Джедаи броников не носят
Московская бандитская поговорка
Пару лет назад предложил мне один из клиентов слетать на пару недель в Анапу – нужно было один проект сделать для одного местного бизнесмена, его хорошего знакомого.
Я созвонился, обсудил условия и согласился.
Возможность погреться в сентябре на анапском солнце, море, да и гонорар приличный.
К тому же, календарь культурных событий – кинофестиваль, знаете ли, праздник вина, бархатный сезон…
Через два дня я уже сидел в Пулково, поглаживая ноутбук.
Тем же рейсом летели небезызвестные герои «Улиц разбитых фонарей» - Селин, с какой-то дамой средних лет, видимо с женой, и Нилов с какой-то молодой барышней.
Нилов, похоже, был уже накушавшись, и вел себя шумно, Селин же производил впечатление степенного человека.
Когда самолет набрал высоту, я погрузился в сон под звуки Мумитролля из плеера.
(краткое отступление: я не меломан по натуре, но сама личность Лагутенко у меня с каждым годом вызывает все больше уважения. Не как музыканта, а как настоящего героя rock&roll. Похоже, он выбрал для себя настоящий путь рокзвезды – твердое да миру наркотических иллюзий, прекрасная спутница, жизнь, как гламурная мегавечеринка среди красивых людей и восторг слушателей, выступление на Дворцовой..
И при этом отсутствие пафосного, рвотного рычания в микрофон и ненависти к более удачливым собратьям по профессии , что характерно для большинства полунищих рокеров, похожих на плохо отмытых обитателей подвалов…)
Проснулся я от объявления о посадке, и спустя минут десять самолет уже катил по залитому солнцем аэропорту.
После питерских +9, дождь, объявление по громкой связи «температура в Анапе + 27» ласкало слух.
Меня встречал брат заказчика – приятный молодой человек на машине с водителем.
Не успели мы еще выехать на шоссе, ведущее к гостинице, когда он вывел меня из размышлений
- а вот, кстати, выпить не хотите?
Я да же несколько опешил – я бы с удовольствием, но там же коллектив соберется, мне выступать, а от меня пахнуть, знаете ли будет..
- а Вы гвоздичкой зажуйте, и не будет – я точно знаю. И я с Вами за компанию.
Против таких аргументов я возражать не стал, и мы откушали коньячку прямо по ходу движения.
Гостиница, где я разместился, была прямо скажем, так себе. Но отдельный номер, удобства и первая линия а так же мысль, что все это в общем-то бесплатно, сгладило неудобства.
Заодно я лишний раз сумел убедиться, как далеко протянулись щупальца московского бизнеса – телефоны горячей линии качества сервиса имели московский код.
Поскольку гостиница была километрах в пяти от самой Анапы, на побережье, то утром за мной приезжал водитель, он же увозил меня обратно.
Сезон катился к закрытию, что было видно по полузаброшенным пляжам, закрывающимся летним кафе и другим признакам того, что жизнь вот-вот замрет до весны.
Ужинал я всегда в одном и том же летнем ресторанчике, привлеченный хорошим коньяком и русским барменом Семеном – немолодым мужчиной южнорусской наружности, похожим на отставного есаула.
Зачастую случалось так, что вечером я бывал единственным клиентом.
Вкус мой был постоянен – полуторная порция шашлыка из баранины, тарелка зелени, несколько ломтиков домашнего сыра да грамм триста-четыреста коньяку и бутылка нарзана.
- ишь, гонщики, прокомментировал Семен в очередной раз с ревом глушителей промчавшихся по шоссе группу тонированных девяток и девяностодевятых.
Вечернее катание вдоль моря было похоже наиболее распространенным развлечением местной модной молодежи.
- да уж, ответил я. Может, составите мне компанию за столом, клиентов сегодня вряд ли а вдвоем посидеть веселей?
- а чего бы нет, согласился Семен.
Он выключил магнитофон с неизменным Кругом, и присел за стол, прихватив тарелку крупно нарезанных помидор и бутылку без этикетки.
- а коньяку?
- вот попробуй лучше со мной за компанию, предложил Семен, разливая нам грамм по пятьдесят.
- а это что?
- чача. Адыгейская. Слеза. Только нарзаном не запивай.
Мы чокнулись и у меня аж дух перехватило.
- здесь градусов восемьдесят. Запивать не надо, горло можно сжечь.
Мы закусили, и по организму разлилось приятное тепло, причем во рту не осталось ни малейшего алкогольного привкуса.
За спиной у меня опять раздался рев – местные стритрейсеры, похоже пошли на обратный круг.
- шапито, клоуны, прокомментировал Семен. Еще и гоняют с друг другом наперегонки, понтярщики. Ездить бы кто умел. Только этим летом двое разбились. Хорошо еще, сейчас народ поразъехался. А то из навыков вождения – глушак да тонировка, а понтов – каждый первый Шумахер, каждый второй – Сенна.
