Сказки, как известно, дело хорошее. Нужное и полезное для детского развития дело. Скоро сказываются и хорошо заканчиваются, будят воображение и подстёгивают фантазию.
Вот именно, воображение и фантазию, вот именно…
А потом, когда мы становимся старше, пробуждённые когда-то в младенчестве воображение и фантазия понукают нас заново перечитывать старые сказки. Перечитывать и переосмысливать, на основе благоприобретённого личного опыта и теоретических знаний. Многие знания, как выясняется, сулят не только многие печали, но и многие развлечения – одно другого причудливее. Старые сказки воспринимаются на совсем уж новый, щекотливый, мягко говоря, лад. И даже оптимистическое утверждение: « мы рождены, чтоб сказку сделать былью», - приобретает, по меньшей мере, двусмысленное звучание.
«Золушка»
Всё, казалось бы, вполне невинно в знаменитой сказке Шарля Перро «Золушка». Никаких рискованных намёков и недоговорок - на первый взгляд.
Злая мачеха, конечно, использует Золушку в качестве бесплатной рабочей силы, нещадно эксплуатирует детский труд, зато и спать сиротку укладывает в
золу, за печку, а не в собственную, скажем кровать. С точки зрения мачехи, нет ничего интересного и содержательного под ветхой юбчонкой падчерицы,
и это – хорошая новость для Золушки. Никакого тебе харрасмента, сплошная трудовая повинность.
Стервозные сводные сёстры, конечно, досаждают Золушке капризами и насмешками, но о бичевании, связывании и прочих садистких практиках у Перро не
ни слова, а потому будем считать, что и тут всё вполне невинно.
Добрая фея не ждёт от крестницы каких-то особых интимных услуг в обмен на предоставленный бальный гардероб. Техника её колдовства не требует
принародных совокуплений с чёрным, скажем, козлом. И даже сцены бала в королевском дворце на редкость скучны и благопристойны: облачённые в шелка
и парчу граждане разбиваются на пары и танцуют – всего-то.
Прекрасный принц не тискает Золушку в темном дворцовом коридоре, не нашёптывает ей на ушко непристойности, а лишь томно вздыхает, как и положено
всякому юному гетеросексуалу, встретившему, наконец, самочку своей мечты.
После полуночи Золушка не предстаёт обнажённой перед ликующей толпой придворных, и даже таинственное превращение её бального платья в пикантные
лохмотья свершается не на глазах изумлённой общественности, а под сенью дворцовых кущей, под покровом ночной тьмы. Золушка, как мы помним,
благополучно убегает домой, а возбуждённый марлезонским балетом принц обретает на лестнице туфельку возлюбленной и …
Вот тут и начинается самое интересное. В детстве мы, конечно, наивно полагали, что туфелька – пустяки, сентиментальный сувенир на память о приятно
проведённом вечере, а заодно и улика, позволяющая отличить прекрасную незнакомку от сотен других, менее прекрасных.
Но то было в детстве.
Теперь мы выросли. В наших книжных шкафах пылятся энциклопедические словари и популярные брошюрки о нетрадиционном сексе. Теперь-то мы знаем, что
чрезмерно пылкая страсть к чужой обуви называется страшным словом «ретифизм» и квалифицируется, как сексуальное расстройство, разновидность
фетишизма.
И нам, наконец, всё про того принца становится ясно. Хворал он, сердешный. Тяжко, неизлечимо хворал. Не случайно ведь поиски поиски прекрасной
незнакомки велись с туфелькой в руках. Лица Золушки, как мы понимаем теперь, принц не заметил, не запомнил даже. Не до пустяков ему было, парень
на туфельки пялился, как их брату, фетишисту, и положено.
Принцу, впрочем, повезло. Положение в обществе позволяло наследнику сказочного престола быть весьма разборчивым в выборе брачного партнёра. А тут
и судьба подсуетилась, послала ему Золушку, покладистую обладательницу миниатюрной обуви, готовую, как мы понимаем, готова на всё, лишь бы сменить
мачехин дом на дворец.
С этой точки зрения всё у них обоих, конечно, получилось. Сказка, как и положено по законам жанра, закончилась хорошо. Золушка, возможно, даже
была по-своему счастлива:
Ретифисты, как и прочие фетишисты, народ, в сущности, трогательный и безобидный.
«Сказка о мёртвой царевне и семи богатырях»
Название пушкинской сказки внесено в заголовок из, скажем так, патриотических побуждений. Из уважения к школьной программе и толстой, страшной,
громогласной женщине Елене Адольфовне, приобщавшей нас, маленьких и беззащитных оболтусов, к творчеству русско-арапского (совсем не сумрачного, по
счастью) гения.
А вообще, на этом почётном месте могли оказаться Спящая Красавица с Белоснежкой, замурованная Кащеем в кусок льда Марья Моревна и множество других
не то спящих, не то мёртвых прелестниц.
Эротические отношения с безжизненными телами, иначе именуемые «некрофилией», - один из самых популярных сказочных сюжетов. Трепетный королевич
Елисей, склонившийся над хрустальным гробом, не просто литературный герой, но и нерукотворный памятник неизвестному некрофилу, чья жизнь –
беспримерный подвиг.
