В одно распрекрасное утро Виктор ехал в общественном транспорте по каким-то своим делам. Общественный транспорт всячески радовал Виктора своей незагруженностью, гендерным составом пассажиров и немилосердной тряской на заднем сидении.
Как-то так сложилось, что в общественном транспорте, в это утро, кроме Виктора, из мужчин наблюдался только водитель маршрутки, которого можно было не считать, ибо человек делом занят – правила нарушает, матерится на кого-то, деньги считает и по ухабам трясет маршрутку.
А от этой тряски у совершенно незнакомой Виктору женщины, сидящей рядом, в районе декольте случались всякие волнительные колебания...
Зрелища у Виктора были, хлеб в магазин обещали завезти к одиннадцати, уступать место не нужно было никому – в общем, утро было самым что ни на есть замечательным.
До тех пор, пока обладательница волнительного декольте не вздохнула тяжело и не отвесила Виктору оплеуху. Не так, чтоб сильный удар вышел у слабой женщины, но довольно таки звонкий и очень обидный.
- Вы с ума что ли сошли – незнакомых людей по морде хлопать? – возмутился Виктор, поглаживая ушибленную щетину. – За что? Не смотрел я в ваше декольте! Больно мне надо – декольте ваше сомнительное перед работой рассматривать?
- А за то, что он мне всю жизнь испортил, подлец такой! – ответила ненавидяще женщина.- Это еще мало. Надо было еще и с другой руки врезать, но несподручно мне.
- Кто он, шизофреничка? – возмутился Виктор еще раз. – Я вас в первый раз в жизни вижу.
- Муж мой! – сказала женщина и еще раз влепила Виктору по физиономии. – Пьет сильно, на меня руку поднимает, денег домой не носит. Сил уже нету никаких терпеть это безобразие.
- Прекратите меня по лицу своими культяпками хлопать! - закричал Виктор. – Я-то причем? Мужа своего хлопайте по чему хотите. Сколько влезет. Хоть вообще убейте его.
- Заткнитесь вы! – презрительно сказала женщина. – Ерунду какую-то предлагаете. Как же я ему по морде дам? Мне ж с ним потом жить. Он же мне еще сильнее жизнь испортит потом. А с вами мне детей не крестить. И ничего с вашей мордой не сделается.
- Да вы хоть понимаете.... Что вы себе позволяете?! – Виктору было очень обидно. – Да я-то тут причем? Это хулиганство!! Я милицию позову!
- Вот мужик пошел – двух оплеух выдержать не может! – укоризненно покачала головой другая женщина в салоне. – Враз в милицию бежит. Измельчал совсем.
- А если б вам ни за что морду набили?! – вскинулся Виктор. – Я бы посмотрел на вас. Небось орали бы тут, как фельдфебель на учениях.
- Не убудет от тебя, пьянь! – сурово сказала женщина слева и привстав хлопнула Виктора по лицу. – Ишь нежный какой... Это тебе за то, что мой, год назад, в помаде весь пришел.
- Бедная..- пожалели остальные пассажирки женщину слева. – И ты стерпела?
- Почему стерпела? – гордо ответила женщина слева. – Выгнала к чертовой матери в тот же вечер.
- И как он? Спился? Бомжует? – с надеждой спросили женщины.
- Если бы... – заплакала женщина. – Квартиру себе в центре купил. Девок туда водит. Машину поменял....
- Уууу, сволочь! – выдохнули женщины, а одна даже подскочила к водителю и замахнулась на него. Ей к водителю было ближе, чем к Виктору.
- Только попробуй. Остановлю машину и искалечу всю. – пообещал водитель.
- Хамло какое! – завизжали женщины на водителя. – Неадекватный!
- Оставь этого дикаря! – посоветовала женщина с декольте. – Иди лучше этому врежь. Этот хоть цивилизованный.
И показала пальцем на Виктора.
- Убью! – сделал страшные глаза Виктор. – Вот притронется кто-то еще – и убью сразу.
- Неубедительно, интеллигент. - засмеялась женщина с декольте.
И от этого смеха в декольте у нее случились волнительные такие колебания.
