- Нет, ты представляешь! Напился! – орала на весь дом тетя Софа. А он?! А он как огурчик! Сказал, что жизни научил. Ты представляешь? Он Семена жизни научил! – причитала тетя Софа.
- Доволен? – уставилась на меня Ленка.
Дядя Боря молчал.
- Лен, да что я сделал-то? Он предложил выпить за мой день рождения, вот и выпили. А то, что он после вашего сериала под названием «Евреи тоже плачут» так нахрюкался, я не виноват.
- Саша! – постучала Ленка по столу, - что ты мне тут мозги тут делаешь? Я что, не знаю, как ты людей накачиваешь? Для чего ты это сделал?
- По голове себе постучи, а не по мебели, может чушь тогда перестанешь нести!
Дядя Боря в это время удивленно попеременно смотрел то на меня, то на Лену. Для него такая разборка была так же экзотична, как для меня его рассказы про еврейскую кипу. В семье дяди Бори и тети Софы или тети Софы и дяди Сени, или родителей Ленки, или тети Розы и ее мужа все было просто. Мужики требовали только трех вещей. Так, например, ленкин отец требовал чистого выглаженного белья, готовой еды и несколько часов до обеда каждые выходные, чтобы его никто не трогал, так как он писал мемуары. Дедя Боря требовал еды, чистой одежды и чистого ковра, на котором он делал утреннею гимнастику. Короче говоря, две вещи – еда и чистое белье – оставались неизменными. Третья вещь была переменна, в зависимости от бздиков того или иного мужика. Жены не указывали, что делать мужьям, мужья не ебали мозг женам – все просто и понятно. Но новое поколение и, соответственно, новые отношения пришли в обитель детей Авраама и нарушили всяческий покой. Поэтому дядя Боря и смотрел на нас, как на инопланетян, которые, не успев прилететь, уже устраивали разборки.
- Я тебе говорила – не пей! Говорила – веди себя нормально! – истерила Ленка.
- Слушай, прЫнцеса из Хайфы! Я тоже тебя просил вовремя готовить завтрак, не иметь мне, и без того загруженные проблематикой жизни, извилины. И что? – я быстро перевел стрелки.
Дядя Боря сидел, открыв рот. Было бы вокруг нас народу по больше, он организовал бы тотализатор под названием «кто выиграет словестную дуэль?»
- Я… Я проспала… И сам говорил, что готовить не умею!
- Зато мозги иметь научилась! В собственный день рождения я жду завтрак полчаса, пока тетя Софа носится, как угорелая и готовит. Уже по родственникам твоим пошел подъедаться! Дядя Боря голодный сидит! – давил я.
- Я… Я… – Лена не успела оправдаться, как я произвел контрольный выстрел:
- …красавица и умница! Сотрудница нефтяной компании и все дела. Но тут ты женщина, у которой мужик голодный, помятый и несчастный в собственный день рождения!
Шах, сука, и мат! Не хера е##ть мозги мужику за пьянку, коли у самой рыло в полуфабрикатах!
- Лен, при всем родственном положении, Саша отчасти прав, – развел руками дядя Боря. – Ты пригласила гостя, да еще и в день рождения, а праздником и не пахнет.
- Да какой праздник, дядь Борь? Тут даже рыбой фиш не пахнет! Ни фиш, ни рыбы, ни праздника! – воскликнул я.
- У тебя аллергия на рыбу! - поспешила вставить Ленка.
- Дядя Борь, у вас есть аллергия на рыбу? – спросил я.
- У меня? Нет, – пожал он плечами, не понимая, куда я веду.
- Вот! Сейчас бы дядя Боря ел рыбу фиш, а я бы радовался. Потому что день рождения – это праздник, радость!
- А тебе-то какой профит с того, что дядя Боря ел бы?
- Вот! Основная твоя проблема, в том, что ты профиты ищешь, а не живешь! Дядя Боря почти родственник, а что хорошему ему, то и Шулерману, то есть мне, приятно! – поднял я палец вверх.
Мне срочно нужен был хотя бы временный союзник, и дядя Боря подходил под это дело лучше всех. Если он смог у дяди Сени отбить тетю Софу, значит имеет на нее влияние. Смотря на них, я не понимал, чем. Возможно, это самое влияние находилось в штанах у дяди Бори, но проверять этого не хотелось, да и не представлялось возможным. Поэтому я действовал наугад. Тетя Софа, понятное дело, была в оппозиции. Туда же, после телефонного разговора, скорее всего, перекочевала и Ленкина мать. Сама же Лена постоянно строила из себя начальницу, поэтому ее надо было запхать на кухню и забыть про нее на какое-то время.
