-Новенький.. «Ява-белка».. клёво.. Юрок, дай прокатится.
-Ну щас прям..разбежался. -Юрка Зацепин по прозвищу «Цепной» с нескрываемой гордостью похлопал по бензобаку свою покупку. Ещё- бы, Цепной пол- зимы следил за порядком в Видеосалоне, отлавливал за шкибон желающих нахаляву пролезть в помещение клуба и даже два раза двинул поддых Комару- предводителю «молодых». С Геркой- видюшником договор простой, старшаки ходят посменно дежурить, чтоб никто бесплатно не пролез посмотреть
фильмы с Брюсом Ли и Ван Даммом, за это имеют долю в виде 15 процентов от выручки, и на «сеанс для взрослых» ходят бесплатно.
-Да ну его нахер, Герку вашего- как то заявил Абрам,- дежурить ещё.. Может ещё дневального выставлять туда? Видеосалон , бля.
Но подъехавший «со станции» поболтать за жизнь Петруха, Абрама остудил:
-Ты чо.. ща все так делают. На чьей территории «частник» работает- те за охрану долю берут. Пацаны говорили, что Московские такие бабки на этом делают, что сами машины покупают. «Налогом» такая штука называется, а если кто отказывается или жадничает.. Петруха умолк.
Татьяна никогда не жаловалась. Во- первых некому, а во –вторых.. зачем?. Ну разошлась с мужем, тот сильно пить начал, когда Лёнька родился.
Диагноз –то вроде сразу поставили. Ребёнок недоношенный.
-Не ломай себе жизнь, деточка. отдай в детдом, мучатся всю жизнь будешь.. –это Акушерки.
-Твой ребёнок? Воспитывай. Значит Господу так угодно.. -это Мать.
И не отдала бы Татьяна никогда, мыслимое ли дело родного дитя да в сироты записывать. Лёнька рос, у болезни название какое- то мудрёное
–Татьяна и не помнила. Не то Даун- не то Паралич . Говорил Лёнька всё больше звуками.. АА- мама значит, ПИН- Зацепины соседи, сердобольные люди , да Татьяне весь подъезд помогал чем мог, а Юля-жена Толи ещё и одежонку приносила от Юрки –сына, тот Лёньки- то на два года старше и как- раз Юрка вырастет из куртки- Лёньке впору приходится. А когда подрос Юрка –стал помогать как сам сможет по-мальчишески- поиграет с Лёнькой ,
машинки покатает, нарисует на листке буквы или собаку, а сам на улицу за девчонками смотрит. Лёньке- то радость, что с ним возятся, а Юрка-
весь в отца- парень серьёзный, понимает что с девчатами интереснее, но виду не подаёт. ЮА- Юрка значит.
-Поеду до станции доеду, Юрка деловито снял с ручки красный кооперативный мотошлем «под ФирмУ», надел на голову, застегнул куртку и принялся
крутить ручку газа выпуская облака синего дыма. На аллее, что начиналась сразу за мостиком показался знакомый Юрке силуэт. Наташка..красавица военковская. Все парни за ней приударить пытались, а Юрок теперь самый завидный кавалер, с мотоциклом да ещё и с каким. На мостике под рёв
мотоцикла шла обычная жизнь. Мелкая старалась хлестнуть по руке Абрама крапивой , за то что «Петька меня по жопе хлопнул», Мурыч старший
рассказывал анекдот ,не стесняясь в выражениях, услышанный в Мытищах от Короля, Вован принёс магнитофон и под всеобщее недовольство выкрутил
ручку громкости до упора.. «Донт ю крааай ту найт.» В этот момент из кустов вышел Лёнька. Юрка сначала стеснялся с Лёнькой показыватся на
мостике, а потом как- то пацаны привыкли. Ленька особо не мешался и когда Абрам научил говорить Лёньку слово «х*й» аудитория на мостике была в восторге. ТФУЙ громко говорил Ленька и показывал себе на молнию на брюках.
-Тёть Тань, а давайте я с Лёнькой погуляю на улицу схожу.
-А не постесняешься, Юр? Только честно..
Молчит. Да можно его понять, молодой парень ему вон за девчатами ухлёстывать, с ребятами гулять, а он с Лёнькой каждый день по часу проводит. Юрка уроки учит, а Лёнька карандашами рисует – за Юркой повторяет.
