БАБУШКА.
Дима нажал на кнопку звонка. За старой, обитой коричневым дерматином дверью, с номером 23 разливалась звенящая трель, но открывать не спешили. Вера Федоровна, хозяйка этой однокомнатной квартиры, уже старый человек, как - никак восемьдесят четыре года, ходила плохо. Поэтому ей требовалась время, что бы дойти до двери, но Дима каждый раз волновался, не случилось ли что? Не случилось!
-Кто там!? - раздалось изнутри.
-Это я - Дима. Соцработник ваш.
Послышались щелчки открываемого замка. Дима сам того не замечая, по привычке, облегченно вздохнул.
-Здравствуйте Вера Федоровна!
-Димочка, здравствуй,- ему открыла дверь маленького роста, худенькая "бабулька" с поразительно голубыми глазами, словно из старой доброй сказки. В войну она потеряла обоих сыновей, а муж пришел калекой, без ног. Всю жизнь тащила его на себе. Смогла. А он не смог. Через десять лет умер от второго инсульта. Первый пригвоздил его к кровати, превратив в овощ. Целыми днями он, что-то пытался сказать, но выходило лишь мычание, затем он плакал. Второй инсульт его убил.
Вера Федоровна мало, что рассказывала о том периоде ее жизни, но Дима представлял, как ей пришлось. Несмотря ни на что она очень любила своего мужа и всегда вспоминала о нем с теплотой и лаской. Глаза начинали предательски блестеть, затем она сразу же переключалась на другую тему.
Дима никогда не видел ее плачущей, по роду своей работы он много видел плачущих стариков, но ее никогда. Она еле ходила, у нее болели ноги и, причем сильно болели. Страдала давлением, и небольшим склерозом; вообще полный стариковский набор болезней. Но, тем не менее, она старалась переносить все это с улыбкой.
Его поражало в ней ничем не убиваемое чувство оптимизма. Эта маленькая, худенькая женщина просто искрила им, словно бенгальский огонь, невольно заражая им и остальных.
-Проходи Димочка, проходи. Я, как знала, что ты придешь, чайку заварила, - затараторила бабушка.
Дима шагнул в квартиру и, поставив пакеты на пол, закрыл дверь на два оборота замка и цепочку, а сверху еще и на задвижку. Последнее время Вера Федоровна стала очень осторожной, и все время боялась каких-то людей, которые по ее словам приходят к ней по ночам.
Затем он начал снимать ботинки.
-Давай ты тут раздевайся и проходи. Чай у нас душистый с мятой. Тапочки там возьми, - раздался ее голос с кухни.
-Я помню где,- отозвался он.
Надев старые потертые тапочки и, взяв пакеты, Дима прошел на кухню.
Кухня была маленькой и старенькой, прямо, как и ее хозяйка. Старый холодильник сердито гудел в углу, пожелтевшая от времени мойка была безупречно вымыта. Маленький стол, стоящий у стены, с задвинутыми под него тремя табуретками, и длинный шкаф от пола до стены, вот и все не хитрое убранство кухни.
А тем временем, Вера Федоровна колдовала около плиты.
-Дима, я сейчас чайник только поставлю . Варенье мне знакомая из деревни прислала, клубничное.
-Спасибо, да я как то...
-Нет, нет, нет! Никаких как то! Я тебя не отпущу, пока не попробуешь.
-Да куда же я денусь, - заулыбался Дима.
Он поставил сумки на пол и начал доставать содержимое.
-Вот Вера Федоровна. Тут гречка, сахар, макароны... Лекарства я купил. Корвалол у вас есть еще, принесу потом, а вот Бер...
-Спасибо Дима, я думаю все в порядке. Давай мы это все уберем и сядем пить чай. Ты мне поможешь?
Убрав содержимое, они сели за стол. Варенье было очень вкусное. Настоящее деревенское варенье, а не магазинная «бормотуха». Дима брал маленькой ложечкой и отправлял его в рот, затем запивал крепким чаем с лимоном, чувствую себя маленьким мальчиком на каникулах у бабушке в деревне.
-Как в институте? - Вера Федоровна почти не притронулась к чаю, а с улыбкой наблюдала за Димой.