Да вроде ничего так на юге умеют кататься- заметил я.
- знаешь, так то понты кидать перед курортницами у нас еще при Брежневе любили.
А вот в восемьдесят первом был случай, который все на места расставил.
Я тогда в «Луче» работал – это вон там, за твоей гостиницей.
Работал я помощником буфетчика – довольно козырное место по тем временам.
Ты сам какого года?
- семьдесят первого.
- ну я тебя стало быть, на одиннадцать лет постарше буду. Но думаю, ты должен помнить – отдых то тогда только здесь был, да в Крыму. Вот меня по большому блату и устроили, как после армии пришел. Большие деньги мать заплатила – восемьсот рублей.
А буфет – это как бар сейчас, при ресторане. А где бар, там и деньги, сам понимаешь.
Может еще по одной?
Мы с удовольствием пропустили еще. Чача легла уютно, как-то по домашнему.
Так вот, в соседнем пансионате остановилась у нас киногруппа – дело по тем времена частое, киношники здесь любили поснимать.
А ресторана у них в пансионате не было, он санаторного типа. Стало быть вечером здесь все сидели.
Что снимали, сейчас не помню. Что-то приключенческое, по-моему. Потому как сам Нигматулин был.
Это имя, конечно же я знал. Легендарный «Малыш», герой «Пиратов ХХ века», чемпион по каратэ, он был кумиром всех мальчишек моего детства.
- Его, конечно, здесь все уважали, продолжил Семен. Но он абсолютно не звездный был тогда. Посидит, поужинает. Не пил, кстати. И в номер. А утром, в пять, уже на пробежку.
Ну а киношники погулять любили. Алкоголь , девки местные.. ну и конечно, тут же компания местной золотой молодежи.
Ну и слово за слово, хреном по столу, как говориться, речь про автогонки зашла.
А за столом сидел Азмир – сын директора гостиницы. Понторез то еще. В кино кататься одно, а по жизни, говорит, я на своей волге любого бы сделал. Здесь, мол, смелость нужна. А она у меня в крови.
Там и каскадеры сидели из группы Иньшакова и другие люди интересные.
Но тут ответил неприметный такой парень – Володя его звали, он осветителем работал.
- смелость, говоришь? Ну, если ты такой смелый – садись поехали. Ты налево по шоссе два километра на своей волге, я на вот на этой шахе – направо. Поедем по разделительной. Здесь и встретимся. Кто отвернет – тот и проиграл. Выиграешь – твоя шаха и вот это еще – он полез себе за отворот рубашки и достал висевший на цепочке массивный медальон, украшенный камнями. Проиграешь – волга моя. Ну что, смелый, поехали?
Конечно, если бы публика потрезвее была, тут бы и заезду конец – это же черт знает что, да и шаха, собственно, киносъемочной группы.
Но все подпили уже, к тому же разговор громкий был. Публика вокруг собралась.
Азмир головой мотнул, взял рюмку со стола, выпил.
Едем, Вова, едем. Через полчаса я тебе это медальон, Стелла, а это одна из центровых блядей наших была, красавица, как молодая Светличная, между сисек повешу болтаться.
Наш милиционер, Ашот, а раньше всегда у нас на юге в ресторане должен был наряд милиции находиться, хотел было вмешаться, но дружки Азмира его в сторонку..
Музыка в ресторане играть перестала, местные с Азмиром налево, из киношников кто-то с Володей, все из-за столов к шоссе.
И получаса не прошло, смотрим, несутся – волга с дальним светом и шаха, ей навстречу.
Однако не выдержал Азмир, метров за сто влево отвернул и вылетел на пляж, в песок.
Володя спокойно так оттормозился, развернулся и из машины вышел, как ни в одном глазу.
Все к волге, Азмир сидит, голову, похоже, при торможении разбил, белый весь и трясется. Еле из машины его вынули, даже ноги его не держат.
Волгу, кстати, через день он на Володю переоформил, но в ресторан к нам больше не ходил.
(c) Гринго
Дзен. Внеклассное чтение
– ... ну ты дал! Вот так запросто врезал в глаз Ваське Кабану. – я с уважением смотрю в распухшее лицо друга. – Ну и что, что он тебя почти сразу замесил. Зато ты теперь герой, вся школа только о тебе и говорит.
– А, фигня! – Егорка массирует огромный фиолетовый синяк.
– Ничего себе фигня! ... Ну а в среду-то, в среду! Подошел на перемене к Маринке Шаповаловой и поцеловал прямо в губы. Все так и охренели. Она ж вся такая навороченная, только со старшеклассниками гуляет... Скажи честно, – я перехожу на шепот. – Ты на секретные курсы космонавтов записался?
