Трудно было достать курицу.
В 1974 – или 1975 - году, куры в воображении четырёх московских школьников, то есть Энди Н., Миши Ш., Вали М., и вашего покорного слуги продавались частным гражданам лишь в трупном состоянии – венгерские трупы кур в яркой полиэтиленовой упаковке, со
вложенными в распоротые пузики кишками в отдельном пакетике и отечественные мёртвенькие хохлатки – без упаковки, постыдно-голые, со сведенными агонией голенастыми когтистыми лапами.
Но нам вовсе не нужен был труп. Нам была необходима живая курица белого цвета.
Свойственник Юры Г. держал под Нарофоминском коммерческое куроводство – очевидно, нелегальное. Нам дали план прохода к участку, кодовые слова для первого контакта и настоятельное напутствие не светиться. Смелость, смелость, и снова смелость – мы сели в
электричку и двинули на станцию Нара, выпив портвейна с отходом поезда, за удачу.
Если бы мы искали по плану, история эта не случилась бы совсем или пошла как-то по другому, но в Наре мы добавили
плодово-ягодного и перепутали стороны света, то есть сориентировали план по нарисованной стрелке к Москве, а не от Москвы, и
двинулись искать куру по другую сторону железной дороги. Но нашли. Пусть Юра Г. напутал – нарочно или случайно, но
плодово-ягодное устранило картографическую девиацию, и мы попали к свойственнику.
Морщинистый, крепкий мужик выслушал кодовые фразы, просьбу и неожиданно пустился в сельскохозяйственные премудрости:
- Несушку не продам – твёрдо сказал он.
Я подобрался и с бесшабашным отчаянием выдохнул ему в лицо:
- Нам живую. Белую. И чтобы бегала.
Куровод внимательно посмотрел на меня и ответил:
- Ясно.
Хлопотно вести курицу в мешке из Нарофоминска в Москву на электричке. Когда зажимаешь горловину мешка, птица тиха, но подымаются тревоги – а вдруг задохнется? Если открыть горловину, тревоги уходят, но курица начинает биться, трепыхаться, квохтать, навлекать нежелательное любопытство. Энди Н., владелец попугайчика рассудил, что дело тут в куриной слепоте. Мы согласились с авторитетным мнением натуралиста.
В метро удалось пройти троим с курицей; Мишу Ш. сочли нетрезвым и нечистым (он споткнулся в грязь по пути к куроводу). Но от
вокзала можно было доехать и на троллейбусе; так мы соединились, вошли в подъезд, поднялись на этаж выше нужной квартиры,
разложили на подоконнике принадлежности – пузырёк синих чернил «Радуга», упаковку медицинской стерильной ваты – и приступили.
Этажом ниже проживала Майя И, волоокая и прелестная; папа Майи И., низенький мягкий и робкий; Мама Майи И., мягкая и грушевидная. Мы, четверо, вожделели Майю и задумали подарить ей Синюю Птицу Счастья. На день рождения.
Элегантная задумка – лазурная птица должна была нежно квохча легко пробежать от двери в девичью светёлку, а мы – сказав
проникновенное и подобающее – удостоиться всполоха коровьих очей именинницы. Именно так. План был хорош и не мог дать осечки.
Скажи, любезный читатель, приходилось ли тебе красить живую курицу чернилами «Радуга» ватным тампоном в подъезде на подоконнике? Не приходилось?
Он стал крутить свой длинный ус
И начал: "Молвить без обиды,
Ты, хлопец, может быть, не трус,
Да глуп, а мы видали виды.
Она вырывалась, била крыльями и когтями, выскальзывала, срала на нас, истошно орала. Перья этой птицы легко выпадали из крыл; а те, что держались на пернатом тельце, оказались покрыты слоем какой-то несмачиваемой, водоотталкивающей субстанции. Чернила
«Радуга» не ложились ровным слоем, но собирались в капли и капли летели в нас веером, с каждой куриной конвульсией. Мы быстро
покрылись дерьмом и чернилами. Мы тяжело дышали. Дело шло как-то не так, совсем не так.
Мы ненавидели эту тварь. Мы боролись с ней. Пухленькая Майя И., всякие опасения, всякие сомнения отлетели прочь. Мы бились в
холодной ярости. Мы знали цель – извести всю «Радугу» - спуститься на этаж – позвонить – выпустить. Всё. Это приказ, сэр.
Чернила легли ровным слоем на нас и многими каплями на птицу. Склянка опустела. Валя М. и Миша Ш. держали дар. Энди шёл спереди. Я – позади.
Если бы нам не открыли дверь, мы выломали бы её. Но дверь открыли.
Синяя Птица Счастья попыталась ушмыгнуть в подъезд, но Валя М. направил её к цели пинком и Птица пошла лётать по коридору
зигзагом, биясь в папу, стены, шкафы, Майю И,, маму; она, разумеется, кудахтала, роняла перья, гадила чернилами и просто калом; затем забилась под вешалку и стихла.
Пришло время поговорить.
- Синяя Птица – начал Энди Н.
- Счастья – влез я. – Тебе.
- Майка, тебе. Бля. – добавил Валя М. Последнее вырвалось у него помимо воли. Горячка боя спала, и мы уже начали считать своих
мертвецов.
- Сууууки – орал папа Майи И., низенький мягкий и робкий; - Воооон!– трубила мама Майи И., мягкая и грушевидная. А из коровьих
очей именинницы текли не детские крупные слёзы.
Что-ж. Приказ выполнен, сэр. Спасённых нет. Мы ушли; мы выпили, мы отчистились от чернил «Радуга» изгваздав мне всю ванну. На
следующий день наша четвёрка стяжали восторги и похвалы друзей; по всему, выходило так, что мы сделали лучше, чем задумали. Одно дело какая-то деликатная Синяя Птица Счастья; совсем иное – кураж и гусарство. Неравноценные вещи в глазах мужского содружества. Через немного дней Майя И. пригласила нас на примирение. Мы, четверо, сидели в гостях у Майи И, волоокой и прелестной; были тут и папа Майи И., низенький мягкий и робкий; и Мама Майи И., мягкая и грушевидная. Говорили любезности, ели рагу из Синей Птицы.