-Все нормально, сессия скоро.
-Учись, учись! Ты умный мальчик.
-Варенье просто класс!- констатировал Дима.
-Давай еще положу.
Дима закивал.
-А у меня беда, прямо, не знаю что делать?- бабушка накладывала ему еще варенья.
-Что такое?
Она вздохнула:
-Дима, наверное, думаешь, я совсем из ума выжила, да?
Он поставил чашку.
-Вера Федоровна, вы опять?
-Я знаю, что ты мне не веришь, но они опять приходили.
-Кто они?
-Я...Я их не знаю, хотя одного вроде бы… - она задумалась.
-Вроде бы?
-Ты же знаешь, я совсем одна. Мне некому больше рассказать, Дима. Я здесь находиться уже не могу, страшно.
В первый раз он видел ее в таком состоянии. Казалось, что в течение нескольких минут она постарела еще лет на десять. Вся как-то ужалась и сморщилась, как печеное яблоко. Нижняя губа задрожала вот, вот расплачется.
-Вера Федоровна, может врача вам вызвать.
-Дима, может, я и вправду впадаю в старческий маразм?
-Ну, я...
-Наверное, я больная, - ее взгляд устремился в никуда. Сейчас она вела диалог сама с собой, не замечая своего собеседника. Дима старался ей не мешать. Ему был симпатичен этот человек. Она стала для него бабушкой, которой у него никогда не было, она умерла за год до его рождения. А он ей был как внук, которого в свою очередь не было у нее. Такая внутренняя взаимосвязь. Он жалел ее.
-Вчера я видела своего покойного мужа!
Дима выронил ложку, она с грохотом ударилась о блюдечко с вареньем.
-Я...
-Он приходил с этими, другими, и пока они ковырялись в шкафу, смотрел на меня. Просто стоял на своих обрубках, опираясь на руки, и смотрел, ничего не говоря, а потом погрозил пальцем.
-Вера…- Дима прокашлялся - Вера Федоровна может это вам все приснилось? Сны, они бывают такими реальными.
Она покачала головой.
-Как бы мне хотелось, чтобы так. Но тогда, как же вещи.
-Вещи?
-Они перевернули весь шкаф, выкинули книги. Я все утро убиралась, еще не все закончила. Там такой бардак был,- она махнула в сторону комнаты.
Дима не знал, что сказать.
-Можно я посмотрю?
-Ой, мне так неудобно, Димочка. Я к твоему приходу убраться не успела.
-Ничего, я переживу.
Он прошел в комнату. Окна были закрыты, воздух был тяжелым и имел специфический запах. "Так, наверное, пахнет старость",- подумал он.
Прямо, напротив, около стены стоял лакированный темно-коричневый гарнитур. В одной его части, закрытой дверями со стеклянными вставками, виднелись книги в твердых обложках, в другой стоял хрусталь; всевозможные фужеры, стопочки и кружечки. Также имелся шкаф и тумба, со стоящим на ней телевизором, экран которого был завешан белой тряпочкой с вышитыми узорами красного и желтого цветов. На противоположной стороне в углу около окна, занавешенным тяжелыми темно-красными шторами, расположился стол, накрытый такого же цвета скатертью.
Дима бывал в этой комнате раньше и видел весь этот интерьер в своем не тронутом состоянии. Сейчас же тут царил хаос. Наверное именно так и выглядит комната после налета грабителей. Перевернутый вверх дном шкаф с книгами, разбросанные и тут и там вещи, разбитое стекло фужеров.
-Вера Федоровна, у вас ничего не пропало. Все на месте? Деньги, украшения..?
-Да какие деньги, какие украшения у пенсионерки?- она горько усмехнулась - Хулиганят они просто, меня доводят.
-Наверное, милицию надо вызвать или…
-В дурдом, я всегда успею. Так что давай пока без «или»!- выпалила она.
-Но ведь это…
Вера Федоровна, кряхтя нагнулась и подняла с пола валяющийся стул, затем тяжело села.
-Дима, очень неудобно тебя просить, но ты же знаешь мне больше не к кому обратиться. Ты для меня все равно, что внук. Я тебе и квартиру отпишу, прямым наследником сделаю, только помоги мне.