Простому человеку и мимо кладбища-то ночью пройти страшно, и жить в двух кварталах от районного морга – мука мученическая, а уж поцеловать в
хладный лоб усопшую бабушку – жест беспримерного бытового героизма. А вот мужественный некрофил нашим суеверным предрассудкам не подвержен вовсе.
Для него мёртвая плоть – источник тайных наслаждений, а не дремучих обывательских страхов.
Что именно проделывал королевич Елисей с обитательницей хрустального гроба – можно только догадываться. Чем занимался принц, пробравшийся в
зачарованный замок Спящей Красавицы – дело тёмное. Зачем, наконец, старый извращенец Кащей злодейски обездвижил похищенную Марью Моревну?
Дети, понятно, над такими вопросами особо не задумываются, но мы-то, взрослые, фильм Педро Альмодовара «Поговори с ней» на больших и малых экранах
смотревшие, имевшие на сей счёт собственное мнение. Вполне, надо сказать, неприличное. И вполне же однозначное.
И лишь один вопрос не даёт покоя. Как складывались отношения королевича Елисея с невестой после её внезапного воскрешения? Девушке, понятно,
приятно было снова ощутить себя живой. А вот жених… Не испытал ли он наигорчайший облом в соей жизни, когда вожделенная мёртвая красавица вдруг
заулыбалась и томно обняла его своими стремительно теплеющими руками?
Жалко его, конечно.
«Царевна-лягушка»
О счастливом сожительстве человека с рептилией повествует, как мы теперь понимаем, этот уникальный памятник устного народного творчества.
Маленькая, склизкая лягушонка – казалось бы, совершенно бесполезное для всякого эротомана существо – с точки зрения истинного зоофила является
изысканным, редкостным сексуальным объектом. Техника удовлетворения страсти с использованием лягушачьего тельца в сказке, увы, не описана. Вместо
вожделенных подробностей нам стыдливо объясняют, что по ночам лягушка, якобы, превращалась в прекрасную девушку.
Но всякий опытный исследователь чужих сексуальных отклонений понимает: превращалась она, разве что, в воображении затейника-принца. Надо было ему
ведь как-то оправдать своё супружеское счастье с хладнокровной зверушкой, вот и пришлось распускать по царскому терему слухи о чудесных
превращениях.
Чудеса, якобы сотворённые красавицей, - лишь небольшая часть этой информационной компании. Принц был совершенно доволен своей участью и не желал
ничего менять. Была ли довольна сама лягушка – дело десятое. Этого экологически чистого добра в наших российских болотах навалом. Хоть каждый день
свальный грех с ними затевай…
Вообще, сюжет о чудесной невесте-оборотне – один из наиболее популярных в мировой культуре. Исследуя сказки разных народов, можно выяснить, что в
Китае и Японии рядовые зоофилы предпочитали лис да барсуков; на Крайнем Севере ласкали медведиц и оленей; в Полинезии – рыб; в Африке – обезьян, а
североамериканские индейцы регулярно делили ложе с выдрами и волчихами.
Даже столь поверхностный перечень ясно показывает, что эта животрепещущая тема ждёт фундаментального исследования. Не одна дюжина докторских
диссертаций может поступить потом в широкую продажу – к полному восторгу любопытствуюей публики.
«Дюймовочка»
прелестная малышка, девочка из цветка, героиня сказки Ганса Христиана Андерсена, конечно, серьёзно влипла. Мало кто из сказочных персонажей
оказывался в лапах такого количества извращенцев.
Меня, помнится, ещё в детстве удивило обилие её женихов. Дюймовочка – казалось мне – только-только вышла из своего цветка. Сколько там она пожила
у доброй бесдетной женщины? Неделю? Месяц? Во всяком случае, о долгих годах их совместного бытия в сказке речи нет. Дюймовочка наша, можно
сказать, новорожденная. Совсем младенец. И вот, пожалуйте – сразу замуж! Есть в этом что-то не то, - так мне уже в ту пору чудилось.
Ещё бы, конечно, «не то»!
Женихи Дюймовочки,ю понятно, педофилы. Все как один. Даже основные типы очень удачно описаны Андерсеном: жаба – насильник, тупой и агрессивный;
жук – рафинированный, рефлексирующий интелегент, вроде набоковского Гумберта; крот – богатый старик, южанин эльф, подаривший ей крылышки ко дню
свадьбы – умелый и тонкий ценитель детской красоты, сумевший-таки развратить девочку к их обоюдному удовольствию. Все фундаментальные опасности,
подстерегающие нимфетку, налицо.
Для Дюймовочки эта эротическая эпопея завершилась счастливым браком лишь потому, что она - сказочная героиня. Вот о чём должны напоминать
заботливые папы и мамы своим пятилетним Лолитам. Дескать, не такое уж это великое дело – «замуж». Не стоит, дескать, спешить.
«Три толстяка»
Очевидно, что главная героиня сказки Юрия Олёши – не столько живая девочка Сурок, сколько кукла наследника Тутти. Хитроумная кукла живёт в спальне
Наследника, проводит с ним дни и ночи, успешно заменяет ему друзей и подружек, является единственным объектом любви для избалованного одинокого
мальчишки.
Куклу побивают камнями революционной массы, её доставляют для капитального ремонта к доброму доктору Гаспару Арнери, возят в карете по ночным
улицам, похищают, разыскивают и, наконец, замещают живой копией, циркачкой Суок, этакой Матой Хари и Жанной д, Арк в одном лице. Прелестной
акробаткой и знамением сказочной революции. Но пасаран.
