Курильское озеро: с браконьерами надо что-то делать
Осторожно! Пост содержит шокирующие материалы. Убедитесь в том, что Вы действительно хотите это видеть и Вам больше 18 лет.
Осторожно: далее кровавые снимки браконьерской деятельности.
Люди давно поняли уникальность и уязвимость здешних мест. К середине XIX века наиболее ценные пушные звери Камчатки - соболь и калан (морская выдра) оказались на грани исчезновения. В 1882 году по инициативе известного географа и зоолога, бывшего польского политического ссыльного Б. И. Дыбовского и по ходатайству населения Петропавловского округа были объявлены Кроноцкий и Асачинский соболиные заповедники. Одновременно для сохранения каланов (их тогда называли морскими бобрами) был установлен Лопатинский бобровый заповедник - сегодня это территория государственного природного заказника федерального значения «Южно-Камчатский». Юридически эти территории, видимо, не были надлежащим образом оформлены (во всяком случае документы пока не обнаружены), но имеются документальные свидетельства существования реальной охраны из казаков и местных охотников, которые вели порой вооруженное отражение попыток высадки в места обитания каланов японских и американских браконьеров.
В состав Южно-Камчатского заказника входит прилегающая трехмильная морская акватория.
Южно-Камчатский федеральный заказник в его современных границах организован в 1983 г. и находится на самом юге Камчатского полуострова. Его площадь составляет 322 тысяч га. Кроме Курильского озера, под охраной заказника находятся такие уникальные объекты как действующие вулканы Ильинский, Дикий гребень, Камбальный, Кошелевский, мыс Лопатка, озеро Камбальное, остров Уташуд.
Это единственный заказник федерального значения в Камчатском крае. С момента организации является структурным подразделением Кроноцкого государственного природного биосферного заповедника и охраняется сотрудниками этого федерального учреждения. Режим территории близок к заповедному, здесь запрещены почти все виды природопользования, включая охоту, промышленное рыболовство, рубки леса, мелиорацию, геологоразведку и добычу полезных ископаемых. В 1996 году территория заказника была включена в Список объектов Всемирного природного и культурного наследия ЮНЕСКО в составе номинации "Вулканы Камчатки".
Недалеко от северо-западной границы заказника есть два поселка - Паужетка и Озерновский, часть населения которых занималась браконьерством, в первую очередь, нелегальной заготовкой икры и истреблением медведей ради заготовки медвежьих лап и желчи, которые ценятся в восточной кухне и медицине. На территории заказника существовали замаскированные браконьерские базы, тайники для хранения браконьерского оборудования и икры. Каждый год находили останки убитых медведей.
Сергей Шурунов оформляет протокол на браконьеров, убивших в заказнике медведицу с медвежатами. Фото Д. Шпиленка.
Медвежьи лапы - деликатес восточной кухни. Фото Д. Шпиленка.
У этого медведя браконьеры забрали желчь и лапы. Фото Д. Шпиленка.
Вся эта неплохо организованная темная экономика была интегрирована в местное сообщество, в нелегальный бизнез были вовлечены и некоторые сотрудники заказника. Но в последние годы совпало два процесса. В заказник пришли работать неравнодушные люди, сумевшие переломить ситуацию с браконьерством. К тому же началось оживление экономической активности в близлежащих поселках, особенно в Озерновском, и у людей появилась возможность зарабатывать на хлеб легальным путем.
В 2007 году заказнику сильно повезло с кадрами: в оперативную группу по борьбе с браконьерством пришли работать братья Лазаренко: Анатолий, Геннадий, Александр, Виктор, Юрий и примкнувший к ним Сергей Шурунов - старший инспектор.
В первые недели работы оперативников в заказнике были уничтожены километры сетевых орудий браконьерства.
Фото Д. Шпиленка.
За несколько первых недель своей работы они сделали то, что не сумели сделать за десятилетия громоздкие и коррумпированные государственные структуры с омонами и спецназами - они задавили браконьерство в заказнике. У ребят - огромный опыт борьбы с браконьерством на Кавказе (там они эту борьбу проиграли), звериная физическая подготовка и … чистые детские души.
Старший брат - Анатолий Лазаренко на привале. Фото Д. Шпиленка.
Младший брат - Юрий Лазаренко с трудом скрывает радость: в заказнике найден и предан огню еще один браконьерский схрон - один из тринадцати, уничтоженных осенью 2007 года. Фото Д. Шпиленка.
Не только поверили, но и поддержали (особое спасибо Всемирному фонду дикой природы - WWF, Ассоциации рыбопромышленных предприятий Озерновского региона, Сергею Барабанову). После первых результатов, показанных «кавказской» опергруппой, в охрану пошла работать камчатская молодежь из туристов-экстремалов - большинству нет и 25 лет. Уже второй год "камчадалы" соревнуются с "кавказцами". Пока такие люди работают в заказнике - можно не беспокоиться за судьбу медведей Курильского озера.
