- Душевно, внучка, душевно! - Дед Мороз сыто икнул и потянулся за пивом, - Давненько ты так не радовала старика. Отличное жаркое!
- Малышу нужно хорошо питаться, - кивнула Снегурочка, убирая со стола остатки ужина.
- Без панибратства только, детка. Без амикошонства новомодного, - беззлобно заворчал Дед Мороз, для проформы постукивая посохом по полу, - Я
только-только привык к этому твоему "дедулёк", а тут уже "малыш".. Что люди подумают?
- Ты-то тут причём, дедушка? - искренне изумилась Снегурочка, - Вот начнёшь впадать в детство, тогда и подумаю о соответствующем обращении. А пока ты ещё в своём уме. Ведь в своём же?
- А кто у нас тогда малыш? - недоуменно спросил Дед Мороз.
- Да вот же, - Снегурочка приподняла край скатерти и из-под стола выбрался упитанный тигрёнок, - Наш малыш.
- Твою дивизию! - Дед Мороз уронил кружку с пивом, бабочкой вспорхнул на стол и направил на тигрёнка посох, - Хищник в доме! Спасайся, кто может!
- Да ладно тебе, - пожала плечами Снегурочка, - Он ещё махонький совсем. Правда, быстро растёт. И аппетит у него на зависть.
- На стол залезай, дурёха, быстрее! - заорал Дед Мороз, - Ему сюда не добраться.. пока. А если сунется, я его посохом-то и шваркну!
- Что ему твой посох, дедушка? - усмехнулась Снегурочка, - Он же железный.
- Деревянный он, - хмуро заметил Дед Мороз. - Сосновый. Но этому перекоту хватит. Кыш отсюда, оглоед, кыш, кому сказал!
- Тигр железный, а не посох, - внесла ясность Снегурочка, - И не кричи на него, он по-русски все-равно не понимает.
- Чего это? - опешил Дед Мороз.
- Китаец он, дедушка, - терпеливо сообщила Снегурочка, - Слезай-ка со стола. Он добрый, правда. Ласковый такой.
- Куда катится мир? - спросил Дед Мороз у потолка и принялся осторожно сползать на пол, - В сердце Лапландии, в собственном доме, под
собственным столом прячется ласковый железный китаец.. Хоть в Зимбабву эмигрируй..
- Так ведь год тигра грядёт, - сказала Снегурочка, - Дедушка, совсем ты у меня тёмный. Год Железного Тигра.
- Это кто выдумал? - скривился Дед Мороз.
- Китайцы, - Снегурочка почесала тигрёнка за ухом.
- Оспади, тут их много? - занервничал Дед Мороз и трижды ткнул посохом под стол.
- Да нет же, - успокоила старика внучка, - Только один. Зато тотемный!
- Слушай.. - прищурился Дед Мороз, - Он же хищник. Он же растёт. Он же есть все время хочет. А остатков жаркого ему надолго не хватит.
- Там ещё целый олень остался, - беззаботно отмахнулась Снегурочка, - До 31-го хватит, а потом он уже сам о себе позаботится. К тому же, не
здесь.
- Какой олень? - спросил Дед Мороз, - Нет в Лапландии диких оленей. Все одомашнен... Мамадарагая! Мой олень?!!! Один?!!! Последний?!!!
- Спокойно, дедушка! - Снегурочка заслонила собой тигрёнка, - Не восставай на будущее. За этим малышом стоит полтора миллиарда голодных ртов. Не торопи лихо. Подумаешь, олени! Эти ребята нас с тобой слизнут походя, вместе со всей Лапландией, и не моргнут.
- Народ не позволит! - стукнул посохом Дед Мороз, - Народу мы нужны. Он нас спасёт.
- Да никто в тебя уже давно не верит, - хмыкнула Снегурочка, - И в сводного твоего, Клауса. А в китайцев верят все. Кстати, ты тоже
посодействовал.
- Я?! - разинул рот Дед Мороз.
- А загляни в мешок, - дёрнула подбородком Снегурочка, - На подарки свои посмотри. Девять из каждых десяти "мадэ ин Чайна".
- Все десять, - угрюмо сообщил Дед Мороз, порывшись в мешке, - Прям не Дед Мороз, а Лао Мандарин какой-то. Ну ничего! Нас так просто не
подвинешь! Отойди, внучка, я сейчас волшбу творить буду. А для разогрева...
Дед Мороз повернулся в стоящей в углу ёлке, направил на неё посох и гаркнул:
- Раз, два, три - ёлочка, гори!
- Вот именно, - хмыкнула Снегурочка, глядя на тёмную ёлку, - Гирлянда-то - китайская дрянь. Даже камланием не вылечишь..
- И что теперь делать? - уныло спросил Дед Мороз.
- Учись тигром управлять, - ответила Снегурочка, - Садись-ка, дедушка, я тебе бороду прореживать стану и брови начёсывать. А ты выброси из
головы свои архаичные "сновымгодом-сновымсчастьем" и повторяй за мной, гримасничая и растягивая гласные - "Во чжу ни синь нянь!", "Синь нянь
юйкуай!", "Гунхэ синьси!"