- Поговорила! К пяти собираемся у твоих, Лен. Надо будет кое-что приготовить к столу, сейчас скоро Розочка подъедет и начнем.
- Да, я знаю, я маме звонила уже, – сказала Ленка.
На моё счастье, батя Лены был занят своими мемуарами и до 5-ти вечера просил абсолютной тишины, поэтому долгожданное знакомство было немного отложено. Наверно, писал про то, как поднимал целину среди дальневосточных зябликов и ровнял сопки в окрестностях Манчжурии. А вообще, я всегда завидовал людям, которые могут написать мемуары, после прочтения, которых граждане скажут: «Вот это человек был! Человечище!». В моих мемуарах будет написано коротко: «Прожил как разъебай, но ему на это было по херу!» Кто-то тлеет всю жизнь, а кто-то горит, предпочитаю второе.
- Саша, ваше поведение вызвало некоторое недоумение у меня и не только! – заявила тетя Софа.
Я покосился в сторону дяди Бори.
- Софочка, дорогая, на минуту, – привстал дядя Боря.
Бах! Шварк! И в дамки! Ставка на престарелого еврея сыграла, стучащую «булочку», с розой вместо башки, он нейтрализует сейчас. Теперь оставалась привязать дам к кухне и вытащить дядю Борю на «секретный» объект, для проведения операции «Мой день рождения!»
- Саша? Ну что ты завелся? – взяла мою руку Лена.
- Ничего! А ты что наезжаешь? Я что, напился?
- Нет, – пожала она плечами. Но зачем дядю Сеню накачал?
- Опять ты за своё! Я не виноват, что ваши еврейские «марафонцы» пол-литра за 20 минут «пробегают» и падают.
Дверь распахнулась, и в проеме двери я заметил женскую фигуру с пакетами:
- Захан вэй, почему в этом всегда гостеприимном доме не встречают тетю Розу! – прокричала дама.
- Ой, тетя Роза! – и Ленка побежала встречать тетку.
- Ни один шлимазл в этом доме пакеты не возьмет и тапочки не предложит! – вздыхала тетя Роза.
Я пошел вслед за Ленкой, чтобы взять пакеты, в это время тетя Софа и дядя Боря дискутировали наверху, как нормальные люди, не привлекая всеобщего внимания.
- О! А это кто? – увидела меня тетя Роза.
- Это Саша, мой молодой человек, – сказала Лена.
- Дай тетя Роза на тебя посмотрит, – подошла она ко мне. Ой-ой, глазки темненькие, губки пухлые… Ну-ка улыбнись? - приказала он мне.
- Зачем? – удивился я.
- Зубы твои посмотрю! Нам наследственность с хорошими зубами нужна!
- Я вам что, конь?
- Ну, конь – не конь, а стоматолог стоит больших денег, доложу я тебе! А у нас в родне стоматологов нет! Как представлю, аж дурно ставится. Еврейская семья и без стоматолога?! Нонсенс! Так и не родили ни одного, даже самого паршивого, вот теперь платим огромные барыши на сторону, – сокрушалась тетя Роза.
Я улыбнулся.
- Хм… Передние – керамика что ли? – покосилась она меня.
- Да. В драках по молодости потерял, – пожал я плечами.
- Погромы начнутся, тебя вперед толкнем, чтобы толпу сдерживал, раз руками махать умеешь! – рассмеялась она.
- Спасибо за доверие, – ухмыльнулся я.
- Нормальный парень, Ленка! И грудь волосатая и звезда – все на месте. Ему бы еще кипу. Но это к Боре. У него этих «еврейских бейсболок», как у Мойше Либермана долгов, – и она сделала паузу. Если не пригодится, ты мне его на юбилей приводи, – она подмигнула Ленке и похлопала меня по плечу.
Увидя мою охуевшую рожу, она рассмеялась и добавила:
- Не бойся! Тетя Роза шутит. Я богатых люблю. А у тебя даже Ролекса нет. Есть у тебя Ролекс? – опять подмигнула она.
- Нет, только Брегет, но я его заложил, чтобы Феррари купить, а Феррари отдал в счет квартиры на Тверской, – улыбнулся я.
- Многоходовая комбинация по превращению дерьма в золото! Молодец. Ты мне определённо нравишься. Не останавливайся, и, возможно, когда-то тетя Роза тебя полюбит. А любовь тети Розы дорогого стоит, это тебе каждый скажет. Ладно, берите пакеты, пошли на кухню, я что-то утомилась, пока сюда шла. Надо транспортер что ли по поселку протянуть…
Мы расположились на кухне.
- А где эти «извращенцы»? – спросила тетя Роза.
- Они наверху, сейчас придут. У них разговор. Дядя Сеня напился, – пояснила Лена.