Всё это, конечно, осень трогательно. Но что действительно заслуживает пристального внимания – так это психика юного Наследника Тутти. Который,
напоминаю, не только держал любимую куклу в собственной спаленке, но и наотрез отказывался расставаться с нею более чем на одни сутки. Более того,
жить без неё отказывался наотрез. От буржуинских своих сладостей носик воротил. Чахнул на глазах – и зчах бы непременно, если бы находчивая
оппозиция не подсунула достоверную копию утраченной куклы.
Такого рода сексуальное расстройство описано во множестве медицинских трудов и имеет совершенно прозрачное название: «пигмалионизм» - в честь
мифического скульптора Пигмалиона. Человек с таким диагнозом всегда предпочитает художественно выполненное изображение любимого существа его
тёплому, трепетному телу.
Вот и Наследник Тутти обожал куклу, исполненную, как выяснилось в финале, по образу и подобию го сестрёнки-двойняшки. Этот факт, конечно,
осложняет диагноз горемычного Наследника: пигмалионизм в его случае усугубляется симптомами нарциссизма и даже – о, ужас! – инцеста.
Русский рэп
- Я хочу шубу из шиншиллы! – капризно заявила Настя, глядя мне прямо в глаза. Ее можно было понять. Глянцевые журналы, по TV, опять же, пропаганда
культа гламура и лозунг «Сруби бабла или издохни». А я… Что я мог ответить? Я одмин, совсем одмин. Со всеми, так сказать, вытекающими. В общем,
Настю я послал нахуй (все равно у нее сиськи маленькие). Но, несмотря на этот вопиющий акт вандализма над хрупкой натурой девушки, ее слова
заставили о многом задуматься. Вот так, собственно, я стал продюсером.
Эта вы там, шибко грамотные, сидите себе, рисуете таблички в Exel, украшая их никому не нужными графиками и диаграммами, и думаете, что все
поголовно продюсеры пидорасы. Это заблуждение. Как сейчас модно говорить – чуть менее, чем полностью. Нет, пидорасы, конечно, среди продюсеров
попадаются. Но их не так много, как кажется. Просто эти уёбки кричат громче всех, ибо кроме мужеложным жопотрахом им выделиться более нечем. Ни
ума, как правило, ни фантазии. А о таланте и говорить не приходится.
Настоящие продюсеры не трутся голым задом об объективы кинокамер, а рубят бабло, попутно совершая добрые поступки – дарят людям исполнение
желаний, как Дед Мороз. И трахают, как любой нормальный человек мужского пола при лавэ, телок с улётными буферами и упругими сиськами. Это к чему
я ваще говорю? К тому, что если ты пидораз, дальше можешь не читать, а прямиком сваливай в резервуар с кислотой. Принесешь пользу миру и радость
детям, с##а ёбаная.
В общем, я ездил по городам и весям и искал перспективные команды, читающие, как правильно говорят, русский рэп. Приезжаешь в какой
Усть-Перепиздюйск, и устраиваешь конкурс «чтецов». Все просто, типа. Но перед эти нужно прогнать в том же Перепиздюйске рекламу, заинтересовать
молодежь, договориться о помещении, времени и прочее, и прочее. Но это хуйня. По приезду, обычно, начинается полный дурдом.
Выйдет какое чьмо в широких штанах, с седалищем до колен, в «кэпке», и начнет картавить гнусаво или гнусавить картаво:
- Я рэпер Миллиграмм. У меня удар 600 килограмм. Эй, мадам! Насру вам в тапки и пенделя дам.
Заебись, бляць! Почему не «рэпер Миллилитор – вместо мозга клитор»? Тьфу, бляць, прости меня Господи. Откуда у людей такие примитивные
представления о рэпэ?! Насмотрятся нигерских клипов со всякой гопотой и давай срать через микрофон в уши слушателю. Но это хуйня, ща модно в
Штатах рэп в стиле латино. Мексиканцы все засрали, похлеще нигеров. И вот прикиньте, является на сцену районного дома культуры, бляць, чьмо в
майке алкоголице, кепочьке или бандане и начинает «читать»:
- Эй, чика! Шкурку на залупе мне быро золупи-ка. Творожок слижи-ка. Отсоси-ка, чика.
Еще бывают (оказывается!) рэперы-нацисты. Скин-хоперы, бляць! Которые «зачитываются» вот примерно такой хуйней:
- Мой дед служил в войсках SS. Однажды партизан на залупу полез. И дед, со шмайсером наперевес. Сжег нахуй весь лес! Зиг хайль – слава SS.
Я жалею, что у нас в стране нет государственной программы эвтаназии для поддержания расовой гигиены нации. х## с ним, с демографическим ростом.
Мне кажется – качество важнее. Опять же, квартирный вопрос решить можно.
Короче, промыв не одну тонну породы я нашел самородок. Реальные талантищи! Боги русского рэпа! Пацаны, которым от 16 до 21 года, а хуйарят улетные
тексты. Не, бляць, про городскую тоску или там про кварталы. Это заезжено, избито и противно, как разлагающийся на солнце глист. Эти пацаны
излагают о другом. Они поют о Родине. Читают о просторах, реках и далях. О закатах и рассветах. О березках, в конце концов. «Любэ»,
ебать-колотить, только от хип-хопа.
