Как снимали фильм День сурка (12 фото)
Категория: Кино
25 октября 2017
Телевизионный метеоролог приезжает в маленький городок на ежегодный праздник под названием «День сурка» и обнаруживает, что застрял во временной петле. Что бы он ни делал в течение дня, когда он просыпается «следующим утром», он оказывается в предыдущем, с его точки зрения, дне, и все события этого дня повторяются в точности, если телеведущий на них не влияет. Выбраться из города или как-то иначе связаться с окружающим миром герой не может, поскольку снежная буря заблокировала дороги и оборвала телефонные кабели. Когда он звонит в ремонтную службу, чтобы узнать, когда связь будет налажена, и слышит ответ, метеоролог саркастически замечает: «А что если завтра не будет? Сегодня его не было».
Праздник, ныне известный как «День сурка», отмечается в Европе с языческих времен. У него много региональных вариаций, и в разных местах он связан с разными животными (например, в Сербии – с медведем), но его суть всегда была одной и той же – наблюдение за природой и предсказание будущей погоды. Однако в 1993 году слова «День сурка» приобрели совершенно иной, фантастический смысл. А подарил им этот смысл лучший фильм актера, режиссера и сценариста Гарольда Рэмиса, который так и назывался – «День сурка».
Одним из тех, кого это объявление вдохновило, был сценарист Дэнни Рубин. Он был автором широкого профиля – сочинял рекламные ролики, детские телешоу, театральные постановки, стихи и песни, представления фокусников… О работе в «большом кино», правда, он даже не мечтал, и он понятия не имел, как писать сценарии полнометражных фильмов. Но это был шанс, который Рубин не мог упустить.
Потратив два дня на «мозговой штурм», сценарист придумал пятьдесят самых разных идей и отобрал из них десять, показавшихся ему наиболее перспективными. Одной из них была история о парне, который создал машину времени и попал во временную петлю. Изо дня в день он вынужден был переживать события одного и того же дня, меняющиеся лишь в зависимости от его поступков.
Для написания сценария, однако, Рубин выбрал другую задумку – историю о глухой женщине, которую преследует убийца. Это была очень актуальная тема, поскольку в 1987 году глухая актриса Марли Мэтлин получила «Оскар» за игру в романтической драме «Дети меньшего бога», и в Голливуде встал вопрос: «Что дальше делать с этой удивительно обаятельной девушкой, для которой не подходят обычные женские роли?» Рубин же кое-что знал о мире глухих, потому что сталкивался с ним, когда работал над одним из своих предыдущих проектов.
Вопреки голливудской традиции «обламывать» начинающих авторов, судьба сценария под названием «Не слышу зла» сложилась как в сказке. Он был показан голливудским продюсерам, был ими куплен, и Мэтлин в самом деле сыграла главную роль в картине, где вместе с ней снялись Мартин Шин и Джон МакГнли (будущий доктор Кокс из «Клиники»). Правда, картина Роберта Гринуолда, ныне известного как антивоенный политический документалист, вышла в прокат лишь в 1993 году, и она была единодушно признана неудачной – прежде всего из-за ее нелепого, плохо продуманного сценария. Но для Рубина это уже не имело значения. Главным для него было то, что он получил за свою работу деньги, завел полезные знакомства и перебрался из Чикаго в Лос-Анджелес, чтобы ковать железо, пока горячо.
Для своего второго полнометражного сценария Рубин выбрал ранее отброшенную идею о временной петле. Правда, случилось это не сразу. Поначалу он, вдохновившись модными в 1980-х книгами Энн Райс, задумал кино о вампирах. Затем он осознал, что кровопийство его не интересует и что в вампирской теме его занимает лишь бессмертие героев, у которых есть столетия и тысячелетия на то, чтобы познавать мир и меняться к лучшему или к худшему. Рубин решил, что напишет сценарий о человеке, который застрял в своем развитии и которому внезапно обретенное бессмертие позволяет в течение колоссального времени пробить его внутренние барьеры и стать сперва намного хуже, чем он был раньше, а затем намного лучше. Тема эта была ему близка, поскольку он рассматривал годы своей жизни, прошедшие между окончанием колледжа и переездом в Лос-Анджелес, как преимущественно потерянное время. Ценное лишь из-за тех крупиц мудрости, которые он собрал в ходе поденной сценарной работы, и из-за того, что он в эти годы женился на замечательной женщине.