-Вера...
-Не перебивай, дай закончить,- она махнула рукой - Ты парень молодой и не глупый, все поймешь. Мне здесь одной очень страшно стало! Может, маразм старческий уже, хорошо, если так, но вдруг, если нет и это все правда. - Лицо Веры Федоровны стало серым, как цемент. Такой ее Дима не видел никогда. Он испугавшись, хотел бежать вызывать скорую, но бабушка остановила его, взяв за руку.
-Я в порядке, не надо, - казалось, она прочла его мысли.
-Вера Федоровна, что вы от меня-то хотите?
-Переночуй у меня ночь. Посмотрим, придут ли они. Галлюцинация или нет. Больная я или...
-Ну... Как же я тут? А дома? Что я своим скажу?
Бабушка тяжело вздохнула.
-Да, да, да... Что это я, дура старая! Ты меня извини, извини Димочка,- она словно проснулась. Резкая, моментальное перемена настроения еще раз убедила его в надвигающимся безумии. - Пойдем, чай допьем.
Она, вскочив со стула, взяла его за локоть.
-Да я не отказываюсь, просто, как то неудобно
-Только один раз, Дима. Мне нужно знать!
Он не хотел соглашаться, но согласился. Может потому что она сказала про квартиру. Было глупо врать самому себе, но он надеялся, что она отпишет ему жилплощадь. Квартира в Москве дорогого стоит, а тут всего - то ночь переночевать. Конечно, бабушка выживает из ума и у нее галлюцинации, тут он не сомневался, но было страшновато. Возьму плеер и все!
-Когда мы… Ну, приходить вообще? - спросил он.
-А чего тянуть? Ты сегодня свободен?- сказала Вера Федоровна.
- Я, так думаю, на следующей недели смогу.
-Хорошо Димочка, я тебе раскладушечку на кухне поставлю. Спасибо тебе. Знаешь, у меня нет внуков, но благодаря тебе он у меня появился. А квартиру я тебе отпишу, отпишу, не сомневайся. На днях этим и займусь.
-Да что вы? Я ведь не из-за этого.
-Ты не обижайся, но это лишним не будет. Пойдем, а то чай совсем остыл.
-Вера Федоровна, а что если никто не придет? Что если...
-Значит я сумасшедшая, мое место в дурдоме, а твое здесь. Ты молодой, живи, тебе нужнее.
Но я не сумасшедшая, они придут.
Его пробила дрожь, а ладони вдруг стали влажными. Она говорила это с такой убежденностью, что на секунду он даже ей поверил.
Дима пришел к Вере Федоровне под вечер, как и обещал. В рюкзаке у него лежал плеер и учебник по информатики. Он решил не тратить время даром, скоро зачеты в институте.
Бабушка была приветлива, но выглядела плохо. Хуже чем последний раз лет на десять. Под глазами синяки, свидетели бессонной ночи, тремор усилился, и запах, запах "старости" окутал его едким туманом. Старушка явно сдавала. Вспомнилась поговорка: "Краше в гроб кладут".
-Вера Федоровна, как вы себя чувствуете?
-Всю ночь не спала, они опять комнату перевернули верх дном.
Краем глаза Дима заметил в комнате творившийся хаос: разбросанные вещи, битую посуду. Очень сильно захотелось бросить эту затею, стало как то не по себе. Разум бабушки, словно тележка на американских горках, ухнул вниз в бездну безумия. И ехать рядом с ней в этой тележке, как то не хотелось.
-Может скорую вызвать? - попытался дать заднюю Дима.
-Давай завтра, все завтра. Я тебе на кухне постелила. Дима не бросай меня сейчас. Еще одну ночь не выдержать.
-Хорошо, я только почитаю, мне к зачету готовится.
-Да, да, да. В холодильнике колбаска, перекуси, если хочешь. Чайник на плите, варенье. Вообще не стесняйся.
Он кивнул, и направился на кухню.
-Дима,- окликнула его Вера Федоровна. Он обернулся. - Спасибо тебе, внучек! А квартиру я на тебя уже оформила, дарственную сделала.
-Я ведь не из-за этого! - Диме стало как-то неудобно.
-Я знаю Димочка, знаю.
