Истории

Минус один

Михаил Филиппович, как всегда в пятницу, отпросился с работы часа в три, отвез жену с дочкой на дачу, а сам, сославшись на важную встречу с коллегами по кафедре, отправился в Москву.
Конечно, встреча была блефом, как и все подобные истории, которые якобы происходили строго два раза в месяц, только в летний
период.
Открыв окна немолодой, но ухоженной «шестерки» «Жигулей», Михаил Филиппович выставил руку, окунув ее в поток теплого июньского
воздуха.
Миновав Химки, привычно перестроился в правый ряд и сбросил скорость.
Наступал долгожданный момент выбора и предвкушения, тот самый момент, который составляет истинную ценность покупки проститутки на горячем асфальте Ленинградского шоссе. Момент, от которого сводит скулы, появляется дрожь в низу живота и перманентная эрекция.

Придирчиво разглядывая товар, он миновал несколько «точек», как заправский профессионал, ничего не покупая ни на первых, ни тем более на последних.
Ближе к середине того участка шоссе, что ведет от Москвы к развязке на Шереметьево, он свернул с шоссе и заехал на площадку между несколькими заводскими зданиями.
Последовательно миновав традиционных «девочек по пятьдесят», просмотрев предложение «по сто», он выбрал нормативный стандарт за 200 рублей.
Не слишком много для кошелька и не слишком мало для плотских утех.
– Вы, я вижу, мущщина порядочный, я вас прошу, там, чтоб без этих, всяких… ну сами понимаете. А то она у нас девочка молодая,
недавно работает, – произнесла «мамка» стандартную для данной ситуации фразу.
– Угу, – привычно кивнул Михаил Филиппович, сунул «мамке» сто рублей за помощь в выборе и резво поехал с молодой хохлушкой, яркой блондинкой и обладательницей бюста третьего размера и развитых плечей, что свидетельствовало о занятиях плаванием в детстве.
В машине почти не говорили. Только познакомились.
– Снежанна, – представилась девчонка.
Приехали. Резво прошли на кухню. Махнули по стопке и без особых разговоров ушли в спальню, дабы насладиться всей прелестью
15-минутного секса без любви, но с особенной, свойственной только донецким девочкам страстью.
Закончив это дешевое, но такое трогательное варьете, где все роли распределены заранее и актеры переигрывают даже МХАТовцев
старой школы, прошли снова на кухню.
На кухне начался долгожданный разговор за жизнь, являющийся такой же неотъемлемой частью шоу, как пельмени, сваренные умелой
девичьей рукой, выпивка на столе и пачка презервативов с мулаткой на упаковке.
– Ну, ты как сама-то, в смысле почему вот так живешь? Вроде девчонка молодая, интересная, не правильно ведь это, – начал диалог Михаил Филиппович, цепляя пельмень вилкой.
– А что говорить… – начала Снежанна, – парень погиб на учениях, а я замуж за него собиралась. В Украине работы нет, приехала в Москву, устроилась на фирму, там директор домогаться стал. Ушла. Встретила подругу с Донецка. Она вот посоветовала. Уже два
месяца работаю. А жить-то надо? За квартиру заплати, ментам дай, мамке дай. Да еще домой отсылаю… двум младшеньким братьям и
больной маме, – всплакнула Снежанна, опустив в пол глаза бляди с двухлетним стажем.
– Бедная ты моя… а я-то ведь тебе в отцы гожусь, – придвинулся ближе Филипыч и обхватил голову руками. – Что за жизнь-то у нас
сучья такая стала! – вскрикнул он, и его плечи непроизвольно задергались. – Ты прости меня, дочка, не серчай, я вот тебе еще и
денег дам, и фруктов всяких…
Снежанна поняла, что клиент, скорее всего, трахать ее больше не будет, и, обольстившись перспективой спокойной ночи,
дополнительных бонусов и скорого отъезда домой, размазала афишной слезой тушь на лице и заголосила:
– А раз в месяц субботник, менты имеют во все щели, да еще и резиновые дубинки засовывают, да часто бандюганы приезжают, насилуют да бьют по-всякому. А тут еще взяли меня на той неделе двое да отвезли в часть военную. А там дембеля, человек двадцать хором,
болела потом долго, а еще они об меня сигареты тушили. – Она резко отвернула рукав и продемонстрировала легкие рубцы на плече. – Живу как в тюрьме. Иногда жрать нечего, а у меня еще мама туберкулезом больна… Плохо совсем… Вы это… вы мне денег на машину домой дадите? – подняла заплаканное лицо Снежанна.
– Да что ж это такое! Да конечно, милая моя, страдалица. Молодая какая, а жизнь так бьет! Разве ж так должно быть-то? Да что ж ты мучаешься-то так! Помогу я тебе, девочка моя! – Филипыч зашел ей за спину, открыл ящик и начал что-то доставать оттуда.
«Денег даст», – пронеслось в голове Снежанны.
В тот же момент Владимир Филиппович накинул ей на шею гитарную струну и резко затянул.
Снежанна захрипела, вывалила язык и безжизненно свесила голову.
– Вот и все, милая моя. Вот и отмучилась. Чем так жить, лучше уж и… ну, в общем, сама понимаешь.
Ему сразу стало особенно легко и хорошо от осознания факта сделанного доброго дела. От осознания еще одной выполненной миссии по разрешению проблем, преследующих юных девушек. Притом преследующих совершенно незаслуженно.
Он выпил еще сто грамм, подтянул съехавшую резинку спортивных штанов и живенько набрал номер телефона:
– Колян? Футбол смотришь? Ну чо, как там наши спартачи, давят уже?



