Старая китобойня изнутри: жутковатое зрелище (18 фото)
Категория: Ужасное
8 февраля 2018
Осторожно! Пост содержит шокирующие материалы. Убедитесь в том, что Вы действительно хотите это видеть и Вам больше 18 лет.
Остров Южная Георгия находится в Южной Антарктике, более чем в 2000 километрах от аргентинского города Пуэрто-Мадрин - ближайшего сколь-нибудь крупного населенного пункта. Говорят, раньше в водах вокруг острова было много китов, но теперь их не встретишь. И это неудивительно: эти воды стали китовым проклятием с тех пор, как в 1904 году здесь открылась китобойная база.
Китобойню здесь открыл 16 ноября 1904 года норвежский полярный исследователь Карл Антон Ларсен для принадлежавшей ему Аргентинской рыбной компании. Китобойня работала 62 года, за это время здесь были убиты и разделаны 175250 китов. Историки утверждают: когда Ларсен впервые прибыл сюда, море буквально кишело китами.
С самого начала китобойне сопутствовал успех: в первый же сезон здесь было убито 195 китов. Ворвань, мясо, кости - все перерабатывалось и шло в дело. Главным продуктом был китовый жир: из него делали масло для ламп, маргарин, использовали при производстве косметических продуктов, включая мыло и губную помаду. То, что оставалось, шло на удобрения и на корм скоту.
Китобойня функционировала в летние месяцы Южного полушария - с октября по май. В остальное время здесь оставались буквально несколько человек, следившие за судами, строениями и оборудованием.
В самые горячие дни на Гритвикене работало до 450 человек. Здесь была своя небольшая ферма с курами, свиньями, овцами и коровами. Женщин было немного - жены и дочери мастеров и кухарки. Работники были, в основном, молодыми норвежцами и англичанами, прельстившимися высокими заработками и влекомыми страстью к приключениям. Но не все оказывались готовыми к тяжелым условиям Гритвикена. Работать приходилось без выходных по 12 часов, а жить - в самых простых условиях - по восемь человек в комнате, с удобствами на улице. К тому же даже норвежцам было непросто переносить постоянный холод Южной Георгии с ее среднегодовой температурой 1,7 градуса по Цельсию. Говорят, один молоджой рабочий как-то привез с собой шорты, но, походив в них в течение местного летнего дня, заявил, что "больше никогда не совершит подобной ошибки".
Переписка с родными не представляла проблем - на острове было собственное почтовое отделение.
Развлечения были представлены кондитерской, кофейней и кинозалом с двумя сеансами в неделю. Кроме того, на острове функционировала церковь.
Рабочие обрабатывали до 45 китов в день, вручную снимая с костей пласты ворвани. Рабочей обувью были ботинки, подбитые гвоздями, чтобы не поскальзываться на залитой кровью земле.
Для рабочих на острове функционировала маленькая лавочка, самыми популярными товарами в которой были табак и одеколон. Не то, чтобы рабочие очень следили за собой, просто на Гритвикене алкоголь был под запретом, и многие употребляли одеколон, чтобы хоть как-то разговеться. Другие предпочитали более здоровый отдых, играя в футбол, бегая на лыжах и упражняясь в стрельбе.
Огромные дробилки перерабатывали китовое мясо в фарш.
От должным образом перемолотых китовых внутренностей и мяса в огромных центрифугах отделялся китовый жир.
Китобойная база была оборудована по последнему слову тогдашней техники.
После полувека бездействия механизмы обветшали и заржавели.
Упадок китобойной базы начался из-за экономических причин. Развитие нефтепереработки и технологий получения растительных масел сильно уменьшили необходимость в китовом жире.
К началу 1960-х китов в окрестностях Южной Георгии практически не осталось. К декабрю 1966 года база окончательно закрылась и опустела.
До сих пор на острове можно встретить обломки китовых костей, напоминающие о кровавом промысле.
Еще одна достопримечательность острова - могила британского полярного исследователя сэра Эрнста Шеклтона. На нее приезжают посмотреть туристы - на сегодня единственные посетители островка. Вод вокруг Южной Георгии считаются заповедными - любая охота на морских млекопитающих здесь запрещена. Благодаря этому, морская экосистема медленно восстанавливается, однако вернется ли она к состоянию биоразнообразия столетней давности, не знает никто.