Вера Федоровна ушла в комнату, а Дима отправился на кухню. Он прикрыл дверь и положил рюкзак на табуретку. Из-за раскладушки передвигаться по кухне стало совсем невозможно, она заняла почти все свободное пространство. Кое-как он протиснулся к окну, и открыл форточку. Свежий воздух рванул в комнату, натянув занавески. Дима поспешил закрыть дверь кухни до конца, что бы избежать сквозняка. На улице стоял май месяц, и перспектива заболеть в эти погожие деньки совсем не входила в его планы.
Часы на стене показывали девять. Выложив сотовый, положил его на стол.
"Ну и влип! Бабушка, похоже, совсем того. Завтра поймет, что это плод ее воображения и что дальше? Жалко, конечно, старушку. Ничего, буду ее в больнице навещать, наверное. Зато своя квартира теперь. Дарственную бабушка сделала, теперь заживу!", - подумал он и взяв учебник завалился на раскладушку. Открыв страницу, попытался сосредоточиться на тексте, но получалось с трудом. В голову лезли посторонние мысли, мало чем схожие с информатикой.
В дверь постучали. Дима рывком сел на раскладушке, та жалобно заскрипела. Дверь со вставкой из стекла, темно бутылочного цвета, которая занимала почти всю площадь, имела различные узоры, и разглядеть что-либо сквозь нее было проблематично. Вот и сейчас угадывался лишь силуэт, похожий на призрак
-Дима, извини, пожалуйста, можно войти, - раздалось из-за двери.
-Да, конечно,- смущенно затараторил он.
Вера Федоровна открыла дверь. Она была одета в красный халат из под полы которого виднелся край белой «ночнушки».
-Я спать, по крайней мере, попытаюсь. Спокойной ночи, надеюсь! Если, что я тебя позову, хорошо.
-Конечно! Спокойной ночи, все будет хорошо, отдыхайте,- попытался приободрить ее Дима. Получилось не очень. Вера Федоровна вымученно улыбнулась и закрыла дверь. Вздохнув, он вернулся на раскладушку.
Вновь попытался читать учебник, но через десять минут бросил эту пустую затею. Он не запомнил ни слова. Отложив его в сторону, достал плеер и откинулся на подушку. Пощелкал цифровым поисковиком по радиостанциям и, выбрав одну из них, закрыл глаза. Через двадцать минут он заснул.
Его разбудил громкий треск и шипение. В недоумении вскочив с раскладушки, он завертел головой, а когда понял, что звук идет из наушников рывком выдернул их из ушей.
Взяв плеер и сделав звук тише, попытался настроить другую станцию, но тщетно. Везде одно и то же: треск и шипение. Странно. Выключив бесполезный плеер, положил его на стол к учебнику. Затем пробрался к раковине и, открыв кран, смочил лицо водой.
На кухне стало холодно. Поежившись, он поспешил закрыть форточку. Городской гул прекратился, и наступила тишина. Чего-то не хватало. И тут Дима понял чего. Часы! Не слышно хода маятника. Он посмотрел на стену. Часы висели на месте. Наверное, кончился завод. Стрелки показывали половину одиннадцатого. Но что-то было в них не то. Маятник застыл в странном положении. Он как бы завис во время движения и был отклонен вправо. Дима подошел поближе, что бы посмотреть. Обычные часы с кукушкой внутри в виде домика с двумя гирьками на цепочке. Он толкнул маятник, но тот не сдвинулся ни на сантиметр. Внезапно выскочила кукушка.
"Ку-Ку, Ку-Ку, Ку-Ку",- пронзило тишину. От неожиданности Дима отскочил назад и чуть не упал, споткнувшись о раскладушку. Тут же пришел в движение маятник, лихорадочно перемещаясь из стороны в сторону. Двигался он намного быстрее, чем обычно, словно стараясь нагнать время, которое он не работал. Минутная стрелка поползла по циферблату, но почему то в обратную сторону.
В этом доме все пропиталось безумием!
И тут за дверью послышались приближающиеся шаги. Значит, Вера Федоровна еще не спала. На стекле появился силуэт, но заходить не спешили. На стекле появился темный силуэт, кто-то стоял у двери. Стекло искажало, было похоже, что снаружи стоит не маленькая бабушка, а великан, до того была высокая тень.
