Фуюань. Город в Китае (61 фото)
Категория: Красивые города, окресности
1 мая 2019
В прошлой части: Фуюань. Часть 1: демо-версия Китая я рассказывал о дороге сюда по реке и общем колорите, а теперь посмотрим сам город.
Само собой, я понятия не имею, насколько это всё для Китая типично и каждый ли малый город Поднебесной выглядит так.
На заглавном кадре - весь фуюаньский пейзаж. Прямые и широкие, как в Петербурге, улицы, и дома вдоль них высокие, словно в Москве. Но в перспективах этих улиц, как в маленьком таёжном городке - то Амур, то лесистые сопки, и со многих точек город виден буквально насквозь. В октябре по улицам гуляет пронизывающий ветер и по сравнению с соседним Хабаровском тут просто собачий холод. Но так, видимо, лучше продаётся тёплая одежда и больше манят двери магазинов, кафешек, самоваров (тех же кафешек, но приходишь туда со своими ингредиентами), парикмахерских, стоматологий, массажных клиник и неофициальных, но известных кому надо публичных домов. На стенах глаз рябит от вывесок, где иероглифы почти всегда дублированы парой-тройкой русских слов. За всем этим визуальным шумом далеко не сразу замечаешь, что тут и общественные здания есть, куда не русский приходит тратить рубли, а китаец - по своим насущным нуждам. Вот например "псевдо-сталинки" городской администрации и школы поодаль:
На выезде из город - огромная и ультрасовременная больница, и мне не верится, что даже китайцам по силам соорудить такую в каждом 20-тысячном городке:
Вяло дымящая ТЭЦ с высокой, но странно архаичной трубой:
И какая-то вилла, где по словам таксиста "Путин приезжал!" - на самом деле, думаю, имеется в виду максимум губернатор Хабаровского края. Большую часть, времени, однако, по вилле можно спокойно покататься меж неимоверно пошлых "греческих" скульптур:
Куда приятнее в Китае любоваться на золотые орнаменты и извилистых добрых драконов:
С широких ветреных улиц можно заглянуть во дворы:
Интересная особенность - жилые дома стоят как бы на крышах торговых. Внутри они полностью обособлены, так что к подъезду надо ещё подняться по лестнице, что вряд ли приятно морозной и ветреной зимой.
Сами подъезды в большинстве своём на кодовых замках, а видами и запахами не сильно отличаются от наших:
Велосипеды и даже мотоциклы, впрочем, в них спокойно стоят без присмотра. Но может причина такой беспечности в том, что отсюда, как из какого-нибудь Надыма, есть лишь одна дорога во внешний мир, и с краденным далеко не уедешь:
На улицах тут и там попадаются кусочки уходящей натуры, приметы прошлой голодной ипостаси Китая:
Фуюань - город хоть и молодой, и яркими событиями в истории не отмеченный, но всё же существовал он и до челночного бума. Как минимум с 1909 года на месте нанайского стойбища Иргэн известна китайская деревня Суйюань, к 1913 году разросшаяся в центр небольшого округа. В 1929-м её название каким-то образом трансформировалось в созвучное для русского уха Фуюань, а затем была долгая чехарда административно-территориальных преобразований, в которой все эти -цзяны и -хэ вряд ли много скажут далёкому от Китая читателю. Первоначально относившийся к провинции Гирин, в 1954 году Фуюань вошёл в провинцию Хэйлунцзян (Амурскую, если в переводе), в 1985 оказался в городском округе Цзямусы, а в 2016-м сделался центром городского уезда, то есть, если я верно понимаю китайскую бюрократию - получил статус города. Словом, тут всегда было захолустье, но захолустье, заставшее Синьхайскую революцию, "эру милитаристов", марионеточную японскую Маньчжоу-го, гражданскую войну, социально-политические художества Мао Цзэдуна, реформы Дэна Сяпоина и начало того великого экономического рывка, с которым теперь Китай ассоциируется в первую очередь. И вот порой среди аляповатых новостроек набредаешь на лаконичные до мрачноты бетонные заброшки не в меру социалистического облика:
На фасаде нашлась дата - в тот год реформы Сяопина уже шли полным ходом, но ещё не принесли заметных плодов. "В Китае голод" ещё было привычным делом, но Партия уже нашла лекарство от него.
