1. Итак, представьте себе следующую ситуацию. Сижу я в троллейбусе 35-го маршрута, который остановился на красный сигнал светофора под Ваганьковским мостом. А ехать ему надо к метро "Беговая". Там, если кто не знает, трогаться нужно на довольно-таки крутом подъеме, что в данное время года выполнить весьма непросто. Рядом с ним останавливается "Запорожец" с огромаднейшим устройством для буксировки прицепа (фаркоп называется), за "Запорожцем" - вдребезги "убитая", гнилая (вплоть до дыр в крыше!) 13-я модель "Жигулей". Она настолько грязная и ржавая, причем вся, что ее родной цвет под грязью и ржавчиной определить практически невозможно. "Запорожец" газует, боится, наверное, съехать назад на скользкой дороге, а "Жигули", шофер которого держит машину на тормозах, невозмутимо стоят вслед за ним. Загорается зеленый сигнал светофора и... "Запор" глохнет и аккуратно подкатывается к "Жигулям". Естественно, водиле "Жигулей" это не нравится, он начинает нервничать, давить клаксон и мигать фарами. Все остальные присоединяются к нему (ну кто же хочет стоять на светофоре зря!)
А дальше происходит следующее: "Запор", взревев двигателем как на старте "Формулы-1", срывается с места. Кстати, Вы не забыли о фаркопе под задним бампером "Запорожца"? Так вот, передняя панель "Жигулей" вместе с капотом и радиатором благополучно уезжает на этом самом фаркопе, а остальная часть 13-й модели остается на месте. Мнение выскочившего из "Жигулей" о "Запорожце", его владельце и ближайших его родственниках было, наверно, слышно по всей Беговой улице.
Пассажиры нашего троллейбуса просто сложились пополам от смеха. "Запор", естественно, остановился (еще бы - тащить за собой такую громыхающую штуку), но что было потом - я не знаю: наш троллейбус спокойно тронулся и уехал...
2. Cтою на остановке троллейбуса, рядом очень нетрезвый гражданин обнимает столб. Мимо идут две женщины-грузинки. Старшая, увидев лобызающегося со столбом мужика, воздевает руки к небу и со свойственным южанам темпераментом произносит длинный монолог: "Нэ надо било пить паслэднюю рюмку! Тэбя ведь дома жена ждет! Дети ждут!" и т.д. и т.п. в том же духе. Потом, обращаясь ко мне: "Молодой человек, нэ бросайте его, посадите в троллейбус!". Старших нужно уважать.
Подъезжает рогатый, я начинаю отрывать мужичонку от столба. Мужик сопротивляется, что-то мычит, даже попытался съездить мне по физиономии. Героическими усилиями я все-таки запихал своего нового приятеля в салон, двери закрылись, троллейбус тронулся. И тут мужик собрался с силами и с трудом выдавил из себя: "А я...а я..а я уж-ж-же пр-р-р-рие..хал!"
Оказывается, мужик вылез на своей остановке и, так сказать, отдыхал у столба перед пешим переходом до конечной цели - дома. А тут подвернулись "добрые" люди, которые опять запихали его в троллейбус.
3. Тут после Нового года в Новосибирске лютые морозы стояли, он решил своего Жигуля не мучить, а поехал на работу на общественном транспорте. Ну а чтобы не отморозить все подряд, одел под джинсы белые теплые кальсоны. А в конторе тепло, пошел он снимать кальсоны в сортир. Так как праздники только-только кончились, о цели своего похода по дороге забыл, поэтому машинально расстегнул ширинку и попытался помочиться.... Не выдавил ни капли, так как поутру сходил дома. Друг испугался. Первая мысль: ПРОСТАТИТ! Потом немного одумался и с облегчением вспомнил об истинной цели посещения туалета. Радостно стягивает с себя джинсы и опять отключает мозги, действует на автопилоте. К действительности вернулся уже на входе в отдел, когда обнаружил, что несет в пакетике джинсы, а на ногах у него не первой свежести кальсоны...