"Читуны" будут в восторге :)))


Самодурица-властунья кажным утром, с пробудунья, принималась, словно тать, отражалище пытать:
- Я ли всех фемин милее? Я ли шеей их длиннее? Девяностее бедром? Мой грудистее объем? Я ли талией осиной в горле кость любой
фемине?
Отражалище ей бает:
- Красотнее не бывает. Чтоб мне трескнуть, если сбрёх. Поверхнухой об пол грох. Да не будь я лишь зерцало, будь самцовое начало - я бы грезил лишь тобой и твоею либидой!
Вот властунья раздовольна, вся игрива и фривольна. И властун при ней, как сыр - масло млечно прёт из дыр. А под каждою фрамугой, пряча похоть под кольчугой, заводные принцуны возбудливые псалмы самодурице складают, литры мускуса теряют, морося на брудершафт ботанический ландшафт.
Но однажды гаджет дерзкий рекнул тоном слухомерзким:
- Все, сверзайся с пьедестала. Дщерь тебя общеголяла. Выпуклее фурнитурой и феминнее натурой. Возбуждюча и манлива, как первач из чернослива! Токмо опытом причинным - верхоёрзаньем мужчинным - не сравнится дщерь с тобой. Не дозрела либидой.
Разслезивилась властунья, зажальчилась отражунью:
- Обскакал меня приплод? Ах, подкрался многогод... Мордолик теперь не мил - неувидно наступил грозной ластой на кадык
косметический кирдык. Ах, пора ли на ночлег в абсистенцевый ковчег?
Отражалище темняет и властунью утешает:
- Откажись от вздум могильных. На, вот, яблок молодильных. Мне прислал их кот-баюн, генетический колдун. Кажны сутки, на заре,
дщери втюхивай пюре и узришь - за чирик дён лютый ворог побеждён. Мы загоним твой приплод в глубь околоплодных вод, на исчезнь
заговорим и бесследно растворим!
Самодурица кивает и гостинец принимает. Знычет борзо под корсет и скользяет в кабинет. Там, во мраке безпомешья, подвигняется
успешно раздавлять в пюре плоды. Стопкой огненной воды закиднулась для смельцы и под винные парцы обзадачилась мыслёй - а не
схрупкать ли самой? Чем травить от плоти плоть, отчего б не забороть самоличный многогод?
И властунья хряпчет плод!
Вот в желудник понеслась колдовская биомась. И с разгонку рязво скок прямо в желудновый сок. Разливнякнулся оттель генетический коктейль. Забурнил, завсклокотил - и властунью изменил. Зашелкнявил шевелюру. Обезжиридел фигуру. Разморщинил, натягнул кожну
ткань от ух до скул.
Ах, колдунская промать! Эх, властунью не узнать! Стала звечно молодой... синтетической овцой.
Да, по поводу морали. Не вспонятилось едва ли уважомым читунам - всяку каку мы не ам! Нет доверия починцу генетических злочинцев - ведь природную красню враз изводит на корню генетический продукт!