А типовые одноэтажные домики, которыми застроены и все окрестные деревни - наверняка ещё времён Мао Цзэдуна и того, что в Китае было вместо коллективизации:
В центре города это трущобы, на которые неумолимо наступает стройка, но по окраинам, и в несколько более благообразном виде, они ещё стоят внушительного размера массивами. В сущности - китайский частный сектор, аналог наших кривых изб с покосившимися заборами:
Один раз, недалеко от речного вокзала, мы набрели на длинный приземистый домик "дореволюционного" вида. Вряд ли, конечно, он стоит со времён Суйюаня, скорее годов 1940-50-х...
...но теснота его клетушек давит даже на стороннего зрителя: комнатки чуть больше вагонных купе, от внешнего мира отделённые единственной дверью. У нас в "мичуринских садах" домики и то просторнее, а балок так и вовсе сойдёт за хоромы! Наверняка через пару лет на этом месте будет стоять многоэтажка с квартирами, просторными как у нас не всякое "элитное жильё". Но пока осколки прошлого живы - лучше понятен тот путь, что проделали китайцы на нашей памяти.
Помимо домов по улицам разбросано и многих других примет ушедшей эпохи. Например, тут и там из дворов торчат маленькие кирпичные трубы с прямоугольным сечением - остатки каких-нибудь дворовых котельных, а может быть и доменных печей эпохи Большого скачка
"Паровозный" гидрант посреди сквера. Я было подумал, что к нему от каждого квартала в назначенный час волы подтягивали бочку, но скорее всего всё прозаичнее - гидрант современный, и заправляет водой поливальные машины.
Да и всё остальное - лишь мои, в данном случае далёкие от компетентности, домыслы. Попытки интерпретировать сюжеты неимоверно другой страны. Вот скажем во дворе вполне себе блестящих новостроек - куча дров да такая же клетушка с квартирами чуть покрупнее гостиничных номеров, а под ней ещё и весьма неплохие машины.
Мы, тем временем, вышли к сопке Сишань, крутые зелёные склоны которой нависают над городом с запада:
Огромная арка в национальном стиле от самого въезда в город видна в перспективе центральной улицы Чжэн-Ян:
И наверное, объективно это такая же пошлость, как "дворец Алексея Михайловича" в Коломенском. Но за неимением подлинной китайской старины и такое весьма впечатляет:
Танцующие крестьяне в национальных одеждах, строящийся город, а над всем этим пара мифологических слонов - такой вот соцреализм с китайской спецификой:
Поднявшись по лестнице, мы углубились в парк, покрывающий сопку. Или скорее - в приамурский лес, через который просто проложили мощённые дорожки, за несколько лет покрывшиеся ковром лиственничной хвои:
На перекрёстках дорожек - деревянные навесы без кровли, столы и беседки:
И вместе с тем видно, что хоть и сделан парк основательно, а ухаживают за ним не сказать чтобы часто - по краям дорожек попадается мусор, а подальше от входа и мостовые зарастают, как где-нибудь в Припяти.
От арки мы первым делом пошли в сторону Амура, мимо погранпоста с капитальной каменной башней. Башню я хотел сфотографировать (хотя показывал такие в прошлой части и на Хасане), но тут же услышал с неё грозное "Эй!" и увидел наверху солдата. Чуть дальше дорожка выводит под арку улицы Юи, проходящей рядышком с речным вокзалом:
За аркой стоит тонкий обелиск с красной звездой на верхушке и лентами-триколорами на цветах, сложенных у основания. Это памятник героям Фуюаньского десанта, который высадила Амурская военная флотилии 9 августа 1945 года, в первый день советско-японской войны. В отличие от занятых без боя Южных Курил, тут "самураи" ещё не были морально сломлены и потому сопротивлялись отчаянно. С советской стороны нашёлся даже герой-смертник - старшина Николай Голубков сумел заскочить в ДЗОТ и там подорвать себя и японский расчёт гранатой. Но превосходство СССР в авиации, артиллерии и огневой мощи речных кораблей было подавляющим, и наши потеряли в том бою убитыми 27 бойцов (из 274 высаженных десантников), а японцы - 70. Так началась Сунгарийская наступательная операция, и если в 1941 году удар Квантунской армии в спину был чреват поражением в войне, то в 1945 году Квантунскую армию просто смели, как туземцев: японские потери по итогам битвы за Маньчжурию были больше советских почти в 10 раз. Ну а китайцы, от японцев натерпевшиеся не менее, чем наши от немцев, открыли в Фуюане памятник освободителям уже 9 сентября 1945 года, раньше всех памятников тем событиям у нас. По духу он больше всего напоминает красноармейские обелиски Керчи и Севастополя, поставленные в 1944 году среди не остывших руин. Не исключаю, что позже его снесли на волне Великой ссоры, а с открытием Фуюаня для русских - как ни в чём ни бывало воссоздали. Но всё же мне хочется верить, что обелиск так и стоял на этом месте сквозь все гражданские войны, культурные революции, бесчинства хунвейбинов и пограничные конфликты. Ведь это памятник тому, как мы "помогли Великому Китаю отбросить цепи вековечной тьмы".