" Наверное, не хочет будить",- подумал Дима.
-Вера Федоровна, - позвал он. За дверью молчание.
И тут послышались еще шаги. На этот раз, кто-то будто бежал по паркету. Через мгновение, на стекле рядом появился еще один силуэт вдвое меньше первого. Они стояли около двери. Затем раздался смешок, и какое-то перешептывание. Затем еще смех. Казалось, смеялся ребенок.
Кто это мог быть? Быть может, пока он спал к ней пришли гости. Хотя какие гости в это время? Да еще и с ребенком! Тем более он знал, что Вера Федоровна одинока и мало с кем общалась в доме.
Он отступил назад, подальше от двери и зачем то взял в руки книгу, прижав ее к груди. Его взгляд прирос к дверной ручке, которая начала поворачиваться вниз. Раздался громкий стук, и Дима с удивлением обнаружил, что это стучит в ушах его перепуганное сердце.
Ручка опускалась, как в замедленной съемке. Дима пятился. В горле пересохло. Непонятно почему, на него нахлынула волна паники вперемешку с ужасом. Может виной тому, тихий детский смех или шепот.
Казалось, прошла целая вечность, прежде чем ручка опустилась, и дверь чуть приоткрылась. Но никто заходить не спешил.
Дима уперся ногой в раскладушку и застыл, ожидая, что будет дальше. Ничего не происходило. Было тихо, если не считать бешеных стуков маятника, и его сердца. Затем дверь, вновь стала открываться, так же медленно, как и ручка. Плохо смазанные петли заскрипели. Звук, похожий на царапанье гвоздем школьной доски. Маленькие детские пальчики, обхватили край двери. Вновь послышался смешок.
Неожиданно из коридора раздалась музыка. Странная мелодия, то ли саксофон, то ли труба, Дима так и не понял. Пальцы, тут же исчезли. Внезапно замерли и часы. Маятник опять застыл в боковом положении.
Через секунду, с грохотом закрылась дверь, жалобно звякнув стеклянной вставкой.
От этого звука Дима пришел в себя. Стряхнув с себя оцепененье, схватил трубку сотового, но сигнала все еще не было. Потыкал по кнопкам. На экране выплыла фраза: "Сбой связи". И опять: Сбой связи". И опять…
-Димаааа! - раздался отчаянный выкрик Веры Федоровны.
Он вновь застыл, не зная, что делать. Заметавшись по кухне, схватил первое, что попалось в руки (деревянная скалка) и решительно направился к двери. Злясь на себя, за трусость минутами раньше, повернул ручку и рывком открыл дверь, встав в стойку, как бейсболист с битой.
За дверью, вопреки его страшным ожиданиям никого не оказалось. Коридор был пуст. Свет горел в комнате Веры Федоровны, освещая небольшой кусочек коридора. Дополнительное освещение с кухни помогло разглядеть, что тот почему-то стал больше, длиннее и, причем значительно. Если раньше, выйдя из кухни, и сделав пару шагов, слева от тебя была комната, то теперь до нее было не менее пяти, шести шагов. Внутри пахло сыростью и плесенью, как в подвале.
Музыка играть перестала, но из комнаты были слышны голоса. Они о чем - то переговаривались, затем раздался вновь детский смех и звук разбитой посуды, затем еще и еще.
-Уходите, пошли вон,- услышал он голос Веры Федоровны. В ответ лишь очередной шлепок посуды и детский смех.
Он обхватил покрепче вспотевшей ладонью скалку и осторожно двинулся по коридору. В голове роились хаотичные мысли. Наверняка, какие - то хулиганы, может грабители, забрались в квартиру и сейчас роются в шкафах, ища ценности. Только эта версия немного не состыковывалось с одним обстоятельством. Зачем грабителям брать с собой ребенка?
Сколько их? Может глупо вот так выскакивать к ним со скалкой. Он, в конце концов, не Рембо. Правильней всего позвонить в милицию, но телефон, как назло был в комнате, а сотовый все не работал.
Подкравшись к раскрытой настежь двери, Дима осторожно заглянул в комнату.
