«Паки, паки, иже херувимы»: 45 лет назад на экраны вышел фильм «Иван Васильевич меняет профессию» (9 фото)
В честь юбилея мы решили прокомментировать самые известные моменты фильма, которые все знают наизусть 
Когда в 1934 году Михаил Булгаков, уставший от бедствий и от того, что никак не складывался роман про визит Воланда в Москву, отвлекся и написал пьесу «Иван Васильевич», он и предположить не мог, что создает вечный источник чистой радости. Он не думал, что от его реплик, самых простых –
«Да ты ведьма!» или «Какой паразит осмелился сломать двери в царское помещение?»
– по русским зрителям десятилетиями будет бегать электрический ток. Конечно, Булгаков рассчитывал, что пьесу рано или поздно поставят – но ее поставили очень поздно, очень неожиданным образом и с успехом, который превзошел успех всех прочих булгаковских пьес. 
«Иван Васильевич меняет профессию» – самая великая комедия Леонида Гайдая. Ни «Кавказская пленница», ни «Операция Ы», ни «Бриллиантовая рука» не имели в соавторах сценария гения, который так внезапно подошел бы Гайдаю, гения, которого он так отлично чувствовал. Видно же, что когда Гайдай снимает «12 стульев» по Ильфу и Петрову или «Не может быть!» по Зощенко, он пытается подобрать ключи, дергается и переживает. А когда снимает фильм по Булгакову, никакие ключи не нужны. Он, словно Жорж Милославский, касается нужной кнопки – а дверь сама собой берет и открывается.
Что рассказать про фильм, который страна знает наизусть? Может быть, просто прокомментировать самые известные его моменты?
«Будьте добры, позовите, пожалуйста, Антон Семеныча Шпака!» 
В этой сцене за Леонида Куравлева говорит актриса Наталья Кустинская. Именно она играет любовницу Якина, и из этой телефонной будки обзванивает подруг с воплями «Галочка? Ты сейчас умрешь!»
В этом же эпизоде мы впервые видим дом Шурика – он стоит в Москве по адресу улица Новокузнецкая, 17. Говорят, Гайдай выбрал его из-зигзагообразного фасада и из-за того, что с одного балкона можно увидеть соседний. При этом вид с балкона парадоксальным образом открывается на Новый Арбат, который с Новокузнецкой, разумеется, в таком ракурсе увидеть нельзя.
«Я не могу терпеть. Мы сейчас же проникнем в прошлое, увидим древнюю Москву!»
Никакой древней Москвы герои не увидят – в намертво перестроенной столице съемки исторических фильмов проводить невозможно. «Ивана Васильевича» снимали в Ростовском кремле. Большинство зданий там построены примерно через сто лет после смерти Ивана Грозного.
«Выслушайте меня, Карп, только прошу вас, спокойно. Это настоящий Иван Грозный!»
В легкомысленном фильме Гайдая допущено много исторических несоответствий. Например, когда милиционеры спрашивают Ивана Грозного о годе его рождения, царь отвечает: «1533 от Рождества Христова». Ну, во-первых, он родился в 1530-м, а во-вторых, летоисчисление во времена Грозного велось от сотворения мира – так что правильный ответ должен был звучать «7038-й». Кроме того, его жена Марфа Васильевна (Собакина) в реальности была царицей всего две недели – после бракосочетания тут же заболела и умерла. Однако именно появление в кадре Марфы Васильевны позволяет (очень условно, конечно) датировать события в фильме: это осень 1571 года.
Пьеcу Булгакова не поставили в 1936 году – и, вероятно, к счастью для автора. Булгаков не склонен обелять образ царя и его время, а вот Сталин, напротив, был еще как склонен: начиная с 40-х Иван Грозный преподносится как однозначно великий царь, в «официальной» исторической науке и печати к нему относятся с восторгом. У Булгакова уже были большие проблемы из-за «Дней Турбиных» и «Мольера», так что «Иван Васильевич» лишь ухудшил бы его положение.
«Не человечьим хотением, но божьим соизволением царь есмь!»