-Поразительно.. я не ожидал такого. Рисует, цвета знает Не исключаю ,что при постоянных занятиях – начнёт говорить чётко. Вы главное
занимайтесь, не бросайте- так профессор сказал, куда Татьяна Леньку отвезла . Да и вообще по какому праву она тут Юрке вопросы задаёт-
спохватилась Татьяна.
-Извини Юра.. прости Бога ради дуру. Если тебе надо ты конечно иди гуляй. Спасибо тебе за всё.
-Не постесняюсь,- отчётливо произнёс Юрка . ЮА.. подошедший Лёнька взял Юрку за руку.
-Юрок.. это то с кем? –Абрам заинтересованно уставился на пацана , держащего Юрку за руку.
-Это.. соседки нашей сын. Он.. он. Ну.. болен он вобщем.
-Так он дебил – радостно захохотал Абрам- смотрите, парни.. дебил.. Лёнька спрятался за Юркину спину .
-Он ещё и обоссался.. ааа, бля, Юрок-позорник ёпт..дебила за ручку гулять водит- не унимался Абрам . С каким-то звериным рыком Юрка кинулся на Абрама с кулаками и чётким ударом в нос уложил обидчика на неосвещённой дорожке..
-Это ты- дебил..а он- больной. Я ж сказал.
После этого случая Юрка с Абрамом почему- то сдружились, а Лёнька?..Чего Ленька- хвост Юркин. Так всюду вместе и шатались по городку а летом на речку выбирались, весной с парнями на шашлыки ходили. Как Юрка куда идёт- Лёнька в куртку оденется и сидит с балкона смотрит.. ЮА
Лёнька достал из кармана штанов тряпку и стал протирать фару отчаянно грохочущего мотоцикла. Делал он это с полной серъёзностью, затем
аккуратно протёр хромированную вилку и встав на колени стал протирать обод колеса.
-Наташ, хочешь прокачу?- Юрка снял с головы шлем, взял его под мышку и с улыбкой посмотрел на проходящую мимо девушку.- Ну Наташ..представляешь ..такая фея на сидении мотоцикла. Я б сам себе позавидовал..
-А ты лучше Лёньку прокати- Наташка вполоборота повернулась к Юрку и улыбнулась в ответ.
-Лёньку?. Да паашёл он.. Уйди, заебал ты меня уже- и Юрка пнул ногой протирающего обод Лёньку.
-Наташ..ну погоди.. мотоцикл сорвался места , Шлем упал на асфальт. Лёнька аккуратно подобрал его, протёр тряпкой и побежал за отъехавшим
мотоциклом . Наташка уже забиралась на сидение и обняв счастливого Юрку за плечи приготовилась ставить ноги на искрящиеся на солнце подножки, как подоспевший Лёнька протянул Юрке шлем.. -ЮА.
-Уйди от меня, недоразвитый.. -Юрка небрежно взял шлем и наотмашь ударил им Лёньку по лицу- шляется тут за мной, скажи спасибо что я ещё тебя на улицу вывожу, а то сейчас вот расскажу Наташе как ты на плакат Саманты Фокс в ванной дрочил.
Мотоцикл сорвался с места увозя счастливую пару. Лёнька , перепачканный грязью, приподнялся с асфальта, вытер поцарапанную бровь рукой,
размазав кровь по лицу и заплакал. Первым к Лёньке подошёл Абрам, он протянул лежащему руку:
-Вставай.. не реви, будь мужиком я сказал
. Мелкая достала из кармана аккуратно сложенный платок и принялась вытирать Лёнькину бровь. Мостик безмолвствовал.
-Лёнь, пойдём я тебя домой провожу – я взял Лёньку за рукав.. пойдём. .Лёнька отдёрнул руку , вышел на аллею и что есть силы прокричал в ту
сторону , куда несколько минут назад скрылся мотоцикл.
-ТФУУУУУЙ..ТФУУУУУУУЙ .
Жизнь это зебра,- заявила как –то Мелкая,- полоса чёрная- полоса белая- жопа. Юрка куда- то запропастился, видимо закрутился с Наташкой. Мурычи вдвоём стали пропадать в гостях у Мелкой, помогая ей с матерью делать ремонт и попутно втроём мешая мне заниматься институтскими занятиями.
