Доктор:
— Присаживайтесь, голубчик, рассказывайте.
— У меня погасший взгляд и дергается плечо.
Доктор (продолжая писать):
— Валерьянки на ночь и как рукой, как рукой.
— Доктор, ночами мне снится, что я строю подземные пирамиды в Тоскане, меня страшно беспокоит сохранность фресок и поведение связующего раствора в контакте с грунтовыми водами.
Доктор (поднимая глаза):
— Что вы говорите?! А чем армируете фундамент? Очень рекомендую скрученные по четыре каленые прутья, веками, знаете ли, обкатанный прием.
— Доктор, что-то идёт не так. На определителе телефон людей, которые мне не звонили, все слова на вывесках и афишах, за которые цепляется взгляд, — однокоренные. Мой хомяк не разговаривает со мной четвёртый день, он неподвижно сидит в углу клетки и смотрит на меня взглядом Балрога, целящегося в Гендальфа кончиком бича.
Доктор:
— Какой, однако, начитанный зверёк, вы не пробовали дать ему русскую классику?
— Доктор, я чувствую и понимаю женщин.
Доктор (роняя очки на стол, вполголоса):
— Оп-паньки...