– Какие нахрен курсы? – Егорка смотрит на меня как на идиота.
– Но что тогда с тобой случилось?!
– Ты все равно не поймешь.
– А ты попробуй, объясни. – мне становится обидно.
– Ну ладно, попробую. – снисходительно говорит Егорка и усаживается поудобнее. – Был у меня на той неделе особенно хреновый день. Кабан все деньги обеденные отобрал, русыня пару поставила, маманя вечером гулять не пустила, заставила картошку чистить...
– Понимаю. – встрял я. – У меня так почти каждый день.
– Ну так вот. Сижу я значит, весь такой несчастный. Жизнь не удалась. И вдруг меня бац, и осенило! «Я» это совсем не я. То есть, сидит какой-то чмошный пацан на стуле, сопли на кулак мотает, сам себя жалеет. А настоящий «я» вроде как на него со стороны смотрит.
– Ээээ. Че-тто не пойму. Если ты – это не ты, то кто тогда ты?
– В этом-то весь и фокус! Помнишь, мы с тобой в игруху на компе твоего брата рубились? Ты там управляешь человечком, он бегает-стреляет и все такое? – Егорка наморщил лоб и, словно читая по бумажке, с чувством продекламировал:
«Жизнь – это ролевая игра с видом от первого лица. Меня, игрока, не существует. Я непознаваем, поскольку я ничто. Доступный мне объект исследований и управления – это лишь мой протеже, протагонист. Мои собственные глобальные цели мне неизвестны. Поэтому я предполагаю, что моя текущая задача – всесторонняя забота о нем. Но я – не есть он. Я лишь наблюдаю со стороны за его жизнью и руковожу его развитием. Мне интересна его судьба. Он симпатичен мне, я заинтересован в успехе его жизненной миссии. Но не более того. Мне незачем решать внутренние субъективные проблемы протагониста, поскольку они не имеют ко мне никакого отношения. Я должен отделять свои желания и эмоции от его желаний и эмоций. Я лишен негатива, я пустота; стрессам и разочарованиям просто неоткуда взяться. Мои единственные эмоции – это любопытство, безмерное удовольствие от красочной и увлекательной игры и интерес к дальнейшему позитивному развитию сюжета.»
– Ты сейчас с кем разговаривал? – осторожно спрашиваю я.
– Да уж точно не с тобой. – Егорка печально и как-то по взрослому улыбается. – Короче, я понял главное. В жизни нет ничего страшного, сложного, неприятного. Боится Кабана, ленится делать уроки, стесняется прыщей и краснеет перед девчонками всего лишь жалкий пацан, которым я управляю. Поэтому я забил на его чувства, взял и заставил его сделать наиболее страшные и неприятные вещи. Просто так, чтобы проверить свою власть.
– Маринку целовать было небось приятно. – я испытываю жгучую зависть и ревность.
– Не знаю. – Егорка равнодушно пожимает плечами. – Как-то не распробовал. Для меня этот акт имел чисто концептуальное значение.
– «акт имел чисто концептуальное значение» ... слушай, по-моему Кабан тебя слишком сильно приложил. – я с беспокойством смотрю на друга. – Но все равно, сила воли у тебя супер!
– Сила воли тут не при чем. Когда ты управляешь протагонистом, фигуркой на экране, ты ведь не напрягаешься, а просто давишь на кнопки, верно?
– То есть, ты уже вообще ничего не боишься? Можешь заставить своего «поганиста», или как его там, сделать все что угодно?
– А чего мне боятся? Я ведь пустота. – Егорка достает из кармана длинный гвоздь и, прежде чем я успею испугаться, спокойно втыкает себя в ладонь. Выдергивает гвоздь и слизывает крупные капли крови.
– Охренел что-ли??? Тебе не больно?!
– Ты что, дурак? Как мне может быть больно, если у меня нет тела? Я чистый разум. А вот протагонисту должно быть очень больно. – довольный произведенным эффектом, Егорка радостно смеется. – Я бы и с крыши мог сигануть, да не хочу торопиться. Игра уж очень интересная, а запасных жизней у меня нет.
* * *
Спустя месяц мы опять сидим на той же лавочке в нашем дворе. Егорка меланхолично наигрывает какую-то заунывную мелодию на губной гармошке.
– Слышь, ты бы хоть здесь не играл. – я решаюсь нарушить затянувшееся молчание. – Девятое мая скоро, а у нас тут ветераны живут.
Егорка обрывает на середине сложный аккорд. Профессионально выбивает о ладонь влагу и послушно прячет гармонику в карман.
– Ты теперь круглый отличник. – продолжаю я. – Зарядку делаешь каждый день, холодной водой обливаешься во дворе. Девчонки за тобой толпой бегают, а Маринка быстрее всех. Чего ж такой кислый?