- Семен?.. Этот малахольный позор израильского народа напился?! Лена, ты, по-моему, сама у дяди Бори все запасы Ярдэна выпила! – удивилась тетя Роза.
- Нет, правда. У Саши сегодня день рождения, вот они с дядей Семеном и выпили. После чего дядя Семен устроил сцену. Кричал на весь поселок про то, что любит тетю Софу, что он петух какой-то, – пожала плечами Лена.
- Ни какой-то, а главный петух в своем курятнике! – добавил я.
- Ты его напоил? Семен – главный петух? – посмотрела на меня тетя Роза.
- Да, – пожал я плечами и полез в холодильник.
- Мальчик, у вас большое будущее! И что? Что еще он говорил? Тете Розе нужны подробности!
- Ну, что говорил… Что петух, что топтал тут всех и так далее. А потом Саша его увел, – сказал Лена.
- Это восхитительно! Как есть восхитительно! Срочно надо звонить тете Рае и рассказывать ей эту историю! Семен напился! Захен вэй. Это поистине событие.
- Да что вы так все это раздуваете? Напился и напился, я, например, год назад… - не успел я договорить, как Ленка пнула меня в бок, вследствие чего я замолчал.
- Саша, вы не понимаете! Семен – большой человек в финансовых вопросах, он все просчитывает до капли и монеты. «Мера – вот всему голова» - его любимая фраза. А тут такое! Максимум, что он всегда выпивал – четвертинку водки с икрой.
- Да, она тоже была. Мы ее всю съели под водку. Паршивая, кстати, – зевнул я и открыл бутылку пива.
- Вы съели всю икру у Семена? Из такой красивой мисочки?
- Да, а что?
- Это восхитительно, - не переставала тараторить тетя Роза.
б##дь, не перестанете меня заебывать тупыми вопросами и разговорами, всех тут напою к херам, уложу к этому Семену под бок и сожру все в одно лицо. Оставлю Вам тут иудейскую пустыню и отпечаток русской ноги, обутый в китайский кроссовок, – подумал я.
В это время появились дядя Боря и тетя Софа. Явно мужская доминанта взяла вверх, так как дядя Боря улыбался, а тетя Софа была явно пристыжена мужем.
- Софа! Боря! Вы уже слышали? – спросила тетя Роза.
- Мы не слышали, мы видели, – буркнула тетя Софа.
- Ладно, у Саши сегодня день рождения, давайте хоть на время забудем про этот инцидент, – сказал Лена.
Хоть тетю Розу и распирало во все стороны, но она спрыгнула с темы бухого финансиста и заговорила про еду на праздничный стол.
- Саш, что приготовить? – спросила Лена, явно все еще прибывающая под воздействием разговоров про готовку и взглядов дяди Бори.
- Не знаю. А приготовь креплах!
- Креплах!.. – протянула Лена.
- Да!
- Достойный выбор, – похлопал меня по плечу дядя Боря.
Я в душе не ебал, был этой достойный выбор или нет. Я даже не знал, что это такое. Просто однажды на кухне в ресторане отеля я услышал ругань повара: «Креплах им подавай! Да мы уебемся с ним! за###ли!». В это время как раз заезжала израильская делегация. Я знал только одно: креплах – это геморрой, а значит – время. То есть, на пару часов Лена будет привязана к теткам и плите.
- Лен, поможем, – сказал тетя Роза.
- Вот и славно! А мы пока с дядей Борей отойдем, – сказал я.
- Куда? - удивился он.
- Прогуляемся, – подмигнул я и взял бутылку коньяка.
- Саша! - рявкнула Елена, испугавшись, что и второго дядю тоже скоро придется укладывать.
- Это в подарок!
- Кому?
- Пока не знаю. Но скоро узнаю.
- Саша, я тебя умоляю.
- Короче, жарь креплах и смотри, чтобы не жесткий был.
- Кто? – покосилась на меня тетя Роза.
- Креплах, кто ж еще, – пожал я плечами.
- Его вообще-то варят, - не понимала тетя Роза.
- Ну, значит варите, а потом жарьте! Все, дядь Борь, пошли, – и мы вышли из кухни.
