Как российская вертикаль общается с главным врачем больницы
Категория: Политика
27 сентября 2019
Частичная расшифровка:
Адыбаева: — Ну а как мы должны себя защищать?
Макин: — А от кого? От кого? От министерства что ли?
Адыбаева: — Да почему от министерства? От того что у нас нет на сегодняшний день анестезиолога!
Макин: — Я ещё раз говорю: Нет анестезиологов в трёх больницах. Единственная больница, которая написала об этом в прокуратуру — это вы.
Адыбаева: — Правильно. Чоя — рядом.
Макин: — Какая Чоя?
Адыбаева: — В Чое нет анестезиолога.
Макин: — Причём здесь Чоя?
Рыбаков: — Это хорошо? Вы считаете это хорошо что ли?
Макин: — Дорогой мой, когда начинаешь писать, вы должны понимать.
— Я же вам написал… Я же вот письмо…
Макин: — Минуточку! Вы пишете то письмо дальше за что? Вы мне сказали, что есть анестезиолог. Анестезиолог не хочет ехать пока вы здесь работаете. Подождите! Вы кто? Минуточку! Вы кто?
Рыбаков: — Начмед.
Макин: — Начмед. Минуточку! Все бумаги на время когда вы [главврач] отсутствуете. Вы должны согласовать эту бумагу, она не требует там внезапного там, срочного решения.
Адыбаева: — Ну а как не срочно?
Макин: — Минуточку! Светлана Альбертовна! Минуточку! Вы — главный врач!
Адыбаева: — … даже умирают…
Макин: — Минуточку! Тогда никто и нигде не умирал! Ещё раз говорю: Все бумаги… Я что, не был главным врачом? Где бы я ни был, со мной всегда согласовывали.
Адыбаева: — И что, и что дальше?
Макин: — Я не могу понять, вы что заняли позицию то?
Адыбаева: — Какую позицию? Нам нужен анестезиолог! Не по три тысячи в сутки платить! Понимаете? На нормальную зарплату… У нас уже денег нет.
Макин: — Минуточку!
Адыбаева: — Из чего платить то? Сейчас …. там, недоплатили 19 тысяч… Какие 19 тысяч мы ему недоплатили?
Макин: — Хорошо, хорошо, у вас денег нет. Я буду искать деньги — заведу к вам внутренний аудит. Который будет проверять расходование всех финансовых средств. Хотите этого? Давайте, я заведу!
Адыбаева: — Ради Бога! Да что вы нас, пугаете что ли?
Макин: — Я вас не пугаю, вы меня пугать начинаете!
Адыбаева: — Андрей Анатольевич, да с чего мы вас пугаем то? Мы просим анестезиолога!
Макин: — Минуточку! Я на ваши вещи не реагирую что ли?
Адыбаева: — Реагируете, но как вы реагируете? В последнее время стали по нормальному реагировать…
Макин: — Минуточку, Светлана Альбертовна! До этого вы ко мне не обращались! Вы сами пытались решать.
Адыбаева: — Да, мы сами пытались, как мне сказала Мунатова: это ваши проблемы.
Макин: — Минуточку! Это Мунатова говорила!
Адыбаева: — Мунатова — ваш зам. Она не ставила в известность вас?
Макин: — Нет!
Адыбаева: — Но что же она не согласовывала все эти вопросы с вами, с министром?
Макин: — Вы сейчас чего уходите от вопроса?
Адыбаева: — От какого вопроса?
Макин: — Мы решаем сейчас конкретно вопрос, который сейчас возник! Давайте сейчас в [неразборчиво] обратимся ещё!
Адыбаева: — А куда мы ещё должны обращаться?
Макин: — Вы смотрите чего делаете: вы депутатов подняли, вы в прокуратуру пишете. Вы чего хотите от меня то?
Адыбаева: — Мы хотим анестезиолога, который постоянно бы работал здесь.
Макин: — А я что, не хочу?
Адыбаева: — Но очень странный момент, мы не можем уже полгода анестезиолога…
Макин: — Его не только у вас нет!
Адыбаева: — Но мы то крайний район, у нас больше некуда!
Макин: — Вот он Акташ, у них тоже анестезиолога нет. Сейчас в Кош-Агаче нет анестезиолога. Уже месяц.
Рыбаков: — Но это же не есть хорошо. Это очень плохо!
Макин: — А что? И что?
Рыбаков: — Я вам поясняю — когда поступает…
Макин: — Да не надо мне пояснять!
Рыбаков: — Вы меня выслушайте!
Макин: — А что вас выслушивать то? Вы одно и то же городите!
Рыбаков: — Что я горожу?
Макин: — «Давайте анестезиолога». Я же вам сказал [неразборчиво]
Рыбаков: — Когда приезжают с ножевым ранением, давление сорок на ноль, да. Нет анестезиолога…
Макин: — И?
Рыбаков: — Что и? Что и то? Когда я звоню вашему заму согласно инструкции отправляйте в Усть-Кан. Вы как себе представляете это?
Макин: — И что дальше то?