Егорка долго думает. – Понимаешь, что-то не то. Нет радости в жизни.
– Конечно нет! Ты ж не отдыхаешь нихрена, пашешь как робот целыми днями. Пойдем, в футбол погоняем? Кино поглядим, в игровые автоматы резанемся? Неужели не хочется?
– Протагонисту наверно хотелось бы. Но я наглухо заблокировал его сознание, все его мысли, желания и чувства. Чтобы не пропустить ненароком прорыв его ментального мусора в свой стерильно чистый разум. Не знаю даже, мож он уже сдох давно? .... А собственных желаний у меня по определению нет, поэтому мне скучно. – Егорка умолкает. – Знаешь, первое время действительно было прикольно заставлять его пахать как лошадь. Делать уроки, работать по дому, заниматься спортом и все такое. На губной гармошке даже научил его играть, сам не знаю зачем... Но потом наскучило, слишком уж все просто. Когда не напрягаешься, то и не испытываешь радости от победы. Я ведь блокирую не только негатив, но и позитив.
– Хм ... ну тогда блокируй только плохое! А хорошее не блокируй. Вот и будет тебе радость в жизни. – мне кажется, я начинаю понимать странную логику Егорки.
– Так нельзя. Или блокируется все, или ничего. Это все равно как запереть чмошного первоклашку в бабском туалете. Запереть «наполовину» не получится. Запихиваешь его в вонючую каморку, закрываешь дверь на швабру и уходишь. И плевать, что он там колотится и плачет.
– Давай сходим в больницу. – тихо предлагаю я.
– Больница тут не поможет, – вздыхает Егорка. – Нужно идти в этот ... как его ... институт философии. Чувствую, что я столкнулся с серьезным экзистенциальным парадоксом. Н-да, брат ... дихотомия сознания, это тебе не в носу поковыряться.
* * *
– Егорка, выходи. – я стучу условным стуком по ржавой крышке. – Кабан уже ушел.
Егорка осторожно вылезает из мусорного бака. Молча отряхивается от строительного мусора, и мы идем домой самое дальней окружной дорогой, чтобы не нарваться на врагов.
– Боюсь домой идти. Русыня опять тройку поставила. Батя точно ремня всыпет. Гулять не пустит, заставит уроки делать. – лицо Егорки сияет изнутри тихой умиротворенной радостью.
– Отпустило? – осторожно спрашиваю я.
– Отпустило. – соглашается Егорка.
– А как же пустота, чистый разум, дихотомия сознания?
– Да ну его в баню. Быть чистым разумом скучно. Когда становишься в силах покорить мир, теряешь к нему интерес ... опять же, я тут в книжке про шизофрению прочитал, есть такая болезнь. И что-то застремался.
– Ну и слава богу! – я с облегчением вздыхаю.
– Дихотомия сознания это фигня, то ли дело солипсизм! – в глазах Егорки вспыхивает знакомый безумный огонек. – Солипсизм это такой прикол, типа все в мире не на самом деле, а есть только ты. Ну вот я и подумал ...
Я молча достаю из сумки плейер. Втыкаю наушники и включаю музыку. Егорка обиженно замолкает. Остаток пути до дома мы проходим молча.
(c) Вадян Рондоноид
Борец с кибертерроризмом
Отчитав лекцию, Голубев попрощался с аудиторией и подхватил ноутбук с кафедры. Выходя из корпуса, он думал о том, насколько престижно быть преподавателем такого специфического предмета как «Особливості боротьби з комп'ютерними злочинами». Пусть эти жалкие будущие следователи учатся соскабливать отпечатки пальцев и ковыряться в лужах спидозной крови. Он же, Голубев, учит студентов неистовой праведной борьбе в стерильном мире глобальных сетей. По глубокому убеждению Голубева, именно в Интернете совершаются самые страшные и резонансные преступления: взламывание почтовых ящиков (ужас!), кража материалов с платных сайтов (кошмар!), распространение вирусов (ужоснах!). Он раскрыл много подобных дел до того, как перейти на преподскую должность, и ловил многих кибертеррористов (которых, впрочем, выпускали почему-то из зала суда оправданными, но это всё отголоски мирового кибернетического заговора). И теперь учит этому подрастающее поколение. «Они думают, что Интернет – безобидная хуйня вроде Тетриса. Но именно там и встречаются настоящие преступники», - подумал Голубев, усаживаясь в автобус.
