Город руин: как мощнейший взрыв в доядерной истории человечества уничтожил канадский Галифакс (40 фото)
Категория: PEGI 16, Пожары Катастрофы
27 марта 2018
О том, что последовало дальше, можно было бы снять фильм-катастрофу: в результате самого мощного взрыва в доядерной истории человечества, а также вызванных им цунами и пожаров погибло 2 тысячи человек, а многие городские районы были буквально стерты с лица земли. Далее рассказ о том далеком дне, когда Галифакс взлетел на воздух.
Конец 1917 года. Великая война, погубившая четыре империи и миллионы жизней, постепенно завершается. В России уже провозгласили власть Советов, большевики готовятся к окончательному господству, а за океаном жизнь течет своим чередом. Жители канадского города Галифакс пока не подозревают, что Первая мировая, пускай и косвенно, смертями и страданиями ворвется и в их дома.
Пока всемирный конфликт приносит Галифаксу лишь процветание. В годы войны этот город с его бухтой — одной из самых удобных на атлантическом побережье Северной Америки — превратился в важнейшую перевалочную базу.
Здесь формируются американо-канадские транспортные конвои для отправки на европейские фронты. В обратном направлении, но вновь через Галифакс следуют госпитальные суда с ранеными. Население порта растет как на дрожжах, промышленность, обслуживающая его нужды, активно развивается. Ничто не предвещает беды.
Для того чтобы понять, почему там случилась трагедия, необходимо разобраться, как устроена гавань Галифакса. Город расположен на юго-западном берегу пролива с говорящим названием Нэрроуз (narrow в переводе с английского значит «узкий»). На его северо-восточном берегу, прямо напротив Галифакса, находится городок Дартмут. Формирование военных конвоев происходило в заливе Бэдфорд-Бейсин, который Нэрроуз отделял от океана.
Это одна из самых крупных, глубоких и удобных для обороны естественных бухт Атлантики, и для ее защиты от немецких субмарин каждую ночь поперек пролива Нэрроуз поднималась противолодочная сеть, изолировавшая собиравшиеся в Бэдфорд-Бейсине корабли.
3 декабря 1917 года в Галифакс из Нидерландов прибыл норвежский пароход SS Imo. Это относительно небольшое судно с командой из 39 человек было зафрахтовано Бельгийской комиссией по помощи и направлялось в Нью-Йорк, где его ждал гуманитарный груз для Европы. В Галифаксе его должны были загрузить топливом для продолжения пути, однако из-за огромного количества скопившихся в гавани кораблей процесс погрузки угля на Imo растянулся на два дня.
Вечером 5 декабря, когда капитан норвежцев с большим нетерпением (и это был нюанс, оказавшийся критически важным) ждал утреннего выхода в море, к Галифаксу подошел французский пароход SS Mont-Blanc. Несколькими днями ранее все в том же Нью-Йорке он принял на борт опасный груз — 2300 тонн пикриновой кислоты, 200 тонн тротила, 10 тонн пироксилина и 35 тонн бензола в бочках. Трюмы корабля, спущенного на воду в 1899 году, были буквально набиты опаснейшими взрывчатыми веществами.
Из-за того что на ночь Бэдфорд-Бейсин запирался противолодочными сетями, 5 декабря Imo не успел выйти в рейс, а Mont-Blanc не смог завершить свой. Разрешение на проход по проливу Нэрроуз оба судна получили лишь рано утром следующего дня и примерно в 7 часов 30 минут одновременно начали движение.
Навигация через пролив осуществлялась согласно правилу правого борта. Это означало традиционное для нас правостороннее движение: корабли должны были расходиться левыми бортами. При этом скорость в проливе Нэрроуз из-за чрезвычайно оживленного траффика была строго ограничена пятью узлами. Как показала практика, даже в условиях военного времени все эти установки часто игнорировались.