Месть


У меня, как и у других фтыкателей, была первая любофь. Уже вполне осознанная, с первыми шагами в сексе, как впрочем и с самим
сексом.
«Дружили» мы по нынешним меркам вечность,- где-то около года. Понятное дело, я был влюблён по уши и витал где-то между верхушками деревьев и сравшими на голову птицами. Может даже чуть повыше птиц, но сверху фсё - равно кто-то гадил . Но речь не об этом.
Любил, как я сейчас понимаю, не богатый внутренний мир девушки, а сугубо её гениталии. Которые в то время напрямую были связаны с её богатым внутренним миром.
Так вот, как часто это бывает, приходит тот миг, когда в воздухе уже витает миг расставания навсегда. Туд следует отметить, что Ленка (так звали мою каралеву) была из обеспеченной и манерной семьи. Манерность всего семейства, включая и Ленку заключалась в их невьебенно показной интеллигентности, в то время, когда им до этой интеллигентности было как, до Киева раком. Я в то время
бедный студент с гипертрофированным сексуальным синдромом всячески избегал её родственников, чего не сказать о Ленкиных
гениталиях к которым стремился как кот к валерьянке.
Ну так вот пришло время, когда Ленка при всяческой поддержке и одобрении папы и мамы решила послать меня в пизду. Причём уже не ф сваю, а в какую-та отдалённо неопределённую…Отчего мне было очень грусна и абидна. Хуле, с таким неабаюдным нахингом я был
решительна не сагласен.
В тот зимний постновогодний день Ленка собиралась сьездить в горы покатацца на лыжах, ну заодно и поебстись при случае, о чём
говорила её довольная рожа. Все её приятные предвкушения портил я, приперевшийся её провожать. Но так как я оговорил с ней что
это будет эффектная точка в наших отношениях, она нехотя согласилась. Хотя с её точки зрения, хуле там было эффектного…
Перед самым отьездом автобуса (а ехать нужно было часов 12-13) я торжественно вручил ей литровый пакет её любимого персикового
сока и она благодарно и скромно подставили щёчку. Чмокнув её и помахав ручкой я расстроенный пошёл домой.
При этом трогательном расставании я встретил своего знакомого, который ехал в том же направлении и, я даже заподозревал,- ебать мою бывшую королеву.
Конечно, мне стыдно сейчас в этом признаваться, но хуле…Перед тем как вручить Ленке прощальный подарок, я набросал в него
несколько таблеток фенолфталеина (по моему это пурген), которые спиздил у бабушки, страдающей мучительными запорами.
Дальнейшее я знаю со слов этого самого знакомого, который, я подозреваю, так и не отьебал мою принцессу, за что и отомстил,
рассказав эту историю…
Позывы к говноизвержению, видимо начались у Ленки через пол-часа после отправки автобуса. К сожалению, это был не Биоплан, а
простой автобус без всякого намёка на толчок. Здесь Ленке повезло. Была короткая остановка, на которой моя звёздочка впервые
задержала отправку на пол-часа.
Вернувшись в салон, она выслушав недовольное бурчание водителя, осторожно села на место. Минут через 20, зомби с остекленевшими глазами и в полуприсяде , пугая пассажиров и самого водителя насрала у самого выхода едва тока водитель успел остановицца. Видимо потом Ленка хотела покончить жизнь самоубийством не вставая с корточек, путём разбрасывания внутренностей по округе и утробно мыча.
Салон молчал. Симпатичная девушка показывает чудеса пошлости и эпатажа вогнали пассажиров и бедного водителя в ступор…Ну хуле,
ехать то надо…
Крепилась Ленка недолго. Зачем-то (видимо чтоб восполнить кислотно-щелочной баланс) она регулярно отхлёбывала из коробки
персиковый сок. В третьий раз, когда моё солнышко обосрала левое заднее колесо автобуса, послышались неуверенные предложения
«прибить суку» и возмущения «до чего страна докатилась».
Автобус опоздал на конечный пункт назначения на 4 часа. По заверениям моего знакомого, - в первые два дня из трёх зимнего отдыха Ленка из номера не выходила. А в третий день, уехала до обеда.
Вы не подумайте, - я очень добрый и совершенно не мстительный человек. Проста абиделся. После этого рассказа моего знакомого я
совершенно охладел к Ленке а она к персиковому соку.