Ну и как мне в комментариях пояснили, памятники той эпохи Красный Китай не трогал почти никогда - "доревизионистский" сталинский СССР для Мао оставался ориентиром. Так что обелиск почти наверняка аутентичен:
От обелиска, порой утыкаясь в колючую проволоку, мы пошли какими-то мелкими тропами, надеясь углядеть вид вверх по Амуру. Но парк словно специально сделан гигантской трибуной, обращённой на восток - видов на запад без буйной листвы нам так и не открылось. Вернувшись на главную аллею, мы вновь пошли наверх по узкому гребню Сишаньской сопки, и сами не заметили, как оставили далеко внизу смотровую площадку под вычурной беседкой:
Виды на город, впрочем, и так открывались исправно:
Выше по Амуру - места из прошлой части: мыс Сопка-Бог с рыбацкой кумирней, краны речного порта, отданные Китаю в 2005-08 годах острова и белеющий в дымке Хабаровск.
Дойдя до вершины, мы вновь уткнулись в стройку:
И как-то по наитию до меня дошло, что ведь строят китайцы здесь пагоду! Позже оказалось, что так и есть, и когда следующим утром я попросил гида организовать нам экскурсию на погоду (имея в виду Большой Уссурийский), нас чуть было снова не увезли сюда. В России на приметных местах предпочитают ставить кресты, но у китайцев, видать, такой избыток рабочих рук, что построить нечто большое, трудоёмкое и пафосное им проще и выгоднее, чем маленькое и практичное, и потому их знаки идентичности - гигантские пагоды на сопках. Работяги же нам неподдельно обрадовались и жестами показали подъём. С построенных ярусов пагоды открываются действительно роскошные виды. И только от созерцания пейзажа порой приходилось отвлечься, когда к нам приходил сфотографироваться какой-нибудь местный прораб:
Вот он, Фуюань, весь как на ладони, среди тайги и плавней более всего похожий Ханты-Мансийск с Салехардом:
Торговое сердце города - рынок, Новый универмаг (слева) и Старый универмаг (справа), скрывающий нашу гостиницу. Ещё одна черта сходства с ямальскими городами - почти полное отсутствие в панораме древесных крон. Только на наших северах деревья просто низкие и чахлые от холода, а здесь большинство улиц и дворов никто не озадачился озеленить.
Окраины с массивами частного сектора. Обратите внимание, что на довольно высоких домах тут не видно лифтовых надстроек:
А дикая природа подходит вплотную - ведь для китайцев этот край в одном лице и Дальний Восток, и Крайний Север:
Ниже по Амуру на фоне российских сопок виднеется Восточная пагода (81 метр) на Большом Уссурийском острове, той части его, что досталось Китаю в 2000-х. Ближе хорошо видны протоки, отделяющие от Большого Уссурийского Тарабаров, Корейский и Виноградный острова:
На Большом Уссурийском, где-то за теми белыми зданиями заставы, у идущего по Амуру "Полесья", находится восточная точка Китая. А Хабаровск - он ещё восточнее неё: не зря одно из прозвищ Дальнего Востока у переселенцев из Европейской части - Закитайщина.
Над Хабаровском в тот день стояли тучи, или скорее просто туда уже пришёл закат. В ясную погоду отсюда можно было бы различить как минимум пару огромных соборов на высоком амурском берегу. Хабаровск из Фуюаня виден гораздо лучше, чем Фуюань из Хабаровска, и конечно рядом с ним кажется оплотом цивилизации. Вот только по статусу Фуюань - это даже не Спасск-Дальний, а скорее какое-нибудь Краскино. Аналог Хабаровска - это Харбин, город масштабов Петербурга, где есть небоскрёбы и не по дням, а по часам растёт новенькое метро.