Но мы больше не вожделели Майю И. Она оказалась отыграна, развоплотилась из пухлого женского существа в сюжет изрядной шутки. Мы вожделели теперь Таню Б.
Возвращение домой
Родной город встретил дождём. Проливным и холодным.
Пока жёлтый автобус неспешно катил по лётному полю от трапа самолёта к зданию аэропорта, он, стоя у стеклянных раздвижных дверей, наблюдал, как капли сбегают, словно наперегонки по оконному стеклу, иногда сливаясь друг с другом.
-Обычный осенний дождь,- подумал он. – Для всех, а значит и для меня.
Люди в автобусе, утомлённые долгим перелётом, молчали. На помятых, утомлённых лицах, не было ни радости, что впервые за последние почти восемь часов, они не болтаются в воздухе, а едут по твёрдому асфальтовому покрытию. Ни счастья, что можно, наконец,
крикнуть на весь салон- Водитель, останови. Да, неудобно, да, не положено здесь останавливать, но ведь теоретически возможно.
Капли на стекле вдруг стали красными. Стекали уже не так быстро, а как то тягуче, словно какая- то липкая субстанция. Он
зажмурился, посчитал до десяти и медленно открыл глаза.
Дождь.
Всего лишь дождь. Октябрьский холодный дождь. Неистовый как мартовский кот, но никакой крови.
Он знал –ЭТО будет продолжаться ещё месяца два, если без бутылки водки перед сном; и долго, очень долго, если вообще без водки. Значит, будет много водки, море водки, пустыня водки.
Интересно, а это как ,-пустыня водки. Наверное, все-таки пустыня воды. Такой желанной воды, когда вокруг тебя клубы песка, дыма, осколки камня, костей, обрывки человеческой плоти.. . Когда жарко не как в пустыне, а как в аду. Когда твоя кровь, мгновенно
запекается у тебя на коже, а чужая ещё быстрее сворачивается на песке, на камнях, на стенах, превращаясь в чёрную кашу.
Он снова закрыл глаза, медленно вдохнув и выдохнув пахнущий резиной, людьми и немного дождём воздух, снова посчитал до десяти,
открыл.
Дождь. Просто вода.
Сейчас главное как можно быстрее пройти таможенный контроль. Он поэтому и стоял у самых дверей. Чтобы выйти первым. Хотя при
посадке сообразил не сразу. Вернее просто отвык, и в первых рядах вбежал в автобус, потом опомнился, дождался, когда войдут все, и передислоцировался к дверям. Пора привыкать, пора отвыкать. Пора снова надевать маску, потому что не привыкнуть, не отвыкнуть -не удастся ещё долго. Отвыкнуть от слова «передислоцироваться», привыкнуть к слову «передвинуться» и ещё к сотне слов,
необходимых ТАМ, и неприемлемых ЗДЕСЬ. Привыкать к словам.
К жестам.
К интонациям.
К тишине.
К миру.
А самое главное -к тому, что всё уже. Уже всё. Это был самый последний раз.
Больше этого не будет. Никогда. Не нужно ему больше. Даже дочке его не нужно теперь. Теперь есть деньги на самое главное.
Он вспомнил кафе в аэропорту Шарля Де Голля, где у него была пересадка. Небольшой телевизор, в углу, на подставке. Канал CNN
кажется, транслировали. Диктор, монотонно, с соответствующим случаю лицом, вещал о событиях в Сомали. По его, диктора «данным», погибло 23 американских спецназовца миротворца, и более трёхсот сомалийцев.
23. Двадцать три… То есть десять, ещё десять и ещё три.
-Значит меня там не было, -подумал он несколько часов назад.
-Значит, меня там не было, - сказал он себе сейчас. – И всё. Уже приехали. Таможня…
………………………………………………………………………………………………………………………………………………………………
Когда, в конце 80-тых, за какие-то 4 месяца «сгорела» жена, он и сам сгорел. Дотла. Он тогда работал в каком то НИИ, получал
копейки, а лекарства стоили недёшево, а доктора, в стране бесплатной медицины,- тем более. Когда он понял, что уже всё, и
лекарства могут всего лишь ненадолго продлить не жизнь её, а хотя бы существование, он обращался к начальству, к друзьям, к
родственникам… Несколько раз, к одним и тем же людям. Слышал одни и те же слова. А потом его просто не пускали на порог, банально не открывая входную дверь, из за которой , доносился то звук включённого телевизора, то весёлый гомон праздничного застолья.
Когда её не стало, не стало его.
Его «не было» неделю. Дверь в его комнату была закрыта изнутри. Они в то время жили в крохотной двушке, на первом этаже, он , его мама и… маленькая дочь. Но тогда он не помнил об этом. Небритый, нечесаный, немытый, он выходил во двор прямо через окно, либо за бутылкой водки, либо отлить за углом.
А когда кончились деньги на водку, он открыл дверь своей комнаты….
Его мама и его дочь, сидели на кухне, и смотрели на него. Мать смотрела, как может смотреть только мама, обеспокоенно,
укоризненно, любяще. К этому он привык.
Но эти голубые, удивлённые, пытливые глаза…
Эта ручка, пухлая, ещё в складках, которая вдруг поднялась, и показала на него….
-Смотли, бушка, это папа.
И уже, поелозила попой на своём детском стульчике , и наконец сумев выбраться из его цепких объятий, спотыкаясь, и чуть не падая, она подбегает к нему, обнимает его колени.
Его пахнущее потом , пролитой водкой, и подворотней брюки. Задирает голову, смотрит в его затуманенные алкоголем глаза, и ,
почему то шёпотом спрашивает
- Папа, ты плишол?
Кухня, квартира, мир взрываются на сотни осколков, все они вонзаются ему в мозг, в глаза, в уши.