Подлинная фраза Ивана Грозного, взятая Булгаковым из Послания польскому королю Стефану Баторию.
«Вы водку пьете?» — «Анисовую!» 
Шурик предлагает Ивану Грозному «Столичную», которой царь в результате и напивается в стельку. История ее овеяна легендами. По одной версии, рецептура этой водки была придумана в 1901-м, по другой – в 1938-м, в Москве, но выпускать ее почему-то начали лишь несколько лет спустя, причем (подумать только) в блокадном Ленинграде. Как бы там ни было, со временем все так хорошо пошло, что права на использование названия «Столичная» и ее рецептуры за рубежом с руками оторвала компания PepsiCo (не стоит думать, что она производит только газировку) в обмен на то, что построила в СССР свой заводик и начала поить советских граждан «Пепси-колой». Stoli – сокращенное название «Столичной» – и поныне один из самых популярных водочных брэндов в мире.
Иван Васильевич предпочитал анисовую. Но трудно даже представить себе, что в PepsiCo делали со «Столичной» ради того, чтоб удовлетворить потребителя. Анисовой они как раз не выпускали, но существуют или существовали «Столи-черника», «Столи-голубика», «Столи-цитрус», «Столи-клюква», «Столи-яблоко», «Столи-persik» (так и писали), «Столи-малина», «Столи-ваниль», «Столи-белый гранат», «Столи-вишня», «Столи-шоколад с малиной», «Столи с горяченьким» (с перцем халапеньо), «Столи» с медом, «Столи» с шоколадом и кокосом, «Столи» с соленой карамелью. Была и «Столи-клубника», то есть в буквальном обратном переводе «Столичная Клубничная».
«Ключница водку делала?»
Это комплимент. Лучшие настойки и водки во времена Ивана Грозного делали в так называемой Клюшной палате Сытного дворца. Ну, или рядом с ней. Сытный двор вместе с помещениями, где делали водку, располагался не в Кремле – наоборот, в отдалении от Москвы, аж в самом Коломенском.
«Да что ж это такое: я тут, а там у меня шведы Кемь взяли?!»
Кемская волость, которая постоянно упоминается в «Иване Васильевиче», была регионом на севере Карелии. В XV веке принадлежала Марфе-посаднице (Марфе Борецкой). Она подарила ее Соловецкому монастырю. Волость пытались захватить то финны, то шведы. Безуспешно.
В античности некоторые думали, что именно в Кемской волости располагается волшебная северная страна Гиперборея. Но сейчас действительно трудно понять, зачем за нее так бились в XVI веке, откуда брался энтузиазм. Вообще-то народная этимология связывает название города и реки Кемь с аббревиатурой КЕМ – «послать в Кемь» значило «послать К ... такой-то Матери»; предполагают даже, что придумала это лично Екатерина II, хотя на самом деле топоним существовал задолго до Екатерины.
Эпизод с магнитофоном (Иван Васильевич случайно включает его на песне «Поговори хоть ты со мной, подруга семиструнная…»)
Владимир Высоцкий специально записал эту песню для Гайдая; это был единственный случай их успешного сотрудничества (Гайдай раньше пробовал Высоцкого на роль Остапа Бендера). Вообще Высоцкий танцевал с этой мелодией очень долго, и в результате из «Эх, раз, еще раз» у него вышла «Вариация на цыганские темы» (или, в просторечии, «Моя цыганская») – красивая и смертельно мрачная алкогольная песня. Самая известная в его репертуаре после «Коней привередливых».
«Слушайте, я не узнаю вас в гриме. Кто вы такой? Сергей Бондарчук? Нет. Юрий Никулин?» 
Именно Юрия Никулина Гайдай сразу назначил на роль Бунши/Грозного. Ему казалось, что Никулин даже чисто внешне похож на царя. Актер прошел фотопробы, но в итоге отказался от роли. Во-первых, у него намечались долгие заграничные гастроли с цирком, во-вторых, Никулин был убежден, что такой фильм, как «Иван Васильевич», в СССР никогда не выпустят на экраны, и все участники только зря потратят год на съемки. В результате Никулин присутствует в фильме только как исполнитель «Песни про зайцев», которую слушает разомлевший от водки Грозный-Яковлев. Говорят, когда Никулин посмотрел готовый фильм, страшно расстроился, что упустил такую прекрасную роль.