Норвежский пароход Imo был длинным (131 м) и узким (13,7 м) судном. С пустыми трюмами его осадка была минимальна: фактически винт и руль управления находились у ватерлинии, что чрезвычайно ухудшало маневренность корабля. Задержавшись в Галифаксе сверх положенного, в пролив Imo вошел со значительным превышением установленного лимита скорости, и практически сразу у него прямо по курсу оказался грузовой пароход SS Clara, двигавшийся в противоположном направлении. В нарушение установленных правил они договорились разойтись не левыми, а правыми бортами. Вскоре после этого на пути Imo встретился и двигавшийся по центральной части пролива небольшой буксир Stella Maris, что вынудило Imo еще больше сместиться к левому берегу. До трагедии оставалось несколько минут.
В отличие от норвежцев, груженный взрывчаткой Mont-Blanc ничего не нарушал. Заметив встречный пароход, когда до того оставалось чуть больше километра, капитан французского судна принялся сигналить ему гудками. Imo курс менять отказался. Что было тому причиной, так и останется неизвестно. Скорее всего, из-за своей плохой маневренности пароход просто не успевал это сделать.
Французы остановили двигатели и попытались уйти влево. На какое-то мгновение показалось, что столкновения удастся избежать: корабли встретились на параллельных курсах, причем между ними было еще около 15 метров. Но в этот самый момент усилия команды Imo по изменению направления его движения наконец-то принесли плоды — неповоротливый норвежский корабль наконец стал разворачиваться к своему берегу. Вот только на его пути уже был Mont-Blanc.
В 8:45 нос Imo вошел в правый борт Mont-Blanc. Их скорости были минимальны, поэтому физические повреждения оказались невелики. Однако во время столкновения бочки с бензолом в трюме французского парохода опрокинулись. Норвежский капитан немедленно дал задний ход. Искры, возникшие при расцеплении кораблей, воспламенили бензол, и на борту Mont-Blanc возник сильный и активно распространявшийся пожар.
Французской команде быстро стало ясно, к чему он приведет. Во главе с капитаном они стремительно погрузились на спасательные шлюпки и покинули свое судно. К несчастью, кроме них о характере груза Mont-Blanc в Галифаксе практически никто не знал. К терпящему бедствие кораблю устремились спасатели, Imo также дрейфовал неподалеку, а самое главное — зрелище горящего парохода собрало на обоих берегах пролива, у окон зданий, выходящих на него, сотни и тысячи зевак.
На карте обозначена зона поражения раздавшегося спустя 19 минут после столкновения судов. В 9:04 тысячи тонн взрывчатки, до которых добрались огонь и высокие температуры, сдетонировали.
Это был чудовищный взрыв. Его мощность, по современным оценкам, составила около 3 килотонн в тротиловом эквиваленте. Для сравнения: мощность «Малыша», сброшенного американцами на Хиросиму, составляла всего 15 килотонн. То есть в самом центре густонаселенного города, в присутствии нескольких тысяч человек прогремел взрыв, который был слабее первого боевого применения атомного оружия всего в 5 раз. Большинство экспертов сходятся в одном: он стал самым мощным взрывом на планете до наступления на ней ядерной эпохи.
Разрушения были колоссальны. Многие районы Галифакса стали на самом деле напоминать Хиросиму. Взрывная волна просто снесла деревянную застройку околопортовых районов, а с тем, с чем не справилась она, покончили горящие обломки злополучного Mont-Blanc, разлетевшиеся по всему городу.
Одну из пароходных пушек калибром 90 миллиметров впоследствии обнаружили в пяти с половиной километрах от эпицентра, 500-килограммовый кусок якоря — в трех с лишним километрах. По свидетельству очевидцев, которым повезло выжить, температура и давление испарили воду в проливе Нэрроуз так, что стало видно его дно.
Образовавшееся после взрыва цунами, в пике достигнувшее высоты в 18 метров, смыло вигвамы индейцев-микмаков, чья небольшая деревня находилась на берегу залива Бэдфорд-Бейсин напротив Галифакса.
От возникших пожаров выгорели целые кварталы города, даже находившиеся вдалеке от эпицентра. Люди сгорали заживо, задыхались, так и не дождавшись помощи, ведь все усилия спасателей были сперва сконцентрированы в наиболее пострадавших околопортовых районах.