Абрам занялся «охраной» на станции и теперь если и собирались на мостике то поздно вечером или по выходным. В один из таких дней к мостику
подъехал Цепной:
-Здорова всем,- сказал он слезая с мотоцикла
-Здоровей видали- пробурчал Абрам- На мостике воцарилось тягостное молчание.
-А вы чего умолкли- то пацаны? Хотите расскажу с кем я сейчас общаюсь? Так вот.. прикиньте , там реально мужики такие ..они короче на
мотоциклах по ночам ездят по Москве- и ГАИшники им нипочём, даже если свистят вслед, то не останавливаются и мимо летят на скорости.. Байкеры называются –Юрка торжествующе оглядел присутствующих – так вот они меня за своего там приняли, мы с Наташкой туда ездим почти каждый день.
-Наверное хорошие люди эти Байкеры, -отозвался Мурыч- никогда друзей с мотоцикла не скинут ради бабы..
-И на плакат Саманты Фокс в ванной не дрочат под общий гогот добавила Мелкая..
-Ааа..вон вы чего, ну так подумаешь.. я с этим Лёнькой чуть ли не с самого детства и на улицу его я вывел.. Да заебал он меня уже дебил этот, а тут только под ногами мешаться стал- на байке не даёт с кралей проехаться.. Да ладно вам, парни.. вы чего?..- Юрка рассмеялся и хлопнул Абрама по плечу.
-Знаешь Цепной..я тогда ведь с тобой подружился только из- за того что ты за человека впрягся за того с кем общался. И не важно- дебил не
дебил.. Просто тогда у тебя взгляд другой был и за друга ты ебло набить мог, а сейчас – извини.. ты можешь и меня и нас всех нах*й послать и
перед Байкерами или как их там.. сказать что мы тоже фуфло.. посему нам общаться с тобой не резон- ты друзей не ценишь. Вали лучше отсюда..
–Абрам посмотрел в упор на бледного Юрку.
-Да я это.. пацаны.. вы чего?
-Иди нах*й- не выдержал Андрюха..
-Бля.. парни.. да он дебил.. вы что охуели совсем..пацана на дебила променяли?- Цепной схватил шлем , надетый на ручку мотоцикла и усмехнулся. -Это ты дебил.. а он – больной- ответил Комар.
Татьяна подошла к мостику – кажется тут. Да точно.. вон вроде и этот мордатый Абрам и есть. Немного помявшись подошла..
-Простите..я незнаю как правильно..вы- Абрам?
-Ну положим..
-Ну слава Богу , улыбнулась Татьяна,- а вы- Мурыч..Я- Татьяна мать Лёньки..
-Да я , собственно, Александр- откликнулся Мурыч старший.. – как там Лёнька- то?
-Нормально, спасибо..Мы вот переезжаем к сестре моей..Уезжаем вообще из городка . Лёнька почему- то стесняется к вам выходить..не говорит
ничего, только вот мне рисунки отдал- просил , наверное , чтоб я вам отдала.. Вот это вам- она сунула Абраму в руки лист на котором был
изображён человечек с большой головой и снизу было коряво подписано « Абрам»
Листки получили все. На листке с надписью «Мелкая» была изображен человечек в платье с цветком в руке и с желтой короной на голове.
-Как здорово.. -пролепетала Мелкая,- а мы тоже ему подарок сделаем, да? К отъезду как раз, да народ? Народ безмолвствовал крутя в руках листки.. -Вы уж извините ребят, если что не так.. просто он писать научился, плохо правда. но пишет ..имена вот.
-Спасибо.. добряк ему от нас. скажите –зайдём попрощаться- Абрам спрятал листок в нагрудный карман рубашки..
-эх кто бы только знал где ловить этих Байкеров- озвучил общую мысль Зима, когда Татьяна скрылась во дворах..
На звонки в дверь Лёнька никогда внимания не обращал- не замечал что- ли.. а в тот день сам подошёл.. Уж незнаю почему , почувствовал может. На пороге стоял Юрка..
-Лёнь.. привет..ты это.. мать говорила уезжаете?
Лёнька посторонился , давая Юрке пройти..
