Корабельных дел мастер (34 фото)
В наш век быстрых машин, скоростных поездов и трансатлантических авиационных рейсов многие уже забыли, что когда-то путешествия по воде были едва ли не основным, а иногда и вовсе единственным способом добраться до далёких берегов и довезти туда ценные грузы. Человечество и сейчас не отказалось от путешествий по воде, возлагая колоссальные перевозки на огромные сухогрузы и танкеры. И всё же времена, когда на воде господствовали паруса и вёсла прошли безвозвратно.
Но далеко не все готовы так просто распрощаться с историей и забыть героические морские походы наших предков, ценой неимоверных усилий, а, зачастую и собственной жизни, исследовавших мир и совершавших географические открытия. Немногочисленные энтузиасты по всему миру своими силами отстраивают исторические корабли по давно забытым чертежам и отправляются в рискованные экспедиции по стопам великих исследователей прошлого. В России возрождение мореходных традиций началось с живущего в Петрозаводске корабела по призванию - Виктора Дмитриева.
В столицу Карелии я приехал в первых числах мая. Пронизывающий ветер с покрытого льдом Онежского озера и холод недавней зимы ещё не сменились здесь весенним теплом, а солнце пряталось за плотными хмурыми тучами. Я вышел из поезда и отправился на берег Онеги в поисках клуба исторического судостроения «Полярный Одиссей».
Мои поиски очень скоро увенчались успехом: оказалось, что причалы клуба занимают немалую часть берега озера. За воротами с вывеской «Полярный Одиссей» меня встретил Виктор Дмитриев - крепко сбитый мужчина с изборожденным морщинами лицом и острым цепким взглядом. Именно этот человек начал возвращать из небытия мореходные традиции северян-поморов.
История морского клуба уходит корнями в советское прошлое, в 1978 год, будучи ещё старшим научным сотрудником НИИЦМАШа, Виктор приобрел старый бот с двадцатисильным двигателем и назвал его «Полярный Одиссей». На этом корабле капитан, его семья и трое матросов-школьников отправились в свой первый водный поход – из Петрозаводска до Ленинграда по озерам и рекам. В этом путешествии Виктор увидел, как исчезают некогда славные поморские судоходные традиции. Эти печальные картины и подтолкнули его заняться историческим судостроением.
В 1987 году на воду был спущен реконструированный корабль – коч «Помор». Этот первый в Советском Союзе исторический корабль, и стал отправной точкой в истории клуба. «Помор» ходил северными морскими путями, побывал у берегов Скандинавии, дошел до Канады и Аляски. А ведь это было безмоторное судно – только на парусах и вёслах.
«Да и навигационного оборудования у нас тогда не было, с улыбкой вспоминает Виктор, – Ориентировались по компасу и звёздам, как поморы в старину. После такой школы я смог уверенно чувствовать себя в тумане, понимал, где я нахожусь – появилось шестое чувство навигации. Потом, в Средиземном море, меня это выручало. А на Белом море я в густом тумане ощущал, где вокруг меня острова, где можно пройти».
Вскоре на проект обратили внимание власти и пресса: корабелам начали помогать, рассказывать о них в газетах и журналах, в том числе и таких солидных, как «Вокруг света».
«Помор» был первым, но за ним последовали и другие корабли – кочи, ладьи и фрегаты. В клуб приходили новые люди, увлеченные морской романтикой. «Сегодня одно из основных направлений нашей работы – развитие отечественной морской культуры и формирование морского сознания, что, кстати, получается. Столица Карелии носит имя создателя флота Российского, и знаменательно, что именно в этом городе продолжаются традиции исторического судостроения. Пётр I создал флот военно-морской, и Россия стала империей. А наша задача, сделать Карелию империей озёрного туризма - создать маломерный флот, структуру проката судов. В Карелии шестьдесят тысяч озёр, и мы пытаемся привлечь внимание людей к богатейшим природным красотам этого края.
Флот на водах Онеги и Ладоги, к сожалению исчезает. Только на Кижи ходит быстроходное судно, а есть и другие острова с очень красивой природой, но для большинства туристов они не доступны. Вот когда появится много мелких судов, которые будут возить желающих, гостей республики и города, когда появится система проката не только таких, но и других небольших судов – минихаусботов, которые мы разработали, плавающих дач – тогда все эти красоты будут доступны людям. В Карелии у туриста два главных врага: комар и клещ. А на воде нет ни того, ни другого».
За этими разговорами мы подошли к большому зданию дока. Виктор открыл скрипучую дверь, и мы по усеянному стружками дощатому полу прошли внутрь. Немалую часть дока занимали почти достроенные суда – коч и ладья. Корабел показал на ладью: «Вот эта отправится к батюшке в Тольятти. А этот коч и ещё один – снаружи – строим по заказу Чукотки. Мы сейчас с ними организуем экспедицию – северную кругосветку. Два коча пойдут из Петрозаводска по рекам Сухоне и Двине в Белое море и на Соловки. Потом железной дорогой кочи доставят в Усть-Кут, и по Лене мы спустимся вниз до Тикси, а оттуда – вдоль берега в Анадырь. Пройдём маршрутом Семёна Держнёва».