Внутри, помимо тихо плачущей Веры Федоровны, отвернувшейся к окну, было еще трое. Очень высокий мужчина в черном костюме и почему-то в белых туфлях с гладким лысым черепом, стоял к нему спиной. Голову он наклонил в сторону, так как высота потолков не позволяла стоять в полный рост.
Рядом ребенок, светловолосый мальчуган лет девяти, увлеченно рассматривал содержимое шкафа, словно что то искал, но не найдя ничего интересного выбрасывал все на пол.
Третьим был полуобнаженный с бледно-молочным цветом кожи, мужчина, который лежал на кровати. Обрубленные культяпки ног, словно перевернутые вниз кегли, торчали из семейных трусов. Именно он первым и заметил подглядывающего за ними Диму. Замычав, начал тыкать пальцем в сторону двери. Обрубки ног энергично забили по кровати.
Длинный резко обернулся. Болезненно бледное худое лицо, озарилось улыбкой.
-Ты, наконец, пришел к нам,- сказал он. Голос был необычен, будто одновременно с ним говорили несколько человек.
Мальчик тут же бросил раскидывать вещи и стал рядом. Огромная ладонь высокого незнакомца длинными тонкими пальцами легла ему на голову и начала гладить курчавые волосы.
Безногий, как мешок с картошкой свалился с кровати и пополз к Диме на руках, что-то мыча, как глухонемой.
Дима отступил шаг назад и занес для удара скалку.
-Стоять! Не трогай!- сказал мальчик, обычным детским голосом. Безногий тут же застыл и, раскрыв рот, обнажив гнилые, редкие зубы, зашипел словно кошка. Затем начал пятиться, словно рак, назад к длинному.
-Что здесь... - Дима сглотнул, в горле пересохло - Что здесь творится? Кто вы такие? Я в милицию позвонил, они уже едут,- на всякий случай добавил он.
-Хороший мальчик,- обратился ребенок к длинному. Тот утвердительно кивнул.
-Уходите, уходите,- плакала Вера Федоровна.
-Ну, хватит комедий Вера,- раздраженно бросил ребенок.
Вера Федоровна неспешна обернулась.
-Димочка, я совсем одна, совсем одна,- сказала она и расхохоталась.
"Так смеются лишь сумасшедшие",- подумалось Диме.
Захохотал и длинный. Казалось, вместе с ним захохотали еще невидимые голоса. Мальчик молчал, не сводя взгляда своих голубых глаз с Димы. Безногий тоже скалился, высунув обрубок языка.
Дима, решил, что с него хватит этого безумия! Развернувшись, кинулся к входной двери. Она оказалась открытой. Облегченно вздохнув, он рывком распахнул ее и пулей вылетел из квартиры.
Каково же было его удивление, когда вместо лестничной площадки за дверь оказался точно такой коридор, какой был у него за спиной. Сначала он подумал, что кто-то поставил огромное зеркало, и это всего лишь отражение. Дима даже протянул вперед руку, совершенно уверенный в том, что нащупает стекло. Но ничего не произошло, никакого зеркала. Коридор впереди, был так же реален, как и коридор за ним. В конце виднелась кухня, а комната теперь находилась справа. В каком-то смысле это и вправду было отражение.
Постояв в замешательстве несколько секунд, он шагнул вперед. Сначала было ощущение, что нырнул в воду. Уши заложило, и на секунду он оглох, но слух вернулся.
Из комнаты в отражении вместо смеха раздавались непонятные звуки. Прислушавшись, он понял, что это все тот же смех, но только наоборот.
Теперь двигаться вперед приходилось с трудом. Воздух как будто уплотнился, стал вязким. Ощущение, что угодил в бассейн с желе. Кое-как он начал двигаться вперед в сторону кухни. Там было окно, можно позвать на помощь. Но путь по коридору лежал все равно мимо проклятой комнаты, в которой была все так же компания. Только все действия теперь происходили задом наперед. Словно кто-то включил перемотку в обратную сторону. Дима даже остановился, до того это все было удивительно.
Безногий калека пятился на кровать. Ребенок отошел назад и вернулся к шкафу. Вещи, как в сказке начали подскакивать и залетать обратно в руки. Он клал их на место в шкаф. Длинный развернулся и продолжил наблюдать за действиями мальчика.