- А давайте номерами телефонов обменяемся? – шепотом сказал Виктор и ласково посмотрел на женщину с декольте. – Встретимся, вы меня по морде похлопаете, вина выпьем.
- Я замужем, хамло! – игриво ответила женщина.
- А я - нет! – многозначительно сообщила Виктору женщина без мужа. – Уже год как одна.
Виктор обернулся и ласково посмотрел на разведенную женщину.
- А ведешь себя так, как будто уже десять лет одна! – прошипела злобно женщина с декольте. – Бесстыжая!
- На себя посмотри – сиськи вывалила!! – закричала разведенная.
- Мне хоть есть что вываливать! – вновь заколыхалось декольте. – Доска!!
- Кто доска, жиртрест?!! – заорала одинокая и вцепилась в волосы пышногрудой...
Под визг, громкую ругань и причитания Виктор незаметно прошмыгнул к выходу. На тротуаре он перевел дух, закурил, потер ноющую челюсть и пробормотал:
- Слабый пол, балиннн..
Фрумич
Рождение легенды
- Молодой человек! Молодой человек, постойте!- кричал старик в широкополой шляпе, из под которой свисали по вискам длинные завитки черных с проседью волос,- уделите старику несколько минут вашего драгоценного времени и гарантирую вам: вы не будете таки разочарованы его потерей!
Невысокий, худощавый парень замер на месте, поправил лямку этюдника на плече и огляделся по сторонам.
- Да, да! Таки я это вам! Я уже почти полквартала бегу за вами, но куда уж старому еврею с его больными ногами тягаться с молодым и полным сил поцем!
- С кем, простите?- парень удивленно поднял бровь.
- Да не важно… У меня есть к вам деловое предложение, вы таки прямо не сможете от него отказаться! – старый еврей нервно теребил бороду и буравил парня своими черными, навыкате, глазами.
- Я вас внимательно слушаю,- молодой человек не ел уже два дня и был готов работать хоть золотарем за корку хлеба.
- Таки пройдемте в мою лавку и по пути я вам все объясню,- старый еврей взял парня под локоть и потащил за собой,- Дело в том, что я держу ювелирную лавку. Дела идут не ахти как и старый Моисей задумался- почему? Он долго ломал свою старую, больную голову и наконец понял: все дело в вывеске! У Моисея таки плохая вывеска, она старая, буквы маленькие и совсем не красивая, а ведь гои так падки на все цветастое, вот они и не идут к старому, больному еврею. Они таки просто не видят, что тут есть я!
- Кто такие гои?- поинтересовался парень.
- Да таки не важно, не обращайте внимания на болтовню старого еврея. Дело в том, что я вас знаю, я видел ваши картины. Вы талантливы!
- Ну не то, что бы…- смутился художник.
- Скромность таки украшает, но вам она совершенно ни к чему! Вы великий художник! И я таки имею желание, чтоб начинающий талант обновил вывеску на моей лавке. Что бы когда вы станете знаменитым, все говорили, что магазинчик старого Моисея Вайсмана украшал самый великий живописец!- восторженно вращал глазами и брызгал слюной старик.- Ну вот мы таки и пришли…
Обшарпанная, деревянная вывеска гласила «Ювелирный магазин Вайсмана». Художник критически осмотрел ее, прикинул, чем можно ее украсить.
- Думаю за два дня справлюсь,- парень задумчиво почесал подбородок,- у вас краски есть?
- Ну я думал что художник вы и у вас есть краски!- Моисей развел руками.
- Есть и краски и лак, но они стоят денег…
-Не волнуйтесь, я таки оплачу все расходы, неужто вы думаете, что старый Моисей вас обманет?!- возмутился старик и дернул себя за пейс.
- Нет, что вы… А как насчет аванса, я не ел два дня…
- Аванс? Таки со старой вывеской у Моисея плохо идут дела, денег сейчас нет… я могу дать вам немного еды.
- Согласен!
Ювелир приоткрыл дверь магазина и крикнул на идише:
- Сарочка, золотце, там у нас оставался черствый хлеб, вынеси пожалуйста, надо покормить одного гоя иначе он сдохнет с голода и не сможет способствовать нам в накоплении капитала!