-Нет, Лёнь.. я не зайду..я это..-Юрка растерянно оглядел лестничную клетку.. Прости меня, Лёньк.. там тебе пацаны подарок сделали. Меня не
взяли с собой.. я извинится пришёл.. ты только им не говори. Ты вообще прости меня Лёньк .. я не подумал тогда.. И только тут до Лёнькиного уха донёсся нарастающий под окнами грохот.. по старой привычке Лёнька схватил куртку и побежал в комнату , где мать отодвинув занавеску заворожено смотрела вниз. Под окнами девятиэтажки стояли мотоциклы.. много мотоциклов. Стальные кони храпели облаками дыма и сверкали боками на фоне
уходящего солнца. ЛЁНЬКА было написано на асфальте мотоциклами..А чтоб буква «Ё» получилась правильно Мелкая пририсовала точки мелом
-ЮА..Лёнька кинулся к выходу..ЮА..ЮЫА..ЮЫА..ЮРА..
Юрка сидел на ступеньке в подъезде и сосредоточенно курил.
-ЮРА..ТАМ..ТАМ..
Юрка протянул Лёньке руку и как в детстве вывел его на улицу.. Люди встретили Лёньку громким свситом и нарастающим гулом.. Мотоциклы встретили Лёньку сигналами клаксонов. Через несколько минут всё стихло, дым возле девятиэтажки рассеялся, а чёрная стая Байкеров катила Лёньку по
подмосковной дороге .. и Лёнька был впереди..и Лёньку вёз Юрка.. друг детства ЮА.. и Лёнька смеялся..
На следующий день им с матерью махали вслед все вместе. Цепной стоял вместе со всеми и почему- то старательно отворачивался. Мелкая протянула ему платок..
-Держи.. я никому не скажу..
Легковушка везущая на вокзал Лёньку остановилась. Лёнька выбежал из машины, быстро сунул в руку Абрама листок и побежал обратно. Абрам
развернул листок.. там ничего не было нарисовано.. Только написано..
Окорочка
Не знаю, кому пришла в голову эта затея, но вспоминать о ней будут не только местные жители, но и областной рыбнадзор. Бесплатно очистив реку от каких-то там вековых отложений и паразита-камыша, наша команда совершила благое дело и была достойна хотя бы медали с гербом иль профилем
президента. Думаете дали, бля?!
Ах да, команда — это наша рок-н-ролл банда «Такси». В то время было модно искать спонсоров на концерты, и я исходил немало контор, где
размахивал ксерокопией ходатайственного письма из областной администрации. Там «настоятельно рекомендовали бизнесменам поддержать ведущий
музыкальный коллектив «Такси». В разных местах мне давали то соки, то детское питание, то пиво, а то и вообще могильные венки. Всю эту х*йню я в «челночных» сумках разносил по разным проектным институтам и детсадам. Кроме пива, конечно. Переводя товар в деньги, мы могли позволить себе легкие фуршеты и оргии.
Но однажды мне крупно повезло. Я написал песню «Елецкая водка», за что был премирован директором ликероводочного завода 10-ю ящиками отменной «Старки» первого розлива. Сдав в близлежащий кабак пять ящиков для начального капитала, мы принялись пить вторую половину для вдохновения и
творческого поиска. А еще меня «проспонсировали» тремя замороженными брикетами бразильских окорочков.
Куда их сдать, мне фантазии не хватило. Да и зачем? Ведь кому-то все-таки пришла идея пожарить эти штучки на берегу реки и закусить ими
великолепную водку из Ельца. Согласитесь, есть в этом некий порыв к гламуру или, на худой конец, желание культурно насладиться гастрономией.
Вовка (бас-гитара) широким жестом предложил устроить базу всего это мероприятия у него в доме. Ну, во-первых, этот самый дом стоял прямо у
реки, рядом имелись мостки, алюминиевая лодка и добрая мама, которая уважала меня как интеллигентного и деятельного гражданина. Предложение
было принято большинством голосов при одном воздержавшемся, поскольку барабанщик спал в углу, пуская слюни на брикет с окорочками.
Прошли сутки, и мы всей кодлой направились в район Сокола с сумками и гитарой. Гитару нёс я. В общем, с нами были: Вовка (бас-гитара), Казак
(ударные), Ромашко (соло-гитара), журналист Влад и чей-то знакомый мент Серега.
Мама бас-гитариста встретила нас как сыновей Земли, вернувшихся из марсианского похода — лучком, редисочкой, квасом и добрым словом. Мы мило
улыбались и несли вежливую чушь.
Все происходило довольно быстро и ненапряжно. Загрузив в лодку дрова, мангал, продукты и наши тела, мы пересекли заросшую речку и расположились на противоположном бережке. Расположились не на шутку, и развели костер.