Как оказалось позднее, креплах – это еврейский треугольный пельмень, но по моему требованию его не только сделали и сварили, но и зажарили.Войдя в дом, мы сели за стол. В воздухе летали искры праведного еврейского гнева. Что тетя Софа, что Ленка – явно бесились. Дядя Боря отчасти был рад, но озвучить это при жене не мог. Нет, я не рассчитывал на союзников в этой «русско-израильской войне», просто надо было что-то решать. Возможно, я поторопился убрать дядю Сеню с горизонта, но в этом были свои расклады. Данная «интеллигентная бомба замедленного действия» сейчас сопела на диване, но в час «Х» она проснется, жахнет, и обязательно полетит в нужном мне направлении. Мне нужно было время. Время, чтобы пройти по поселку освоиться. И устроить себе тот день рождения, который я хочу. Но, пока я был привязан к Ленке и ее родственникам, я особо никуда не мог дернуться. Пока я размышлял, Юстес, она же тетя Софа, уже во всю делала доклад Алексу – матери Ленке.
- Нет, ты представляешь! Напился! – орала на весь дом тетя Софа. А он?! А он как огурчик! Сказал, что жизни научил. Ты представляешь? Он Семена жизни научил! – причитала тетя Софа.
- Доволен? – уставилась на меня Ленка.
Дядя Боря молчал.
- Лен, да что я сделал-то? Он предложил выпить за мой день рождения, вот и выпили. А то, что он после вашего сериала под названием «Евреи тоже плачут» так нахрюкался, я не виноват.
- Саша! – постучала Ленка по столу, - что ты мне тут мозги тут делаешь? Я что, не знаю, как ты людей накачиваешь? Для чего ты это сделал?
- По голове себе постучи, а не по мебели, может чушь тогда перестанешь нести!
Дядя Боря в это время удивленно попеременно смотрел то на меня, то на Лену. Для него такая разборка была так же экзотична, как для меня его рассказы про еврейскую кипу. В семье дяди Бори и тети Софы или тети Софы и дяди Сени, или родителей Ленки, или тети Розы и ее мужа все было просто. Мужики требовали только трех вещей. Так, например, ленкин отец требовал чистого выглаженного белья, готовой еды и несколько часов до обеда каждые выходные, чтобы его никто не трогал, так как он писал мемуары. Дедя Боря требовал еды, чистой одежды и чистого ковра, на котором он делал утреннею гимнастику. Короче говоря, две вещи – еда и чистое белье – оставались неизменными. Третья вещь была переменна, в зависимости от бздиков того или иного мужика. Жены не указывали, что делать мужьям, мужья не ебали мозг женам – все просто и понятно. Но новое поколение и, соответственно, новые отношения пришли в обитель детей Авраама и нарушили всяческий покой. Поэтому дядя Боря и смотрел на нас, как на инопланетян, которые, не успев прилететь, уже устраивали разборки.
- Я тебе говорила – не пей! Говорила – веди себя нормально! – истерила Ленка.
- Слушай, прЫнцеса из Хайфы! Я тоже тебя просил вовремя готовить завтрак, не иметь мне, и без того загруженные проблематикой жизни, извилины. И что? – я быстро перевел стрелки.
Дядя Боря сидел, открыв рот. Было бы вокруг нас народу по больше, он организовал бы тотализатор под названием «кто выиграет словестную дуэль?»
- Я… Я проспала… И сам говорил, что готовить не умею!
- Зато мозги иметь научилась! В собственный день рождения я жду завтрак полчаса, пока тетя Софа носится, как угорелая и готовит. Уже по родственникам твоим пошел подъедаться! Дядя Боря голодный сидит! – давил я.
- Я… Я… – Лена не успела оправдаться, как я произвел контрольный выстрел:
- …красавица и умница! Сотрудница нефтяной компании и все дела. Но тут ты женщина, у которой мужик голодный, помятый и несчастный в собственный день рождения!
Шах, сука, и мат! Не хера е##ть мозги мужику за пьянку, коли у самой рыло в полуфабрикатах!
- Лен, при всем родственном положении, Саша отчасти прав, – развел руками дядя Боря. – Ты пригласила гостя, да еще и в день рождения, а праздником и не пахнет.
- Да какой праздник, дядь Борь? Тут даже рыбой фиш не пахнет! Ни фиш, ни рыбы, ни праздника! – воскликнул я.
- У тебя аллергия на рыбу! - поспешила вставить Ленка.
- Дядя Борь, у вас есть аллергия на рыбу? – спросил я.
- У меня? Нет, – пожал он плечами, не понимая, куда я веду.
- Вот! Сейчас бы дядя Боря ел рыбу фиш, а я бы радовался. Потому что день рождения – это праздник, радость!
- А тебе-то какой профит с того, что дядя Боря ел бы?
- Вот! Основная твоя проблема, в том, что ты профиты ищешь, а не живешь! Дядя Боря почти родственник, а что хорошему ему, то и Шулерману, то есть мне, приятно! – поднял я палец вверх.