4. Лет десять назад были у меня два дружбана - Михас и Ромик. Рассказ будет о последнем. По национальности Ромик - еврей, и на рожу тоже - вроде еврей, но вот характер у парня был - ну, прямо великоросский. В смысле: напиться-подраться-потра..аться. И если пару стаканов опрокинет - то уже «в коммуне остановка», шум, гам и разврат на всю катушку.
И вдруг... Рома услыхал зов исторической родины, и началось: «пора ехать», если не щас, то когда», «и что же тут делать, я вас спрашиваю». Дальше - звонки куда-то и откуда-то, какие-то аусвайсы из ОВИРа, девки Ромкины - «все в соплях и в паутине»...
И вот день отъезда. Рома, трезвый и торжественный, в последний раз укладывает свою сумочку размером с небольшой диванчик. Одной рукой выкладывает че-нить лишнее, другой тут же пихает обратно. Мы с Михасом сидим, наблюдаем, а Ромик объясняет нам, что брать с собой нужно не более 30 кг, тогда по приезду в Вену (маршрут у эмигрантов был Москва-Вена-Венеция-Тель-Авив) на месте тебе выплачивают 600 баксов. Считается, что до 30 кг - это ты, типа, без вещей приехал. А вот если багаж 31 кг - уже отдыхаешь, это ты с вещами. Рома, естественнсо, загрузил 29,5 кг ну, или что-то вроде того. Закончив, объявляет: «Пойду, последний раз невской водою помоюсь». Подчеркиваю, этот гопник произнес именно «водою». Снизошло на него!
А надо сказать, что под кроватью у него лежали две гантели по 6 кг. Они были все в пыли, и их засрала Ромкина крыса. И пока наш герой воображал себя под ханаанскими струями, обе эти чугунные хреновины перекочевали к нему в «мечту оккупанта», т.е. в сумку. Дежурная Ромкина деваха, плакавшая до сих пор безутешно, начала улыбаться и дала нам слово, что не заложит нас. Далее был Московский вокзал, сопли-слезы, мы ему: «Рома, пиши», а он нам: «я там обрежусь и пришлю Вам бандерольку». В общем, и грустно, и смешно.
Вскоре от него пришло сразу два письма. В первом он писал, как он доехал, чего видел, где живет и что делает (и ни слова о нашей выходке). Второе начиналось со слов «Вы, б..я, ган..оны», и содержало в себе всю голую правду о нас с Михасом. Кстати, по поводу получения денег он так ничего и не написал, а мы в ответ постеснялись спрашивать сами...
5. Эта история произошла в Израиле во время войны в Персидском заливе. Сидит, значит, обыкновенная русская семья и смотрит по телевизору диснеевский мультик про Алису в Стране чудес. Мультик при этом записывается на кассету для ребенка. Тут по радио объявляют воздушную тревогу. Противогазы наготове, семейство берет сухой паек и дисциплинированно спускается в бомбоубежище. Военное дело нехитрое.
На следующий день малыш решает досмотреть мультик. Он ставит кассету на видяшник (уже умеет) и запускает мультик. Где-то на середине истории мультик вдруг прерывается и по телевизору появляется сообщение о начале воздушной тревоги. Родители, из кухни заслышав это дело, рефлекторно (дело привычное) хватают ребенка, противогазы, паек и - снова в бомбоубежище. Там они покорно сидят два часа в полном одиночестве, дожидаясь сигнала отмены, и так и не дождавшись, выползают вечером в непонятках.
Что самое характерное в этой истории - в своем неведении относительно происшедшего они пребывали еще несколько недель, до тех пор, пока ребенок не решил пересмотреть мультик снова. На этот раз они отделались только легким шоком: война к тому времени уже закончилась...