Вовка жарил окорочка, а мы, включая знакомого мента Серегу, лили в стаканы «Старку» и пели про «негра, которого убили какие-то суки».
Потом мы купались и кричали небу счастливые слова. Правда, на другом берегу нас попросили так сильно не сквернословить, потому что дети в
огородах перестали реветь и, тихо стоя у заборов, внимательно слушали русскую речь в исполнении интеллигентов, жрущих водку. Мы стали
материться тише, но достойней.
И вот окорочка готовы!
— Можно жрать, — сказал Вован.
И мы стали это делать с размахом и радостью. Куринные ножки хрустели и щелкали. Лук брызгал едкой струей, и хлеб ломился от кетчупа. Ну, вы
представляете, как это бывает, хуле там говорить... Короче, не прошло и получаса, как нам вдруг не захотелось ни окорочков, ни водки, ни даже зрелищ. Нам хотелось подвигов. А спросите меня, какие подвиги можно совершить на пустынном лугу, где унылые коровы щиплют пыльную траву и
«делают лепешки»? Ну, спели мы несколько песен все про того же негра, которого таки убили.
— А давайте на баркасе кататься и нырять с него! — предложил гитарист Ромашко в полосатых валютных трусах. Этими трусами он очень гордился: это был подарок его жены, которая привезла их то ли из Китая, то ли из Испании, не важно. В общем, символ эпохи, блядь, и никакого нейлона! Мне
кажется, что в таких трусах хоронили египетских фараонов, но для среднерусской полосы такое перебор.
Так вот, когда мы всей командой выплыли на середину реки, Ромашко первым нырнул в прохладную, животворящую воду. Все заорали и распили по
пятьдесят. Соло-гитариста долго не было, и мы уже хотели было выпить еще по пятьдесят, но вдруг он всплыл. Граждане, сделайте паузу, вдохните и задержите чертово дыхание! Он всплыл с лицом, на котором отразилась обратная сторона Луны и все лозунги социалистов. Его и без того красные
щеки горели пионерским костром, а глаза источали вселенскую муку.
Поначалу мне подумалось о водяных-пи*арасах или русалках, но это тут же прошло.
— Я проебал трусы, — кратко произнесла голова гитариста.
Всех пробило на гомерический смех и распитие тех самых пятидесяти грамм. Весь баркас трясло как в штормовой Атлантике, но вскоре мы затихли.
— Мне незачем больше жить… — сказал Ромашко и исчез в пучинах вод.
Мы переглянулись. Видать, серьезно пацану нужны были эти трусы в неприличную полоску. Ведь у каждого из нас есть свои идеалы там иль принципы. Они могут быть ничтожны для человечества, но важны для личности. Например, как водка или окорочка... Блядь, да чего ж это мы? Наш товарищ
потерял самое дорогое, что есть у него, и нам придется корить себя за мелочное и подленькое прошлое, если Ромашко утопнет как пьяный стрелочник под железнодорожным мостом. А мы, сидя в алюминиевой лодке с окорочками и «Старкой» будем свидетелями его трагической смерти.
Шок прошел, и на спасение гитариста и, возможно, его трусов кинулась команда героев. В эту команду не вошли только двое: я, потому что держал в двух руках по бутылке водки, и журналист Влад, который просто не умел плавать.
Последним прыгнул чей-то знакомый мент Серега. Оттолкнувшись от бортика, он плавно вошел в воду, а наша лодка, так же плавно, перевернулась на 180 градусов... Я спас «Старку» и, держась за гладкое тело лодки, приподнимал бутылки над водным миром. Журналист Влад мрачно скреб корму
ногтями и с тоской смотрел на берег.
Вскоре стали всплывать остальные. Мент Серега за волосы вытащил Ромашку на берег и толкал его пяткой под ребра. Гитарист ожил и потянулся за
окорочком. Барабанщик Казак вообще забыл, зачем нырял, и теперь беззаботно резвился на мелководье. Последним показался Вован. И вот уж в его-то глазах я увидел не утрату и боль, а настоящий страх! Страх ночного тумана и голодной смерти. Он активно работал членами и стремился к берегу. За ним по пятам неслись злощастные трусы… и еще всплывало нечто. Это нечто было округлой формы, и я почему-то вспомнил рассказы про японских
Годзилл.