Слева, сразу за Амуром - российский берег, впечатляющий невообразимой пустотой. Там Еврейская автономная область, и где-то под теми сопками пролегает Транссиб:
Справа уходят к горизонту золотистые сопки Маньчжурии:
На гребне которых в изобилии крутятся ветряки:
Природа та же, что и с нашего берега, но человеческие вкрапления радикально меняют пейзаж. За сопками - озеро Талигаху и плавни реки Нуньцзяниь, деревни с непроизносимыми на русский манер названиями, дымка заводов и лёссовых бурь. Это потрясающее чувство - вот мы на самом-самом краешке страны, а за тем горизонтом ещё миллиард человек.
...От пагоды сопка Сишань пошла под уклон. Мимо нас пробежал китаец, которого я сперва принял за какого-то мастера со стройки, но когда следом один за другим стали проноситься молодые солдатики с гигантскими рюкзаками, я понял, что первым был офицер. Пара солдатиков срезали зигзаг дороги, со смехом нырнув в чашу, и снизу пару минут спустя раздался окрик, содержание которого было прекрасно понятно без перевода.
Нас же серпантины вывели к буддийскому храму Дунмин, и пагода, что вырастет на месте строительного крана, вскоре станет частью ансамбля:
Разумеется, это новодел, и я не знаю даже, бывают ли здесь прихожане. Но и не для прихожан всё это великолепие строилось: в первую очередь Дунмин - адресованная русскому гостю реклама достопримечательностей "настоящего" Китая. Реклама вполне действенная, потому что красоту безмерного чуждого и непонятного китайского зодчества этот макет раскрывает вполне.
Хотя и не могу сказать, что это всё не кажется знакомым после хурулов Элисты, Иволгинского дацана, "Белого Лотоса" в украинским Черкассах или дунганских мечетей Джаркента и Каракола.
Чуть в стороне - жилые корпуса, и хотя курился над ними дымок, буддийских монахов тут было не видно:
На главной площадке - чугунные жертвенники:
И от тлеющих свечей, похожих на побеги рогозы, в воздухе стоял почти церковный аромат:
В центральном павильоне - огромные Будды:
И какие-то иные образы:
А рядом с алтарём мы обнаружили писание - но только не книгу, а свиток:
Буддийским зодчеством, признаться, я до сих пор не проникся и вижу здесь лишь пляски образов и красок, глубокие смыслы которых понятны мне не больше, чем в тексте иероглифов. Нет-нет, я уважаю буддизм, как и любую другую религию, но любой мой визит в буддийский храм оставляет ощущение отталкивающей чуждости. И всё же даже мне невооружённым глазом видно, что это - совсем другой буддизм, что у калмыков и бурят, без цветастых хий-моринов и барабанчиков-хюрдэ. Я знал из книг, что это другая ветвь буддизма, попавшая полторы тысячи лет назад в даосистко-конфуцианский Китай и распространившаяся через него в Японию и Корею, а из новостей - что злейший враг КНР Далай-лама, и к тибетскому буддизму тут отношения примерно как к старообрядчеству в царской России.
Но во что верует обычный китаец, для меня так и осталось загадкой. Зрелище огромного и совершенно пустого буддийского храма в холодных маньчжурских сумерках поражает и подавляет.
У ворот обнаружилась касса, но поскольку шли мы на выход - сидевший где-то в близлежащих постройках кассир не обратил на нас никакого внимания.
Снаружи зато нас приметил одинокий китаец в камуфляже, сосредоточенно запускавший квадрокоптер. И меня как-то даже не удивило, что фотографированием туристической достопримечательности тут занимается военный - даже суток даже в этом упрощённом и адаптированном Китае оказалось достаточно, чтобы на всё странное реагировать "так надо!".
Коптерник жестом пригласил за ним. На воротах монастыря, увидев входящих туристов, тут же материализовался кассир и таки продал билеты - не дорого, рублей по 120. Я не возражал - по факту ведь это действительно музей, а не обитель. Зато сам коптерник оказался фотографом от бога, и многие мои кадры Дунмина - лишь неумелая попытка повторить найденные им ракурсы. Лучше всего удалось "схватить" муравья, ползущего на фоне пагод - как метафору ещё одной восточной мудрости, смысла которой мне не понять. Поснимав Дунмин, фотограф-в-погонах на своей машине отвёз нас в город, и даже звонил какой-то понимающей по-русски знакомой, чтобы мы ей объяснили, где нас высадить.
А на утро мы поехали к Площади Солнца и Большому Уссурийскому острову. Но об этом, как и о некоторых выводах - в следующей части.
Автор VARANDE
