И лишь известная своим постоянством часть населения, которой что праздник, что война, как обычно, вызывала скорую, дабы проконтролировать состояние пошатнувшегося здоровья посредством приезда вашего покорного слуги.
Получив вызов к подобному "постояльцу", бригада скорой начала движение сквозь всеобщее веселье, не подозревая о приближающейся засаде.
Да, забыл сказать. Ездила тогда скорая помощь не на "газелях" и "фордах", а на "рафиках". И хотя они были тесными, но лёгкими и легко протискивались через любые дворы и дорожки, шириной вообще не предназначенные для проезда. И вот, выезжая из одного переулка по узкой, слегка асфальтированной тропинке, мы почувствовали, что наша машинка внезапно присела на задний мост и остановилась. Из матерных воплей вышедшего на свежий воздух водителя стало понятно, что случилось нечто страшное — ядерная зима по сравнению с этим была бы просто диснеевским аттракционом. Оказалось, "рафик" провалился задними колёсами в разлом асфальта и "сел на брюхо". Причём произошло это в таком тихом и негабаритном месте, где и машины никогда не ездят, подогнать было нельзя, дабы зацепить и вытащить. Теперь мы ожидали "техничку", а потом и смену машины. В общем, настроение было испорчено. Сидим в салоне, грустим. На улице народ гуляет. Тут откуда ни возьмись в салон просунулась рожа. Обдала всех перегаром и тошнотворно-весело проорала:
-- Что, доктора, случилось?
-- Да, вот, — говорю, — на брюхо сели.
Рожа радостно, но без издёвки осклабилась и гаркнула:
— Ща решим проблему. Только из машины не выходите.
Обернувшись к стоящей неподалёку компании, счастливый обладатель пьяной рожи весело заорал:
—- Мужики! Айда сюда, поможем! Всё-таки "скорая".
От помощи пьяных, особенно на улице, я давно уже ничего хорошего не ждал. Поэтому напрягся. Но тут мы почувствовали, что наша машина… поднимается с лёгким покачиванием, как гондола воздушного шара, давая сидящим в ней насладиться тишиной полёта. Толпа мужиков разного возраста обступила автомобиль и, просто подняв его на руки, перенесла вместе с нами, сидящими внутри, на дорогу. Там, так же бережно поставленный на асфальт, "рафик" ещё пару раз качнулся на подвеске и затих.
Сказать, что я был удивлён, — это ничего не сказать. А мужики, не останавливаясь и загорланив на все лады что-то бравурное, пошагали дальше. Сообразив, что надо бы хоть спасибо сказать людям, я вышел из кабины, намереваясь пожать каждому из них руку. Но тщетно. Они меня уже не видели и не слышали. Они уходили в праздник, им уже было хорошо и без моих благодарностей.
А я сел обратно в кабину и долго смотрел им вслед, думая о чём-то своём, пока водитель не толкнул меня в бок, переспрашивая адрес вызова.
***
— Помочь скорой — святое дело. Только попробовали бы они сейчас "газель" на руках отнести, — фельдшер улыбался. Он любил работать с этим врачом. Врач мог интересно рассказать о многом. А главное, видел то, на что обычный человек никогда не обратит внимание.
— Они сейчас не то что "газель" или "рафик" вытащить не могут, они сейчас в большинстве своём носилки помочь до машины дотащить отказываются. Не их это, видите ли, дело. Даже когда родственника нести. Это теперь наши проблемы — не их. Их дело — пользоваться услугой. Они теперь только потреблять могут.
Потре… Потребители, прости Господи.
* В содружестве с Дмитрием Шишковым, коллегой и другом.
