Для чего россиянам пригрозили массовыми выселениями из квартир
Категория: Политика
16 мая 2017
Вчера в Москве произошла протестная акция с нечастым для столицы масштабом. Россияне вышли на улицы, чтобы уведомить власть о своем недовольстве относительно централизованного сноса многих зданий так называемой "хрущевской" застройки в рамках "реновации жилого фонда".
Правоохранители насчитали от 5 до 10 тысяч участников акции, организаторы говорят о 30-40 тысячах человек, истина, вероятнее всего, где-то посередине. Власть не препятствовала проведению акции. Нет, конечно же, совсем сдержаться московская полиция не смогла, и то ли одного, то ли троих участников задержали – но для русских традиций проведения массовых протестов это меньше, чем ничего.
Акция, формально была проанонсирована как неполитическая. И даже Навального, который внезапно захотел обратиться с трибуны, к микрофону не допустили.
Требования участников протеста также выглядят абсолютно не политическими. Они всего лишь настойчиво потребовали от российских властей в обязательном порядке уважать "право собственности, право на неприкосновенность жилья и право на судебную защиту", а также прекратить "подрывать основы гражданского, земельного и жилищного права и принципы судопроизводства", перестать совершать преступления "в интересах строительного лобби". Так, словно выполнение подобных требований не станет началом реконструкции путинского режима.
Почему жители Москвы вышли на улицу?
Как в свое время Никита Сергеевич Хрущев в приказном порядке народ в эти дома согнал – так же сейчас мэр Москвы Сергей Собянин пытается людей в приказном порядке из части "хрущевок" выселить. Но из бараков и коммуналок народ в пятидесятых годах прошлого века в хрущевки шел охотно, а вот с насиженных мест в неопределенное "светлое будущее" – почему-то не спешит. От идеи коммерческого выкупа у населения московские власти почему-то отказалась. Конечно, формально для того, чтобы дом попал под программу сноса, за это должны проголосовать 2/3 собственников квартир. Но, не первый день живя в российской реальности, почему-то люди подозревают, что все будет не совсем так просто.
Причины для таких подозрений есть – в списки на снос попало немало добротных кирпичных домов (и не только "хрущевских" но и "сталинских" и дореволюционных) – из числа тех, что построены в "интересных" для девелоперов местах. И не попали немало ветхих бараков на окраинах и в глухих промзонах.
Нормальный себе дерибан землицы – на такой и в Киеве можно наглядеться. Хоть конечно и без московского масштаба – 4.5 тысячи домов под снос за один раз – это, конечно, размах.
При том, что удивительно, по мере нарастания протестов против "реновации" московская власть, вместо того, чтобы решительно осудить "несознательных" в прессе и "завинтить" – на митинге, идет на определенные уступки. Стоимость изъятой квартиры, по решению Собянина, москвичи смогут получить в денежном виде, возможности для обмена по выбранной квартиры тоже расширяются.
Для российской социальной реальности отступление власти перед требованиями населения – вещь неслыханная. Поэтому складывается впечатление, что вся история с "хрущевками" – это не только, а может и не столько чисто деловое предприятие.
Это еще и своеобразный социологический тест населения России, в первую очередь – столичного. И суть этого теста имеет простой характер. Путин хочет узнать, как далеко он может зайти в закручивании экономических гаек.
И если от хамона, пармезана и других "подсанкционных излишеств" народ давно отказался (перешел на "белорусские аналоги"), с пенсиями, которые не успевают за инфляцией, тоже как-то существует, то из квартир бежать за первой командой пока что не спешит. Более того – собирается в многотысячные толпы и поднимает абсолютно антигосударственный шум.
Помня о том, что Советский Союз уничтожили не диссиденты, а голодные и злые обыватели, Владимир Владимирович, скорее всего, соответствующие выводы сделал. И совершенно логичным представляется сценарий, при котором о реновации поговорят-поговорят, да и забудут. Или выкупят наиболее лакомые дома на относительно сносных условиях, а об остальных, опять-таки, забудут.
С какой-то точки зрения, вся эта история несет определенный позитив и для нас. Потому необходимость как-то считаться с интересами русского населения автоматически означает и невозможность дальше наращивать военный бюджет, обострять конфликт с ЕС или США, и делать много других вещей, к которым Путин, кажется, давно созрел. Но подобная осмотрительность российской власти, с другой стороны, означает и то, что масштабный социальный взрыв на России, который бы мог раз и навсегда поставить точку в украино-российской войне, тоже пока откладывается на неопределенное будущее.