Мне срочно нужен был хотя бы временный союзник, и дядя Боря подходил под это дело лучше всех. Если он смог у дяди Сени отбить тетю Софу, значит имеет на нее влияние. Смотря на них, я не понимал, чем. Возможно, это самое влияние находилось в штанах у дяди Бори, но проверять этого не хотелось, да и не представлялось возможным. Поэтому я действовал наугад. Тетя Софа, понятное дело, была в оппозиции. Туда же, после телефонного разговора, скорее всего, перекочевала и Ленкина мать. Сама же Лена постоянно строила из себя начальницу, поэтому ее надо было запхать на кухню и забыть про нее на какое-то время.
- Поговорила! К пяти собираемся у твоих, Лен. Надо будет кое-что приготовить к столу, сейчас скоро Розочка подъедет и начнем.
- Да, я знаю, я маме звонила уже, – сказала Ленка.
На моё счастье, батя Лены был занят своими мемуарами и до 5-ти вечера просил абсолютной тишины, поэтому долгожданное знакомство было немного отложено. Наверно, писал про то, как поднимал целину среди дальневосточных зябликов и ровнял сопки в окрестностях Манчжурии. А вообще, я всегда завидовал людям, которые могут написать мемуары, после прочтения, которых граждане скажут: «Вот это человек был! Человечище!». В моих мемуарах будет написано коротко: «Прожил как разъебай, но ему на это было по херу!» Кто-то тлеет всю жизнь, а кто-то горит, предпочитаю второе.
- Саша, ваше поведение вызвало некоторое недоумение у меня и не только! – заявила тетя Софа.
Я покосился в сторону дяди Бори.
- Софочка, дорогая, на минуту, – привстал дядя Боря.
Бах! Шварк! И в дамки! Ставка на престарелого еврея сыграла, стучащую «булочку», с розой вместо башки, он нейтрализует сейчас. Теперь оставалась привязать дам к кухне и вытащить дядю Борю на «секретный» объект, для проведения операции «Мой день рождения!»
- Саша? Ну что ты завелся? – взяла мою руку Лена.
- Ничего! А ты что наезжаешь? Я что, напился?
- Нет, – пожала она плечами. Но зачем дядю Сеню накачал?
- Опять ты за своё! Я не виноват, что ваши еврейские «марафонцы» пол-литра за 20 минут «пробегают» и падают.
Дверь распахнулась, и в проеме двери я заметил женскую фигуру с пакетами:
- Захан вэй, почему в этом всегда гостеприимном доме не встречают тетю Розу! – прокричала дама.
- Ой, тетя Роза! – и Ленка побежала встречать тетку.
- Ни один шлимазл в этом доме пакеты не возьмет и тапочки не предложит! – вздыхала тетя Роза.
Я пошел вслед за Ленкой, чтобы взять пакеты, в это время тетя Софа и дядя Боря дискутировали наверху, как нормальные люди, не привлекая всеобщего внимания.
- О! А это кто? – увидела меня тетя Роза.
- Это Саша, мой молодой человек, – сказала Лена.
- Дай тетя Роза на тебя посмотрит, – подошла она ко мне. Ой-ой, глазки темненькие, губки пухлые… Ну-ка улыбнись? - приказала он мне.
- Зачем? – удивился я.
- Зубы твои посмотрю! Нам наследственность с хорошими зубами нужна!
- Я вам что, конь?
- Ну, конь – не конь, а стоматолог стоит больших денег, доложу я тебе! А у нас в родне стоматологов нет! Как представлю, аж дурно ставится. Еврейская семья и без стоматолога?! Нонсенс! Так и не родили ни одного, даже самого паршивого, вот теперь платим огромные барыши на сторону, – сокрушалась тетя Роза.
Я улыбнулся.
- Хм… Передние – керамика что ли? – покосилась она меня.
- Да. В драках по молодости потерял, – пожал я плечами.
- Погромы начнутся, тебя вперед толкнем, чтобы толпу сдерживал, раз руками махать умеешь! – рассмеялась она.
- Спасибо за доверие, – ухмыльнулся я.
- Нормальный парень, Ленка! И грудь волосатая и звезда – все на месте. Ему бы еще кипу. Но это к Боре. У него этих «еврейских бейсболок», как у Мойше Либермана долгов, – и она сделала паузу. Если не пригодится, ты мне его на юбилей приводи, – она подмигнула Ленке и похлопала меня по плечу.
Увидя мою охуевшую рожу, она рассмеялась и добавила:
- Не бойся! Тетя Роза шутит. Я богатых люблю. А у тебя даже Ролекса нет. Есть у тебя Ролекс? – опять подмигнула она.
- Нет, только Брегет, но я его заложил, чтобы Феррари купить, а Феррари отдал в счет квартиры на Тверской, – улыбнулся я.