Слушал я их часа три. Они нам всю свою программу отыграли. Всех остальных тупо выгнали, ибо, даже если там и были таланты еще, то перебивать ребят
просто не хотелось. Другие пусть на развод останутся. Повезет в другой раз.
Вот приколите, у них там DJ, короче, миксует народную музыку. Скрэтч там, эффекты и вся хуйня, как и положено. И три парня, типа вокалисты, в
джинсах, кроссовках, кепках и белых льняных рубахах навыпуск, читают. Голоса чистые. Ритм ровный. пи##ец-ахуеть, такая благодать.
Поздно уже было. Отпустил я их домой. Дал координаты в гостинице, где я остановился. Настрого приказал не бухать (хотя по ним видно, что
непьющие), а явиться утром, с вещами и документами, для подписания контракта. Они свалили радостные, как коты после дозы сметаны.
Сделал пару звонков нужным людям. Заказал на завтра микроавтобус в областной центр и билеты на самолет. Гостиницу в столице забронировал – всё
чин-чинарем. Зашел в местную рыгаловку и промочил горло каким-то аццкий пойлом. Потом в гастиницу и спать. Блядей даже вызывать не стал, хоть от
чувства личной победы в борьбе с каловыми массами народного говнотворчества х## встал как замороженный.
Где-то в первом часу стук в дверь. Стук тихий, но настойчивый. Сполз с кровати, натянул брюки, врубил ночник, достал из сумки ствол (держу, на
всякий пожарный), засунул его сзади за ремень и пошел открывать. Если местная «мафия» - лохи колхозные, пристрелю нахуй. Если алчные до столичных
постояльцев бляди – смертельно раню.
Открываю дверь, а там мои соколики стоят. Улыбаются. Младший, который диджеит, пакет в руках смущенно теребит. Черный такой пакет, в котором явно
что-то лежит. Потому как ребята смекалистые, понимают, что продюсера, даже такого открытого и доброго гетеросексуала как я, пустым пакетом не
удивишь.
- Ребята, а вы не охуели часом? Я же сказал, бляць – все вопросы утром!
- Простите, мы вас разбудили, наверное… - Серега, их старший, решил принять удар на себя. – Мы тут просто подумали…
- Что вы, бляць, подумали? Мыслители хуевы! Час ночи! Я устал!
- Ну мы это… - Серега, что называется, спекся. Опустил глаза в пол и покраснел.
- Мы знаем, как у вас в Москве принято. Мы тут это… - слово взял товарищ Стас – второй вакалист.
- Что «это»? – мне даже стало интересно. Бабла они мне принесли, чтоле. Хотя откуда? Да и нахуя?
- Малой, дай пакет.
DJ, он же «малой», протянул мне полиэтиленовый мешок. Я раскрыл. На дне лежали… Ща переведу дыханье и перечислю. Короче, господа знатоки, в черном
ящике, т.е. черном пакете были: тюбик вазелина, три упаковки презервативов и опять же три бутылки водки.
Немой вопрос замер в моих ясных очах. Прихуел я, мягко говоря, от такого неожиданного поворота событий.
- Это что вообще? Взятка?
- Ну, мы это, в общем…
- Короче, Цицерон хуев! – я начал свирепеть.
- Вы только вазелина побольше берите. В первый раз мы всё-таки… - тут уж голос подал третий вокалист, имя которого я не помню.
- ЧЕГО???
- И «малого», это, в жопу не надо. Он плакать будет. И так еле уговорили. Он Вам, наверное, отсосет.
- ЧЕГО???
- Ну, или подрочу. – DJ шмыгнул носом.
…Дальше я помню смутно, гражданин следователь. Помню только, что извлек пистолет из-за пазухи и начал палить беспорядочно…
В общем, сидеть мне еще 7 лет. За принесение особо тяжких и убийство несовершеннолетнего при смягчающих обстоятельствах. А вы говорите – продюсеры
пидоразы! Пидоразы, как раз, т.н. певцы.
А я тут на зоне не просто шконку пролеживаю. По одминской памяти помог сетку компьютерную вертухаям настроить, да со сборкой компов начальству
подсобил. За это мне дали некоторую свободу действий в деле организации тюремной самодеятельности. Ща у меня две группы чисто по-шансону:
- Шубу из шиншиллы милая просила. Я пошел на дело, а ты на х## ментовский села. Вот те х## на рыло и перо под кожу. А ходить в шиншиллах – не с
твоей-то рожей!
И еще коллектив голосистых трансвеститов организовал. Из опущенных. Но, по этическим соображениям не буду тексты кидать сюда – попса галимая, хули.
А вообще, рэп – это кал, я вам так скажу. Как откинусь - есть реальная тема. Хэви-металл, бля:
- Ырррр, йа машынко на ылектричэстве!!! Дыж-дыж-дыж!
P.S. - Пользуясь случаем, Леонид Аркадьевич, спешу выполнить просьбу односельчан и вручить вам три литра денатурата, который настаивался на
пластмассовых пробках из-под «Фанты» с прошлого лета. От него у нас уже трое умерло, один – парализован. Передайте в музей «Поле Чудес».
- Дай вам Бог! Вращайте барабан.