Сейчас бассейн Курильского озера представляет собой довольно правильную модель организации природопользования. Интересы охраны природы и развитой здесь рыбной промышленности в значительной мере совпадают. Здесь есть и большой заказник со строгим режимом и реальной охраной, обеспечивающий воспроизводство лосося; здесь есть и наука (к которой прислушиваются практики рыбной промышленности) в виде стационара Камчатского научно-исследовательского института рыбного хозяйства и океанографии (КамчатНИРО); и поселок в низовьях реки, жители которого уже более ста лет добывают эту ценную рыбу в промышленных объемах и обрабатывают ее (и при этом не загубили популяцию!); и первая в России геотермальная электростанция в Паужетке, обеспечивающая экологически чистой энергией жителей поселка и рыбоконсервные заводы. Сейчас здесь динамично развивается экологический туризм. Каждый год сотни людей со всего мира тратят многие тысячи рублей, евро и долларов, чтобы понаблюдать за феерической картиной нереста нерки и медвежьей рыбалки. Люди начали понимать, что живой медведь, которого приезжают наблюдать и снимать платежеспособные визитеры, приносит гораздо больше дохода, чем убитый ради желчи.
Что может нарушить эту, в общем-то, гармоническую картину? Отсутствие рыбы! Возможна ли такая ситуация? Как я уже писал в предыдущих постах об озере, лосось - это стержень, на котором держатся местные экосистемы. Сейчас, когда готовится масштабная добыча углеводородов на камчатском шельфе Охотского моря, такая угроза становится реальной. Какая связь между пресноводным Курильским озером и планируемой нефтегазодобычей на охотоморском шельфе у берегов Камчатки? Связь прямая и простая: 90 процентов молоди нерки сразу после ската из Курильского озера идет на нагул в районы планируемой нефтегазодобычи. И что толку будет в замечательно налаженной охране Южно-Камчатского заказника, если однажды рыба не вернется в места своего рождения. Тут не помогут даже братья Лазаренко. При крупной техногенной аварии на морском шельфе, находящееся за сотни километров от буровых платформ, Курильское озеро опустеет. Не будет обилия нерки – исчезнут медведи и орланы, исчезнет экологический туризм. Не будет нерки - не будет рыбного промысла - основы жизни людей на Камчатке на протяжении всей истории.
После нефтяных катастроф с танкером "Эксон Вальдиз" — авария 23 марта 1989 года у берегов Аляски, когда в море оказалось более 40 миллионов литров и образовалось нефтяное пятно в 28 тысяч квадратных километров, и недавней аварии на плавучей буровой платформе в Мексиканском заливе, становится отчетливо ясно, что сегодняшняя главная угроза природе и людям Камчатки - нефтедобыча на Западнокамчатском шельфе. Природные условия здесь несравненно суровее, чем в Мексиканском заливе и даже на Аляске. Шторма, движение льда (льды покрывают северную часть Охотского моря более семи месяцев в году), землетрясения, неразвитость береговой инфраструктуры - сегодня нигде в мире нет опыта добычи нефти и ликвидации неизбежных аварий в подобных условиях. И если уже самые опытные в мире специалисты по добыче нефти на шельфе из компании «British Petroleum» допустили крупнейшую в истории нефтяную аварию в субтропическом Мексиканском заливе и теперь не могут с ней справиться, то что говорить про наших, которые только учатся, а ведь работать в суровейшем из морей!
Встреча в утреннем тумане.
Я глубоко убежден, что главная ценность Камчатки - ее дикая природа - ресурс, который во всем мире стремительно уменьшается, и ценность которого стремительно взлетает ввысь. Я знаю, что большинство здравых людей на Камчатке и за ее пределами это понимают.
К сожалению, в недрах полуострова обнаружены золото, платина, бокситы, нефть и газ. В большинстве своем, эти полезные ископаемые были разведаны в советскую эпоху, но активная разработка началась совсем недавно. Причем эта добыча идет по колониальной схеме, когда жителям полуострова остается нищета и разоренная земля, а прибыли уходят небольшой кучке людей с холодными душами в метрополии. Но эти люди прекрасно освоили ремесло манипулирования большинством, и противостоять им сложно.
На экономические проекты, разрушающие дикую природу Камчатки, должен быть наложен мораторий до тех времен, когда появятся новые щадящие технологии. В мире подобный опыт имеется: такого рода моратории наложены у берегов Калифорнии, Флориды и Аляски в США, у берегов Лофонтенских островов в Норвегии. Ведь наши потомки тоже будут нуждаться в полезных ископаемых. Но еще более остро они будут нуждаться в уголках по-настоящему дикой природы. Камчатская рыба после начала нефтеразработок на шельфе если уцелеет, то потеряет очень важное конкурентное преимущество: она перестанет считаться экологически чистой, как сейчас.
Рыба, медведи, орланы, вулканы, горячие источники, нетронутые ландшафты и чистые нерестовые реки и озера, уникальная культура малых народов - вот главное богатство Камчатки, охраняя которое, мы сберегаем фундамент для устойчивого экономического развития Камчатского края. Основой камчатской экономики должны оставаться такая традиционная отрасль как рыболовство и рыбопереработка, веками кормившая жителей полуострова и такая новая, как экологический туризм, за которой большое будущее. Если это будущее не будет перечеркнуто сейчас...