Он ничего не видит, ничего не слышит. Всё размыто, всё приглушённо, всё как в тумане…
Он хватает её на руки, прижимает к своему колючему, заросшему лицу, целует её светлые кудряшки, вдыхает её запах. Потом ,
опомнившись, передаёт её маме…
-Маленькая, папа сейчас… я сейчас… умоюсь только… мам, ты это… приготовь завтрак, я сейчас пять мнут…
И взглянув на маму, размытым слезами взглядом, видит слёзы и на её глазах.
Он обнимает их обеих, и сдерживая рыдания, даёт себе слово…
Два месяца он пытается найти себя.
Ему предлагали. Он отказывался.
Ему снова предлагали, он снова отказывался. Снова и снова, снова и опять.
Он не должен был, не мог, не хотел.
Ему казалось, что примкнуть к местной, районной братве будет честнее.
Целый год он так и жил, примкнув. Появились деньги, не смятые радужные бумажки в заднем кармане штанов, а полноценная,
тяжеловесная, свёрнутая и спеленатая резинкой «зелень».
Но когда ему предложили, ему, видевшему Афган не по ТВ, бывшему спецназовцу застрелить человека… Своего, такого же как он,
живущёго с ним в одном городе. Пусть не в крохотной двушке, а в особняке, дворце, хоромах…
Он пояснил своё видение вопроса.
Братва хотела было обидеться. Но как- то вяло обижались.
Сошлись на том, что он делает свою работу в команде, остальные -свою. И пусть зелени «в пелёнках» с тало поменьше, зато
авторитета побольше.
А через год умерла мама.
Он не умер вместе с ней, как ни странно. Он просто понял, что не может умереть.
И остался жить. Для дочери. Она была последней ниточкой, связывающей его с этим миром.
И потому, когда на него вышли, не пойми как, не понятно откуда взявшееся люди, и предложили неплохой гонорар за поездку в одну из «горячих» точек, он сделал так, чтобы они больше не появлялись.
А потом …
Через пару месяцев, на обычном «дежурном» обследовании его дочери в районной поликлинике, врач покачал головой, поцокал языком, и выписал направление в городской онкологический центр.
Так бывает. Раковые клетки его жены, передались плоду, ещё в утробе. Незаметно развивались дочери, до какого- то предела
-незаметно. А сейчас –заметно. В принципе, ничего страшного, сказала ему врач из центра, немного поддерживающих лекарств, потом операция- и всё.
Увидев его лицо, она взяла его за рукав пиджака, втолкнула в свой кабинет , налила, из стоявшей в шкафчике за стеклом бутыли
четверть стакана и протянула стакан ему строго сказала.
-Медицинский.
Он залпом выпил, мельком посмотрел на неё, и вышел из кабинета.
А ещё через пару дней ему позвонили на мобильный.
Вот скажите - что для него теперь с десяток, пусть даже сотня человеческих жизней, когда на чаше весов жизнь его дочери,
единственного смысла в его жизни. Можете ответить?
Он тоже смог себе ответить. Не сразу, но смог.
И с тех самых пор, «горячие» точки стали для него обыденным делом.
Единственная проблема, заключалась в том, что дочь нужно было оставлять с няней.
При его теперешнем достатке это было, не проблемой, но с другой стороны, это могло бы стать большой проблемой. Если бы не врач из онкологического центра. Да, да, та самая, что угостила его медицинским спиртом. Так тоже бывает в жизни, не часто, но бывает.
Она стала няней, кухаркой, домохозяйкой, медсестрой для дочери, всем. И почти…
Но сейчас не об этом.
Она стала почти «мамой» для его дочери.
Но каждый раз, уезжая в очередную командировку, он запирался с дочерью в комнате на целый день. Это была уже не малюсенькая
комнатка в двушке, а большой кабинет на первом этаже загородного дома. Его дома. Они с дочкой выбирались из комнаты через окно, гуляли по саду, покупали в ближайшем ларьке сладости, и возвращаясь в кабинет через то же окно, падали на толстый ковёр, хохоча и дрыгая ногами, уплетали за обе щеки купленное в ларьке.
Ему в такие моменты не нужен был больше никто. А когда его время заканчивалось, и дочь целовала его сладкими, липкими губами и
спрашивала когда он вернётся, он всегда отвечал –скоро.
После он открывал дверь, и выходил к той женщине.
Она, именно она, в совершенстве владея немецким, связывалась с ведущим клинками Европы. Говорила с тамошними специалистами на
равных. И, в конечном итоге, договорилась о цене на операцию.
Поэтому он возвращался сейчас из Могадишо. С нужной суммой на банковском счету, и с подарком генерала Айдида на груди -крошечным золотым Кораном ( молитвенником) на тонкой золотой цепочке.
…………………………………………………………………………………………………………………………………………………
Он быстро прошёл таможенный контроль, и, выйдя из здания аэропорта, принялся искать свой автомобиль, так как просто не помнил,
где его оставил несколько месяцев назад.
Да, на этот раз он вернулся нескоро. Так получилось, что это была самая длительная «командировка» в его жизни. Последняя
командировка, -напомнил он себе.
Но сейчас - то ли виной этот заунывный дождь, после жара пустыни; то ли долгий утомительный перелёт, как-то странно и непривычно сжималось сердце, и давило на горло.
Поблуждав по стоянке минут десять, он нашел, наконец, своего «питомца». Питомец- было его словечком. Какая разница кормить ,
купать и любить собаку , или «кормить», «купать » и любить этого чёрного монстра с жёлтыми глазами-фарами.
Уже из машины, он набрал знакомый номер. Никто не ответил. Он подождал, пока звонок не разъединили, и монотонный, неживой, но
вроде бы женский голос, сообщил ему ,что абонент не отвечает. Он немного прибавил скорость, набрал номер ещё раз. Результат тот же. Он превысил скорость и ехал так до самого дома. Наверное, у Бога своя философия. Он доехал без приключений, без ДТП, и,
соответственно, без ДПС.
Дома никого не было. Но на столе в столовой, на самом видном месте, лежала записка.
«Позвони мне»
Он позвонил.
Он, молча, слушал. Слушал рыдания женщины, которая пыталась заменить ему жену, а его дочери- мать. Но не смогла, не сумела , не стала. Не женой ему, не матерью его дочери….