Поскольку придуманная сценаристом история была сугубо личным, интимным духовным путешествием, Рубин чувствовал, что ее не стоит загромождать странствием сквозь историческое время и встречами со знаменитостями. Камерному сюжету был противопоказан эпический размах. Но как рассказать о бессмертии без смены времен и поколений? Тут-то он и вспомнил свою идею из «лучшей десятки» – петлю времени. Это было идеальное решение – главный герой проводит десятилетия и столетия в поисках смысла жизни, а время вокруг него стоит на месте, позволяя персонажу досконально узнать всех окружающих его людей и тысячами, десятками тысяч способов пережить один и тот же день.
Какой именно день? Очевидно, не простой, и Рубин решил сделать этим днем какой-нибудь интересный, но не «захватанный» другими сценаристами праздник. Рождество, например, или Хэллоуин были бы слишком очевидными и скучными вариантами. А поскольку Рубину доводилось бывать в штате Пенсильвания и он слышал о том, что там принято 2 февраля отмечать День сурка (эту традицию привезли в Америку германские колонисты), то он назвал сценарий в честь этого шуточного торжества и сделал главного героя циничным и ребячливым телевизионным метеорологом, который со съемочной группой приезжает в городок Панксатони, чтобы заснять чествование сурка Фила, предсказывающего продолжение или окончание зимы. Сам главный герой тоже получил имя Фил, чтобы День сурка «официально» стал его днем.
Написанный за два месяца сценарий получился душевной, отчасти романтической трагикомедией. Рубин нащупал тон «Дня», когда понял, что бесконечное повторение дня герой может использовать для создания идеального свидания, тщательно «заточенного» под партнершу. Автор не связывал себя строгими жанровыми рамками и не старался сделать текст подчеркнуто напряженным и захватывающим, так как не надеялся его продать. «День сурка» Рубину был нужен лишь для того, чтобы показывать продюсерам более удачный текст, чем «Не слышу зла». Мол, «то был мой первый, не слишком удачный опыт, а вот так я пишу сейчас. Дайте мне работу!».
Действительно, разговоры сценариста с продюсерами обычно начались с того, что те говорили: им понравился «День сурка», но они никогда не возьмутся за экранизацию такого сценария. Рубин был не в обиде. Ему было приятно, что его сочинение хвалят. Кроме того, встречи порой приносили плоды – в виде предложений о сценарной обработке чужих идей.
Пока Рубин выбирал, чем заняться дальше, его агент ушел из профессии, и сценарист начал рассылать «День сурка» по голливудским агентствам, чтобы найти себе нового представителя. И однажды очередной агент, получивший сценарий, сообщил Рубину, что его клиента проект может заинтересовать. Этим клиентом был Гарольд Рэмис, известный комический актер и сценарист («Охотники за привидениями»!), а также постановщик комедий «Гольф-клуб» и «Каникулы».
Сама по себе фильмография Рэмиса не говорила о том, что его увлечет «День сурка», но агент на то и агент, чтобы знать клиента не только по его работам, и представитель Рэмиса отлично знал, что в жизни комика только что началась новая глава. Рэмис бросил принимать наркотики (съемки «Гольф-клуба», говорят, были очень задорными…), развелся с женой, женился вторично и под влиянием своей новой пассии увлекся буддизмом. Так что сценарий о перерождении циника был как раз той идеей, которую Рэмис искал, чтобы отразить на экране свою собственную трансформацию.
Поначалу, правда, Рэмис проектом не загорелся, поскольку его не увлек синопсис сценария. Но затем коллеги уговорили его прочесть текст от начала до конца, и режиссер увидел, что «День» ему как будто послал Будда. Ведь Рубин, когда писал сценарий, тоже был под впечатлением от буддийских идей, и потому, например, перерождение Фила занимало в тексте 10 тысяч лет (буддийская продолжительность исторической эпохи). Кроме того, Рубин, как и Рэмис, был евреем из чикагского артистического круга (Рэмис начинал в вышеупомянутой труппе Second City), и режиссер был просто обязан поддержать «своего человечка». Ну и, конечно, Рэмис, как поклонник классического кино, не мог упустить шанс снять жизнеутверждающую ленту вроде «Эта замечательная жизнь» Фрэнка Капры, которая в случае успеха могла бы стать постоянной, многолетней гостьей на американских телеэкранах.
Единственной проблемой «Дня» с точки зрения Рэмиса было то, что сценарий был недостаточно драматичен для драмы и недостаточно смешон для комедии. Поэтому режиссер первым делом переписал текст, сделав его более остроумным. Также он изменил структуру сценария, который у Рубина начинался с середины приключения главного героя. Автор не хотел подробно останавливаться на том, как Фил оказался во временной петле, но Рэмис счел, что и без того сложный для понимания фильм выиграет от строго последовательного повествования без флешбэков и воспоминаний.