Но вообще-то опасался за судьбу «Ивана Васильевича» актер не зря. Фильм действительно во время съемок пытались закрыть. Киноначальство сочло, что Гайдай издевается над Иваном Грозным и принялось придираться по пустякам: так, например, вырезали «приземленный» эпизод, где царь жарит котлеты на кухне у Шурика. Всего из ленты было вырезано примерно десять минут.
Во время пира Бунша спрашивает: «За чей счет этот банкет? Кто оплачивать будет?» 
Жорж отвечает: «Во всяком случае, не мы». Изначально он отвечал: «Народ», но Гайдая на худсовете попросили переозвучить эту фразу. Еще одна переозвученная фраза – в сцене допроса Ивана Грозного милиционерами: в оригинале он говорил, что живет по адресу «Москва, Кремль», а в окончательном варианте – что живет «В палатах». А в сцене встречи со шведским послом Иван Васильевич говорил: «Мир, дружба!» И это пришлось переозвучивать на «Гитлер капут».
«Паки, паки, иже херувимы… Вельми понеже. Весьма вами благодарен» 
Речи режиссера Якина, конечно, совершенно абсурдны. «Паки» – значит «снова», «иже» – «который», «вельми» – «весьма», «понеже» – «потому что».
«Ну так и женись, хороняка!»
Хоронякой (трусом) Грозного называл Курбский в одном из посланий к царю.
«Заморская икра, баклажанная»
По иронии судьбы, в фильме мы видим не баклажанную, а кабачковую икру. Во времена Ивана Грозного ее там, кстати, быть не могло – она появилась в русской кулинарии лишь в XVII веке.
«Дорогая царица, очень рад!» 
Актриса Нина Маслова -– девушка боевая – вспоминала, как незадолго до съемок ввязалась в драку, и ей подбили глаз. Именно поэтому, а не из какой-то застенчивости и скромности, царица у нее ходит, потупив взор.
Песня «о победе над крымским царем» («А не силная туча затучилася»…)
Ее действительно неправильно бы поняли осенью 1571 года (как мы помним, действие фильма разворачивается именно тогда). Крымский хан Девлет-Гирей как раз в1571-м разгромил Москву. И в следующем году собирался вообще ликвидировать Московскую Русь, отправившись на нее с огромным войском. Но русские тогда победили, несмотря на то, что армия Девлет-Гирея насчитывала на сто тысяч (!) человек больше. Как раз по случаю победы и была написана песня – текст, который звучит в фильме, кстати, почти аутентичный.
«И тебя вылечат. И тебя вылечат. И меня вылечат» 
Во время съемок у Натальи Крачковской на голове было два парика – один был детской купальной шапочкой, на который наклеили «прическу» – бобрик. А поверх него был еще один, рыжий. Его-то Ульяна Андреевна Бунша и снимает в кадре. (Всего у нее, кстати, пять париков).
КСТАТИ
«Небольшая ода потребительству»
Самый первый публичный показ «Ивана Васильевича» состоялся в Нью-Йорке, в июне 1973 года. К визиту Брежнева в США был устроен мини-фестиваль свежих советских фильмов, программа включала также «Мачеху» с Татьяной Дорониной, «Человека на своем месте», «Укрощение огня» и «Белое солнце пустыни». Рецензенту The New York Times фильм не понравился: «Иван Васильевич» представляет интерес главным образом из-за упорной уверенности режиссера в том, что съемки в рапиде — это всегда смешно, из-за граффити, появляющихся на стенах московского многоквартирного дома (их много, хотя сделаны они все еще без применения краски в баллончиках) и из-за признаков роскоши в жизни представителей городского среднего класса. Автомобили с откидным верхом, кинокамеры, магнитофоны, транзисторы на черном рынке… Этот фильм — словно небольшая ода демонстративному потребительству».