Страшный туалет
В 4 года мне вырвали три молочных зуба, попросту потому, что они уже начали у меня гнить и тянуть было уже нельзя. Было аццки больно. Я навсегда
запомнил эту охрененную боль и... жужжание этой сучьей сверлящей машинки. Собственно, этот противный звук и стал причиной той херни, что произошла
со мной.
В 6 лет я пошел в школу. В школе был туалет, и, как любому человеку, мне тоже первый раз захотелось сходить в этот туалет. У моего класса, как и у
каждого первого класса был свой кабинет, где проходили все уроки и его территории мы его почти не покидали, разве, что в туалет сходить или к
завучу с директрисой. Я решился и смело пошел навстречу к новому для меня месту.
Когда я уже был в двух шагах от двери, я услышал этот противный СВЕРЛЯЩИЙ звук! Я испугался, выпучил глаза и убежал обратно в кабинет. По мочевому
пузырю было похуй на мой страх и он хотел ссать. С горем пополам я перетерпел последний урок, думая, что сейчас уже пойду домой. Ага, х## там было
блять.
Мама задерживалась на работе, о чем мне сказала моя первая учительница, чем очень удручила меня, и я почти со всем классом остался на "продленку".
Мы играли и веселились. Мне тоже было весело, но одновременно и херово. Я думал что моя писька уже скоро отделится от меня и сама пойдет ссать. И
вот в конце продленки мы начали водить хоровод. Раньше я хоть бегал, прыгал, притуплял острую нужду, но хоровод, с##а, был медленным и все больше
хотелось ссать...
И я не выдержал. Я остановил хоровод, зажмурился и... водичка потекла по ноге, я обмочил трусишки, штанину, и, наконец, подо мной образовалась
лужа мочи. И только тут я понял, что на меня устремлены глаза почти половины класса и глаза учительницы. Оа смотрела на меня, как будто говоря:
"Ты что, охуел?", а одноклассники смотрели так, как будто впервые увидели обоссавшегося человека блять, словно они не понимали, че это такое из
меня вылилось... Воды отошли блять...
Короче потом меня учительница моя взяла за руку, и мокрого, и обоссаного повела в туалет. Меня радовал тот факт, что я оставляю за собой влажный,
вонючий след. Учительница шла и ругалась, а я ковылял рядом, любуясь на свои следы и на охуевшие лица моих тупорылых одноклассников, выглядывавших
из-за двери класса, не чувствуя руку, которую она сжимала с такой силой, как будто это была шея изменившего ей мужа. Дорога до туалета мне
показалась долгой. От такой прогулки и от такого позитива от следа мочи, оставленного мною прямо по середине длинного школьного коридора, я
позабыл от СВЕРЛЯЩЕМ звуке.
Но... мы почти пришли в таулет, учительница уже открывала дверь... и я опять ОН! ЗВУК! Я снова испугался идти туда, от страха еще большую струю
мочи, на этот раз под воздействие моей мочи попала учительница, вернее ее левая туфля. Мне было похуй. Главным для меня было - съебаться. Но нет.
Она мертво держала меня. "Ты что делаешь, гаденыш" - заорала она. Мне было нечего ответить, от страха и стыда я потерял дар речи.
На ор учительницы из туалета вышел наш Завхоз, мать его. (Оказывается это он сверлом там в туалете целый день дырочки делал, кстати, зачем, я так
и не узнал, тайной так и осталось) Посмотрев вниз, и увидев лужу, он улыбнулся. У него не было почти всех передних зубов, вместо них стояли
коронки золотые или какие-то другие, не суть. Короче, я опять испугался от этой улыбки. Перед глазами пронеслось, как он сам себе высверлил все
передние зубы.
Мой страхометр зашкалил, я стал вырываться из рук учительницы, но тщетно. Мне было на все похуй! На все! И я, непроизвольно, свободной, левой
рукой ебанул учительницу в живот. От боли и шока она выпустила мою руку, попятилась рефлекторно назад и, подскользнувшись на моей моче упала вниз.
В процессе падения она умудрилась еще сбить с ног пытавшегося помочь ей не упасть Завхоза, и, в итоге, они оба ебнулись в мою мочу... Я никогда не
забуду их общий взгляд, которым они смотрели на меня. Это было сродни СВЕРЛЯЩЕМУ звуку для меня в тот момент. Я снова обоссался. Да. Не поверите,
но да! Мне было и страшно, и стыдно... Было страшно стыдно...
На следующий день мою маму вызывали в школу и пытались объяснить ей, что я не умею писать, что я не знаю, где находится моя писька, что у меня
ТУАЛЕТОФОБИЯ (такая есть вообще?!), что я избил учительницу до полусмерти, и, ВНИМАНИЕ, Завхоза (!) тоже. Ебануться, 6-тилетний мальчик избил
35-тилетнюю учительницу и 50-тилетнего мужика. Ну тогда я рос Стивеном Сигалом, не меньше, думаю. Апогеем стало то, что я потом быстро обоссал их
бессознательные трупы, каждого по три раза, через штанину. Типа я так прицеливался. Ну не бред ли?
В общем, мою маму вынудили забрать документы из школы и посоветовали отдать в интернат для душевнобольных детей. "Иначе у вас сын будет
психопатом" - сказала нам в спины учительница.