Когда автобус довёз Голубева домой, уже стемнело. «Эти сумерки символизируют тьму, в которой пребывает мир, ничего не зная о кибертерроризме», - мрачно подумал Голубев, выискивая в темноте тропинку через пустырь, по которой обычно попадал домой. Отыскать путь через весеннюю грязь в потёмках Голубеву почти никогда не удавалось. Ботинки в грязи и заляпанные до пояса брюки – таков был удел непримиримого борца с киберпреступностью. И в этот день Голубев слегка заблудился на пустыре, погружённый о собственной великой роли в деле безопасности всемирных сетей. Минут через десять он, наконец, вышел на более-менее асфальтированную дорогу, которая вела к дому. Нервно матерясь и вытирая лысину платком, Голубев порылся в карманах, чтобы достать ключ от домофона. Если бы Голубев так не увлекался поисками, он бы заметил, что он стоит в окружении десяти тёмных фигур. Когда знаменитый антихакер поднял голову, он увидел одетых в одинаковые чёрные регланы людей, которые преградили ему путь к подъезду. Лица окруживших были завязаны платками. «Кибертеррористы!» - мелькнуло в голове Голубева, и его начала бить мелкая дрожь. Один из чёрнорегланщиков подошёл к Голубеву и вежливо поздоровался:
- Здравствуйте, товарищ Голубев. Вы куда-то шли, спешили?
- Домой…- хриплым шёпотом ответил Голубев (у него в один миг пересохло в горле).
- Боюсь, вам придётся задержаться и побеседовать с нами. Собственно, беседа будет короткой. Мы представляем группу людей, которая видит в киберпреступности мерило человеческой свободы. И ваша деятельность их нервирует и раздражает. Поэтому мы от имени этих людей убедительно просим вас отказаться от борьбы с кибертерроризмом. Навсегда.
- То есть, как это…отказаться?
- Именно, Голубев, именно. Но есть и второй вариант: если вы будете упорствовать, нам придётся причинить вам боль. Много боли. А затем казнить.
Голубев завращал головой, ища пути к бегству. Но круг поборников хакерства был плотным и нерушимым. Собеседник разочарованно покачал головой:
- А я думал, вы разумный человек, Голубев. Вы не сбежите. Скажите спасибо за то, что у вас вообще есть выбор.
- Я никогда не предам своё дело! Кибертеррористы – негодяи и мерзавцы! – страшным голосом закричал Голубев и попытался накинуться на представителя киберпреступников. Тот ловко уклонился, и в следующую секунду Голубев почувствовал резкую боль в затылке.
Голубев очнулся от холода и от раскачивания. Оклемавшись, он обнаружил, что его руки и ноги крепко привязаны к плоту, который уже мерно покачивается в воде у берега Днепра. Кибертеррористы сняли с него одежду, поэтому холод был очень и очень ощутимым. Каждое движение отдавало резкой жгучей болью в теле – видимо, напавшие вкололи Голубеву какую-то дрянь вроде смеси аминазина и сульфазина. Ещё больше болел затылок, по-которому нехило уебали арматурным прутом. Сами злодеи стояли на берегу, ожидая, когда Голубев проснётся.
- А, вот вы и очнулись, товарищ Голубев, - мягко, почти нежно сказал всё тот же садист, который вёл переговоры. – Зря вы ответили неправильно. Можно подумать, от вас убудет, если вы не посадите больше ни одного кибертеррориста. Впрочем, это уже не важно. Сейчас мы проводим вас в последний путь. Попытайтесь вести себя достойно.
- Вы за это ответите, - хотел мужественно отчеканить Голубев, но его голос звучал жалко и невыразительно.
Резиновая лодка оттащила маленький плот с намертво привязанным к нему Голубевым на середину реки. Голубев угрожал палачам всеми возможными карами, но те просто молчали. Когда им надело слушать, они воткнули в рот Голубева кусок бумаги. «Вот и конец! Кибертерроризм победил. Человечество проиграло», - подумал препод, когда лодка остановилась. Один из мучителей подтянул плот поближе и с размаху всадил скальпели в конечности и пах Голубева. Последнего захлестнула волна нечеловеческой боли, и он отключился.
Окровавленный плот с привязанным к нему трупом нашли через два дня ниже по течению. Изрядно охуевший рыбак, который увидел застрявший в камышах плот, подтащил его к берегу. Прибывшие к вечеру опера вытянули бумагу изо рта трупа. Корявыми буквами, выведенными на бумаге кровью, было написано:
«Барцы с кибиртерраризмом и антихацкеры могут фслед за ним отправляцца фтопку. Подпесь: хацкеры Украины».
(c) Призрак Сети
Рас-предложение-пять.
Идея эта не для средненьких мозгов,
Но мир перевернет она безбожно.
К восторгу настоящих мужиков,
Она консенсунс* нам найти поможет.
Как бабы реагируют лицом
На мир футбола и другого спорта? -
Как-будто подавились огурцом,
То есть и негативно и блевотно!
Я предлагаю сделать компромисс**.
Ну, например, в трансляции футбола
Добавить парой «комментарий-мисс» -
Навроде дубля …сурдо-перевода.