АЛЬТЕРНАТИВНЫЙ ФИНАЛ
Конец Жоржа Милославского
Блогер Алексей Березин недавно обнаружил – «раздобыл у одного мужичка», как он выражается – старую 8-миллиметровую пленку без звука. Это нарезка сцен из «Ивана Васильевича», посвященных Жоржу Милославскому. Называется «Черные перчатки». Интересно, что завершается фильм эпизодом, не вошедшим в окончательную версию «Ивана Васильевича» и сохранившимся, похоже, лишь в этой короткометражке – там показывается, как милиционеры все-таки изловили Жоржа Милославского.
Как догадались пользователи ЖЖ в комментариях к посту Алексея, «Черные перчатки» были сделаны специально для домашних 8-миллиметровых любительских кинопроекторов. В 70-е, когда видеомагнитофонов практически ни у кого не было, такие короткометражки довольно часто монтировались из популярных фильмов и поступали в продажу. Оказалось, к «Перчаткам» есть даже рекламная аннотация.
В общем, вот как на самом деле заканчивалась история Жоржа.
Черные перчатки. Оцифровка короткометражки "Черные перчатки" с 8мм кинопленки. Фильм представляет собой нарезку фрагментов фильма "Иван Васильевич меняет профессию", в том числе тех кадров, которые не вошли в фильм.
САМЫЕ ИЗВЕСТНЫЕ ЦИТАТЫ ИЗ ФИЛЬМА
– Когда вы говорите, Иван Васильевич, ощущение такое, что вы бредите.
– Это я удачно зашел.
– Простите, а вы с магнитофоном пришли к Шпаку?
– Будь я вашей женой, я бы тоже уехала.
– Будь вы моей женой, я бы повесился.
– Батюшка царь, кто ж это такой?
– Это приятель Антон Семёныча Шпака.
– Так я жду ответа на поставленный мною вопрос.
– Были демоны. Мы этого не отрицаем. Но они самоликвидировались.
– Понимаешь, у того лицо умнее.
– Вот лица попрошу не касаться!
– Это роль ругательная, я прошу ее ко мне не применять!
– Ты боярыню соблазнил?
– Я. Аз есмь. Житие мое…
– Какое «житие твое», пес смердящий? Ты посмотри на себя! «Житие»!
– Дорогой царь, нам пора!
– Поелику мы зело на самолет опаздываем.
– Отвечай что-нибудь – видишь, человек надрывается.
– Гитлер капут.
–Так что передать мой король?
– Передай твой король мой пламенный привет!
– Ты на что намекаешь? Я тебя спрашиваю – царская морда, ты на что намекаешь?
– Икра черная, красная… Да, заморская икра – баклажанная!
– Ух, красота-то какая. Лепота!
– Дорогая царица, очень рад познакомиться! Очень рад! Очень рад! Очень приятно, царь. Очень приятно, здравствуйте, царь. Очень приятно, царь. Очень приятно!
– Ух, ведьма!
– Честно признаться, да.
– Алле, Галочка? Ты щас умрешь. Якин бросил свою кикимору, ну и уговорил меня ехать с ним в Гагры!
– Простите меня… как ваше имя-отчество?
– Марфа Васильевна я.
– А, ну да. Эх, Марфуша, нам ли жить в печали?
- Всё, всё, что нажил непосильным трудом, всё же погибло! Три магнитофона, три кинокамеры заграничных, три портсигара отечественных, куртка...замшевая… Три. Куртки. И они ещё борются за почётное звание «дома высокой культуры быта», а?..
– Оставь меня, старушка, я в печали.
– Да ты скажи, какая вина на мне, боярин!
– Тамбовский волк тебе боярин. Квартиру Шпака вы брали?
– Шпака?
– Да!
– Казань брал, Астрахань брал, Ревель брал… Шпака не брал.
– Официант! Почки один раз царице!
– Что же вы, маэстры, молчите? Ну-ка гряньте нам что-нибудь!
– С восторгом предаюсь в руки родной милиции, надеюсь на нее и уповаю.
– Черт возьми, у нас в руках был сам Милославский!