— Уебывайте, щас пизданет!!! — заорал Вован, судорожно взбираясь на берег.
Влад, как-то неожиданно научившись плавать, вдруг покинул перевернутую лодку и меня с бутылками. Я завороженно смотрел то на чудище, то на
ромашкины трусы, то на бутылки. Короче, через мгновение я таки сделал самое умное дело в своей жизни: глотнув напоследок из горлышка, бросил
алкоголь стихиям в качестве жертвы и рванул брасом к берегу.
Я успел. Мы все успели, кроме трусов нашего гитариста.
Взрыв был неслышим, потому как быстр и оглушителен. Лодка исполнила свою давнюю мечту поплавать в воздухе. Правда, в качестве обломков. От
трусов остался один незамысловатый клочок и кусок резинки. Ромашка до сих пор возит его в качестве талисмана по гастролям с певицей Валерией. А еще со дна реки поднялись и уплыли куда-то к ебеням какие-то бревна и коряги. Течение усилилось и вымыло камышовые заросли нах*й. Жители
окрестных домов стали собирать всплывшую рыбу, и вызвали рыбнадзор. Это он передал нас в милицию, но чей-то знакомый мент Серега все уладил.
Было это сразу или потом, не помню. Все смешалось в один единственный взрыв…
Как оказалось, в воде притаился старый огнетушитель с известкой, висевший в толще воды на проволоке. По какой-то причине он не взорвался, но
когда Вовка отцеплял от него ромашкины трусы, он всплыл и — типа там, перепады давлений, хуе-мое...
Короче мне не жалко пропавших бутылок. Больше всего мне обидно, конечно, что мама Вована изменила ко мне свое доброе отношение. Ведь я говорил ТАКИЕ СЛОВА, когда приехали менты…
Сам Вован сейчас, музицируя с каким-то известным (Стас Михайлов — точняк!) певцом, вспоминает эти окорочка и особенно лодку, которую даже на
цветмет не успели спиздить.
Казак, выступающий с попосовой командой, которая про «девочку с Севера» поет, тоже помнит эту историю. Но особенно ценят тот день люди
прибрежной зоны, где теперь река стала намного чище и прохладней.
Вот и я вспомнил. А хуле там не вспомнить? Хорошая была водка первого розлива. Ну и там, окорочка… Эх.
Кое-что о пользе кошек
Пили как-то в общаге. Спонтанно совершенно, так просто, без повода. Хотя, с другой стороны, если позади тяжелая неделя, впереди два выходных, и есть водка – какой ещё нужен повод? Причем так случилось, что водки было хоть залейся, а закусить – ну хоть шаром покати. Как ни странно, эта нелепая диспропорция случалась у нас значительно чаще, чем наоборот. Даже во времена тотальной борьбы с пьянством, о которых и идёт речь. Ну
вот. Ночь с пятницы на субботу, общага, море водки, шесть молодых голодных мужиков, и две ириски. А есть-то хочется! Где взять еды? Ну хоть
хлеба? Последний гастроном в городе закрылся в десять. Если бы, к примеру, за водкой, то можно и в ресторан слетать. Но за едой? Даже в голову не придёт.
Меж тем хорошая, добротная еда находилась совсем рядом, даже в пределах видимости, на балконе этажом ниже. Там хранила пельмени, которые делала на продажу, Люба Самогон.
Первые шесть этажей нашей фабричной общаги, типовой девятиэтажки, заселяли «семейные», те, кто годами ждал очередь на квартиру. А три верхних – молодёжь, вроде нас. При этом кроме работников фабрики в общаге каким-то образом ютился и самый разнообразный прочий сброд. Например, комнату на третьем этаже занимал участковый, Витя Луноход. Кличку Луноход он получил за то, что страдал нарушением сна, и от бессонницы еженощно
совершал обходы своего участка. В связи с чем, кстати, уличная преступность на его участке была мизерной, и Витя числился на хорошем счету у
начальства.
Серёга Григорян по кличке Атавизм жил с женой на пятом. Он был единственным женатиком из нашей компании, никогда нигде не работал, промышлял
фарцой, и без проблем выручал нас в трудные минуты тотального безденежья. Мы в свою очередь частенько прятали его у себя в шкафу от тяжелой
руки супруги Вали, у нас он хранил заначку и кой какие вещи.