Не сдвинулась с места лишь Вера Федоровна. Она перестала смеяться, и теперь смотрела на Диму, темными лишенными белков, глазами
-Ыт енм нежун амид,- прошептала она незнакомым голосом. Изо рта, как на морозе, пошел пар, хотя холода не чувствовалось.
Вера Федоровна начала дрожать, всем телом, как бы подпрыгивая на месте. Дрожь перешла в конвульсии. После она упала на пол, глаза закатились. Тело выгнулось дугой, как у больного эпилепсией, изо рта пошла пена. Откуда-то опять зазвучала мелодия, неизвестного музыкального инструмента, переходящая в бессвязный вопящий набор звуков.
Дима захотел заткнуть уши, но не смог, тело его парализовало. Он не мог двинуть и пальцем. Живы были лишь глаза, которые от ужаса закрылись сами. Сквозь веки он чувствовал присутствие кого-то рядом. Этот кто-то был очень близок, смрад его дыхания бил прям в лицо. Посмотреть на него не хватало духа и смелости. Когда чьи – то ледяные пальцы коснулись его горла, он обмочился, но ему было плевать на это, ведь через секунду он уже потерял сознание.
Дима открыл глаза. Он лежал в постели, накрытый одеялом. Сначала пришло облегчение. Сон! Конечно сон, ужасный кошмар. Все закончилось! Но через секунду понял, что кошмар не кончился, он только начался!
Он все так же не мог пошевелиться. Лежа в кровати Веры Федоровны, попытался позвать на помощь, но вместо криков раздалось лишь мычание. Язык также как и все тело был недвижим.
-Очнулся Дима?- над ним склонилась мутная расплывчатая фигура.
Он попытался проморгаться, стараясь вернуть себе остроту зрения. Казалось, что смотришь на мир через запотевшее окно.
-Не старайся. Зрение к тебе не вернется. Все, что у тебя еще осталось это слух, его я тебе оставлю.
У говорящего был очень знакомый голос. Где то он уже слышал этот молодой, энергичный голос.
-Ты теперь мой, - незнакомец ликовал - мой!
И тут его осенило, словно разряд тока, пронзивший от кончиков пальцев до кончиков волос. Это его голос. Так говорил он. Всегда необычно звучит, когда слушаешь себя со стороны, например записанным на диктофон, но сомнения не было: тот, кто стоял рядом говорил его голосом.
-У тебя отличное тело,- продолжал незнакомец,- но еще мне нужна твоя душа. К сожалению ее, забрать я не могу без твоего согласия. Поэтому мне нужно, что бы ты ее отдал, видишь все просто. Надеюсь, что мне не придется возиться с тобой десять, как последний раз с безногим.
Трель дверного звонка, прервала незнакомца.
-Мы закончим позже,- сказал он.
В коридоре Дима услышал, звук голосов:
-Скорую вызывали?
-Да, да, да,- затараторил его голос - вы проходите она здесь в комнате.
-Что случилось?
-Да я и сам не знаю. Утром пришел, я соцработник, а она лежит и не встает, говорить не может, мычит и все. Ну, я скорую и вызвал.
-Понятно! Где у вас можно руки помыть?
Через десять минут доктор сообщил:
-У бабушки инсульт. Она парализована. И судя по состоянию ей недалеко и до второго инсульта. Боюсь, второй будет летальным. Уколы я сделал. Родственников необходимо известить. Мы ее будем госпитализировать.
-Нет никого, одинокая она. Я один, кто у нее остался.
-Да, тем не менее, мы ее забираем.
-Конечно, конечно! Я сейчас помогу собрать вещи. Она мне ведь как родная бабушка. А добрая, какая Вера Федоровна, таких еще поискать. Наследником меня сделала, я отказывался, а она все равно. Я ее теперь до конца жизни благодарить буду, ухаживать - растрогался «Дима».
"Какой необычный парень, одновременно притягивающий и отталкивающий. А взгляд, взгляд слишком взрослый, что ли, от этого взгляда мороз по коже",- подумал доктор, а вслух сказал:
-Наверное, повезло, что вы у нее есть!