Самое клевое для меня то, что моя мама во все это поверила (Да-да!). И дома мне был устроен пи##ец. Меня били по жопе ремнем, пока я не ПРИЗНАЛ,
что у меня действительно боязнь сортиров. В сортир теперь я ходи только с батей, целый месяц мы были связаны сортиром (Он специально взял отпуск,
чтобы ходить со мной в туалет на пару). Он становился рядом и показывал мне каждый раз, как надо ссать и как при этом держать мой член. Мне было
противно, что меня учат таким тупым вещам, хотя проблема совсем в другом. Меня не слушали. Вернее, не хотели выслушать.
Кончилось все тем, что я уже достаточно взрослый, но до сих пор боюсь дрелей, стоматологов и прочих сверлющих людей и предметов! А в сортир теперь
обязательно с кем-то. Хуле, привычка! Коллеги по работе думают, что я гомосек. Поскольку со мной никто не решается пойти, кроме одного моего
сослуживца, который, кстати, действительно гомосек. И он думает, что своими такими походами в сортир я оказываю ему знаки внимания. А он типа,
отвечает мне взаимностью, гомосек хуев.
И вся эта хуета из-за трех сучьих гниющих зубов у меня во рту в 4 года!
Планктонные войны
Некоторое время тому, открыл я небольшой кабинет по лечению зависимостей. Кабинет это делит первый этаж бывшей заводской полуклиники с филиалом
московской фирмы, снабжающей поселян волшебными кормовыми добавками. Охотимся мы в разных лесах, делить вроде нечего, так бы и жили душа в душу,
если б не их новый директор-мудак.
Все-то ему суке надо, везде сует свой нос. Какая бы хуйня не случилась – ткнет ли в очереди один пациент другого напильником в живот, отожмут ли
выздоравливающие мобильник у охранника, подерется ли в коридоре пара, пришедшая на курс семейной психотерапии, всегда он тут как тут со своими
нахуй никому не нужными комментариями и замечаниями. Суть этих замечаний всегда одна – съехали б вы ребята из приличного места, не пугали б наших
клиентов и сотрудниц.
Сначала он озвучил эту идею моему фельдшеру Борису. Тот выслушал внимательно все аргументы и факты, а потом глубоко глядя директору в глаза
поинтересовался, а где, собстно тот, с##а, был, когда он, Борис загибался под Гудермесом. Инцидент вроде как бы исчерпался, но директор оказался
настырный, и, когда немного поправился, стал доебывать уже меня, как непосредственно владельца и арендатора. Я сначала вежливо пытался объяснить
ему, что мы-то тут на месте, а вот их филиал, вместе с добавками, от которых к курице одному и подойти страшно, давно пора гнать поближе к
Чернобылю, но потом нервы мои сдали и директор тупо был послан нахуй.
Короче, вспыхнула войнушка, в который враг сразу допустил стратегичский просчет, недооценив , важность агентурной работы. Жили мы по соседству
задолго до него, и большая часть женщин, работающих под началом этого мудозвона, лечила своих мужей у нас. От них-то мы и узнали, что дело
серьезнее, чем кажется. Все эти разговоры о сотрудницах и клиентах не более чем ширма для агрессии, а на самом деле гад взалкал наших квадратов.
Захватчик отнесся к делу серьезно, и , откушав для агрессии своих добавок, поклялся на большом офисном степлере выжить нас вместе с контингентом,
заграбастав наше жизненное пространство,а потом поработить мир и заполнив его своими стероидами и стимуляторами роста. Первой мыслью было привлечь
к решению проблемы кого нибудь из пациентов поздоровее, но представился случай разрешить все цивилизованно.
Внезапно напор на наши ряды ослаб. От агентуры мы узнали, что директору сейчас не до нас – мечется бедняга , как папа по комнате в известной
присказке, предчувствуя проверку из Москвы- он очевидно и там всех достал. Ждали некоего мужика, который внезапно нагрянув, должен был бы на месте
решить, дать ли директору пироженку или пинка по яйцам. Естественно, последний вариант и нас и коллектив устраивал бы больше. Ревизор ожидался
въедливый и противный .
Придя как то утром на работку , я заметил во дворе джип с московскими номерами из которого вылез вальяжный, ухоженный мужик под шестьдесят с
гламурного вида пелоткой, чуть за 20 – типичный босс с секретаршей-рефферентом на выезде. Восьмое чувство плюс оглушительный запах парфюма от
пелотки подсказали мне, что мужик- это как раз тот, кого все ждут, а причудливая архитектура бывшей полуклиники дала несколько секунд для
выработки аццкого плана. Когда пара как следует уже помыкалась в поисках входа, на помощь им появился фельдшер Борис, снявший для такого случая
халат и бейджик.
-Здравствуйте, здравствуйте, мы вас заждались, как доехали, как себя чувствуете? – Борис увлек подрастерявшуюся пару в наш кабинет. В кабинете их
уже встретил я , весь такой в белом, со стетоскопом, на фоне бронзового Фрейда и плаката «печень алкоголика». Горячо поздравив деда с принятым им
решением навсегда избавиться от пагубной страсти, я мягко обеспокоился его внешним видом и поинтересовался, не рановато ли он приехал по ужасным
сельским дрогам, после такого длительного запоя. Москвич тоже наверное плотно сидел на своем продукте - сделался весь какой то бардовый,
агрессивный и тонким голоском поинтересовался, а что собстно происходит.
Я (сделав вид, что смутился и глядя в пустую бумажку)
-Иванов Иван Иванович?