Ну а на шестом, прямо под нами, жила молодая баба, вдова с малолетними близняшками, Люба Самогон.
Любу знал весь район. Когда она осталась одна с двумя грудными детьми без мужа, свёкор, который жил в деревне, придумал ей бизнес для
выживания. Гнал у себя в деревне самогон в промышленных масштабах, привозил флягами, а Люба разливала в тару и торговала. Поскольку других
источников существования у неё не было, Витя Луноход смотрел на это дело сквозь пальцы. Однако вскоре времена настали суровые, торговлю
самогоном пришлось свернуть, а кличка прилипла и осталась. Оборотистый свёкор без затей придумал Любе новый бизнес. Привозил из деревни мясо и муку, а Люба вертела пельмени на продажу. Пельмени, универсальная общежитская еда, да ещё домашние, из нормального мяса, по цене магазинных из не пойми чего, разлетались у Любы только дай. Близняшки, едва подросли, стали Любе активно помогать, отчего покупатели то и дело натыкались в пельменях то на монетку, то на гаечку, то на пуговицу, то на мелкие детали детского конструктора. Но не жаловались, а смеялись и говорили «На счастье!» Зимой, когда с хранением проблем не было, Люба делала пельмени с большим запасом, фасовала по килограмму в целлофановые пакеты,
морозила и складировала на общем балконе.
Мы были у Любани постоянными и доверенными покупателями, и если её не было дома, свободно могли брать товар без спроса, в долг. Для этого
достаточно было попасть в общий холл семейной секции, откуда вела дверь на балкон. В любое время, но только не ночью. Постучав ночью в семейную секцию с такой просьбой, можно было рассчитывать только на удар сковородкой по башке. Мы это знали, но после каждой стопки, выходя покурить,
всё равно невольно упирались голодным взглядом в залежи продукта этажом ниже.
- Эх, блин! Видит око да зуб неймёт!
- Как бы достать? Близко же, зацепить только как-то...
- Спиннинг бы… Или хоть «кошку»
И тут Олег сказал.
- Ёпть! Так Муська же!
Молодая кошка Муська появилась у нас в комнате неизвестно откуда с полгода назад. Просто однажды вошла в открытую настежь дверь, осмотрелась, принюхалась, и осталась жить. Почему она нас выбрала? Фиг знает. С едой у нас был вечный напряг, никто с ней особо не тетёхался, могли и
шугнуть, если путалась под ногами. Непонятно, короче. Но прижилась и прижилась. Она любила спать свернувшись клубочком на чьей нибудь подушке, при попытке снять имела скверную привычку цепляться за наволочку всеми четверьмя лапами и отделить её окончательно можно было только крепко
уперевшись в подушку ногой. Видимо про это её свойство и вспомнил Олег.
- А чё? Подушка же всяко побольше пельменей весит!
Связали два шарфа. (Тогда, помните, как раз в моде были такие трехкилометровые шарфы, которые обматывались восемнадцать раз вокруг шеи и всё
равно волочились по земле?) К одному концу аккуратно под живот подвязали Муську. Провели испытания на подушке. Подушку кошка цепляла сразу и
надёжно. А вот сумеет ли она пронести килограмм пельменей над пропастью, можно было установить только по месту. И шестеро лоботрясов с одной
кошкой подмышкой вышли в ночь. Оператором подъёмного механизма был назначен Олег. Мы стояли на подстраховке и сопели, перевесившись через
перила. Конечно, никто всерьёз не рассчитывал на результат. Так, дикое развлекалово пьяных великовозрастных придурков. Олег осторожно опустил кошку наружу, стравил до уровня шестого этажа, и, слегка качнув, опустил точно на упаковки пельменей!
Муська, почувствовав опору под ногами, не обманула ожиданий и дисциплинированно запустила когти в пакет, цепляясь за скользкую поверхность как за жизнь. Олег слегка поддернул шарф, заставляя кошку ухватиться крепче, и начал осторожно выбирать. Мы запыхтели! Кошка скользнула по
ограждению, и зависла легко покачиваясь вместе с пакетом над бездной. Мы затаили дыхание. Так нам хотелось пельменей, что аж слюна с балкона
капала. Олегу оставалось только осторожно и быстро вытравить конец, когда случилось непредвиденное.