Тёплый олений нос прижался к щеке задремавшего у костерка Деда Мороза. Тот вздрогнул, вскочил на ноги и замахнулся посохом:
- Кыш, морда китайская! Зашибу!
- Сам ты кышморда! - обиженно фыркнул олень, - Дрыхнет он.. Новый Год проспишь.
- Тьфу, зараза, приснится же такое, - Дед Мороз потёр лицо рукавицами, весело посмотрел на шестёрку оленей и вскочил в сани, - Понеслась,
ребята! С Новым Годом!
Упряжка сорвалась с места и помчалась по снежной равнине.
- Хорошо-то как! - крикнул правый ведущий олень своему напарнику, - Морозец, снежок, раздолье!
- Это да, - крикнул в ответ тот, - Только вот лямки натирают. Китайская кожа, черт бы ее! Синтетика.
Ремонт (орфография автора без изменений)
Когда мне стукнуло двенадцать лет, ко мне пришёл мой дед, и сказал:
- Я старый солдат, и не знаю слов любви. Да они тебе и не нужны в общем-то. Свою любовь к тебе, внучка, я выражаю в виде двухкомнатной
квартиры, которую ты обретёшь сразу же после того как я умру. В чём подвох, спросишь? А в том что я ещё бодр, весел, и не ссусь под себя. А это значит, что хату ты получишь нескоро. Травить меня бесполезно, я два раза ел пирожки твоей мамы, и выжил. Значит, у меня иммунитет даже к
плутонию. Долго ждать будешь.
И дед меня не обманул. Собственницей двухкомнатной жилплощади я стала только через десять лет. И ещё года два после этого просто буйно
радовалась тому, что мне больше не нужно есть пирожки своей мамы, а так же с ней жить. Потом эйфория прошла, и на её место пришла грусть. Ибо я
узрела на своей площади разруху. Разруха была везде: в вытертых обоях, в ржавом унитазе, и в пожелтевшей клеёнке, которой были оклеены стены
туалета. Грусть, в свою очередь, сменилась тоской. Потому что денег на ремонт у меня не было, а мужика, у которого их можно было бы выклянчить – у меня не было вообще никогда в жизни. Но разруха всё сильнее действовала на мою психику, и последней каплей стала худая плешивая мышь,
насравшая мне на обеденный стол, и там же почему-то скончавшаяся. Похоронив мышь в ржавом унитазе, я подбила свою наличность, и выяснила, что моих накоплений хватит на пять рулонов обоев и пачку клея. Остальные стройматериалы я намеревалась спиздить у соседа дяди Вити, который очень удачно затеял у себя евроремонт, а материалы очень по-глупому хранил в общем коридоре.
Новый унитаз у меня тоже имелся. Его уже заблаговременно где-то спиздил мой покойный дед, и припрятал на балконе. Как знал, как знал.
Украв у дяди Вити коробку плитки, тридцать метров плинтуса, и банку белой краски, попутно прикидывая: а не дадут ли мне пизды, если я попру ещё и итальянский смеситесь для ванной, я занялась ремонтом в стиле «Сам себе молдаванин».
Два дня я обдирала старые обои, мысленно матеря покойного предка. Обоев на стене было три слоя, плюс старые газеты. Чем он их приклеивал я не знаю, но обои не желали отдираться даже в промокшем виде. Поэтому на третий день я озверела, и решила приклеить четвёртый слой обоев. Так
теплее зимой будет.
Порезав недрогнувшей рукой все пять рулонов обоев на одинаковые куски, я смутно и запоздало начала подозревать, что молдаванин из меня совсем негодный. Хуёвый даже, не побоюсь этого слова, из меня молдаванин. Потому что мне никто не сказал про то, что рисунок на стыке обоев должен
совпадать. А рисунок там был, и знатный: под зелёной пальмой, в голубой луже, в лучах оранжевого солнца, маленький тигрёнок сосёт сиську у
бегемота, вывалившего язык. Ну, может, и не у бегемота, и не сиську, но, во всяком случае, очень на то похоже. И рисунок этот повторяется три миллиона раз. Я сложила на полу нарезанные куски, и предсказуемо обнаружила, что рисунок очень даже хорошо совпадает. Идеально, я бы даже
сказала. Если вам, конечно, нравятся тигрята, ебущие в рот бегемота, и бегемоты, лижущие тигриную жопу. И всё это в пальмах.
Лично мне получившийся паззл понравился даже больше чем оригинал, но небольшая проблема была в том, что обклеивать этой зоофилией я собиралась детскую комнату. Справедливо рассудив, что пятилетний ребёнок вряд ли поймёт что именно тигрёнок сосёт у бегемотика, а через пару лет,
возможно, я познакомлюсь с олигархом или, на худой конец, с молдаванином, которые переклеят мне тут всё заново, и намазала клеем первый кусок. Приклеив на стену три обоины, и полюбовавшись на ряд тигриных жоп во рту у бегемотов, я наткнулась на преграду в виде шкафа. Всем известно, что я богатырской силы женщина, и что я умею таскать на плече пьяных, активно сопротивляющихся, стокилограммовых мужиков, но всему есть предел.