При этом, однако, режиссер не стал описывать, что именно вызвало попадание героя в петлю, хотя одно время он подумывал ввести в сюжет проклятие и, может быть, даже ведьму. Фильм ведь все равно получался мистическим, а мистика, в отличие от фантастики, прекрасно уживается с необъяснимым и необъясненным. Заодно Рэмис избавился от закадрового голоса Фила – в его сценарии мысли и чувства героя не требовали закадровых пояснений. Время, проведенное героем в петле, было сокращено до нескольких десятилетий (фактически на экране показано около 40 дней, но Фил за кадром проводит годы, осваивая сложные хобби вроде игры на фортепиано и вырезания ледяных скульптур). Окончательную редакцию сценария Рэмис и Рубин подготовили вместе.
Убедив профинансировать картину студию Columbia, ранее работавшую с ним над «Охотниками за привидениями», режиссер занялся кастингом. По поводу исполнителя главной роли у Рэмиса больших сомнений не было. Билл Мюррей, старый друг и коллега режиссера, был как будто рожден для того, чтобы сыграть Фила Коннорса, и постановщик был уверен, что Мюррей сможет заставить зрителей полюбить его сварливого персонажа задолго до того, как тот духовно переродится. Также режиссер подумывал о приглашении Тома Хэнкса, но тот явно был слишком «хорошим парнем» для роли Коннорса.
Роль продюсера Риты Хэнсон, которая сопровождает Фила в его путешествии и которая становится мишенью его многолетних попыток покорить женское сердце, была поручена Энди МакДауэлл, известной по фильмам «Грейстоук: Легенда о Тарзане, повелителе обезьян» и «Секс, ложь и видео». Рэмис, впрочем, доверил ей роль Риты не из-за этих картин, а из-за ее роли в менее известной англо-американской постановке 1991 года «Объект красоты», где МакДауэлл снялась в паре с Джоном Малковичем. Обычно бывшая модель на экране говорила на «стандартном американском», но Рэмис попросил ее в «Дне» разговаривать с ее природным южным акцентом (звезда выросла в Южной Каролине), чтобы подчеркнуть провинциальную старомодность и душевную наивность Риты в сравнении с Филом.
Роль оператора Ларри исполнил эстрадный и экранный комик Крис Эллиотт, а приставучего страхового агента Неда Райерсона изобразил Стивен Тоболовски, который на пробах показался Рэмису самым надоедливым из всех кандидатов (для этой роли это был комплимент). Наконец, сам режиссер сыграл эпизодическую роль врача, к которому Фил обращается за помощью, а старший брат Билла Мюррея, Брайан Дойл-Мюррей, надел костюм городского чиновника, проводящего церемонию Дня сурка (Дойл-Мюррей добавил «Дойл-» к своей фамилии, чтобы его не путали со знаменитым братом).
Естественным местом для съемок картины был реальный городок Панксатони, где развивалось почти все действие. Но когда Рэмис его посетил, он обнаружил, что Панксатони недостаточно живописен для задуманного им фильма. В частности, у городка не было главной площади, на которой планировалось снять многие ключевые сцены картины.
Так что Панксатони участвовал в съемках лишь в лице своих чиновников, следивших за тем, чтобы ритуал Дня сурка был показан в соответствии с городскими правилами. Киношники же работали над лентой в городе Вудсток в штате Иллинойс, который находится в 50 милях от Чикаго. Поскольку в кадр попало несколько реальных приметных зданий Вудстока, в дальнейшем городок стал музеем под открытым небом для поклонников «Дня сурка». Специально построено для фильма было лишь городское кафе, которое после завершения съемок стало настоящей вудстокской забегаловкой.
Другое дело, что не все здания в картине «играли» сами себя. Так, вудстокская Опера изображала гостиницу, в которой после приезда в Панксатони селятся Рита и Ларри. Интерьерные сцены снимались отчасти в Вудстоке, а отчасти – на переоборудованном под студию складе в городке Кэри в штате Иллинойс. В частности, на этом складе была построена декорация гостиницы, где останавливается Фил Коннорс.
Снимавшийся в фильме сурок и его дублеры были выращены и выдрессированы специально для ленты. Зубастые актеры дважды укусили Мюррея, и ему пришлось делать уколы от бешенства. В режиссерском сценарии сурку было уделено куда больше внимания, чем в окончательном монтаже фильма, потому что по ходу съемок Рэмис решил, что не стоит воспроизводить войну героя с сусликом из «Гольф-клуба» (там с маленьким землекопом воевал как раз персонаж Мюррея).