Он слушал долго, потом коротко спросил
-Когда?
………………………………………………………………………………………………………………………………………………………………
Он стоял под дождём и смотрел на свежий холмик рядом с могилой жены. Он молча просил прощения за то, что опоздал. Он знал, теперь он совершенно определённо знал, что в жизни бывает и так. Он знал, но понять, осознать не смог.
Он медленно развернулся, пошёл к выходу с кладбища.
Сел в свой автомобиль.
И увидел, как по стеклу, медленно, тягуче стекают не дождевые капли, а липкая, алая субстанция.
А сердцу вдруг стало уже совсем тесно в груди, и оно пыталось пробиться сквозь горло наружу.
Он зажмурился, и медленно посчитал до десяти.. И мир взорвался на тысячу осколков.
- Папа, ты плишол?
Это было последнее, что он услышал в этом мире. А может первое , что он услышал в мире том.
Мажорные пелотки
Когда у пелотки, да и не только у неё, дохуя чего есть, она начинает наглеть, становится более холодной... Сейчас я постараюсь
объяснить, что означает это само понятие - холодная... Дело в том, что если пелотка с детства жила в неполноценной семье, где
отец бьёт мать, пропивает бабло, которое едва хватает на пропитание, то она, став взрослой, по характеру будет охуительная, а,
выйдя замуж, станет отличной женой. Она ценит жизнь, потому что знает, что такое жить в полном дерьме...
Но есть очень интересный вид пелоток - это те пелотки, которые о такой жизни и не догадываются. Хуле, отец ещё со школьной поры подвозил дочь до школы на своём Ленд-Крузере, а на шестнадцатилетие - подарил ей этот автомобиль напару с правами. Такие пелотки к себе очень требовательны, просто так обычному человеку себя выебать не дадут, разве что только после того, как на них истратишь
две своих зарплаты, да и то не факт... Они хотят быть отданы только нефтяному алигарху, который изо дня в день сможет
удовлетворять их капризы.
Я понятия не имею о чём можно с такими девицами вести разговор. Он у меня всегда заканчивается однообразно - посылом нах*й этой пелотки. Это с виду я такой спокойный, на самом деле я - человек нервный и способен устроить драку в магазине, если мне
что-нибудь очень не понравится. Я в отличае от других воспитан по-другому...
Встретился я недавно с двумя знакомыми, случайно... Они просто гуляли, а я шёл мимо. Встретившись, мы начали разговаривать, я
больше молчал и слушал их, чем сам что-то рассказывал, настроения особо не было. С ними гуляла одна пелотка... По дорогим белым джинсам, ремню с серебрянной бляхой и современной куртке я понял, что эта пелотка одна из тех, которая любит, когда её
ублажают... - А чего ты так мало говоришь? - спросила вдруг она меня, да ещё с таким видом, будто я задрот какой-то школьный. И что по вашему я должен ей на это ответить?.. Начать отмазываться, что я просто подустал?.. Всё, после подобной фразы мне
становится понятно, что разговор дальше вести бессмысленно. - Пошла нах*й! - сказал я.
Что ещё я должен был сказать ей?.. Если мне конкретно сделали намёк на стеснительность, то с хуя ли я должен признавать это и
отнекиваться? Эта с*ка только этого и ждёт. Она типо такая королевна, гуляет с несколькими парнями сразу и высматривает каждого, кто же из них больше смешных историй ей расскажет... А она сама ещё решать будет, кто её больше достоин.
Есть у меня один кореш, так он встречается с примерно такой по характеру пелоткой. - Не, Илюх, я не пойду!.. - говорил я ему. Он пригласил меня на днюху в один из рестаранов, я не хотел идти, потому что знал, что там будет присутствовать его не совсем
обычная подруга, которая относится к типу мажорных девиц. Однако Илья меня быстро уламал и пришлось идти, не мог же я отказать
товарищу..
Было нас человек шесть-семь... Все датые, в том числе и именинник, один только я трезвый, да его подруга... Ну не знаю я о чём
можно разговаривать с такими пелотоками... Ну уж точно не о том, как час назад я съёбывался в метро от мусаров, когда они меня
спалили, что я внаглую перелез через турникеты... Ей моя нищебродская жизнь неинтересна, она поди только на иномарках разъезжает и про общественный транспорт даже не вкурсе...
С остальными тоже говорить не о чем, их головы лежат на столе возле салатов, тронь кого, так буянить начнут... Поэтому я просто достал телефон и начал ковыряться в нём, вернее я делал вид, что ковырялся...
- А что ты Илье подарил? - спросила она. Что подарил?.. Ебёт что ли, с*ка?.. Так и хотелось ей сказать, но я держался, всё таки она встречается с моим товарищем... - Железную флягу - ответил я и продолжил играть в телефоне. - А почему... - стала разевать
рот она... Я отвлёкся и посмотрел на неё, но говорила она это не мне, а другу... - Что почему? - полупьяным голосом спросил он... - А почему он молчит? - спросила она у него и со странным взглядом покосилась на меня.
А у меня это нельзя было спросить?.. Или я немая надувная баба, украшающая праздничный стол?.. Хотя подобного разговора я ожидал, поэтому был вполне настроен на такой расклад. - А чего говорить?.. - ради интереса спросил я. - Ну я не знаааю... - сказала она. Зашибись, вот и поговорили, пора съёбываться...
Я смотрю - все бухие-бухие, половина уже спит сидя, им явно на всё до пизды...
Я встал и направился к выходу. - А ты куда?.. - с вылупленными глазами спросила она. Я с дрожью в голосе ответил, что в туалет, но сам быстрыми шагами попёр совсем в другую сторону. Вдруг я услышал, что она зовёт охраника, чтоб тот остановил меня. Вот
Чёрт!.. Пиздец, если догонят, то придётся платить, а с собой у меня лавэ не было. Я пулей вылетел из ресторана и побежал к метро, охранник гнался за мной через весь проспект с криками, что очко порвёт на части...