Шкаф я поднять точно не смогу. Это же не икеевский шкаф Анебуда из прессованного картона, а Дедушкин Опиздинительно Огромный и Тяжёлый
Шкаф-Мутант. Следовательно, придётся звонить Никитосу.
Никитос, которого я на заре своей писательской карьеры очень тепло описала в рассказе Человек-Мудак, не зря носил столь гордое погоняло. После всего, что между нами было, он меня не убил, не съел мою печень, и даже не возненавидел. Он стал со мной дружить. Справедливо полагая, что
такой неординарный человек как я непременно может ему пригодиться в будущем. Правда, за прошедшие десять лет я ему ещё ни разу не пригождалась. Зато он мне – очень часто. Я женщина хваткая и меркантильная, это тоже все знают.
- Никитос, - сексуально прошептала я в телефонную трубку. – Хочешь почти бесплатно посмотреть как тигрёнок ебёт бегемотика под пальмой в лучах солнца?
- Почём коробок? – сразу соориентировался Никитос, припомнив, судя по всему, тот постыдный случай, когда я покурила зелёных наркотиков, и пять часов разговаривала по-немецки с нарисованными на стене рыбками. При том, что я и немецкого-то не знаю.
- Обижаете, начальник. Я в завязке. И сейчас серьёзна как раковая опухоль. Приезжай, мой бурундучок. Дело есть.
Бурундучок приехал через час, и, склонив голову, стал рассматривать мои новые обои.
- Впечатляет? – Я похлопала его по плечу, и гордо задрала подбородок. – Свежо? Смело? Нетрадиционно?
- Великолепно. – Никитос повернулся ко мне лицом. – Ребёнок будет в восторге. Если ты, конечно, не собираешься предварительно выколоть ему
глаза. Я так понимаю, за просмотр сей абстракции ты что-то со мной теперь сделаешь?
- Само собой. Видишь шкаф? – Я кивнула головой на преграду.
Глаза Никитоса налились слезами:
- Это же Дедушкин Опиздинительно Огромный и Тяжёлый Шкаф-Мутант!
- Именно так. – Я ободряюще улыбнулась. – И тебе надо его вытащить из комнаты. Или, как минимум, отодвинуть к противоположной стене. Чтобы я и дальше могла клеить свои весёлые картинки.
- У меня треснет жопа. – Попробовал подавить на жалость Никитос.
- А у меня много клея. – Я знала как его подбодрить.
- Я могу умереть! – Никитос явно не желал мне помогать.
- У меня хорошие связи на Митинском кладбище. Бери шкаф, и не вздумай убегать балконами. – Припомнила я ему давний косяк.
- Я имею право на звонок другу! – истерично взвизгнул Никитос, и судорожно потыкал в кнопки телефона.
Я возражать не стала.
Ещё через час приехал очень полезный друг Никитоса, который, подозреваю, был профессиональным молдаванином. Ибо припёр с собой какие-то ремни, и мешок чего-то вонючего. Ремнями он ловко подпоясал Дедушкин Шкаф, а вонючий мешок вручил мне, и застенчиво сказал:
- А это вам.
- Там говно? – Я ещё раз принюхалась к мешку, и вопросительно посмотрела на дарителя.
- Там обои. – Даритель покраснел, и старательно отводил взгляд от моих весёлых картинок. – Сухие обои. Их надо развести водой, и получится
такая как бы кашица. Её нужно черпать, и размазывать по стенам. Потом, когда всё засохнет, будет очень красиво.
Я растрогалась:
- Они, наверное, дорогие? Сколько с меня?
- Это подарок. – Покраснел молдаванин. – Мне за них Никита деньги отдаст. Он сказал, что вы немножко на голову ёбнутая, но ваш ребёнок страдать не должен. Давайте мы этих совокупляющихся мумми-троллей отклеим, и намажем стены кашицей?
- Я вот тебе щас жопу кашицей намажу! – Возмутилась я, и сурово посмотрела на скорчившегося за шкафом Никитоса. – Обои прекрасны, мой ребёнок тоже на голову ёбнутый, и они ему нравятся. А кашицей я щас туалет поклею. Не пропадать же добру?
Под кряхтяще-пердящие звуки, доносящиеся из комнаты, я развела в тазике сухие обои, и передумала клеить туалет. На кашицу получившаяся продрись была похожа меньше всего. Больше всего она была похожа на блевотину. Жёлто-зелёную, с вкраплениями корейской морковки и кукурузы Бондюэль.
- Эй! – Я высунула голову в прихожую. – Это точно надо мазать на стену?
Ответом мне послужил громкий одинокий пук.