Кто-то прошипел «Шухер! Луноход!», но все и так уже увидели, как из-за угла дома появился участковый. Он традиционно завершал ночной дозор
обходом по периметру общаги. Все замерли. Витя неспешно шел под балконами, и вверх, к счастью, не смотрел. Но в тот момент, когда мы уже
решили, что пронесло, в тот момент, когда Витя как раз поравнялся с нами, Муська отпустила пакет. Испугалась уголовного преследования? Решила нам отомстить? Фиг знает этих кошек. Так или иначе килограмм пельменей в ночной тишине шурша плавно полетел вниз.
Он рухнул точно перед носом участкового, взбодрив воздух приятным морозным стуком. Пакет взорвался, и пельмени брызнули Вите под ноги. Тот
замер от неожиданности. Мы отпрянули и тоже застыли. Однако вместо того, что бы посмотреть вверх, Луноход нагнулся и стал изучать содержимое
под ногами. Это нас и спасло. Кто-то крикнул шепотом «Атас!» и ломанулся к выходу с балкона. И тут Олег, то ли избавляясь от улики, то ли
поддавшись общей панике, взял и отпустил шарф.
Участковый находился как раз в положении полунизкого старта, когда ему на спину в сопровождении длинного фала мягко рухнула наша кошка.
Участковый крякнул и просел. Кошка подпрыгнула, и ловко перескочив через голову Лунохода, метнулась прочь, разматывая клубок из шарфов. Что
чувствовал участковый, наблюдая, как в снежной кутерьме от него стремительно уползает разноцветная лента, мы так и не узнали. Но ровно через
десять минут он стоял на пороге нашей комнаты с налётом задумчивости на лице. Мы напряглись.
- Пацаны, не спите? Выпить есть чего?
- Товарищ капитан, выпивки море! – обрадовано доложил Олег. – Другая беда, закусить у нас совсем-совсем нечем! Даже хлеба нема!
- Ну, это мы поправим! – сказал Луноход, оценив количество непочатых бутылок и потерев руки. – Пельмени будете? Пельмени у меня в холодильнике, домашние, у Любки брал.
Пока Луноход ходил за пельменями, пока кто-то метнулся на кухню ставить воду, я спустился вниз, вышел на улицу, и тихонько позвал Муську. Она тут же выскочила из-за угла и с ходу запрыгнула на руки, подёргивая хвостом. Никаких шарфов, понятно, при ней уже не было.
Потом мы сидели за столом, галдели, пили водку и заедали, прихлюпывая и обжигаясь, наваристыми горячими пельменями из общей большущей миски.
Витя, загрузив в себя стакан, все так же задумчиво сидел чуть в стороне. И тут Муська, которая уже оправилась от стресса и привычно вертелась под ногами, подошла к нему, потерлась о штаны с лампасами, мяукнула, запрыгнула на колени, свернулась клубочком и замурлыкала.
- Хм! К плохому человеку кошка не пойдёт! – польстил кто-то из нас Вите.
- Да уж! Странные животные эти кошки. – задумчиво протянул участковый, провел широкой ладошкой Муське по спине, и вдруг сказал. – Пацаны, зачем вам кошка? У вас же все равно жрать нечего. Давайте я её заберу?
Это было неожиданно. С одной стороны, кошка нам вроде действительно была ни к чему. С другой, как же мы могли её отдать, если это была вовсе и не наша кошка? Просто вот пришла и живёт. Сама по себе. И тогда Олег, как самый старший, прожевал пельмень и весело сказал.
- Знаешь, капитан, давай так. Ты когда пойдёшь, позови её с собой. Если пойдёт – забирай. А если нет – она ж так и так от тебя убежит и к нам вернется.
- Ну, тогда на посошок! А то поздно уже.
Витя посмотрел на часы, аккуратно опрокинул налитую стопку, занюхал корочкой, осторожно опустил кошку на пол, и пошел к двери.
Он её даже не звал. Муська постояла чуток, зевнула, и потрусила следом. Только у порога оглянулась, окинула нас равнодушным взглядом, чихнула, и выскользнула за дверь.
- Да уж! Странные животные эти кошки! - задумчиво протянул Серёга Григорян.
- Да ничего странного. – слегка удивленно посмотрел на него Олег. – Бабы как бабы. Тебе ли не знать. О! Кстати! Не забудь с утра Любке деньги за пельмени отнести.
И разлил по новой. Сегодня всё равно была уже суббота.