Почти 6 тысяч человек получили ранения глаз, 41 из них полностью ослеп. Кто-то из-за вспышки, но большинство стали жертвами собственного любопытства, наблюдая за пожаром на пароходе через окна. Разбитые взрывной волной стекла не пощадили никого.
Точное количество жертв не поддается подсчету. По современным оценкам, в результате трагедии погибло как минимум 1950 человек, 9 тысяч получили ранения. Было полностью разрушено более полутора тысяч зданий, 12 тысяч было повреждено, включая не только деревянные дома, но и крупные капитальные сооружения (вокзал, кафедральный собор, порт, сахарный завод, пивоварня). Процветавшая во время Первой мировой промышленность Галифакса была фактически уничтожена.
Спасательные работы начались немедленно, даже несмотря на опасения, что за первым взрывом последует второй. Сначала в них участвовали обычные жители города, пожарные и полицейские, но первые спасательные поезда с медиками, военными, лекарствами и гуманитарной помощью прибыли в Галифакс из соседних городов уже к полудню тех же суток, всего через три часа после трагедии.
Пострадавших первым принял местный военный госпиталь, где проходили реабилитацию прибывшие с фронтов Старого Света раненые. В тот же день были развернуты и временные полевые пункты помощи. Конечно, масштаб разрушений был слишком велик, чтобы помочь всем сразу. Многие жители Галифакса насмерть замерзли под обломками зданий той же ночью, так и не дождавшись спасателей (тело последней жертвы было обнаружено в руинах выставочного центра и вовсе только в 1919 году). Однако, несмотря на это, скорость начала работ по ликвидации последствий случившегося все равно поражает, особенно если учесть обязательную при таких событиях неразбериху и 1917 год на календаре.
В первые часы после катастрофы многие местные жители решили, что произошедшее стало результатом атаки немцев. Даже после того, как был достоверно выяснен ход развития событий, версии о спланированной шпионами Германии диверсии продолжали появляться. Позже официальная комиссия несправедливо возложила всю вину на капитана французского парохода, который, по ее мнению, не сделал все от него зависящее, чтобы предотвратить столкновение и взрыв.
Лишь после нескольких апелляций, дошедших до Верховного суда в Оттаве и даже лондонских инстанций, это решение было пересмотрено. Согласно новому заключению, ответственность за гибель 2 тысяч человек и разрушение города в равной мере несут команды Mont-Blanc и Imo. Капитан последнего погиб во время взрыва. Француз отсидел около года, пока шло следствие, и вернулся на родину, где продолжил службу в той же пароходной компании, закончив ее с орденом Почетного легиона.
В любой трагедии есть герои и антигерои. Норвежский капитан допустил вопиющую халатность, ценой которой стала и его собственная жизнь. Капитан Mont-Blanc бросил свое судно, но спас всю команду, за исключением одного человека. На буксире Stella Maris, который так неудачно пытался обойти пароход Imo и который первым пришел ему на помощь, погибли почти все.
Но настоящим героем стал железнодорожный диспетчер Винс Коулмен. Узнав от моряков Mont-Blanc, высадившихся на берег, о взрывчатке на его борту, он отказался эвакуироваться, а вместо этого отправил телеграмму машинисту пассажирского экспресса из города Сент-Джон, который должен был прибыть на вокзал Галифакса в 8:55. В сообщении говорилось: «Задержите поезд. В бухте горит корабль со взрывчаткой, он взорвется. Наверное, это будет мое последнее сообщение. Прощайте, парни».
Это сообщение, которое действительно стало последним, спасло жизни 300 пассажирам поезда, которые наверняка также погибли бы при взрыве, если бы не самопожертвование одного «маленького человека».
Галифакс быстро отстроился. На месте разрушенных кварталов был возведен новый район, в основу проекта которого была положена входившая в моду идея «города-сада». Сейчас среди этих двухэтажек с модными магазинами и кафе, окруженных зелеными бульварами, о произошедшем ничего не напоминает. Лишь мемориал и по-прежнему живая в котором уже поколении человеческая память не дают забыть о дне, когда время для Галифакса остановилось.