Зачерпнув ладошкой немного продриси, я шлёпнула её на стену, и аккуратно размазала пластмассовым мастерком. Получилось ещё хуже чем было, зато под цвет ржавого унитаза. Понимая, что за нами Москва, и отступать уже некуда, я быстро обмазала блевотиной все стены, и, увлекшись, дверь.
Отступив на шаг назад, и откинув со лба волосы, я стала созерцать.
- А что это торчит? – Сзади незаметно подкрался молдаванин, и испортил мне созерцание.
- Это торчит гвоздь. – Миролюбиво ответила я. – На нём в будущем будет висеть держатель для туалетной бумаги. А вот на этот я повешу
птичку-палево. Она всегда тут висит. (Лирическое отступление: когда-то мне подарили совершенно мудацкую игрушку: деревянную клетку с сидящей
внутри птичкой, которая реагирует на звук, и начинает горласто петь. Я долго думала куда её можно пристроить с пользой, и повесила птицу в
туалете. За полгода все мои друзья отучились какать у меня дома. Птичка-палево реагировала громкими песнями на самый минимальный пердёж)
- И много у вас тут гвоздиков? – Отчего-то напрягся молдаванин.
- Да дохуя! – Я обвела широким жестом стены туалета. – Вот тут гвоздик для автоматического освежителя, на этом висит моя фотография, а вон на том – полочка для свежей прессы. А что не так?
- Вы на мешочке с обоями инструкцию не читали?
Я не люблю такие вопросы. Они никогда не предвещают ничего хорошего. Но пришлось признаться в том, что ничего я на мешочке не читала. И очень зря. Потому что на мешочке было написано, что прежде чем клеить жидкие обои, надо предварительно удалить из стен все металлические предметы.
Иначе через неделю на их месте появятся ржавые пятна большого диаметра.
Я совершенно не расстроилась, ибо при таком раскладе унитаз можно смело не менять.
Посчитав туалет вполне отремонтированным, я заглянула в комнату с ревизией. Ревизия меня удовлетворила, шкаф был перемещён к противоположной
стене, а Никитос лежал у порога мёртвым.
- Он очень старался. – Прокомментировал картину молдаванин. – Теперь ему нужно дать пива.
- Пизды ему нужно дать, симулянту. – Покривила я душой, скорее, по привычке, и ушла в магазин за пивом, но купила зачем-то водки.
…Дальнейший ход ремонта я помню смутно.
В туалете беспрестанно надрывалась птичка-палево, в тазике с остатками жидких обоев поднялся уровень и прибавилось кукурузы, в ушах звенел мой собственный отчаянный крик: «Не срать! Я всё слышу!», и перед глазами мелькали ебущиеся бегемотики.
Очнулась я через три дня.
В доме было тихо, и пахло одиночеством.
Детская комната была полностью обклеена обоями, включая потолок и люстру. В тазике с клеем намертво застыл мой зимний сапог, из голенища
которого задорно выглядывал резиновый х*й. Это же слово было нацарапано на дверце Дедушкиного Опиздинительного Шкафа. Причём, моим почерком.
Перекрестившись, я заглянула в туалет. Блевотина на стенах высохла, и, как и обещал молдаванин, всё было очень красиво: со стен на меня с
укором смотрели неровные коричневые пятна, меньше всего похожие на ржавчину, и больше всего наталкивающие на мысль, что кто-то вытирал о стены жопу. Птичка-палево была заботливо укутана в три рулона туалетной бумаги, и молчала. Унитаза не было вообще. Зато пол туалета был выложен
спизженной у дяди Вити плиткой. Вернее, тремя плитками. А на двери белой краской нарисована жопа.
Всё-таки, погоняло у Никитоса очень правильное. А в том, что к этому приложил руку именно мой друг – я не сомневалась ни секунды.
Никитоса я по-своему очень даже люблю, поэтому обои в детской я не меняла шесть лет. И столько же не трогала Дедушкин Шкаф.
И лишь не так давно, решив, наконец, сменить мебель и уничтожить бегемотиков, с помощью мужа я отодвинула шкаф, и со слезами счастья узрела на стене за ним привет из прошлого. Который выглядел как надпись на обоях, выложенная пластилином:
«ЛИДА! ТЫ ПИДОРАСКА!»
Алиса
В большой комнате было раскидано неимоверное количество сундучков и шкатулочек.
- Совсем уже обнаглели. – пробурчала Алиса и открыла первый сундучок.
Из сундучка выпало что-то, непонятного цвета и формы.
- Съешь меня. – запищало что-то.
– Да щас! Ты вообще – что? – поинтересовалась Алиса.
- Пирожок! – хихикнуло что-то. – Съешь меня.
- Ой как это замечательно выглядит! Прям вот весь рот слюной наполнился! Обязательно попробую приготовить! Спасибо за рецепт! Нямка! – елейно пропела Алиса, которой неоднократно приходилось бывать на кулинарных форумах.
- Съешь меня! – пропищал пирожок.