Благо, что метро было совсем близко, повезло ещё, что женщина, следящая за порядком, отошла и не видела, как я ловно перепрыгнул через турникеты и резко съебался в первый попавшийся вагон... Искать меня уже не было смысла... Я ехал в поезде и охуевал, ну
нихуя себе бля, выпил всего пару стаканов сока и уже оплачивай за всю гоп-компанию...Пусть, с*ка, хоть раз узнает, что такое
въебаться...
Илья с тех пор обидился на меня, ибо подруга после того случая его бросила, но я уверен, что когда-нибудь он скажет мне спасибо. Ведь мы с ним - товарищи...
Ой блииин или Артурка, а ты ничего не забыл ?
Приветствую всех ! Сегодня я вам хочу рассказать немного поподробнее про своего любимого воспитанника Артурку.
Ну так вот, Артурка часто бывает рассеянным , мы вообще вратари контуженные на всю голову. Но обычно начинаем чудить где то как минимум после двадцати лет, но Артур точно прирожденный вратарь по всем правилам. И рост отличный - в десять лет аж метр
шестьдесят , и при этом телосложение не худощавое, а именно атлетически сложен. И реакция хорошая, и прыгучий ...Ну и чудит
конечно уже прилично )))))
Вот к примеру такой прикол, произошедший буквально вчера.
Стоим с Ивановичем (главный тренер) разговариваем, идет Артурка. Взял мяч, начинает им жонглировать. И тут Иванович говорит :
-Смотри, твой мешок (он вообще любит Артурка потравить) штаны задом наперед одел.
Ну я тихо ржу про себя, и подзывая Артурку.
-Артурка, вот у меня к тебе несколько вопросов. Вот скажи, на какой ноге у Александра Ивановича на штанах нашивка Адидас ?
-На левой.....
-Хорошо, а у меня на какой ноге нашивка Адидас ?
-Тоже на левой...
-Хорошо Артурка, а у нас троих костюмы одиннаковые?
-Да, только у вас синего цвета, а у меня красного...
-Хорошо, а вот теперь скажи Артурка, почему у нас нашивка Адидас на левой ноге, а у тебя на правой , да и еще сзади находиться ? -Ой блииин....
Побежал переодевать, а Иванович мне тихо говорит :
-В следующий раз на построение надо будет ему об этом сказать, пусть пацаны потрещат.
-Иванович, хватит моего воспитанника травить блин...
Играем дальше, был еще такой прикол.
Приходит Артурка на тренировку, идет в костюме, уже перчатки одевает . А на ногах знаете что ? Правильно, сапоги !
Подхожу:
-Артурка, ты готов к тренировке ?
-Эээ,да конечно Азат Евгеньевич...
-А ты все взял с собой ?
-Да....
-А ты точно ничего не забыл ??
-Ээээ, не знаю...
-А на ноги свои посмотреть не хочешь ?
-Ой блииин....
Пошел зальники одевать ))))) Хорошо тогда Иванович не видел, затравил бы пацана )))
И еще такой прикол был....
Захожу в раздевалку, Артурка как раз вышел . Начинаю переодеваться, смотрю кроссовки чьи то лежат, поднимаю, смотрю на лапу,
относительно большую...Ну думаю понятно кто забыл.....
Звоню ему:
-Артурка, а ты ничего не забыл ?
-Вроде нет...
-Да ? А ты в чем пошел, в зальниках ?
-Ой блииин.... Вот такой вот забавный пацаненок ))) Няньчусь с ним как вы уже поняли прилично я, но я искренне верю что с него выйдет отличный вратарь. Как то я уже это сказал Ивановичу,но он немного против этого по причине того что Артурка не наш, в смысле имеет
гражданство Турции а не Казахстана. Здесь у него отец (кстати, классный мужик. да и вообще семья отличная. чувствуется отличное воспитание у Артурки.) по контракту работает, поэтому Артурка тут возможно задержится еще на года четыре, а там хз.... Но меня
это не огорчает, ведь если Артурка продолжит заниматься в Турции и сумеет там заиграть, да епона мать, я же до небес скакать буду )))) Но Иванович и тут не обошелся без подколки, сказал следующие :
-Ну смотри , когда он будет играть за сборную Турции против Казахстана и потащит пенальти от наших, бутылки и камни в тебя
полетят, не в меня . Ты же его для Турции воспитал, а не для наших ....
А мне по барабану, я сделан из мяса )))) Я верю в этого пацана , да и Иванович верит если по чесноку, просто он расстроен что
такой вратарь вырастет ...такой вратарь, а не наш....
Ну и напоследок в качестве бонуса, расскажу такой прикол. Есть у меня там еще один нападающий в средней группе, Тима . Пацану
двенадцать лет, смешной такой, ростом не большой. И вот у Тимки началось уже половое созревание и меня он просто убил , когда
подошел ко мне недавно и выдал:
-Азат Евгеньевич, у меня проблема. Я просто не знаю что делать...
-Да Тимка, что случилось ?
-Еб@ться хочу ! Ни могу просто, др@чу и др@чу, ужас просто !
Я едва сдерживаюсь от того чтобы не заржать на всю раздевалку...
-Тима, а у тебя есть тысяч десять (ну чтобы понятней было это долларов семьдесят)?
-Ну да, за пару дней накоплю...
-Ну тогда тебе повезло, едешь на Шаляпина -Яссауи..
-А что там ?
-Там "Поле чудес" (местный бордель), там тебе добрые тетеньки помогут с этим делом.
-Ой блиин, а вдруг на меня посмотрят, скажут "фу щегол" и не дадут ?!?! А может вы со мной поедите ?
Я просто в ауте...
-Нет Тимочка, не поеду. Я там уже свое отгулял.
-А вы там часто были ?
-Тимочка, я там столько бабла в свое время оставил, что если бы там давали дисконтные карты, то у меня явно была бы GOLD VIP
-Ну вот, тем более, пожалуйста, съездите со мной , а то я скоро сдохну....