После недавнего сильного шторма док выставили на грунт. «Надо будет его поднять, просушить, почистить. Когда закончим, устроим здесь музей. Старый музей нам подпалили, и мы хотим сделать на базе дока целый выставочный комплекс – поставим экспонаты и будем прямо на глазах у гостей строить корабли. Всё, как обычно, упирается в деньги – зарабатывать их приходится с трудом и медленно, но мы все эти вопросы решим».
Мы немного прогулялись по доку, и я с любопытством рассматривал недостроенные корабли: в тесной каюте коча могли разместиться восемь человек, и ещё человека четыре снаружи. От своих поморских прародителей это судно отличалось разве что местом под мотор. На постройку такого судна у опытных корабелов ушло не больше трёх месяцев. Примерно столько же потратили они и на ладью.
У меня ещё были живы в памяти рассказы реконструкторов об антуражных водных походах на ладьях викингов – без современной техники в одежде того времени. Мне стало любопытно, а насколько близки условия исторического похода моряков из «Полярного Одиссея» к тем, в которых путешествовали поморы.
«Для нас это пройденный этап, сейчас уже нет желания что-то кому-то доказывать, организовывать походы и экспедиции в точности так, как это делали наши предки века назад – с теми же продуктами, в той же одежде и при том же техническом оснащении. Хватит и того, что на историческом судне можно куда-то сходить – вот тут на себе можно проверить вёсла, паруса».
Многие суда из тех, которые делают корабелы «Полярного Одиссея», уже давно никто не строил — секреты их создания, чертежи и конструкции были забыты. За прошедшие годы при клубе было создано собственное конструкторское бюро, и не меньше тридцати исторических судов вернулись из забвения.
Когда я рассмотрел и во всех деталях сфотографировал корабли, Виктор закрыл док, и мы пошли дальше. Пока мы шли от одного корабля к другому, взгляд мой постоянно натыкался на непривычные сухопутному человеку вещи: куски корабельной обшивки, баллоны тримарана и старые якоря с массивными цепями. На озере я заметил установленный на постамент небольшой коч. Оказалось, что это и есть легендарный «Помор», отправленный на заслуженный отдых и установленный на почетный пьедестал.
Вскоре мы подошли к крытому плёнкой эленгу, внутри которого стоял выкрашенный белой краской корабль с простыми рубленными обводами. «Кроме исторического флота мы занимаемся и современным судостроением, научными исследованиями, - начал объяснять Виктор, - Вот наша новая разработка – прототип дрейфующей станции. Сейчас в Арктике становится всё сложнее найти подходящую льдину, чтобы поставить на ней исследовательскую станцию. Американцы пошли по другому пути: делают исследовательские платформы на базе ледоколов. Но ледокол, всё-таки, очень большое судно.
То, что ты видишь перед собой – небольшое судно на основе маломагнитных материалов – дерева и композитов, немагнитных металлов. Это будет минихаусбот – плавающая избушка. Её заказал у нас один пенсионер-европеец – хочет жить на воде, путешествовать по странам Европы. Но именно на этом боте мы отрабатываем технологии, которые потом будем использовать в плавучих станциях: лёгкие материалы, упрощённые обводы корпуса, подъемный двигатель».
Погода тем временем начала портиться: ветер, дующий с озера, усилился, а из седых плотных туч пошел снег. Мы пошли дальше по причалу мимо больших и маленьких кораблей самых причудливых конструкций – плавающие дачи и отели, маленькие лёгкие судёнышки с парусами необычной формы, которые имею тягу не только по горизонту, но и вверх. По дороге Виктор рассказал, что кроме судостроения - исторического и современного - они занимаются ремонтом и утилизацией отслуживших свой век кораблей, а летом причал клуба превращается в яхтенную стоянку. «Кстати, у нас в стране почти никто не знает, что такое яхтинг. Все уверены, что это что-то безумно дорогое, из мира богатых людей. А вот и нет: слово «яхтинг» пришло из голландского языка и означает «судно для отдыха на воде». Это может быть и огромная яхта олигарха, и совсем маленькая деревянная скорлупка». 
Мы подошли к небольшому зданию музея и зашли внутрь. В начале Виктор провёл меня в просторную мастерскую, в центре которой стоял новенький свежевыкрашенный ботик: «Вот здесь у нас любой желающий может попробовать себя в роли корабела. Конструкция у такой лодки несложная, материалы тоже самые простые – фанера и брусья».
Основная экспозиция разместилась в большом зале кают-компании: на столе лежал недошитый парус от бригантины, со столбов свисал такелаж, а на стенах я увидел стенды, каждый из которых был посвящен отдельному походу: по северным поморским маршрутам, по Средиземному морю, на остров Шпицберген, в Канаду и на Аляску.