- Раньше хоть с бумажками были. – поморщилась Алиса и съела пирожок.
- Ты сосиски, что ли, ела? – запищал пирожок где-то внутри.
- Во попала. И вырасти - не выросла, и в животе радио теперь. - сказала Алиса и открыла большой сундук.
- Погладь меня! – дико заорал манул.
- Ой, не то. – захлопнула сундук Алиса и открыла сундучок поменьше.
- Выпей меня! – запищал пузырек.
- Привет, полтос! – обрадовалась Алиса и выпила.
- Занюхай меня! – запищал внутри алкоголь. – Слева от тебя коробочка.
- Здравствуй, Алиса! – вывалилась из коробочки корочка черного хлеба.- Понюхай меня!
- Аххх! – крякнула Алиса. – А ничего тут у вас.
- Погладь меня!!! – завыл манул в большом сундуке.
- Цыц там! – прикрикнула Алиса и открыла следующий сундучок.
В сундучке молча лежали пирожок с надписью «Съешь меня» и пузырек с надписью «Выпей меня».
- Ага! Вы настоящие. От которых растут и уменьшаются. – поняла Алиса. – Вы обождете, наверное. Тут еще много коробочек.
И она начала открывать все подряд.
- Повтори меня! – солидно сказала водка.
- Понюхай меня! – закричала корочка хлеба.
- Съешь меня! – закричал огурчик.
- Покури меня! – сказал табак.
- Погладь меня!!!! – завыл манул.
- Спой меня! – попросила песня.
- Станцуй меня! – ухнул танец.
- Выпей меня! Закуси меня! Запей мной! Обними меня! Держись за меня! – раздался целый хор голосов.
- Стой-стой-стой! – сказала Алиса. – Кто сказал «обними меня»?
- Это у меня выросли запросы! – сообщил из сундука манул.
- Тьфу на тебя! – сказала Алиса и пнула сундук.
- Почувствуй меня! – сказали из какой-то коробки.
- Это оргазм? – спросила Алиса.
- Это счастье! – ответили непонятно откуда.
- Это подождет! Я сейчас вполне счастлива. – широко улыбнулась Алиса. – У меня тут еще пара сотен коробочек и я никуда не спешу.
Оруженосец.........
Усталый оруженосец с тяжелым мешком за плечами, после утомительного многодневного перехода, наконец увидел Проклятый замок – зловещее сооружение,
сложенное неизвестно когда из больших глыб темного необработанного камня. Крепость, возведенная на склоне величественной горы, одиноко возвышалась над
бескрайним туманным лесом. Высокие шпили, венчавшие сторожевые башни Замка были плотно окутаны лохматыми облаками, из которых непрестанно моросил мелкий промозглый дождь.
Замок казался совершенно заброшенным и необитаемым, но слуга помнил и о заждавшемся Хозяине и о древнем проклятии этих мест, обитающим в лабиринтах
подвалов Черного Замка. Оруженосец расположился у валуна напротив огромного пролома в крепостной стене, за которым сквозь туман виднелись освещенные окна дворцовых комнат. Входить в Замок не было приказано, поэтому он, разместив под камнем мешок с волшебными штуковинами, сел рядом, положил на колени
многозарядный автоматический арбалет, длинно отхлебнул из фляжки и стал ждать.
+++++
В пустом Оружейном зале жарко догорал камин. Над углями висел котел, в котором жирно и смачно булькало. Объевшийся Прекрасный принц лежал на медвежьей
шкуре, осоловело смотрел на тлеющий огонь и ковырялся охотничьим ножом в зубах. «Принцесса кокетничает, слуга шляется неизвестно где» - мысли сонно
бродили в голове: «Скучно». Поднявшись на ноги, прошелся по залу, потрогал нагретый камень стен, посмотрел в окно. Темные верхушки огромных елей торчали из плотного тумана, который наползал из бесконечно далеких предгорий. Сонное ожидание становилось невыносимым.
+++++
Несчастная Принцесса возвращалась с прогулки по окрестностям замка. Настроение было превосходным. Скоро Принцу доставят его волшебный меч, он убьет
дракона, и они поженятся. Ждать оставалось совсем не долго.
+++++
Утомленный Оруженосец спал, положив голову на мешок с артефактами. Принц бесшумно возник из тумана, присел возле спящего. Усмехнувшись, набрал побольше
воздуха в грудь и крикнул в лицо беспечному слуге: «Принес, с*кабля?!». Горное эхо попыталось повторить резкий возглас, но увязнув в тумане, укатилось
вниз по склону…
Оруженосец вздрогнул и, не открывая глаз, всадил три арбалетных болта в голову своего господина. Притихший Прекрасный принц, медленно кувыркаясь и гремя боевыми доспехами, отправился догонять эхо своей шутки.
+++++
В небе, над вершинами огромных елей, кружили встревоженные черные птицы…
- Пьяная скатина, гандоооон – пискляво голосила принцесса, стуча кулачками в грудь недоумевающего оруженосца - Идиот! Кто пойдет в подвал, тварь?