Ипона мать, я ржал до слез, верите ? Но бл@ буду, гордость берет за подрастающие поколение, какие пацаны растут )))))
Ну и напоследок, хочу как всегда Вам , дорогие мои друзья пожелать как всегда заветные и магические Три У - Успехов, Удачи и
разумеется Улыбок =)
Иванушка и Змей Горыныч
Одна голова Змея спала, вторая с завистью на нее смотрела, третьей не
было вовсе. Иванушка, кравшийся вдоль невысокого, странного вида вала,
выглянул из-за крайнего камня.
- День добрый, - на всякий случай поздоровался он.
- Был, - негостеприимно буркнула бодрствующая голова.
- Ты - Змей Горыныч? - уточнил Иванушка, вглядываясь в полутьму. Голова приподнялась и некоторое время рассматривала гостя.
- Бессмертный моя фамилия, - наконец представилась она. - Кощей. Смерть
в игле, игла в яйце и так далее. Короче - все на дубе. А дуб за тридевять земель. Отсюда. Дорога дальняя, я бы на твоем месте не
мешкал. Иванушка сдвинул шелом на лоб и почесал в затылке.
- Нет, - не поверил он. - Не похож.
- Но попробовать-то стоило, - вздохнула голова. - А на кого похож?
- На Змея Горыныча, - признался Иванушка. - Только... у тебя ничего не
пропадало? Голова там... Голова подмигнула.
- Это засада, - театральным шепотом сообщила она. - Третья голова заходит тебе в тыл. Ты - в кольце. Окружен и деморализован.
Твой последний шанс - собрать все силы в кулак и отходить к своим. С боями, если пожелаешь.
Иванушка сглотнул. К своим хотелось очень. И давно. - Врешь, -неуверенно произнес он. - А вдруг нет? - голова не сводила с него красных глаз. - А вдруг как раз под тем камнем, к которому ты прижался - потайной люк? Вот он
приоткрыва-а-ется... Иван выхватил кладенец. Бесшабашный меч радостно взвизгнул и кинулся на врага, чуть не вывихнув Иванушке руку.
- Тпру, - отпрянула голова. - Ты чего?
- А ты чего? - держать вырывавшийся меч приходилось обеими руками, плечо
ныло. К тому же кладенец оттащил Иванушку от камня, и он никак не мог
решить - хорошо это или плохо.
- Шучу, - призналась голова. - А ты нервный какой-то. Тебе бы подлечиться. Шизофреники в роду были? Алкоголики? Давай-ка, приляг на камушек, закрой глазки и расскажи дяде Горынычу о своем первом сексуальном опыте.
- Еще чего, - покраснел Иванушка. - Я лягу, а ты меня огнем...
- Паранойя, - решила голова. - Да если б я хотел, я бы давным-давно тебя
сжег. Знаешь, какая у меня температура выдоха? Живьем зажарю. И съем.
Вот вернется моя третья голова - и потрапезничаем. Ты, кстати, не проголодался?
- Не твое дело, - Иванушка оставил не то успокоившийся, не то заскучавший кладенец в правой руке, а левой поудобнее перехватил
щит - на случай, если Змей-таки плюнет пламенем. - Нет у тебя третьей головы.
В бою потерял али по старости отсохла?
- Потерял, потерял, - легко согласилась голова. - Только не я - голову, а кое-кто - награду. Тебе за меня что обещали? По
прейскуранту -полцарства и принцесса - или злато-серебро?
- Полцарства, - признался Иванушка.
- Аматер, - снова вздохнула голова. - Дилетант. А что это за половина - ты проверил? Карту посмотрел? Полезные ископаемые,
демографическое положение, импорт-экспорт, валовой продукт? Не надо, не отвечай, я понимаю, что нет. Эх, Ваня, Ваня...
- Ты откуда имя мое знаешь? - нахмурился Иванушка.
- С моим опытом, - снисходительно ответила голова, - имя собеседника угадать нетрудно. Если знать прозвище. Так вот, о
вознаграждении...
- Погоди, - не понял Иванушка, - а прозвище ты как узнал?
Голова некоторое время молчала, полуприкрыв глаза белесыми веками.
- Оценив твои интеллектуальные способности, - последовал наконец ответ.
- Это древнее умение, доступное только нам, Змеям Горынычам, - быстро
добавила она, увидев, что Иванушка открыл рот для нового вопроса. - Не
отвлекайся. Мы говорили о твоем вознаграждении. Сколько голов ты мне
отрубить подрядился?
- Все, - Цифирь Иванушке никогда не давалась.
- Неправильно! Ответ - три. Все знают, что у Змея Горыныча три головы. И
полцарства тебе посулили за три головы. А ты при всем желании больше
двух не принесешь. И никто не поверит, что у меня не осталось одной про
запас. Сколько будет - две трети от полцарства? - вдруг спросила голова.
Некоторое время Иванушка шевелил губами, а голова внимательно за ним
следила.
- Двоечник, - констатировала она. - Давай дневник, придешь с родителями... Хорошо-хорошо, тогда второй вопрос - что ты
собираешься делать с двумя третями принцессы? И какую конкретно треть ты оставишь своему будущему тестю?
- Во изверг! - возмутился Иванушка. - Кто ж живых людей-то на части
делит!
- Ага. Значит, какую-то принцессу, ни словечка тебе, небось, не сказавшую, ты делить отказываешься, а меня, который единственно о твоем благополучии печется - запросто? Нет, я не жалуюсь, просто хочу уточнить кто тут изверг... Так вот, Ваня, мой тебе совет - передоговорись. Возьми деньгами. Зачем тебе полцарства, ты же ни в экономике, ни в политике - ни бельмеса, тебя же свергнут через неделю. Сделай вот что: прикинь, сколько каждая моя голова стоит. Плюс командировочные. И пусть еще задаток дадут. Ну, и по
мелочи - экипировка, суточные. Тогда сколько голов ни принесешь - все прибыль. Учти, я дурного не посоветую, у меня знаешь опыт какой!
Голова мечтательно покачала собой.