- Многоходовая комбинация по превращению дерьма в золото! Молодец. Ты мне определённо нравишься. Не останавливайся, и, возможно, когда-то тетя Роза тебя полюбит. А любовь тети Розы дорогого стоит, это тебе каждый скажет. Ладно, берите пакеты, пошли на кухню, я что-то утомилась, пока сюда шла. Надо транспортер что ли по поселку протянуть…
Мы расположились на кухне.
- А где эти «извращенцы»? – спросила тетя Роза.
- Они наверху, сейчас придут. У них разговор. Дядя Сеня напился, – пояснила Лена.
- Семен?.. Этот малахольный позор израильского народа напился?! Лена, ты, по-моему, сама у дяди Бори все запасы Ярдэна выпила! – удивилась тетя Роза.
- Нет, правда. У Саши сегодня день рождения, вот они с дядей Семеном и выпили. После чего дядя Семен устроил сцену. Кричал на весь поселок про то, что любит тетю Софу, что он петух какой-то, – пожала плечами Лена.
- Ни какой-то, а главный петух в своем курятнике! – добавил я.
- Ты его напоил? Семен – главный петух? – посмотрела на меня тетя Роза.
- Да, – пожал я плечами и полез в холодильник.
- Мальчик, у вас большое будущее! И что? Что еще он говорил? Тете Розе нужны подробности!
- Ну, что говорил… Что петух, что топтал тут всех и так далее. А потом Саша его увел, – сказал Лена.
- Это восхитительно! Как есть восхитительно! Срочно надо звонить тете Рае и рассказывать ей эту историю! Семен напился! Захен вэй. Это поистине событие.
- Да что вы так все это раздуваете? Напился и напился, я, например, год назад… - не успел я договорить, как Ленка пнула меня в бок, вследствие чего я замолчал.
- Саша, вы не понимаете! Семен – большой человек в финансовых вопросах, он все просчитывает до капли и монеты. «Мера – вот всему голова» - его любимая фраза. А тут такое! Максимум, что он всегда выпивал – четвертинку водки с икрой.
- Да, она тоже была. Мы ее всю съели под водку. Паршивая, кстати, – зевнул я и открыл бутылку пива.
- Вы съели всю икру у Семена? Из такой красивой мисочки?
- Да, а что?
- Это восхитительно, - не переставала тараторить тетя Роза.
б##дь, не перестанете меня заебывать тупыми вопросами и разговорами, всех тут напою к херам, уложу к этому Семену под бок и сожру все в одно лицо. Оставлю Вам тут иудейскую пустыню и отпечаток русской ноги, обутый в китайский кроссовок, – подумал я.
В это время появились дядя Боря и тетя Софа. Явно мужская доминанта взяла вверх, так как дядя Боря улыбался, а тетя Софа была явно пристыжена мужем.
- Софа! Боря! Вы уже слышали? – спросила тетя Роза.
- Мы не слышали, мы видели, – буркнула тетя Софа.
- Ладно, у Саши сегодня день рождения, давайте хоть на время забудем про этот инцидент, – сказал Лена.
Хоть тетю Розу и распирало во все стороны, но она спрыгнула с темы бухого финансиста и заговорила про еду на праздничный стол.
- Саш, что приготовить? – спросила Лена, явно все еще прибывающая под воздействием разговоров про готовку и взглядов дяди Бори.
- Не знаю. А приготовь креплах!
- Креплах!.. – протянула Лена.
- Да!
- Достойный выбор, – похлопал меня по плечу дядя Боря.
Я в душе не ебал, был этой достойный выбор или нет. Я даже не знал, что это такое. Просто однажды на кухне в ресторане отеля я услышал ругань повара: «Креплах им подавай! Да мы уебемся с ним! за###ли!». В это время как раз заезжала израильская делегация. Я знал только одно: креплах – это геморрой, а значит – время. То есть, на пару часов Лена будет привязана к теткам и плите.
- Лен, поможем, – сказал тетя Роза.
- Вот и славно! А мы пока с дядей Борей отойдем, – сказал я.
- Куда? - удивился он.
- Прогуляемся, – подмигнул я и взял бутылку коньяка.
- Саша! - рявкнула Елена, испугавшись, что и второго дядю тоже скоро придется укладывать.
- Это в подарок!
- Кому?
- Пока не знаю. Но скоро узнаю.
- Саша, я тебя умоляю.
- Короче, жарь креплах и смотри, чтобы не жесткий был.
- Кто? – покосилась на меня тетя Роза.
- Креплах, кто ж еще, – пожал я плечами.
- Его вообще-то варят, - не понимала тетя Роза.
- Ну, значит варите, а потом жарьте! Все, дядь Борь, пошли, – и мы вышли из кухни.