Рыбаков: — Хорошо, что нужно делать? Что мне делать с пациентом, расскажите? Медсестра у меня намытая, я намытый. Пациент в операционной, дальше что делаем?
Макин: — Вы сейчас о чем разговариваете? Об отсутствии анестезиолога. Я же вам ещё раз говорю…
Рыбаков: — Вы мне скажите, как мне действовать в данной ситуации?
Макин: — В данной ситуации никак не действуете!
Рыбаков: — Хоронить пациента?
Макин: — Хороните пациента!
Рыбаков: — А кто потом будет виноват?
Макин: — Вы будете виноваты!
Адыбаева: — В том то и дело.
Рыбаков: — А почему я буду виноват?
Макин: — Как почему? Потому что вы оказались в той больнице, где нет анестезиолога! Откуда они все разбежались!
Адыбаева: — Из-за того что главный врач такой. Вы же мне сказали сегодня.
Рыбаков: — Вот когда мы ответственность будем с вами пополам…
Макин: — Пожалуйста! Будем отвечать за это всё. Я от ответственности не…
Рыбаков: — Как министр говорите что нужно больного хоронить!
Макин: — Это вы сказали! Не надо! Не надо на меня травлю открывать! Ребята!
Адыбаева: — Какая травля то, Господи? Андрей Анатольевич, вы что говорите то.
Рыбаков: — Нет гинеколога, вам писали письма: Поступает женщина со схватками, с рубцом на матке. Я ходил, кесарил. Вы выступаете на сессии, давайте меня типа [неразборчиво] Вы о чём говорите то? Вы — министр, вы о чём говорите?
Макин: — А я? Вы что не понимаете, что вы делаете? Вы об этом никому не говорите никогда! Я тоже это делаю!
Рыбаков: — Все консультации у меня записаны.
Макин: — Минуточку! Но так говорить не надо! Вы должны понимать — если вы там произнесли… это нелицензионная деятельность. Вас посадят за это!
Адыбаева: — А за неоказание помощи тоже посадят?
Макин: — Понимаете, я тоже самое делаю без сертификата, но я не ору на всю республику. Так вы депутатам об этом рассказали. Зачем вы это делаете? Вы себя защищаете.
Рыбаков: — Вот за это что нужно делать?
Макин: — Я точно так же иду, кесарю! Я делаю гинекологические операции. Но я молчу про это! Это плохо! Но я молчу про это! Я молчу. Но я делаю!
Макин: — Если выплывет, что он нелегально записал наш разговор в вашем кабинете. Я серьёзно говорю — я его сломаю. Пускай меня уволят, но я его сломаю. Если он хочет чтобы я хребет ему сломал — я ему сломаю. Поверьте, Светлана Альбертовна. Если вы недопонимаете — вон они ребята, договорились, дописались. Теперь бегают со следователями. Отмаливают, чтобы срока не было 15 лет. Поэтому я вас официально, просто по-человечески предупреждаю: если ещё информация за пределы больницы будет выходить о том, отчего там дети помирают новорожденные. Лучше молчите. Ну, вы-то понимаете, а почему разговоры по Усть-Коксе другие идут-то? Откуда информация?
Адыбаева: — У нас же новые все сидят.
Макин: — Так вот, Светлана Альбертовна, я ещё раз вам говорю: Беречь докторов меня изначально всегда просили. Я всегда их берегу. Сохранить больницу, чтобы она была в рабочем состоянии — это самая главная оценка работы главного врача. Вот о чём надо сейчас думать. Наоборот, надо сплачивать сейчас народ и стараться всё делать.
Адыбаева: — Всё понятно.
Макин: — Докторов никого ни в коем случае не притеснять. Создавать максимум…
Адыбаева: — Никогда никого не притесняла!
Макин: — Светлана Альбертовна, я сейчас не конкретно говорю, а просто прошу вас, что сейчас главная задача — чтобы были доктора, чтобы можно было как-то зарабатывать деньги. Позицию вашего начмеда я не понимаю абсолютно. Для меня, тем более для мужика: то у меня умирает человек, что мне делать? Ещё раз говорю: я включу все свои связи, поверьте, а у меня их в республике очень много. Я включу всё, я распотрошу его напрочь! Понимаете? Он без трусов на зону сядет! И я найду причину! Ей-богу найду!
Адыбаева: — Ясно.
Макин: — Поэтому не надо со мной воевать. Вы поймите: вы разменная монета, вы останетесь где? На обочине! И поймите, эта волна вас просто-напросто сметёт. За вас никто не вступится. А вы взялись со мной воевать, с министерством! Ну а своему помощнику передайте: Если где-то всплывёт его нелегальная запись, он будет искать пятый угол чтобы от меня скрыться, поверьте! Светлана Альбертовна, вы просто, похоже, недопонимаете кто я есть. Если я в Усть-Коксе, ой, в Кош-Агаче скрутил в рог людей, включая администрацию. Здесь, сейчас я в Горно-Алтайске я просто спокойно работаю, мне только звонок нужно сделать, и начинают ту работу
