Во время своего пребывания в Царскосельском лицее задумал Пушкин удрать в Петербург погулять. Отправился к гувернеру по фамилии Трико отпрашиваться, тот ни в какую, ещё и заявил, что будет за ним следить.
Пушкин махнул рукой на это заявление и, захватив Кюхельбекера, удирает в Питер. Трико за ним, возвращать. К заставе первым подъезжает Александр Сергеевич.
— Фамилия?—спрашивает заставный.
— Александр Однако!—отвечает поэт. Заставный записывает фамилию и пропускает едущего. За Пушкиным подкатывает Кюхельбекер.
— Фамилия?—спрашивает опять заставный.
— Григории Двако!—отвечает товарищ Пушкина, придумавшего эту остроумную комбинацию.
Заставный записывает и с сомнением качает головой. Подъезжает, наконец, гувернер.
— Ваша фамилия?—окликает его сторож.
— Трико.
— Ну, врешь.—теряет терпение заставный,—здесь что-то недоброе! Один за другим — Одна-ко, Два-ко, Три-ко! Шалишь, брат, ступай в караулку! Бедняга Трико просидел целые сутки под арестом при заставе, а Пушкин свободно покутил со своим товарищем.
Дюма всегда отличался остроумием. Он заявлял о своей большой любви к людям, и утверждал, что у него за всю жизнь было 350 любовниц.
Однажды возник спор который закончился дуэлью и в котором Дюма проявил остроумие.
Участники конфликта решили тянуть жребий, проигравший должен был пойти в соседнюю комнату и выстрелить в себя. Этот «билет» достался писателю. Дюма вышел, но вернулся после громкого выстрела. Представ перед присутствующими в полном здравии, романист заявил - "Я стрелял, но промахнулся!".
****
Когда Дюма писал «Трех мушкетеров» для газеты, ему за работу платили построчно-то есть, за каждую строку он получал гонорар. Чтобы побольше заработать, автор придумал мушкетеру Атосу слугу, который разговаривает односложно:
- Да!
- Нет!
Когда Дюма писал «Двадцать лет спустя» ему платили уже за количество слов. Тогда слуга Атоса стал более разговорчивым…
Однажды Твен находясь на светском рауте, беседовал с одной не очень приятной в общении дамой. Решив сделать ей комплимент, он заметил:
- Вы очаровательны!
На что грубиянка ответила:
- Не могу сказать о вас того же самого.
Марк Твен улыбнулся и промолвил:
- А вы сделайте, как я – соврите!
***
Так же Твен был большим шутником. В свободное время он в различные газеты писал опровержения о своей смерти. Что-то вроде "Слухи о моей смерти сильно преувеличены".
В конце концов, он достал всех редакторов газет, и они договорились к этому сообщению приписывать "К сожалению".