Сюжет в чемпионате закрутить,
Как в мыльной опере какой-нибудь вонючей,
Эмоций***, криминала напустить,
И намекнуть, что дальше будет круче.
Сказать тайком, что Жёева жена
Встречается в Бразилии с Ромондом,
Поэтому тот паса нихрена
Не даст тому, а разве только в морду.
Качелькин перманентный**** голубой,
На поле ищет только столкновений,
Понаблюдай за будущей игрой –
И убедишься в этом без сомнений.
Лозьков в обиде на «Коломотиф»
И обещал расправиться жестоко
Голов забить-разбить, поколотить,
Мундяна обещал, простите, в жёппу!
Гоззаив обещает сбрить усы –
Смотрите дальше! – просто обоссытесь!
И стащат ведь с кого-нибудь трусы.
Момент, глядите, лишь не упустите!
А судьи кто?! – Любой второй Мошков
А каждый первый просто Брюз и Виллис.
Смотрите столкновение «мешков»
С нетрезвыми «конями»! Подивитесь!
А, кстати, неизвестный капитан
Уже опутал чарами***** певицу,
В финале счастье, пенье и скандал,
И в клочья поцарапанные лица!
Развратною походкою хав-бэк******
Подходит к нападающему сбоку
И отбирает мяч в один момент,
А тот в ответ кричит ему судоку******.
И главное, кидайте СМС,
Кто самый элегантный и гламурный
На номер 333-22-66********.
ПолУчите автограф или пудру!
Так нагнетая раж и интерес,
Мы подойдем, что скоро будут стоны:
«Когда ж футбол? Когда же наконец?!» -
Пытать нас станут женщины и жены.
ПС.
Я с куцею фантазией своей
Лишь показал по линии футбола,
Как можно, применивши интеллект********,
Поднять престиж любого вида спорта.
* - похоже на каннилингус по звучанию и смыслу.
** - хотя лучше б, конечно, просто дать в бубен.
*** - Ах! Ох! У-у-у, ты бля!
**** - всигда пажизни.
***** - без комментариев!
****** - полу-задний (додумай сам!)
******* - японское ругательство.
******** - любые совпадения случайны! б/п!
********* - мосх и продукты ево жизнедеятельности.
xxx. Тока што (Цыска – чимпион!)
(c) xxx
Вовка и говно ( быль на50%)
Этой ночью Вовка так и не уснул. Ворочался, обнимал подушку, вставал курить каждые пятнадцать минут, пил прямо из «Витька» тёплую кипячёную воду, пропуская струйки на алкоголичку из уголков приоткрывающихся в придурковатой улыбке губ. А с какого хуя вечно насупленный, озабоченный добычей хлеба насущного, водитель Володя из автобусного парка №15, начал улыбаться, глядя в серый потолок своей однушки на улице литовского кровавого убийцы Лациса, даже сам он вам не сказал бы, спроси вы его, толкнув обутой в фирменный кроссовок ногой в плечо. Что с ним происходит, Вовка не понимал, да и не собирался понимать, так хорошо ему было, но откуда исходила эта истома в Вовкиных могучих членах, и что он видел на экране серого потолка, он бы Вам мог объяснить одним словом. Валечка. Диспетчер Валечка из их автобусного парка, небольшого росточка, на крепких провинциальных ножках, хохотушка и симпатяга. Как только она появилась в поле зрения Вовы, жизнь как-то сразу преобразилась, стала доставлять какое-то неведомое раньше удовольствие видеть эту в общем-то не самую красивую девушку автопарка по утрам, при заходе на смену, уставшую с ночи и вечерам, по завершении, если она дежурила в этот счастливый для Воводьки день, потому что видеть её каждый день, незаметно стало смыслом его жизни. Целый месяц он подкармливал конфетами из «Пятёрочки» девчонок, работающих вместе с ней, чтобы выяснить для себя все возможные препятствия на пути к счастью и решительно смести их со всей дури московского водилы автобуса «ЛИАЗ», если бы таковые имели место быть. Препятствий в виде жениха, просто парня, или родителей –самодуров к великой радости Вовки не оказалось, путь к счастью был свободен и он со всей прямолинейностью парня не из пугливых пошёл напролом. Купив букетик цветов на маршруте, зашёл в обед в диспетчерскую и протянул Валечке. Та удивлённо прищурилась и хихикнула: «Это мне?»
-А кому ж ещё, гы-гы!-с облегчением отбил первый пробный удар Вовка.
-А за что? – делая наивно-непонимающий вид пискнула Валечка.
-За вредность, гы-гы!- нашёлся Вован.
- Что ли намякаешь? – из-за соседнего стола деланно уродуя слова на рязанский манер вылезла диспетчер Нинка.
-Намякаю,на…- буркнул Ромео и тут же, нагнувшись к самой Валечкиной шее зашептал на всю диспетчерскую- пойдём затра погуляем, я полсмены работаю, поменялся с Мишкой.