- Все запиши, - напутствовала она. - И без подписанного контракта не возвращайся. Запомнил? Главное - головы по отдельности
оценить,остальное - как договоришься. И сумма прописью. Ступай. У тебя получится. - Из глаза выкатилась ядовито-желтая дымящаяся слеза. - Я буду скучать, - добавила голова и отвернулась. Иванушка деревянно кивнул, сглотнул и повернулся к выходу из пещеры. В голове его клубился туман, из которого выплывали загадочные фразы "две смены огнеупорных портков" и "именуемый в дальнейшем
Головосдатчик". Кладенец оттягивал руку, по спине под кольчугой струился пот.
- Жарища, - пробормотал Иванушка.
- Надышали. Ты, Ванечка, если чего не понял - не стесняйся, спрашивай
сейчас. Чтобы десять раз туда-сюда не бегать.
Все было не так, неправильно и морочно. "Околдовал" - подумал Иванушка.
- Не пойду я никуда, - решил он. - Не нужна мне награда. Давай так биться.
- Вот почему, интересно, у других Горынычей противники - сплошь профи
заскорузлые, а у меня - идеалист на идеалисте? - пригорюнилась голова. -
Климат тут такой, что ли... Ну, хорошо, забияка, будь по-твоему, дуэль
так дуэль. Будет тебе сатисфакция наиполнейшая. Присылай, бретер,
секундантов, пиши картель на надушенной бумаге - только чур чтоб не
фиалка. И не лаванда, у меня, кажется, на лаванду аллергия.
- Кого присылать? - не понял Иванушка. - Зачем? Я уже здесь.
- По правилам, - спокойно объяснила голова. - Зарезать меня решил - пожалуйста. Только пусть все будет как положено. Ты же хочешь чтоб тебя
витязем называли, а не мокрушником?
- Вот тебе мой вызов! - Иванушка сплюнул. - Сам себе секундантов ищи!
- А у меня вон, - кивок в сторону спящей. - Родовита, хладнокровна и дуэльный кодекс наизусть знает.
- Она же спит!
- И очень хорошо, -серьезно согласилась голова. -Ты себе не представляешь, Ваня, что тут начнется, если ей вздумается проснуться. - Ну все, рептилия, - насупился Иванушка. - С тобой серьезно, а тебе все
хаханьки. - Он поправил щит, поднял меч (тот радостно загудел), пошире
расставил ноги в проржавевших сапогах - пара была последней. - Выходи на
бой, Змей!
- Никакого почтения к старшим, - в очередной раз вздохнула голова. -
Ладно, уговорил, выхожу.
Некоторое время ничего не происходило. Иванушка ждал нападения. Голова
слегка покачивалась.
- Ну? - не выдержал Иванушка.
- Ась? - встрепенулась голова. - Ты что-то сказал, Ванечка?
Иванушка шагнул вперед и замахнулся мечом.
- Да-да-да, - голова подалась назад, - сию минуту... как же это делается... ага. - Она зажмурилась. Иванушка поспешно закрылся
щитом. Из огромных ноздрей вдруг повалил черный паровозный дым. У Иванушки немедленно заслезились глаза и запершило в горле.
Вслепую размахивая мечом - вдруг Змею вздумается контратаковать - он отступил за камень и попытался отдышаться.
- Так нормально? - донесся до него голос. - Или пиротехники добавить?
Дым постепенно оседал. Голова попыток напасть не предпринимала.
- Команды уходят на перерыв, - комментировала она. - Первый тайм прошел
в острой, бескомпромиссной борьбе и обоюдоострых атаках, так?
Иванушка протирал глаза кольчужной рукавицей.
- В принципе, -голова покосилась на спящую подругу, -я согласен на ничью.
- Не... дождешься, - просипел Иванушка.
- Так ведь на чужом поле! - напомнила голова.
Иванушка оперся на меч и прокашлялся. Глаза по-прежнему слезились - не
то от дыма, не то от обиды.
- Слушай, чего ты издеваешься? - негромко спросил он. - Можешь сразу
убить - убей, нет - давай драться по-настоящему.
Пауза.
- Так, - печально произнесла голова. - Поздравляю. Ты добился своего. У
меня мигрень. Это ж надо! Какой позор! Перед кем я распинаюсь? Я его
уму-разуму учу - и арифметике, и бизнесу, и манерам благородным, а он
мне вместо спасибо - "изверг", "издеваешься"! Тоже мне герой! Шпана с
ножичком! - Она вдруг упала на пол и закрыла глаза. - Руби!
- Как "руби"? - оторопел Иванушка.
- Как хочешь! Ты ведь за этим пришел? Ну так давай! - Голова поморщилась.
- Больно как! И стыдно. В мои-то годы... Ну что ты возишься, недоделанный? Шевелись, пока эта не проснулась.Иванушка вышел из-за камня. Голова не шевелилась.
- Если болит, - осторожно заметил Иванушка, - можно рассолу выпить. Или
отвара какого...
- Так ты меня лечить пришел? - желчно осведомилась голова, по-прежнему
не открывая глаз.
Толстенная, в пол-Иванушкиного роста, шея Змея была покрыта чешуей,
прочностью, судя по всему, не уступавшей граниту.
- Э-э...
- Твои проблемы, - отрезала голова. - Раньше надо было думать.
Иванушка перекинул щит за спину, поплевал на ладони, двумя руками, как
топор, занес меч.
- Вообще-то ты прав, - сказала голова и открыла глаза. - Одному тебе не
справиться. - Она вдруг взмыла вверх. - Вместе пойдем!
- Куда? - отскочивший Иванушка ошалело крутил перед собой кладенцом.
- Помогу контракт составить. Представишь меня как своего юридического и
финансового консультанта. Ты, Ваня, не обижайся, сердце у тебя золотое,
но деловой хватки - ноль. Объегорят тебя. А я на трудовых договорах
собачью упряжку съел. - Голова огляделась. - План такой: летим налегке,
провиант по дороге раздобудем... Ах да, надо соню эту разбудить. Подождал бы ты, Ваня, снаружи, а то как полыхнет она спросонок... Голова деловито сновала по пещере. - Мне, кстати, как посреднику, десять
процентов полагается, ты в курсе?
- Какие десять процентов? Какой контракт? Летим?!!