Оруженосец растерянно сопел, молча размазывая по щекам кровь, обильно текущую из разбитого носа.
- Ты чо натворил, кааааааазел? За кого мне выходить теперь замуж, чмо залупоголовое? Кто убьет Дракона, блядииинаааааа?
Потом, сев на корточки и сжав в ладонях голову, зарыдала: «Еооооооптвааааюуууумаааааааать»…
+++++
В подземельях Черного Замка, в непроницаемой темноте, где к стенам прикованы заплесневелые скелеты, а по полу рассыпаны несметные сокровища, спал дракон. Уродливая крылатая игуана, услышав принцессин голос, подняла рогатую голову, открыла один глаз, прислушалась, затем тоненько мерзко хехекнув, повернулась на другой бок и снова уснула.
> Работа над ошибками
Космические корабли садились во дворе дома номер 45 гораздо реже, чем там давал концерты большой оркестр Глена Миллера. А поскольку Глен Миллер никогда не давал концертов в этом дворе, в общем, неудивительно что жильцы оказались неподготовленными к встрече с внеземными цивилизациями.
Более всех оказалась неподготовленной Софья Павловна, пенсионерка из первого подъезда, квартиры номер 3, где она проживала временно. Потому как постоянно - она проживала на лавочке у подъезда, являя собой памятник стереотипам о бабушках у подъезда. Софья Павловна ревностно защищала двор от любых
посторонних, так что совсем не удивительно, что, когда вдруг разверзлись небеса и космическая громадина, противно пикая и гундося «Осторожно! Мой корабль садится! Осторожно! Мой корабль садится!», начала приближаться к земле, Софья Павловна, по привычке, стала необъятной грудью на защиту двора и закричала: - Сволочи! Нет застройке дворов! Это незаконно! Не дадим расти коттеджам на детских площадках! Вот вам всем! Выкусите!
И показала громадине превосходно сложенную фигу.
- Не хулиганьте, старушка! Отойдите немедленно с места посадки! – громогласно отозвался корабль – У нас, между прочим, топливо очень дорогое. Если мы тут будем зависать и любоваться на дули пенсионерок, фиг мы потом куда сможем улететь. Щас вот как брякнемся на вас! Станете такой же плоской как ваши шуточки!
- Хамло неопознанное! – оскорбилась Софья Павловна на упоминание возраста - Не дам застраивать двор! Вот не дам и все!
- Да кто застраивает-то? – взвыли на корабле – Мы временно! На часок всего! Отойдите немедленно, престарелая скандалистка! Вы бы не теряли времени, да
бежали в поликлинику. Там сегодня день маразма. Вам – бесплатно сегодня!
- Да куда ж ты тут сядешь, ирод? – закричала Софья Павловна – Громадина какая! Все переломаешь вокруг! Иди вона на площадь садись. Или в поле вообще! Ваше место в поле, хамы!
- Опоры кораблю на что? – рявкнули из корабля – Опоры много места не занимают. Какая-то радикальная пенсионерка попалась. Пенсионерка-фундаменталист!
Спорит еще. А сама по развитию – едва до наших слабоумных дотягивает!
- Ах так?! – взъярилась Софья Павловна – А ну-ка сядь. Вот ты сядь и мы разберемся - кто из нас тут слабоумный! Опоры у него. Щас я тебе опоры-то
пообломаю! Давай, давай!
И отскочила к родному подъезду, наблюдая оттуда как, корабль выпускает опоры и аккуратно садится на них.
- Давай, давай.. Сейчас я тебе сделаю! Только сядь!
Жильцы не торопясь подтягивались к месту посадки, восхищаясь развитием инопланетной техники. Общий восторг сложился во фразу:
- Ишь, какая хрень здоровенная!
На корпусе корабля вдруг неоновым светом загорелись какие-то буквы.
- Грамотные... – умилился кто-то из жильцов.
- Да ладно! – возразили ему – Софью Павловну чехвостили на понятном языке, а пишут орнаменты всякие. Может и неграмотные вовсе. Может, им письменность без надобности вообще.
- Ща земляне! – успокоили с корабля – Настраиваемся. Шутка ли... Что вы вообще понимаете в настройках?
- Понимаем, что фигню всякую пишете! – парировала Софья Павловна – Поналетело двоешников всяких.
- Все! Читайте, холеры! – буркнули с корабля.
Неоном горели уже понятные всем буквы.
«10 часто отвечаемых ответов:
1. Да! Это космический корбаль.
2. А откуда, блин, он еще мог прилететь, как не из космоса?
3. А вот это – мощный вопрос. Да. Мы прилетели с другой планеты.
4. У нас тоже есть кабельное телевидение. Пара тысяч каналов. У каждого. Недорого.
5. Нет. Невозможно переключиться по всем каналам за один вечер.
6. Мы не собираемся вас завоевывать. У вас мир не подметают и урны не везде есть.