-А пойдём!- совершенно естественно прозвучало из Валечкиного прелестного ротика.
Вот ведь как просто всё бывает, вспоминал эти душещипательные моменты Вовка, лёжа на своёй икеевской раскладушке и рисуя себе образ Валечки на потолке. Вот её полосатая блузка раскрывается и оттуда выливаются белые, с большими багровыми сосками в пупырышках, как на районированном огурце груди…Нет! Не надо об этом. Лучше так: вот мы идём по улице Василия Петушкова к посадкам, на Валечке короткая джинсовая юбка…Нет! Это тоже…
Вовка в очередной раз встал, посмотрел на часы, кинул взгляд на окно, где уже затеплился рассвет и пошел на кухню курить. Подойдя к холодильнику, машинально дёрнул дверцу, заглянул в его вечно недовольное, дребезжащее нутро и выругался: «От ить, блять! Кефир забыл!» Этого с ним никогда не случалось, это был ритуал, условный рефлекс, правило номер раз – вечером выпить пакет кефира. Не важно, хочешь –не хочешь, а кефир –святое дело. Привычка эта давала большие преимущества и удобства. Преимущество во времени, удобство в регламентированности процесса освобождения организма от шлаков или просто утреннего гажения. Говно, получив всё необходимое от полезных молочно-кислых бактерий, с резвостью реативной струи вылетало из Вовкиной жопы, оставляя кишечник хозяина в полнейшем порядке весь день, всю смену, до следующего утра.
-Хуй с тобой, один раз можно и пропустить, живи до вечера-сказал Вовка кефиру и опять заулыбался непонятно кому. Сигаретный дым стлался по кухне полупрозрачными блинами, не желая улетать в раскрытое окно, где уже просыпался мегаполис. Утро обещало быть спокойным, день тем более.
В диспетчерской Вован краем глаза встретился взглядом с Валечкой и подмигнул ей. Валечка невыспанно улыбнулась и кивнула, успокаивая : иди работай, вечером как договорились. Трудовой день начался.
Образ Валечки никак не хотел уходить из Вовкиного сознания. Он висел на растяжках, светился четвёртым глазом светофора, вырисовывался на лобовых стёклах встречных автомобилей. Так продолжалось почти весь день, пока…
-Бульвар Яна Райниса дом 20.- пробубнил магнитофон.
- Вам пора посрать, Владимир Иванович!- ёбнуло по Вовкиным мозгам и тут же коротким ударом садануло вниз живота. «Блять, посрать утром забыл!» - досадный факт протрезвил грезившего наяву влюблённого водителя автобуса. «Хуйня, не впервой!» -парировал этот несерьёзный выпад судьбы суровый водила. «Ща, блять, до Красногорска дотяну…»-напрягся Вова и попёр на всех газах. «Следующая и все остальные остановки по требованию, автобус идёт в парк» -рявкнул он в микрофон и «ЛИАЗ»ик взревел всеми своими тощими, загубленными хуёвой соляркой и ПТУшниками лошадками. Посмотрел в зеркало салона, там уже во всю названивали на кнопки остановки бабки с каталками, интеллигенция, курьеры и просто, приговоренные ездить скотовозом вечно, до конца дней своих. «Хуй вас всем, суки!» - сжав очко огромным усилием воли прошипел Вован.
-Безобразие! Я инвалид первой группы! Как позвонитьВашему начальству!? – неслось из салона. Впереди показались спасительные очертания объездной дороги Красногорска и остановка. Автобус резко тормознул и встал, как вкопанный, граждане пассажиры дружно полетели в начало салона.