-Совсем наоборот, Петров Петр Петрович, так все таки что…
Не дав ему договорить, я стал горячо извиняться, объясняя , что произошла ужасная ошибка. Несколько дней назад звонила девушка из маленького села
в ста км от города, и слезно просила полечить от алкоголизма любимого дедусю… внучка обещала сама привезти его к нам, как тока он оправится от
трехнедельного запоя, и даже планировала взять у себя в привокзальном буфете отгул для такой благородной цели. Фельшер Борис же, переживая за
провинциалов. время от времени выходил во двор встречать их, и естественно, увидев подходящую внешне пару, ошибся. Не судите его строго- все мы не
боги , все ошибаемся…
На этом этапе псевдодед с внучкой-вонючкой окончательно вышли из себя, и начали орать всякие гадости. Все , что оставалось нам сделать, это
вывести их в коридор и сунув в карман глянцевую «памятку алкоголику» навести как торпеду на кабинет врага. Копнув пару раз паркет лакированной
туфлей дедушка издал глубокий рев и устремился по направлению к ничего не подозревающему директору…
Сейчас у филиала новый босс-, милая женщина , лет сорока, с пьющим мужем и сыном – игорманом. Снова живем с соседями душа в душу.
Кинология в большом городе
Ежедневно, кроме выходных, в 7 часов я стою в подъезде с кружкой кофе и курю первую утреннюю сигарету. Раньше на упреки друзей я отвечал: "Я не
подкаблучник, просто я уважаю своего партнера". Уважение к партнеру сначала выселило меня с сигаретами на балкон, а затем, когда оказалось, что с
незастекленного балкона я несу грязь в комнаты, курение пришлось перенести в подъезд. Жена стала бывшей, но, пока мы живем в одной квартире, я
распространил свое уважение и страх перед визгливыми истериками и на бывшего партнера.
В курении в подъезде есть один плюс. Каждое утро я встречаю соседку с четвертого этажа, которая идет гулять с собакой. Соседке лет 25. Я знаю, что
зовут ее Таня. Не красавица, просто очень симпатичная девчонка, из тех, про кого говорят – обаятельная. Мы с Таней приветливо здороваемся. За два
года ее пес привык ко мне и уже не начинает гавкать, почуяв человека, едва выйдя из квартиры. Пса зовут Сэнди. Немецкая овчарка-переросток, около
90 сантиметров в холке. Часто, возвращаясь с работы, я вижу Таню на улице, останавливаюсь, и мы болтаем о разных пустяках. Мне нравится смотреть,
как пес бегает за брошенной палкой, как уверенно он направляется к помойке или собирается загнать на дерево кота, а потом, после укоризненного
возгласа Тани "Сэээ!", напускает на себя невинно-деловой вид. Все-таки собаки – наивные хитрецы.
Иногда я думаю, что у нас с Таней могло бы получиться. Могло бы, если б не мой вялотекущий развод. И если бы не Сергей. Почти каждый день этот
высокий спортивный парень приезжает к Тане. Сэнди радостно виляет хвостом, все вместе они садятся в серый Фольксваген и уезжают. Почему они не
живут вместе, спрашивать неудобно. Кто знает, может он тоже разводится. Глупо, но я испытываю к нему неприязнь.
…Когда я представляю себе счастливую семейную жизнь, воображение рисует домик на Балтике, где-нибудь в Калининградской области, подальше от родни
и земляков. Я вижу зеленую лужайку перед домом, тихий августовский вечер, розовый закат над морем. Дети, девочка и мальчик, уже спят. Мы с женой
на терассе, у моих ног лежит большая умная собака. Жена сидит рядом, на ручке кресла, рука ее лежит на моей шее, а я обнимаю Таню за талию. Я
сказал – Таню? Ну да, в мечтах моя жена похожа на нее…
По субботам и воскресеньям я испытываю похмелье разной степени тяжести. Сегодня я встал рано утром, и, сидя на скамейке в лучах восходящего
солнца, открыл бутылку портвейна. Прошел час. Я увидел, как подъехал серый Фольксваген, Таня выпорхнула из подъезда, кивнула и улыбнулась мне,
подождала пока Сэнди постоит с задранной лапой. Затем Фольксваген скрылся за углом дома, увозя единственное, что порадовало меня в этот день,
исключая сомнительную радость опохмелки. Вот так, - думаю я, - люди живут, радуются, любят, а у тебя в этой жизни есть только ипотека, ожирение,
облысение, алкоголизм и онанизм. Перечисление утомляет меня, я допиваю вторую бутылку и иду домой. Включаю компьютер и скачиваю несколько файлов с
порнухой.
…На диване лежит плешивый толстяк. Парень спортивного телосложения увлеченно сосет ему член. Перед диваном на четвереньках стоит девушка. Кобель
немецкой овчарки, капая слюной, пытается взгромоздиться на нее сзади. Когти царапают девушке спину, и я слышу укоризненное: "Сэээ!".
Я удаляю файл, выхожу из дома, иду в магазин и покупаю бутылку водки. Надеюсь, завтра я не буду помнить ничего из сегодняшнего дня. Я сижу на
скамейке, щурюсь от яркого апрельского солнца и заставляю себя думать о домике на берегу Балтики.
…Тихий августовский вечер, розовый закат над морем. Мы с женой на терассе, на моих коленях мурлычет мохнатый ленивый кот. А лучше – кошка. Так, на
всякий случай.
