Сергей, затянутый полосатым галстуком до асфиксии, отвечать не мог.
Нервничал.
От костюма, галстука и предстоящей поездки за наградой.
По случаю юбилея предприятия и за многолетний добросовестный труд Сергея должны были наградить – так в кадрах сказали.
Мастер участка Моисеев подтвердил:
- В пределах оклада. Или ценным подарком, или денежной премией. Как там решат.
Нина хотела стиральную машину. Любую, но лучше автомат. Уж больно неудобно полоскать на речке – мостки скользкие, ряска и вообще: она у Свиридовых видела. Красотища, а не машина!
Сергей не возражал. Лишь бы дали. Хоть что, а не грамоту. А то грамот уже много, а стирать по-прежнему нечем.
- В бане машину ставить не будем… Что мы дураки что ли? Как Свиридовы: придут люди – машину показать надо, вставай из-за стола – иди в баню… Поставим в кухне, вместо газовой плиты – так виднее, а газовую плиту за котёл, всё равно не работает, зараза, или под фикус её и салфеточкой накрыть… Я свяжу… Как ты, Серёнь? – вслух мечтала Нина вечерами на двуспальной кровати.
Дремлющий Сергей отвечал глупостями:
- Как скажешь, Нин! Лишь бы не грамоту…
На церемонии вручения, в актовом зале Дома культуры, Сергея вызвали на сцену вместе с начальником участка. Начальнику участка дали грамоту и оклад к ней, Сергею девушка в кокошнике вручила ценный приз. Коробку.
«Себа» – рассеяно прочитал Сергей, обнаруживая некоторое знакомство с иностранным алфавитом. С четвёртого по шестой он учил немецкий алфавит, с седьмого по девятый – английский, с десятого по самый выпускной школа искала учителя хоть какого-нибудь алфавита (временно занимая уже знающих буквы дежурством в столовой).
«Не стиралка и не оклад» - потрясённо думал Сергей всю поздравительную речь на сцене Дома культуры.
С увесистой коробки с иностранными буквами на него смотрел белозубый красавец в шлеме, а со стороны, справа – задавленный галстуком начальник участка Моисеев.
По дороге домой, до самого посёлка, Сергей доставал из коробки инструкцию по эксплуатации на всех неизвестных языках мира, включая русский, и рассеянно читал:
«Роликовые коньки для фрискейта начального уровня. Жёсткий пластиковый шелл обеспечивает надёжную фиксацию ног и точность в выполнении маневров, а внутренний сапожок из мягких…».
Подарок в дом Сергей внести не смог. Оставил в неотапливаемой веранде у ветхого дивана, рядом с Нининым любимцем, Барсиком, сидевшем в мышиной засаде.
Жену Нину Сергей любил. Как мог: не бил, не перечил и отдавал всю зарплату.
- Ну?! – встречавшая мужа Нина заглядывала за спину Сергея, надеясь, что туда вместилась машина. Или, по крайней мере оклад, - Ну?! Дали?
- Дали…
- Где? В УАЗик не влезла? После привезут? Или деньгами… Ты чего молчишь, сволочь? – Нина теряла терпение.
- Ты только не ори, я скандалов не люблю… - пространно начал Сергей, снимая ненавистный пиджак.
(Все тридцать лет брака супруги не ругались. Потому, что не было повода. Пил Сергей редко – два раза в году. И то - недолго, по месяцу, не больше.)
- Дали. Коньки.
- Какие коньки?! Да ты что?!
- Роликовые. В веранде стоят, - сказал совершенно безнадёжным голосом Сергей.
Спугнув Барсика в самый патетический момент, когда вот-вот должна была пойматься мышь, Нина внесла из веранды коньки.
В целом дальнейший вечер прошёл нескучно.
Сначала Нина не верила глазам и инструкции обещавшей «надёжную фиксацию ног и точность в выполнении маневров», потом - подозревала Сергея в том, что он тронулся умом и сам их попросил.
Потом, появилась надежда.
Что коньки «Себа» заберёт сын Андрей. В город. И будет с благодарностью ездить на них куда-нибудь. На работу - в поликлинику, например. По пути пропагандируя ЗОЖ и нищету молодых врачей.
Но, после звонка Андрею, согласному принять в дар всё, что угодно (Тишку, Барсика и т.д.), кроме коньков, находчивая Нина растерялась.
