Дантист из преисподней: как доктор Коттон лечил душевные недуги, удаляя пациентам органы (6 фото)

Это странное изображение рта — не кадр из фильма ужасов и не последствие неудачного падения или драки, а результат одержимости врача до абсурда странной теорией.





Теорией, которая на всю жизнь искалечила тысячи его пациентов.



Иллюстрация рта с удаленными зубами из книги Коттона

Доктор Генри Коттон занимал пост медицинского директора и главного врача Трентонской государственной больницы, крупной лечебницы для душевнобольных в Нью-Джерси. До возвращения в США и назначения на должность в молодом возрасте тридцати лет Коттон изучал психиатрию в Европе под руководством двух легендарных фигур того времени — Эмиля Крепелина и Алоиса Альцгеймера. Он также был учеником доктора Адольфа Майера из медицинской школы Джонса Хопкинса.

Все эти люди были столпами в области психиатрии, особенно Майер, одним из первых признавший, что психические проблемы суть проблемы человеческой личности, а не мозга. Майер также понимал, что активность человека и его психическое здоровье взаимосвязаны, и он выступал за терапии, общественные службы и изменения в повседневной жизни человека, его окружении и привычках как часть лечения.





Адольф Майер

Несмотря на свои революционные учения, прочно вошедшие в современную психиатрическую теорию и практику, Майер также вынашивал идею, что психические заболевания могут вызываться бактериальной инфекцией. Основанием служило наблюдение, в соответствии с которым пациенты с высокой температурой часто бредят или начинают галлюцинировать.

Генри Коттон был очарован идеей, что микробы — корень всех психических заболеваний. В 1913 году, когда отчёты подтвердили, что бактерия, вызывающая сифилис, приводит к поражениям мозга, которые ведут к психиатрическим симптомам и в самых тяжёлых случаях к слабоумию, Коттон воодушевился. Вскоре после этого он начал применять свои теории на пациентах Трентонской государственной больницы. В то время до изобретения пенициллина оставалось ещё десятилетие, и единственным способом устранить инфекцию было хирургическое удаление заражённого органа.



Портрет Генри Эндрюса Коттона

Коттон атаковал сначала зубы и постепенно продвигался к другим органам. Рот, по его рассуждению, был самым очевидным местом, где таятся микробы. Поэтому он начал с удаления инфицированных зубов, непрорезавшихся зубов, зубов с кариесом и абсцессами. Он даже велел вырвать свои собственные зубы, а также зубы своей жены и двух сыновей в качестве профилактической меры во избежание риска заражения. Когда удаление зубов не излечивало его пациентов, он удваивал усилия и в процессе лишал их миндалин и пазух. Если излечение так и не наступало, под подозрение в укрывательстве инфекции попадали другие органы. Вскоре пациенты лишались селезёнок, толстых кишок, яичек, яичников, жёлчных пузырей и прочих органов.

Из каждых трёх пациентов, прооперированных Коттоном, один умирал. Коттон приписывал смерти плохому физическому состоянию пациентов, вызванному хроническим психозом. Среди выживших Коттон заявлял о высоком проценте успеха — 85 процентов, — статистике, которая принесла ему множество похвал от научного сообщества. Отчаявшись найти облегчение, многие состоятельные мужчины и женщины, страдавшие психическими заболеваниями, стекались в Трентон в поисках чудесного исцеления от Коттона. Однако многих приходилось буквально тащить в операционную, поскольку пациенты кричали и отбивались. Иногда даже о проведении вмешательств семьи не ставили в известность.



Психиатрическая лечебница штата Нью-Джерси, Трентон

Тем временем в медицинской школе Джонса Хопкинса доктор Адольф Майер поручил Филлис Гринакр, недавно принятой в штат, провести исследование для оценки работы Коттона в Трентоне в надежде получить восторженный отчёт о работе своего бывшего ученика. Едва Гринакр переступила порог Трентона, её охватило чувство мрачной тоски. Учреждение имело «тот кислый, зловонный запах, столь характерный для психиатрических больниц», писала она в своем отчёте, а самого Коттона она нашла «невероятно странным».

Гринакр более всего была потрясена внешним видом и поведением пациентов. Их лица были впалыми, а речь невнятной, поскольку ни у кого во рту не оставалось зубов. Гринакр обнаружила, что больничные записи хаотичны, а цифры, которые Коттон так часто использовал для демонстрации эффективности своих методов, не сходились. Гринакр выяснила, что очень немногие пациенты действительно выздоравливали, и те, кто выздоравливал, не были связаны с операциями, и что число умерших было значительно выше, чем признавал Коттон, — почти половина.



К сожалению, месяцы труда, вложенные Гринакр в расследование, пропали даром. Когда Адольф Майер прочёл разгромный отчёт Гринакр, он был шокирован и, пытаясь спасти карьеру Коттона, отказался публиковать её находки.

Коттон ушёл с поста в Государственной больнице и открыл в Трентоне собственную частную клинику, где продолжил свои жуткие опыты над пациентами. К тому моменту, когда он скоропостижно скончался от сердечного приступа 8 мая 1933 года, он убил сотни людей. Майер написал лестный некролог на его смерть, несмотря на знание, что Коттон был ответственен за гибель неисчислимого количества пациентов. Собственные сыновья Коттона тоже стали жертвами этого одержимого врача. Оба покончили с собой в среднем возрасте.