Моисей передал молодому человеку завернутую в грязную тряпицу краюху черствого, как кирпич, хлеба.
- Таки жду вас завтра, чтоб вы приступили к работе.
- А оплата? Мы же не договорились, сколько будет стоить моя работа…
- Вы хотите оскорбить меня недоверием? Таки не волнуйтесь, Вайсман вас не обидит!
***
Легкой, пружинистой походкой молодой человек шел в ювелирную лавку за расчетом. Вывеска получилась загляденье, заказчик был очень доволен и обещал буквально озолотить. Перепрыгнув через две ступеньки крыльца, парень на ходу распахнул дверь магазина и подошел к прилавку, за которым стоял Моисей Вайсман.
- Доброе утро, я пришел за деньгами!
Старый еврей посмотрел на художника грустными, черными глазами:
- Таки о каких деньгах вы ведете речь, молодой человек?
- Как это каких?- опешил парень,- за вывеску…
- Какую вывеску?
-Которую я вам расписывал!
- Таки не морочьте мне голову своей вывеской! Я не знаю, что вы кому расписывали, но вас я вижу впервые!
- Как впервые? Но вчера…
- Молодой человек, вы пришли грязно вымогать у меня деньги? Покиньте лавку немедленно!
- Понятно… Я пойду в полицию!
- Хммм… Таки зачем куда-то ходить? Полиция уже здесь! Хайме! Хайме пойди сюда, здесь какой-то поц домогается наших денег!
За спиной Моисея в дверном проеме возник курчавый, крючконосый здоровяк в полицейской форме. Он подвинул старика в сторону, вышел из-за прилавка и взял тщедушного художника за отвороты поношенного пиджака:
- Сейчас ты пойдешь со мной в участок и будешь давать объяснения, по какому праву ты пришел вымогать деньги у уважаемого человека.
- Но он нанял меня, чтоб я раскрасил его вывеску…
- Сейчас я раскрашу твою вывеску, поц! Покажи договор!
- Но мы просто поговорили, он сказал, что заплатит…
- То есть договора нет? – Хайме повернулся к Моисею, - вы договаривались с ним на словах?
- Таки нет, я впервые вижу этого наглого гоя!
- Я вот лично верю этому уважаемому человеку, а не тебе, грязный попрошайка! Имя !- полицейский встряхнул художника, как тряпичную куклу.
- Адольф…
- Фамилия!
- Шикльгрубер…
Бирюльки
Валентину не спалось. Казалось бы, воскресенье, тянись себе до обеда. Но дурацкая многолетняя привычка вставать по внутреннему будильнику дала себя знать. Минут пять, поёрзав и поняв, что без похода в туалет не обойтись, он сматькавшись вынул себя из-под одеяла и, нащупав ногами тапки, пошлёпал привязывать своего жеребца.
Еле справившись с нежелающей разгибаться плотью, для чего в качестве последнего шага и собственно в назидание непокорному органу, было принято решение справить нужду сидя, он вспомнил поговорку: - Не радуйся по утру члену стоячему, ибо он ссать хочет, но не ебаться.
Наскоро умывшись и решив сегодня не бриться, (не для кого) Валентин поставил на газ чайник. Сев в плетёное кресло он задумался. Последнее время всё пошло как-то наперекосяк. Вроде бы бизнес живёт. Не сказать что процветает, но и не падает. Танька ушла? Да и хрен с ней. Таких Танек пруд пруди. Свистнуть, и на смерть затопчут. Здоровье пока тьфу-тьфу, не подкалывает. Отчего же дискомфорт? Почему саднит в груди?
По телевизору утренняя передача для самых маленьких. Вот оно! Вот кому действительно хорошо, причём хорошо без всяких оговорок. Лишь бы рядом была мама, а остальное итак здоровски! Каждый, наверное, хотя бы на миг задумывался, мечтал, хотя бы на мгновение вновь попасть в детство. Господи, как бы мне хотелось вот прямо сейчас встретиться со своим детством, - подумал мужчина. И в это время раздался звонок в дверь.