Её сельпо тоже было мастером бесполезных премий. Но Нина всегда находила им применение в быту: просроченный крем, изготовленный некой пани, тот, который обещал «подтяжку дряблой, обвисшей кожи лица в максимально сжатые сроки», она направила на растирание вымени Тишке. И Тишка не жаловалась, видимо - подтянуло! Просроченная краска, разведенная просроченным растворителем, замечательно ложилась на гаражные ворота. Правда, только местами, и несколько неожиданным цветом, но – красила.
- Попробую продать! – громко, чтобы придать уверенность себе и отвлечь безучастного ко всему Сергея решила Нина вслух, - Не зря ж я тридцать лет в торговле.
«Выстоялась брага или нет?» - подумалось Сергею.
Мысль о том, чтобы использовать коньки по главному, коньковому назначению, ни Нине, ни Сергею в голову не пришла. Потому, что по главной улице поселка - проспекту им. К. Маркса можно было проехать только на тракторе. Или на вездеходе – в зависимости от сезонной глубины луж и колдобин. А уж по второстепенным …
Асфальта в посёлке пока не было.
Расклеенные Ниной по всему посёлку объявления - «Срочно и дёшево! Продам дизайнерские роликовые коньки для фрискейта. Обращаться: ул. Вишнёвая д.5 (Сергей и Нина) или в магазин (Нина), или в гараж на станции (Сергей)» дали неожиданные результаты.
Посельчане всех возрастов (пенсионеры, как самые активные, преобладали) группами и одиночно шли на ул. Вишнёвую, д.5, в магазин или в гараж на станции.
Чтобы узнать: что такое дизайнерские роликовые коньки для фрискейта? Где вы их взяли? За что хотите продать?
И главное: а что до меня уже кто-то этим интересовался?
А кто?
Мужчины посёлка, всех возрастов и степени закодированности, узнав о пути появления коньков в дружной семье Агеевых сопереживали как могли.
От дружеской поддержки однопосельчан Сергей запил в неположенный срок.
И, в рамках запоя, ночевал на ветхом диване в неотапливаемой веранде вместе с мышковавшим Барсиком. Нина, по инерции, всё ещё клеила объявления и проводила лекции о фрискейте в магазине.
Но, желающих купить коньки «хоть за что» - не было.
Выйдя из недельного запоя Сергей взял в руки ручку – в первый раз после школы. Добровольно.
С непривычки испортив много-много тетрадных листов, Сергей, наконец, написал желаемое. Сложив написанное во внутренний карман, он решительно постучал к соседям, в дом № 3 по улице Вишнёвая.
- О! Серёга! - обрадовался Гена-сосед открывая двери, - Моя жаба дома, давай у тебя посидим, - партизанским шепотом добавил он, обуваясь.
- Не до того мне, Геник! – сказал Сергей, сам себя не узнавая, решительно, - Зови Наташку, говорить будем!
- Ну… Ладно. Наташа! - медово-громко сказал Геник внутрь дома, -Сосед пришёл, говорить хочет.
Когда Наташа и Гена торжественно, как на венчании, стояли в дверях дома парой Сергей достал из-за пазухи исписанные бумажные листы:
«Коллективное обращение жителей посёлка Покровский к губернатору области… Просим Вашего вмешательства и положения асфальта.»
За три дня Сергей обошёл не только улицы Вишнёвую, Садовую и Полевую, но и все дома по проспекту им. К. Маркса.
Все покровцы, начиная с четырёхлетней агрономшиной Ксюши, которая только-только училась рисовать, и заканчивая бабкой Анникеихой 1909 г.р., которая тоже уже только рисовала, поголовно подписались за положение асфальта.
Через месяц, когда укатчик раскатывал мягкий и горячий асфальт возле дома № 5 по улице Вишнёвой, Нина лезла на чердак по приставной лестнице.
С коробки «Себа», из-под правой Нининой подмышки, на дорожных рабочих смотрел белозубый красавец в шлеме.
А Нина на лестнице думала:
«Женится Андрюшка - внучку народит. Достану ей тогда.».
- Нинк, ну где ключ-то? За смертью тебя посылать…– позвал её муж снизу, из кухни, - Слазь и забери кота, мешается под ногами!
- Иду, Серёнь! – звонко, по-девичьи, сказала радостная Нина.
И, наспех запихнув ролики на чердак, спустилась руководить установкой стиральной машины.
На «Индезит» Агеевым покровцы собрались добровольно, по схеме «кто сколько может». Даже бабка Анникеиха что-то дала.
© LelaMm