7. Воровать тоже никого не собираемся. Нафиг надо. Подумаешь сокровища какие.
8. Оружие у нас есть. Если чего – рванет так, что вспоминать некому будет. А принцип действия – не скажем. И не просите.
9. Нет. Корабль не дюралевый. У нас другие металлы.
10. А вот сейчас выйдут гуманоиды из корабля и расскажут чего прилетели. Терпение имейте.»
- Ну чего там? Прочли? – спросили с корабля.
- Прочли! – отозвался кто-то из толпы – В первом ответе должно быть «корабль», а не «корбаль». Безграмотные. Даром что инопланетяне.
- Это опечатка. Быстро печатали потому что. – железно оправдались инопланетяне – Ну чего? Можно выходить?
- Давайте уже! – сказали жильцы – Чего резину тянете?
- Старушку привяжите сперва. – сказали из корабля – А то не выйдем вообще.
- Да я вас! Да я вас... – задохнулась Софья Павловна - Да я вас по судам затаскаю! Нелюди!
- Верно! Не люди! – радостно согласились инопланетяне – Поэтому привязывайся сама скорей. Не задерживай людей. Им ужинать пора, а они тебя ждут. Можно
один раз не только о себе подумать?
- Не буду привязываться. – уперлась Софья Павловна – Пошли вы все... В созвездие Девы. В центральную ее часть. Или чуть ниже.
- Да выходите! – приободрили из толпы – Мы ее придержим, если чего. Не бойтесь.
- Чего нам бояться-то? – хмыкнули из корабля – Мы, если чего, как бабахнем из всех стволов. Все безумными станете сразу. Как старушка. А теперь – ша! Мы выходим.
Из корабля ударило ярким светом, из которого под кораблем материализовались шестеро инопланетян,улыбающихся и приветливо машущих руками.
- Гляди-ко... – зашептались в толпе – Совсем как мы... Только левой руки нет.
- Как же нет? – возражали самые наблюдательные – Вон она! Из макушки растет. Они ею приветы машут.
- Точно! Ухты! Ловко как.. – изумились все.
- Привет, Земляне! – обратился к жильцам один из инопланетян – Как живете? Подарки дарить будете? В честь встречи такой?
- Ага! – ядовито сказала Софья Павловна – Щас за мужниным пиджаком старым сбегаю. Малость перешить придется. Левый рукав на воротник – всего и делов.
- Ладно. Обойдемся. – сплюнул инопланетятнин – Тут, значит, такое дело... Это.. В общем, это мы вас создали. Выпустили на планету давно еще. Чтоб
плодились и развивались тут сами себе. Есть доказательства. ДНК там всякие, гены, хромосомы.
- И за это просите теперь мировое господство, небось? – не унималась Софья Павловна – Или, что еще хуже, жилплощадь выделить, например?
- Больно надо нам такое господство. – отказался инопланетянин – А жилплощадь и подавно. У нас жилплощади – по 8 гектаров на каждого. Плюс приусадебного
участка – пятьдесят га. Мы ошибку исправить прилетели.
- Я говорила! Люди! Они всех убьют! Они сволочи! – закричала надрывно Софья Павловна – Бей их!
- Надо было действительно ее привязать. – мрачно сказал кто-то из жильцов – Какую ошибку-то?
- Ну рука у вас не оттуда растет. Очевидно же. – пояснили инопланетяне – Твкарст пьяный был, когда собирал. Верхнюю руку неправильно прицепил. А вы
мучаетесь. Но теперь мучения позади! Мы здесь и заставим ваши руки расти из положенного места. Если есть такое желание, конечно.
Толпа заволновалась.
- А вот я, например, против! – заявила женщина с талией по всему телу – Нет, я конечно понимаю, что белье, например, вывешивать легче. Или лампочку
выкрутить. А обниматься как? А? Одной рукой?
- Да вот как! – сказали инопланетяне и обнялись попарно.
- Фу! Это же неудобно! – забраковала толпа – Да даже если не обниматься. Уставать будет рука – постоянно вверх если.
- Да чего ж уставать-то? – засмеялись инопланетяне – Складываешь прекрасненько на макушке. Вот так. И ладошку козырьком. Очень удобно, кстати. И на кепках экономия.
- Мне нравится! – сказал один из жильцов.
- Предатель! – гавкнули остальные – А как две сумки сразу тащить? Или, например. Два ведра воды.
- Коромыслом, понятное дело. – удивились инопланетяне – Чем еще-то?
- Действительно! Можно же коромыслом! – обрадовался предатель.
- Предатель и есть! – цыкнули на него жильцы – Да ну. Щас одежду перешивать, машины у нас под две руки уже... Дорого это все. Не надо нам.
- Точно не надо? – как-то даже обрадовались инопланетяне.
- Надо! Нам надо! – закричал предатель.
- Цыц! – гаркнули все хором – Не слушайте его, граждане пришельцы. Не надо нам. Спасибо за заботу. И за беспокойство проявленное. Но не надо. Мы уж так
привыкли.