- Ты, Вань, какой-то заторможенный. Ты сюда сколько времени добирался?
- Тридцать лет... и три года.
- Вот именно. А теперь представь себе - еще тридцать три года на
обратную дорогу, потом пока договоримся - быстро такие дела не делаются,
там, небось, ни нотариуса не сыскать, ни ксерокса, ты же наверняка еще и
медицинскую страховку потребуешь, а это - медосмотр, кардиограмма,
флюорография (не нравится мне, Ваня, твой кашель), потом еще тридцать
три года сюда - умирать не дома я отказываюсь, можешь считать это
последним желанием приговоренного. Итого сколько? Не надо, не считай,
некогда. Шестьдесят шесть лет с гаком. Ты меч-то поднять сумеешь? А так
слетаем по-быстрому туда-обратно - и руби себе в свое удовольствие.
Потом, конечно, тебе тридцать три года одному назад топать. С головами.
Но это уже не мое дело. - Голова снова кивнула в сторону спящей. - Так я
ее бужу?
В мозгу Иванушки творилось что-то неописуемое. Тридцать лет и три
года... Три пары железных хлебов... Убить Змея... Василиса...
- Васили-и-са! - слабо позвал он.
- Которая? - немедленно отозвалась голова. - Прекрасная или Премудрая?
- Пре... красная, - неуверенно ответил Иванушка.
- Стала музой одного хорошего художника, - отрапортовала голова. -
Счастлива. Семья, дети. Ты лет пять назад должен был там проходить -
маленький, чистенький городок, в излучине. Помнишь?
- Нет, - тихо признался Иванушка. - Ничегошеньки не помню. - Сколько их
было, городов... излучин...
- Я, Вань, не извращенец, - так же тихо сказала голова, - хоть и старый.
Я таксист. Извозчик. Если кому крыльев не дадено, а улететь хочется -
появляюсь я. Раньше, говорят, ангелы были, а теперь только я да пара
пегасов.
- А чего ж про тебя всякие гадости говорят? - Иванушка сунул меч в ножны
и опустился на корточки, спиной привалившись к камню.
- Кто говорит-то? Те, которые испугались, раздумали улетать - им же надо
переполох оправдать, вот и несут всякую ересь. Мне-то что, только людям
головы морочат. Тебя вот с панталыку сбили...Помолчали. Никакой ответ не стоил сил, которые нужно было потратить на формулировку вопроса. Тридцать три года...
- Так я пойду, что ли, - вздохнул наконец Иванушка.
- Может, переночуешь? - предложила голова. - Устал ведь, да и темнеет
уже. Поболтаем, поужинаем, я тебя с другой головой познакомлю...
- Нет, - Иванушка решительно выпрямился. - Пойду.
- Счастливо тебе, Ваня, - кивнула голова. - Приятно было познакомиться.
- Бывай, - махнул рукой Иванушка и побрел к выходу.
Голова некоторое время смотрела ему вслед, а потом опустилась на пол.
Через пару минут в камне, служившем Иванушке укрытием, открылся красный
глаз. - С Василисой - это ты молодец, - сказала третья голова. - Опять в своем
репертуаре - шутовство, гротеск. Разбудил бы первую, это ее дело -
визитеров шугать. - Ну уж нет, - вторая голова поерзала, устраиваясь поудобнее. - Психологически мой метод надежнее. А то все
устрашение да устрашение. Скучно.
- Может, - усмехнулась третья голова, - нам и впрямь пару девиц похитить? Для правдоподобия. "Таксист", тоже мне.
- А вот это, - вторая голова закрыла глаза, - не моя забота. Принимай
вахту.
Что за рыжая зверушка на плече моем сидит? С медицинского форума...=))
Мужик 42 года пожаловался, что из стены растут рога, которые постепенно, к приезду психов, превратились в щупальца. За 9 дней
выпил 15 бут. водки, потом сутки спал - и надо же такое спросонья увидеть.
************
Следующий - мужик 36 лет. Вызов на ОРЗ. На месте - двусторонняя пневмония с t-38,2. Пил месяц у друга, пошел домой, уснул у
подъезда (ноябрь), простыл. Брат притащил домой. Больной второй день кашляет. Адекватен, разговорчив, на все вопросы ответил как на экзамене. Собираемся в поездку за здоровьем. Мужик идёт мыть руки... и вылетает из ванной с криком "Инопланетяне!!!"
Инопланетян много: синие, зелёные и , почему-то, розовые (сам видел). Кроме розовых - все агрессивны к больному, розовые - те
наоборот, защищают как могут. Пришлось перезапросить место с соматики на ПСО и разрешить мужику взять с собой розовых
инопланетян. Еле разместились в салоне Газели. Я, так вообще с краю сел. Вот так дружно и ехали в 20 ГКБ. Я даже в сопроводке в графе "сопровождал" честно написал: "розовые инопланетяне". И никто не заметил.
**************
Пришла ко мне в больничку проситься санитарка из наркологического диспансера.
-Все доктор, допилась. Вчера вечером трех крыс видела.
-А может они настоящие?
-Две, доктор, настоящие, а третья-глюк...
-Да с чего ты решила что она глюк?
-Да что вы, доктор меня за дуру держите!! Я сама медработник, что я-глюков не видела???!!!!
**************
На нижнем этаже бабка живёт - утверждает, что "из розеток прёт химия", аппараты у меня дома круглосуточно работают. И вообще, она задыхается и поэтому непременно нужно постучать соседям в потолок часа так в три ночи...
Ещё одна тётенька знакомая ходила на улицу исключительно в сапогах разного цвета. На вопрос "Зачем?" отвечала:"А вот если меня
убьют, то никто не сможет мои сапоги носить".
**************
К нам на ПСТ года три назад привели парня (самотеком) с белочкой. Так у него на голове сидела беременная Наташа, с которой он
общался исключительно по рации, периодически выбегая на крыльцо, потому, что в помещении рация плохо брала, когда она у него с
головы свалилась и закатилась за диван, всем присутствующим пришлось эти диваны отодвигать, что бы парень достал бедную Наташу.