Как оказалось позднее, креплах – это еврейский треугольный пельмень, но по моему требованию его не только сделали и сварили, но и зажарили.
Когда вышли за территорию участка, я остановился.
- Дядь Борь, я вчера при въезде видел сторожку охраны. А сегодня, когда от дяди Сени шел, увидел мужика в казачьей форме. Вас казаки что ли охраняют?
- Да. Договор с казачьим обществом кооператив заключил.
- Короче, мне к их главному надо!
- Зачем?
- Не важно, надо.
- Саш, они тут особо ни с кем не разговаривают. Они – как милиция. Вроде бы есть, но лишний раз лучше с ними не пересекаться.
- Дядь Борь, я услугу оказал? Назойливый предмет сопит под пледом. Вы просто покажите, с кем поговорить и все?
- Ладно, только сам с ними разговаривай. Я их стороной обхожу, – и он пошел вперед.
- Правильно делаете, – буркнул я.
- Что? – обернулся дядя Боря.
- Говорю: «Будь благословенен народ еврейский», - ответил я.
- А, да! Будь благословенен!
Я шел и немного отстал от дяди Бори, незаметно снял звезду Давида и надел цепочку с крестом. Затем застегнул куртку спортивного костюма и догнал своего «напарника». По дороге дядя Боря показывал на дома соседей и рассказывал, кто они и откуда. Такое впечатление, что он знал все и про всех. Хотя, имея такую родственницу, как тетя Роза, это было не мудрено.
- А где дом Лениных родителей? – спросил я.
- Там, – махнул он рукой. К лесу примыкает. Там два дома на участке.
- А два зачем?
- В одном бабушка с дедом живут. Храни Господь этих стариков! Вы себе не представляете, как отец Софочки тору читает, а ведь старик уже!
- Будем время, почитаем, – задумался я.
- Что почитаем? – спросил дядя Боря.
- Что будет, то и почитаем, – все так же пребывая в своих мыслях, ответил я.
- Странный Вы, – улыбнулся он.
Мы дошли до небольшого домика, который был неким штабом казаков, которые были отряжены для охраны дачного поселка.
- Как главного зовут?
- Степан Алексеевич вроде. Сейчас я посмотрю, у меня записано, – дядя Боря достал телефон. Да, точно, Степан Алексеевич.
- Понял, ладно, я пошел, скоро буду, – и я вошел в избушку.
Что мне надо было от этих казаков? Нормальным людям этого не понять. Но, если объяснять на пальцах: душа требовала пати в этом сонном еврейском царстве. А если серьезно, каждый мой день проходил под песню: «Едут по Берлину наши казаки». Так повелось со времен моего рождения, эта была любимая песня деда-фронтовика. Есть легенда, по которой, когда я рождался, под крики матери и вопли пьяных врачей по отделению неслось: «Едут по Берлину наши казаки». Поэтому каждое восьмое мая весь многоэтажный дом, ресторан или дача, слушают, как казаки пиздюхают по Берлину, и ничто и никто это не в силах изменить. Даже после моей смерти над кладбищем, где я буду лежать, незримые казаки на дончаках будут шагать по покоренному Берлину. А тут все очень удачно совпало: и казаки есть, и день рождения – грех упускать такой шанс. О своих планах я никому рассказывать не собирался, зачем переводить всю еврейскую родню в горизонтальное положение, сопровождаемое сердечными приступами, раньше времени?
- Есть, кто живой? – постучал я в дверь, которая вела в импровизированный кабинет.
- Заходите, что стоите, булки мнете! – послышался суровой голос.
Я немного расстегнул ворот спортивной куртки и вошел в дверь.
- Здравствуйте, мне бы Степана Алексеевича увидеть.
- А что на него смотреть, икона он что ли? Говори, чего надо, – вздохнул здоровый мужик.
- Вы, значит, Степан Алексеевич! У меня к вам дело, – я достал бутылку коньяка и поставил на стол.
- Уберите! Мы не употребляем! За пьяный вид у нас розгами осыпают!
- И по праздникам?
- По праздникам можно, для аппетиту, – крякнул от удовольствия мужик.
- Вот! У меня как раз сегодня праздник – день рождения. Но в силу определённых обстоятельств, я фактически оказался на чужбине. Среди людей не очень близких мне ни по духу, ни по вере. Понимаете?
- В секту, что ли, попал? – покосился на меня мужик.
- Можно и так сказать. Секта служителей зеленым бумажкам и правильного образа жизни.
- И такие есть? – глаза казака все больше увеличивались.
- Ой, да чего только на нашей земле нет. Ладно, не в этом суть. Мне нужна ваша помощь!