-«Автобус сломан, просьба освободить салон.» -как можно более спокойным голосом выдавил из себя Вован , открыл двери и схватился за живот. Пассажиры, совсем обалдевшие от такой езды без лишних комментариев разношёрстной гурьбой посыпали из «ЛИАЗ»ика. Когда последняя бабка сдёрнула свою каталку с подножки, Вовка дал по газам, пролетел метров сто, вырулил на обочину и включил аварийку. Схватив газету «СПИД ИНФО» он со скоростью катапульты покинул место «пилота» и понёсся на заднюю площадку автобуса. «Дотянем до леса, решили друзья» -затянула трагичную историю о невезучих пилотах в воспалённом Вовкином мозгу кумир поколения 70-х Эдита Пьеха. Вова одной рукой расстёгивал ремень и ширинку на брюках, а другой укладывал газетные листы полными разворотами на площадке. «Не скоро поляны травой зарастут» - надсадно тянула за душу проклятая Эдита. Вовка спустил штаны, сел на корточки, сжав в руке первую полосу «СПИДА ИНФО». «А город подумал» -Вовка расставил пошире согнутые в коленях ноги. «А город подумал» - прицелился в предполагаемый эпицентр взрыва –фотографию Маши Распутиной с раскрытым крокодильим ебальником. «А город подумал- ученья идут» - дала наконец команду «огонь!» жестокая полька Эдита Пьеха и Вовка расслабил уже совершенно безвольный сфинктер. Говно вырвалось на свободу толстой, проворной змеёй и выплюнув ядовитое своё дыханье, послушно свернулось калачом на газете. Вовка облегчённо вздохнул и развернул страницу газеты, надо было посидеть, «подумать», а вдруг у змеи есть детёныши, пусть уж все заодно выползают, чтобы не приключилось чего во время первого свидания. Валечка. Увесистая елда Вована дёрнулась и из неё полилась струя горячего передержанного кипятка. Валечка. Как я тебя лю…Удар швырнул ссущего Вована в глубину салона. Он на автомате вскочил, натянул трусы и брюки на не вытертую жопу, вжикнул молнией ширинки и выскочил из автобуса из средней двери. Обежал автобус замер - в задний левый угол «ЛИАЗ»ика въехала уже не новая «Альмера». Капот, фары, решётка -короче, вся морда «Нисана» была разворочена ударом под прямым углом. Правое переднее колесо легковушки было в лохмуты порвано. Из разбитой машины вылезала совершенно ошалевшая дамочка, потирая ушибленную грудь и лоб дрожащими руками. На ней была полосатая кофточка. Крови видно не было. «Ты чё, дура, ездить не умеешь» -хотел уже заорать на незадачливую автолюбительницу Вован, но вдруг она подняла на него испуганные глаза и захныкала, как школьница третьеклашка, получившая двойку по природоведению. «Ты…»-вырвалось из Вовкиного рта и тут он увидел…Валечка. Перед ним стояла его Валечка и хныкала. Он понимал, что никакая-это не Валечка, а чайник в юбке, съэкономивший на резине и попавший на две штуки баксов, как минимум, но она была похожа на Валечку и Вовка замолк. Подойдя поближе, посмотрев на всё и посчитав урон автобусу незначительным, Вован взглянул на часы и сказал: «Предлагаю ментов не вызывать, у тебя «КАСКО» нет?» Перепуганная деваха отрицательно покачала головой. «Давай , доставай аварийный бланк «ОСАГО», заполнять будем» -Вован побежал к кабине за документами. Деваха полезла в бардачок за своими. Вован заполнил свой бланк, потом её, подписались, поменялись, посмотрел на часы –опаздываю! Валечка ждёт, быстрее, быстрее в парк. Вован выжимал из автобуса всё, пассажиры болтались в салоне, как говно в проруби, почему-то не желая продвигаться на заднюю площадку, толпились , как бараны в начале и середине салона. В салоне опять стоял ор и проклятия, но Вовке было уже насрать на правила перевозки пассажиров, на правила дорожного движения, вообще на любые правила –он опаздывал к Валечке. Подъезжая к автобусному парку, Вова набрал с сотового номер диспетчерской, трубку сняла Валечка. «Валюш, ты выходи на улицу, я щас к парку подъеду и поедем на Петушкова, на природу. Ты не против?» - решил предотвратить опоздание Вован. «Хорошо, я уже закончила, иду» -хихикнула Валечка. Вован высадил последнего пассажира и понёсся в парк. Двигатель «ЛИАЗ»ика ревел влюблённым бизоном, сердце Вовки колотилось с ним в такт, счастье первого свидания было в трёх минутах езды. Уже на подъезде к парку он увидел её ладную фигурку, полосатую кофточку, джинсовую юбку. Вован газанул и ,проскочив мимо Валечки ровно на корпус автобуса, резко остановил машину. Открыл двери и в пропел в микрофон: «Покатай нас , Ванюша, на тракторе, до околицы нас прокати!» Валечка засмеялась и с разбегу вскочила на заднюю площадку. Через секунду раздался истошный женский визг, как будто гигантская мышь попала о такую же гигантскую мышеловку. «Пиииииииииииииииииииииии!!!» -неслось с задней площадки. Вован медленно поднялся с водительского седенья и обернулся. Валечка стояла своими белыми открытыми босоножками в Вовкином говне, чёрно-коричневая мамба обвила её ступни, окрасив в свой стрёмный цвет босоножки и ноги несчастной девушки. «Иииииииииии, гааавноооооо!» -визжала Валечка. «Ааааааааааааааааааа, бляяяяяяяяяяяяя!» -схватившись за голову и выпучив безумные глаза завопил Вовка.
«Пап-пап, па-барапа-пап-пап, па-барапа-пап-пап, па-бара-па-паааааа» -радовалась краху Вовкиной жизни из радиоприёмника жестокая польская женщина Эдита Пьеха.
(c) Ацкий грипник