- Точно? – опять переспросили инопланетяне – А то мы в другой раз прилетать уж не будем. Ну так чего?
- Не надо! – твердо ответили жильцы – Жалко, конечно, что не приедете...
- Меня только переделайте! – попросил предатель – Хочу первоначальную форму обречь.
- Да, конечно. – ехидно сказали инопланетяне – Сейчас мы будем по-одиночке тут чикаться. Или все, или никого. Ну так чего?
- До свидания! – твердо сказали жильцы – Не надо нам.
- Помашите нам рукой на прощанье! – добавила Софья Павловна.
- Ну тогда оставайтесь, бракованные. – попрощались инопланетяне – Живите себе с этой нелепой левой рукой. А мы полетим дальше. У нас много где по-пьянке всяких собирали. У вас-то ладно – рука только. Вы б видели куда они голову умудряются привинтить... В общем, пока. Не поминайте лихом.
Вспышкой убрались к себе на корабль и стартанули беззвучно. Только злобное лицо Софьи Павловны и примятая опорами трава напоминали о визите инопланетного разума.
- Дураки вы все! – заявила Софья Павловна – Надо было деньгами с них взять. Или технологиями. А вы – ду-ра-ки.
- Точно! – подхватил предатель – Рука на голове – это же замечательно! А эти носом крутят... Дураки!
Сплюнул злобно и ушел домой.
- Эк его разобрало с этой верхней рукой... – удивились жильцы – И далась она ему...
- Ду-ра-ки! Как есть дураки! – засмеялась Софья Павловна – Ему как раз и далась. Он в кукольном театре работает! Ему верхняя рука – ой как пригодилась бы. - А. Тогда оно - конечно... – согласились жильцы и разошлись на ужин.
Вся правда о.......... Морозке!
Владыка лесов Морозко, забыв свою величавость, еб..шил через сугробы со скоростью ветра. «Только бы успеть до туалета! - тупым дятлом билась в голове
мысль . - Говорила же мама – не сри на морозе – почки застудишь!» Старик мощно вымахнул на очередную поляну и… замер.
Коричневой грудой на белом снегу сидела девушка. Весь ее беззащитный вид навевал мысли о большой куче навоза. Старик быстро справил малую нужду в большие валенки и важно вышел к незнакомке.
А девушка в это время злилась. Почему сводная сестра Настька такая тупая? Ну, отправили тебя в лес замерзать, так ляг и умри, как человек! Или попробуй
волкам звиздюлей навешать. Можно еще медведя обнять. Так нет же! Живая-здоровая домой вернулась, да еще и с приданым.
Старик долго ждал, пока его заметят. Потом Морозко деликатно кашлянул. С тем же успехом он мог неделикатно рыгнуть, изящно пукнуть или сплясать канкан.
Марфушка так задумалась, что очнулась только от изрядного пинка.
- Здравствуй, дЕвица! – дОбро улыбнулся Морозко. – Тепло ли тебе?
- А? О, с этим все в порядке! – девушка улыбнулась в ответ. – У меня ж в жопе кипятильник!
- Чево?! – опешил старик.
- Тово! С Новым годом, говорю. Здравствуй, землянин! Ми есть солдаты Великой Германии.
Оху..вший дед справил нужду еще раз и бессильно оперся о посох. Марфушка поднялась и, отряхнувшись, приказала:
- Веди в дом, морозяка! Там поговорим!
***
- Всё Насте отдал, дочка! Клянусь! Ничего не осталось! – плачущий дед бессильно цеплялся за Марфушку. - Эх, говорил мне папа – не клади все яйца в одну
штанину!
Он был в отчаянии. А ведь начиналось все так изумительно! Вернувшись домой, девушка устроила старику такую феерию, такой сексуальный стипль-чез, что дед ощутил себя сначала на седьмом, потом на восьмом, потом и на всех последующих небесах. Ему открылись «Крыло бабочки», «Узбецкий петтинг» и «Путь
богомола». А уж «Анальным щекотуном» Марфушка сразила его наповал. И вот эта фея грозилась уйти, если не заполучит богатства.
- Отдал все за дурацкую уборку?! Да ты мудак, дядя!
- Мудак, дочка, мудак, не отрицаю! Но послушай! Останься со мной, и я сложу к твоим ногам весь мир! Мы будем покрывать землю льдом и снегом! Мы заморозим всех! Звон мужских яиц заглушит крики примерзших к сортирам женщин!
- Снег вместо богатства?! – Марфуша в ярости топнула ногой. – ХитрО придумал! У тебя посох, случайно, не обрезан?
- Да нет, рубанком однажды кое-чо подправил и все. А при чем тут это?
- Да ни при чем!
Девушка развернулась, пнула скрипучую дверь избенки и шагнула в ночь.
Волки забились в норы, птицы смолкли в своих гнездах. Медведь обосрался. По вековой тайге, сквозь снега и вьюги, шла домой деревенская баба.
Простая баба с очень сложными чувствами.