Следуя за Виктором, я рассматривал морские карты, фотографии моряков и людей с далёких берегов, видел старые навигационные приборы и обломки потерпевших крушение кораблей. Из этих совершенно разных потрёпанных временем вещей складывалась история создания и развития клуба «Полярный Одиссей». Вот передо мной разворачиваются картины путешествия трёх ладей — «Вера», «Надежда» и «Любовь» - из порта Петрозаводска в Святую землю. «Помнишь, как у Макаревича: мы дружно рубили канаты. Только мы их не рубили, а тянули, и у нас не каждый пятый, а каждый второй был у руля», - с доброй улыбкой сказал Виктор. Для этой экспедиции «Миссия: Золотой век» была придумана эмблема — земной шар на палубе ладьи. «Все мы, люди Земли — экипаж древнего корабля, нашей планеты. Если мы будем на одной палубе жить в мире друг с другом, то наш корабль будет плыть к миру и прогрессу вечно».
Мы прошли ещё несколько стендов, и моряк показал мне фотографию, на которой рядом с ним сидит Борис Николаевич Ельцин: «Он был у нас здесь, в клубе, двенадцать лет назад. Внимательно выслушал, обещал помочь», и будто бы в доказательство своих слов Виктор достал деревянную коробку, в которой аккуратной стопкой лежали листы с пожеланиями знаменитых гостей. «Получил большое удовольствие от парусника, от природы, от рыбалки, что первый раз ходил на паруснике. Молодцы поморы. Давайте готовить большой маршрут им. Петра I и рейс на Северный полюс. Есть нужда — помогу! Спасибо! Президент России».
Виктор пододвинул ко мне книгу отзывов, и я негнущимися от холода пальцами оставил добрые пожелания на съежившихся от влажности листах. А дальше мы пошли пить чай, и старый моряк рассказывал истории из своих многочисленных морских походов - о приключениях и злоключениях, долгих странствиях и новых встречах.
Мне стало интересно, а какие же планы у капитана на будущее. «В этом году мы будем готовиться к экспедиции следующего года – нас приглашают в Форт Росс на празднование трёхсотлетнего юбилея форта. Мы планируем построить шхуну «Чириков», на которой Иван Кусков дошел до Калифорнии и основал там форт Росс».
А потом корабел начал увлеченно рассказывать, какое развлечение они хотят устроить для всех желающих приобщиться к парусному судоходству: «Мы сейчас готовим интересную программу – «Остров сокровищ: корсары Онежского моря». Два судна с пушками у нас есть, островов в Карелии множество, а база будет тут – на пристани клуба. Мы хотим, чтобы люди погрузились в эпоху самого расцвета флибустьерства, в 16-17 века, испробовали на своей шкуре все прелести поисков клада на корабле и борьбы с пиратами. Участники скидываются, образуют банк, который и станет заветным кладом.
А дальше корабли расходятся в разные стороны, ищут подсказки и указатели к кладу. Кто найдет подсказки, тот и клад найдет. Ну а если не нашел? Действуй как пират – отними у тех, кто его нашел.
Будут и гонки под парусами, и управление судном, абордажи, стычки и даже морской пейнтбол. Но будет очень важно не съесть друг-друга, а работать в команде, сообща. От умений экипажа, от его знаний и сплоченности зависит успех».
Пока Виктор рассказывал, я рассматривал обстановку дома, и ловил себя на мысли, что именно так в сказках рисуют жилище заправского морского волка: сувениры из дальних стран, фотографии из походов, у камина пара маленьких пушек. Не хватало разве что чучела какого-нибудь морского чудища, да корабля в бутылке.
В разговорах с увлеченными корабельной историей людьми я слышал про немногочисленные российские клубы, которые тоже занимаются судостроением, и спросил у Виктора, много ли таких.
«Мы не единственные, кто занимается созданием исторических судов. С «Полярного Одиссея» начали свой путь и другие морские клубы. Но все они держатся на энтузиастах. Народ сейчас сильнее беспокоится, как больше денег заработать, сделать свою жизнь более комфортной. Время такое. Да и ритм жизни сегодня не очень подходит для морских походов. Современные люди без тренировки не в состоянии долго работать на вёслах. А отпуска у всех короткие – надо вовремя до конечной точки добраться. Но ветрам ведь не прикажешь — могут, как назло, дуть встречные, и на вёслах народ просто выдыхается. Мы через всё это прошли и набрали огромный опыт, но далеко не каждый к этому готов».
Как бы ни приятно было мне разговаривать с Виктором, но пришло время прощаться. Мы вышли из дома навстречу усилившемуся ветру и набирающему силу снегопаду. Капитан хмуро посмотрел на покрытое льдом озеро: "Сильный ветер с озера, гонит лёд. Может флот выжать на берег". Он сказал это спокойно, и сразу стало понятно, что и надвигающийся на корабли лёд, и злой ветер, и майский снегопад это привычное, нормальное для севера дело.
Я ещё раз взглянул в изборожденное морщинами лицо моряка: за спиной этого крепкого как корабельный канат человека уже лежали сотни километров морского пути, десятки кораблей и штормов, взлёты и падения, борьба со стихией и властями. Я от всей души пожелал Виктору попутного ветра и отправился земной дорогой точно зная, что капитан, пусть и стоял на земле, но душой был уже далеко в море.
