий кофе выплескивается из чашки аккуратно мне на рубашку.
- Откуда?! - кричу я одновременно от боли и изумления.
- С Мальдив... - глаза секретарши широко раскрыты. Едва ли я когда-то кричал в ее присутствии.
- Вы шутите?! Я только что принимал Теслю Егора!
- Но мимо меня никто не проходил, - шепчет она, бешено вращает глазами под плюсовыми линзами очков, и вдруг выдает нечто фантастическое: - Значит, однофамилец!
- Тесля, да еще и Егор?! - реву я. - Не бывает таких однофамильцев, слышите! Я за всю жизнь ни разу не встречал такую фамилию, а тут - однофамилец!
Секретарша пулей вылетает из кабинета, я берусь пальцами за мокрое пятно на рубашке, отлепляю от ошпаренного живота, ищу взглядом салфетки.
Через минуту секретарша возвращается с журналом записи. Вид у нее растерянный.
- Ничего не понимаю, - говорит она. - Тесля Егор записан два раза, на сегодня и на завтра, но как такое могло произойти? Вы же знаете, я очень внимательно веду запись и постоянно все проверяю!
- Не волнуйтесь, - говорю я. - Вы здесь не при чем. Этот мальчик... как бы вам объяснить... он играет с пространственно-временным континуумом.
Секретарша смотрит на меня так, словно это я играю с континуумом.
- Он ничего вам не испортил? - слабым голосом вопрошает она.
Я понимаю: одно неосторожное слово - и случится истерика. Беру ее за руку, усаживаю в кресло, подаю стакан холодной воды.
- Только телефонный аппарат, - своим обычным голосом произношу я. - Но его и так нужно было заменить.
Соломаха Сергей Владимирович