Кого там ещё принесло в такую рань? Может, ошиблись дверью? – со слабой надеждой подумал Валентин. А в двери позвонили настойчивее.
Да иду, провалитесь вы все пропадом. И в выходной покоя нет. Танька что ли пришла остатки своих труселей забирать?
Накинув халат, Валентин чертыхаясь, открыл замок и застыл в изумлении. Существо, стоящее на лестничной площадке требовало отдельного описания. То ли мужчина, то ли женщина. Ростом под метр пятьдесят. Одето в шорты, футболку с надписью Спартак. На голове белая пионерская панамка с большой пуговкой от подушки, из которой торчат длинные и нечесаные волосы. Что характерно, гость был босиком. На грязных ногах давно не стриженые ногти. В правой руке существо держало верёвку, на которой висела дохлая крыса.
- Привет чувак, произнесло существо. – Ну, чё рот раззявил? Сам позвал и щас под дверью держишь. Войти-то можно?
- А вы к кому? – Валентин судорожно соображал, что всё это означает. И что значит это «сам позвал»?
- К тебе оболтус, - ехидно улыбнулось оно, и шикарно, сквозь выбитый зуб цикнуло на пол. Явно стараясь при этом попасть хозяину на ногу.
- Да кто ты такой,… такая? – Валентин начал заводиться. Приволокутся блин ни свет, ни заря и устраивают тут бирюльки.
- Шары разуй уо, я твоё детство, - существо, похоже, начинало терять терпение.
- Какое ещё детство, - изумлённо переспросил мужчина, при этом, судорожно гоняя в голове, кто же решил его развести, разыграть.
- Да ёлы-палы, какое детство? Босоногое, неужели не видно? Ну, я захожу или мне так, и топтаться тут по кафелю босиком? Между прочим, холодно.
Валентин невольно посторонился, и ОНО, как назвал гостя хозяин, важно протопало в кухню. Притворив дверь и пожимая плечами, мужчина прошёл следом. А гость-гостья по-хозяйски село в кресло и положив засохшую крысу на край стола, сказало:
- Ну, давай конфеты что ли? Можно сгущёнку или варенье. Говори чего хотел, да мне идти надо, у меня сегодня ещё заказов до и больше.
Собравшись с мыслями Валентин, отлепил соплю языка от нёба и спросил: - А чем доказать можешь, что ты моё детство?
Существо хмыкнуло и, воздев руку, щёлкнуло пальцами с обгрызенными ногтями. Свет на кухне странным образом погас, хотя окна не были зашторены, и за окном был прекрасный солнечный день. И вдруг на стене, словно из фильмоскопа начали возникать кадры. Кадры-мгновения из его жизни.
Вот он в детском саду отбирает совок у Маши, фамилия стёрлась. А вот её братишка уже бьёт ему Вальке морду. Вот старший брат уходит в армию и все плачут, а ему непонятно, о чём же тут реветь. Может он как Матросов пальтом амбразуру заслонит?
Неожиданно кино закончилось, вспыхнул свет. А существо, злорадно ухмыляясь, посмотрело на хозяина и спросило: - Ну, что, убедился? Давай уже, не тяни. Говори чё надо, да я пойду.
Валентин задумался. Случится же такое, и главное с ним. Расскажи, и тут же в дурку закроют на веки вечные. Вслух же он спросил: - Ну а что ты можешь? Что у тебя есть такое, чего мне может пригодиться?
Детство пососало палец и, поковыряв в носу, вынуло из него большую и клейкую козявку. Рассмотрев её на свет, и зачем-то лизнув, оно намазало свою находку на стену и, застеснявшись, сказало грубо:
- Вобщем так, сегодня по прейскуранту могу предложить рогатки из бинтовой резины, поджигов нет, извини, очень быстро разбирают. Есть пятачки, раздавленные транваем, канают за медальку. Гудрон есть классный, жувательный. По курсу за два куска, - перочинный ножик. А хочешь, я тебе билет на последний сеанс подгоню, от шестнадцати лет. Чё морщишься, там титьку два раза показывают, женскую…
- А давай выпьем по случаю выходного дня, - решился, наконец, Валентин. – В конце концов, когда ещё я вот так запросто с детством посижу? Да и ты, небось, не часто принимаешь? И перестань грызть ногти, чё как маленькое-то?
