Однажды Бог послал ворон кусочка
сыр... Ну, Пармезан... И он его тихонько жрал... Один, как партизан.
Сидел себе на ветка - заместо табуретка - И жрал, и жрал, и жрал, и
жрал, и жрал! Скорей-скорей, чтоб кто-то не украл..
А мимо шёл лиса...
И колбаса - нет, сыр - почуял. И тоже сразу очен захател! Прям даже
весь вспотел! Прям даже стойка сделал, как собак. Вот так! И говорит:
«Привет, ворон! Вах! Дай мне посмотреть со всех сторон, какой же ты
красивий нынче стал, ведь я тебе давно, два - нет! - три сутка не
видал! Какой же ты теперь неординарный! Какой лицо! Какой фигур
щикарный! И как тебе идет твой черный цвет! М-м-м! Наоми Кэмпбелл, Уитни Хьюстон, нет? Я прям совсем тебе не узнаю!
Прости, что рядом долго так стою, я просто оторвать глаза не в силах от твой лицо - какой же он красивий! Тебе портрет надо писать, картина, и
помещать
всемирний паутина... С тобою рядом даже Мона Лиза - не смотрится...
А, так себе, огрызок.. С тобою рядом сам Софи Лорен, как рядом с роза -
огородний хрен... Прекрасен верх твой и прекрасен низ! И пусть с ума
сойдет от зависти Борис! Вот этот - как его там - Моисеев! Твой задний
низ - гораздо красивее!..»Так говорит лисиц. И тихо-тихо подходит
ближе - хитрий, билят, чувиха! Ворон - молчит, но кушать перестал. И
гордо смотрит вниз - как Ленин с пьедестал. Лисиц чуть-чуть немножко
отдохнул - и снова: «Эй, ворон! Уснул? Не спишь? Я тут сказать тебе еще
хотел, пока ты в Голливуд не улетел, что преклоняюсь пред твоим умом.
Я себя чувствую, ну, просто чмом, когда смотрю на твой високий лоб. Ты
- гений! Твоя мисль, как антилоп, несется вскачь, опережая время. Ты
самий мудрий между нами всеми! На твой на лоб написано вот тут, что ты
закончил главний институт. И что с медалью ты закончишь академий... Я
зуб даю, что Нобелевский премий тебе вручат, ну, максимум, в субботу -
за математика контрольную работу. Я глаз даю, что умных в этом мире
всего лишь двое: ты и Пентиум 4 ! Спасибо, Бог, что ты позволил мне
родиться в один эпох с этот великий птица!» - так говорит лисица. И
ближе, ближе к ворон свой подвигает лыжи. Ворон - молчит. Надулся,
как индюк, аж пузо випирает из-под брюк. Такой прям важный стал, как
будто цар. Как генеральний птица-секретар. Лисиц же хитрий, отдохнув
слегка, включил уже такого дурака, что даже сам себе немножко
удивилься. И говорит: «О, Господи! Неужто я влюбился!!! О, мой
прекрасний сон! О, мой ворон! Ты доведешь мене до похорон! Нет без
твоей любви мне жизни, детка ! Сейчас повешусь ! Вот на этот ветка. Нет
- отравлюсь ! От этот мухомор. О, мой ворон! Май лав! Шери! Амор! Как
больно знать, что ты мене не любишь! Что мой супруг ты никогда не
будишь! И не снесешь мне маленький яйцо, точь- в- точь похожий на мое
лицо! Ах, плохо мне! Ах, ах! Я умираю! Инфаркт! Инсульт! Инцест! Ах, я
не знаю! Ах, сердце мой! Все! Навсегда замри! Ну, что же ты молчишь?!
Кричи скорей ноль три!!!» И он упал - рука к груди прижатий, как
будто только что его хватил Кондратий. Ворон - а что ворон?! Он клюв
разинул, и про сыр забил - из рот его не винул. И каркнул так, что тут же
подавился... И вместе с сыр он с дерево свалился. И прямо лису на башка. И шея повернул ему слегка. И лис скончался и ворон подох.
А сыр сожрала полосатый мух, зараза!
Предыдущая страница
Следующая страница