Главной головной болью ассистентов режиссера было идеальное совпадение всех сцен, различающихся лишь действиями Фила. Помощники Рэмиса тщательно следили за тем, чтобы все участники массовки вели себя одинаково, чтобы машины въезжали в кадр в одно и то же время и чтобы лужи были там, где им полагалось быть по сценарию. Чтобы непредсказуемая зимняя погода не помешала «синхронизации» и чтобы во время монтажа был большой выбор вариантов, все ключевые уличные сцены снимались по многу раз, в разных погодных условиях.
Если ассистенты Рэмиса переживали из-за погоды и природы, то сам режиссер мучился из-за Билла Мюррея. Он хорошо знал, что его коллега в жизни порой ведет себя как Фил на экране – ворчит даже по пустякам и «включает примадонну». Но Мюррей во время съемок «Дня» был в особенно плохом расположении духа. Его брак в то время разваливался, и актер срывался на режиссере. Чем дольше продолжались съемки, тем громче были споры Рэмиса и Мюррея. К счастью для фильма, постановщик это предвидел, и он первыми снял заключительные сцены с «хорошим Филом», чтобы пик дурного настроения актера пришелся на ранние, самые желчные и депрессивные фрагменты. Хотя оба были достаточно профессиональны, чтобы завершить картину, после окончания съемок Рэмис и Мюррей не разговаривали более десяти лет.
Один из споров режиссера и актера был решен голосованием съемочной группы. Когда Рэмис и Мюррей объявили, что не знают, в каком виде должны проснуться Фил и Рита в сцене, когда 3 февраля наконец-то сменяет «зацикленный» день, группа проголосовала за то, что герои должны выглядеть так, будто предыдущая ночь не завершилась сексом. Ведь было бы слишком пошло, если бы время сдвинулась из-за того, что Фил наконец-то затащил Риту в койку.
Для сочинения музыки картины Рэмис пригласил британского композитора Джорджа Фэнтона, ранее работавшего над эпическим байопиком «Ганди», и заказал ему саундтрек в стиле Нино Роты, знаменитого итальянца, который «озвучил» «Крестного отца» и многие знаменитые итальянские ленты. Прежде всего, полотна Федерико Феллини и Лукино Висконти. Звучащую на начальных титрах песню Weathermen Рэмис и Фентон написали вместе. Сопровождающая же пробуждения Фила песня Сонни Боно и Шер I Got You Babe была в сценарии с его самой первой редакции. Эта композиция была одним из главных хитов 1965 года.
«День сурка» вышел в прокат 12 февраля 1993 года, и поначалу он был встречен с симпатией, но без большой радости. Мол, ничего особенного, Гарольд Рэмис снял еще одну забавную комедию с Биллом Мюрреем. Но как только критики и зрители распробовали картину, ее сборы сразу подскочили, и снятая за 15 миллионов долларов лента собрала 70 миллионов долларов в одной только Северной Америке.
В год таких картин, как «Парк Юрского периода», «Список Шиндлера» и «Пианино», у «Дня сурка» не было никаких шансов на престижные награды. Но они картине были и не нужны. Лента закрепилась в памяти зрителей без всяких пометок с перечислением «Оскаров», и ныне ее числят среди лучших мистико-фантастических лент и лучших философских комедий мирового кино.
Более всего Рэмис был удивлен тем, как хорошо фильм приняли представители разных религий. Режиссер боялся, что картину, в которой герой объявляет себя богом, ортодоксы будут проклинать и пикетировать. Но вместо этого христиане, буддисты, иудеи и многие другие стали использовать «День сурка» как иллюстрацию общей для них всех мысли: «Что бы человек ни делал, он топчется на месте, если духовно не развивается». Приняли картину как «свою» и психоаналитики и психиатры, оперирующие теми же идеями, но без религиозной подоплеки.
Благодаря успеху картины слова персонажа Мюррея о том, что завтра не обязательно наступит, потому что сегодня его не было, стали популярной цитатой. Однако еще большая популярность пришла к названию фильма, которое стало символом любого постоянного повторения, а также жизни в режиме «белки в колесе» – движение есть, а продвижения нет. Так маленький толстенький сурок пополнил ряды провербиальных животных вроде хитрых змей и наступающих на ухо медведей. Конечно, ни один сурок никогда этого не поймет. Но все равно приятно, когда Голливуд не только дарит зрителям блестящее кино, но и расширяет всемирный словарь расхожих выражений – и заставляет задуматься о животном, которое прежде было интересно людям только раз в году. Да и то лишь в нескольких странах и штатах.