- А давай, - решительно махнуло рукой Детство. – Чё нам кабанам, оттопыримся, как нормальные пацаны. А взрослые точняк не придут?
Валентин достал из холодильника тарелку с мясным салатом, две стопки и бутылку столичной.
- Э, подожди, мне водку не лей. Если есть, то лучше пиво. Я ж Детство!
Хозяин поморщился, но промолчал. Затем достал из того же холодильника бутылку Джин-тоника и поставил перед гостем.
Собеседники выпили. Причём Детство всё время воровато оглядывалось на дверь, а, выпив, тут же спрятало свою бутылочку под стол, отодвинув её ногой под самый стул хозяина. Типа я не я.
Через несколько минут ему захорошело и подперев грязной ладошкой щёку, оно икнуло и, глядя на хозяина спросило: - Ну, так что, может споём нашу?
И не дожидаясь ответа, затянуло неожиданным фальцетом:
Чебурашка дружочек,
Что ты сел в уголочек,
Сядь поближе и вместе споём…
- Слышь карефан, - Детство уже штормило. – А давай я тебе своего Виталю на чё-нибудь заменяю?
- Какого ещё Виталю? – недоумённо переспросил Валентин.
- Как эта блин какова? Секи поляну. Виталя, иди сюда скот, с хозяином познакомлю.
При этих словах Детство схватило рукой верёвку и принялось таскать сушеную крысу по столу. При этом уронив сахарницу и рассыпав рафинад.
- Э, завязывай дурака валять, - возмутился Валентин. – Чё как это самое?
- Дак я типа шалю…. Кстати, - Детство воровато огляделось, - а хошь я тебе фотку с голой тётькой подгоню? На него можно мастубировать!
Через сорок минут оба собеседника, будучи изрядно пьяными, стояли у раскрытого кухонного окна. Детство, расправив рогатку, за неимением камня, заряжало в неё барбариску.
- Ну, что чувачелло, слабо вон той бабе в пердок попасть?
Валентин, пьяно хмыкнув, принял оружие и, примерившись, оттянул резину аж до уха. Хлопок и твёрдая как камень конфета ушла в цель. Во дворе раздался истошный визг, а собутыльники из-за тюлевой занавески наблюдали картину.
Баба, подпрыгнув на манер смертельно раненой кенгуру, схватилась за необъятную задницу и поминутно оглядываясь, припустила в подъезд.
- Небось, обосралась, - хихикнуло Детство. – А не фиг тута с такими жопами ходить. Не пойму, для чего они их отращивают? Бессмысленные!
Ещё позже.
- Ты хошь сказать, что я дураков валяю? – Детство икнуло и запило водкой из Валькиной стопки. – Значит, я не работаю, отвлекаю людей от дел? А не заслабит поменяться? Ну, давай, не сыканись!
Валька, нагрузившийся уже по самое не могу, пьяно хихикнул и гордо выпятив свою куриную грудь, сказал, - а давай. Мать её итить! Меняемся прямо шасс.
Детство, посмотрев на собеседника долгим взглядом, покачало головой, а затем щёлкнуло пальцами. Всё исчезло в клубах зеленоватого дыма. Занавес!
***
- Иван Андреич, я не знаю, что делать с новеньким. Помните, мы его подобрали в детской песочнице? Грязный, нечесаный, в штаны, извините, наклал. Во внутреннем кармане курточки обнаружена дохлая крыса. Подрался с малышами из-за совочка, и они его отпиз…простите, побили ведёрками. Всё время плачет и заявляет, что он хмм Детство и ему срочно нужно бежать на работу. Потом эта его несуразная панамка с пуговкой. На внутренней стороне бирка фабрики производителя, датированная июнем 1961-го года.
- Значит так голубчик. Назначьте ему токи, да напряжение дайте побольше, не жадничайте. Чубайс не обеднеет. Если и это не поможет, закройте в палату вместе с Шарлем Перро. Пускай друг другу сказки рассказывают. Детство он видите ли! А я блять Отрочество…
Евгений Староверов