- Ну, секта… Это милицию надо вызывать, - пожал он плечами.
- Давайте по пять капель, а? А то разговор как-то не клеится.
- Нет.
- А за наступающее 9-е мая? За дедов? За люд Православный, который, животы не жалея, защитили землю родную? Вырвали немецкой гидре яйца и вытерли русские сапоги о немецкие мостовые!
- У-ф-ф-ф… Давай, – крякнул мужик.
- Вот это дело!
Казак достал два гранённых стакана.
- За дедов! По полной! – предложил я.
- Насыпай! – показал казак.
Мы выпили.
- Понимаете… - начал я.
- Давай на «ты». Степан я, – он протянул руку.
- Саша Шу….- осекся я, - Саша Шувалов, просто Саша, короче.
- Так что случилось у тебя?
- Короче, девушка у меня есть. Красивая, ладная. Короче, девушка. Но есть один косяк – она еврейка, а у них все строго, чинно, благородно. А душа праздника требует!
- И что? Тут вон пол поселка и Кацы и Шмацы, кого только, прости Господи, нет, – перекрестился казак. Разве ж в национальностях дело? Девка-то справна?
- Ну, так. Бузит иногда, но в целом нормальная.
- Бузит – нагайкой ее, а если справная – люби и все. Какая нахрен разная, кто она? Мир уже давно с ума сошел, вон, мужики на мужиках женятся в Англиях этих... Ф-у-у-у, срам, прости Господи…
- Да в том и дело, что я к ним фактически ко всем и приехал. Все сегодня на моем дне рождения будут!
- Они? – показал казак за окно, где мелькал дядя Боря.
- Да.
- Все?
- Да!
- У-у-у-у, – и казак разлил коньяк и залпом выпил.
- У вас есть ребята, которые на гармони играют? – спросил я.
- Есть, но 7/40 ихние играть не будут! – занюхал рукавом казак.
- А мне они и не нужны, как раз наоборот. А петь умеют?
- А нахрена гармонь, коли петь не умеешь? Гармонь - не баба, ее не тискают, на ней играют, когда душа поет, а когда душа поет – и песни льются, – сказал задумчиво казак.
- Вот! То, что мне надо. Короче. Ты можешь мне пару казаков с гармонью на время одолжить, чтобы они одну песню или две сыграли?
- Они что тебе, гондоны? Прости Господи! Одолжи, х-м-м-м, – хрюкнул какзак.
- Я заплачу, – и я достал из кармана несколько тысячных купюр.
- А, это уже дело! Так что спеть-то надобно?
- Во время торжества я наберу на телефон, и они, как бы проходя мимо, зайдут на участок и там сыграют «Едут по Берлину наши казаки», ну а потом пусть вмажут что-нибудь на свое усмотрение.
- Сильно! – пожал он мне руку.
- А то! Ну, так что?
- А дом где находится?
- Возле леса. Там на участке два дома.
- Слушай, это не мое, конечно, дело, но там какой-то шибко умный мужик живет. Оттуда постоянно жалобы на соседей приходят, что те шумят и думать ему мешают. Он такой, б##дь, умный, что даже сосны на его участке в сторону дороги клонятся под воздействием его гениальных мыслей наверно!
- Ничего, сегодня он думать не будет, сегодня он гулять будет! Пусть лошади думают, у них головы большие.
- Ну, смотри, под твою ответственность, – и казак убрал деньги.
- Без проблем! Вы главное сыграйте, а потом они уже не оклемаются, – улыбнулся я.
Мы еще выпили и распрощались до 6-7 вечера. Я вышел из кабинета, снял крест и нацепил цепочку со звездой Давида. Дядя Боря стоял и пинал камушки на дороге, ожидая меня.
- Все! Все отлично, - сказал я.
- Ну, наконец-то! Я уже думал в милицию звонить.
- Зачем?
- Ну, мало ли…
- Ой, все у вас через органы правопорядка. Дядя Борь, а магазин у вас тут далеко?
- Да нет, за тем пролеском.
- Может, по пиву, вы как? Я угощаю!
- Так, дома…
- Дома женщины, чего им мешать? По бутылочке? Вы как раз мне про различные кипы доскажете?
- Можно, – пожал плечами он. Так о чем вы разговаривали?
- Не важно. Главное, что все в порядке. Врежем рок в этой дыре, дядя Боря! – приобнял я его.
- Чего? – покосился о н на меня.
- Говорю: «Если горы нет и Магомеда нет, то его надо придумать, гору насыпать и его туда закинуть».
- Это из Корана? – покосился на меня дядя Боря.
- Почти… - улыбнулся я.
Мы пошли с дядей Борей в магазин…
Продолжение следует…