6. Дело было в Донецком высшем военно-политическом училище. Год эдак 1987. 1-й курс. В стране большая напряженка с хорошими товарами, ну и естественно с косметикой хорошей тоже. Тетушка моя (Царствие Ей Небесное!) разжилась гдей-то хорошей французской туалетной водой. Чтой-то вроде Cha Nouar (да простят меня французы за правописание) и презентовала ее мне ко дню рождения (курсанту 1-го курса в то время) для смазывания "морды лица" после бритья. Ну делать нечего. Положил в свою тумбочку в расположении роты. Рота - человек 120. День проходит - побрился ... Эх! Хорошо... Два проходит - хорошо. На третий день гляжу - уж больно быстро уходит. Испаряется, что ли ..? Ну, да хрен, с ним. Т.е. с водой. Может кто и пользуется, да ладно - лишь бы на пользу.
А тут, как раз пора сдавать техническое черчение. А сдать чтоб, надо несколько листов (ну в плане привития навыков их изготовления) хороших плакатов оформить. Лозунги типа: Народ и Армия - едины! Слава КПСС! Училище военно-политическое... Да... Кстати, чего этот курс в черчение всунули, я так до сих пор и не понял. Так вот. Была такая мулька, шрифты делать методом напыления туши разноцветной на поверхность бумаги, накрытой трафаретом. Ну берешь, значит, зубную щетку, макаешь в тушь, лезвием трафарет вырезаешь предварительно, на чистый лист кладешь и вперед по зубной щетке булавкой ерзать. Так чтобы тушь на бумагу сбрызгивалась. В общем, довольно ничего выходило. Можно даже сказать, что при известной сноровке и старании красиво получалось.
Срок сдачи поджимает. Все 120 человек мечутся. Щетки зубные переводят. Ленинская комната (занимались этим делом там, после отбоя) вся в туши разноцветной, столы, стулья, братва курсантская, штык-ножи дневальных - и те в туши... Народ зашивается... Но! О чудо! Нашлись и здесь свои Кулибины. Смекнул ктой-то, что можно использовать вместо щетки зубной - флакончик б/у из-под воды туалетной. Были такие раньше, с грушей. Чтобы брызгать. И дело пошло! И красивше и быстрее... Вспомнил и я тут про свою воду французскую. У нее-то как раз такой тип флакона был. Для разбрызгивания, значит, предназначенный - новинка буржуйская. На колпачок жмешь, а он пшикает. Метнулся к тумбочке - смотрю, стоит он, родненький, почти пустой. Ну и хрен с ним. Заправляю тушью... За одну ночь все плакаты готовы. Пошел спать, а флакон передал другу своему Женьке. Он первый был на очереди. Не знаю, сколько еще народу флакончиком моим попользовалось, но к утру он стоял, родимый, с остатками туши у меня в тумбочке.
Приходит время подъема... Дежурный по роте орет не своим голосом: "Рота ПОООДЪЕеюЕеюЕеюМММ!". Невыспавшийся народ начинает нехотя вскакивать из-под одеял в сапоги. Тут вдруг, слышу, кто-то орет благим матом. Смотрю, за живот держится и на пол с тоски спадает. Хохочет до икоты. И пальчиком так на одну из кроваток, откуда такой же бедолага выползает, показывает. Поворачивает весь наш взвод головы и орем уже все хором. Эдик! Эдик бедолага! Все лицо и подушка в черном цвете. Ну прямо - негра. А зеркал-то нету в казарме! Лицо-то он свое, бедолага, не видит! А видит только подушку - всю черненькую. "Бл..ди!", - кричит Эдик в свою очередь. "Какая су...???!!! ААА!". В общем, ЗАНАВЕС!
Так вот весело и вычислилось, куда франция моя уходила! Так потом, уже под занавес, даже перед выпуском, Эдик мне так и не верил, хоть были мы приятелями, что все было чисто случайно. Думал, что я его проучить хотел...