Икота
Никому ненужное, занудное вступление о происхождении термина "неувязанный" из предыдущей записи. Лучше сразу лезть "под кат".
Вы обращали внимание, что вам иногда хочется есть? Я обращал. Причем это желание обратно пропорционально возможностям удовлетворить голод. Чем
меньше еды, чем меньше денег чтоб ее купить - тем больше хочется жрать. Рефлексы, что ли?. Студентом мне постоянно есть хотелось. Ну и не только
мне, я думаю. И чем дальше от дома тем больше. Как-то на практике, или еще где, восемь здоровых студентов мужского пола решили разнообразить
столовский рацион домашней пищей. Кашу они решили себе сварить, проще говоря. Пшенную. А чего - просто, дешево и питательно, с тушенкой если. Мы с
Ванькой варили. Остальные шеть мужиков скучали, принюхивались, нетерпеливо спрашивая "когда" и "сколько можно варить". Наконец, Ванька, сожрав
полную ложку обжигающего варева, возвестил о готовности. Кстати зашедший на кухню Мишка схватил кастрюлю и потащил в комнату - к столу. По дороге
он взглянул на себя в зеркало. Редкая Мишкина борода топорщилась клочками. Мишка быстро поставил кастрюлю на призеркальную тумбу, взял ножницы,
мгновенно отстриг пару особенно выдающихся клочков и потащил кастрюлю дальше.
- Экий неувязанный ты, Мишка, парикмахер, - бурчал Ванька, пытаясь достать из каши остатки Мишкиной бороды с минимальным расходом продукта. Так я
впервые услышал термин "неувязанный" в приложении к человеку. Надо сказать, что к Мишке он теперь не относится.
А теперь старая бака про Мишку. Надо чем-то же смыть впечатление, от совершенно несмешного рассказа про Войцеха.
"Икота, икота перейди на Федота, с Федота на Якова, а с Якова на всякого" Заговор.
Икать Мишка начал сразу после экзамена. Как раз в то время, когда наша группа, после недолгого обсуждения, пришла, наконец, к консенсусу (девицам
хотелось мороженного и зрелищ, а нам пива и соленых сушек).
"Консенсусом" сегодня должен был стать панорамный кинотеатр "Мир": во-первых, там, в буфете было и пиво и мороженное, а во-вторых, в качестве
зрелища "Мир" предлагал тогда еще нестарую комедию "Разиня" с Луи де Фюнесом.
Ик, - говорил Мишка по дороге, - Отвяжитесь от меня, дайте умереть спокойно. Ик.
И действительно, предложенные народные способы борьбы со злом, от девчоночьего "Миша не дыши", до мужского "Дай я тебе еще раз под-дых врежу"
Мишкина икота переносила стоически, в отличие от его туловища.
- Ик, - сказал Михаил уже в фойе кинотеатра, после первой бутылки пива, выпитой им в позе ласточки, - Не проходит. Сволочь.
- Миш, а ты язык высунь, только резко и как можно дальше, - предложил Ванька доселе неиспробованный на Мишке метод, - говорят, помогает.
- Резко это как? - процедил Мишка, сквозь зубы и вторую бутылку пива, - и насколько дальше-то? Ик.
- Ну ты его просто высунь, а я потом дерну. Резко.
- Убери свои грязные лапы, Ик, от моего чистого русского языка. Не то, скажу, за что тебя самого дергать надо, – возмутился Мишка и опять икнул,
оглядываясь на смущенных его словами девчонок.
Дальнейший разговор был прерван третьим звонком, и мы переместились в зал. В зале первый раз Мишка икнул, когда начался киножурнал "Новости дня".
В те времена громкость киношного звука еще не позволяла неслышно жрать попкорн под ухом у соседа, поэтому Мишкин "ик", воспользовавшись хорошей
акустикой, разнесся на весь кинотеатр. "Раз", - не очень громко сказал Ванька. "Два", - чуть громче добавил он, когда по залу опять разнеслось:
"Ик" Где-то после пятого "Ик" в зале раздались первые робкие смешки, хотя в "Новостях дня" ничего смешного не показывали. Так и пошло: Мишка икал,
Ванька считал. Когда счет перевалил за десять, над Мишкиными "ик" и Ванькиным счетом смеялись почти все немногочисленные зрители дневного сеанса.
- Молодой человек, - раздался именно по-женски недовольный громкий шепот откуда-то сзади, - вы бы вышли, смотреть мешаете.
- Пусть сидит, - ответил ему по-пьяному басовато-хриплый мужской голос, - Я за билеты платил, чтоб поржать. Пусть сидит.
К концу фильма у зрителей была уже форменная истерика – паузы между экранными проделками де Фюнеса прекрасно заполнялись икотой и Ванькиным
счетом. На 37 по экрану поползли титры, и все заторопились к выходу.
- Слышь, парень, - Мишку хлопнул по плечу улыбающийся лысый здоровяк, оказавшийся хозяином хриплого баса, - пойдем на следующий сеанс, я всей твой
компании билеты куплю и пиво. Давно так не смеялся.
- Ик, - хотел, было ответить Мишка, но не смог – икота пропала, как и не было.
- Меня Яков Александрович зовут, я тут недалеко в цирке работаю, - продолжил тем временем лысый. И икнул.
