Когда на дороге было относительно сухо – я бегом преодолевала этот страшный участок, петляя среди луж, стараясь держаться подальше от забора, вдоль которого со злобным лаем несся злобный пёс.
Последняя палка забора была выломана, и страшилище всовывало свою слюнявую морду в эту ращелину и ругало меня на собачьем языке самыми последними словами. Когда шли дожди, дорога раскисала и приходилось жаться к опасному забору, который сотрясался от прыжков огромной собаки. Моя задача была проскочить дырку в заборе раньше, чем туда добежит пёс. И у меня была хитрость!
В портфеле лежал завтрак. Я швыряла бутерброд за забор. Пока пёс добывал его из бумаги, мне удавалось выбежать на новый рубеж.
Я привыкла жить без бутербродов.
Лето прошло у бабушки в деревне. Я с ужасом думала о том, что собака за забором также подросла, как и я, и стала еще страшнее. Но, спеша на школьную линейку, посвященную началу учебного года, я спокойно миновала дом Макея. Никто меня не облаял. Генка сообщил, что собаку посадили на цепь.
Однако не такой был Генка, чтобы раздавать хорошее настроение. Как только я поравнялась с лужей у его дома, Макей швырнул в неё булыжник, и я с ног до головы оказалась заляпанной грязью.
— Я пойду и покажусь сейчас твоей маме— пообещала я.
— Только попробуй! Я на тебя Тайфуна спущу!
Меня это не остановило. Думаю, открою калитку и докричусь до матери Генкиной. Пусть увидит дело его рук.
Как только я вошла в Генкин двор, пёс стал громко лаять и царапать когтями дорожку.
Генка схватил его за ошейник и отцепил цепь.
— Вали отсюда, Лосиха. Последний раз предупреждаю!
Собаку он не удержал,
Повернуться и открыть калитку я не успела. Прижалась к ней спиной и закрыла от ужаса глаза.
В следующее мгновение Тайфун меня едва не повалил, положив лапы на плечи.
Я услышала, как заорал Генка, крики его матери.
— Назад, фу!
Не знаю, как я не умерла от разрыва сердца в ту минуту.
Горячий слюнявый язык прошёлся по моему лицу несколько раз, слизывая грязь и слёзы.
Тайфун помнил мои бутерброды и не съел меня.
©losicha
