В начале девяностых годов бывшие партийные начальники, управляющие распределением жилищного фонда, видимо от отчаяния или от глупости, вместо обещанных квартир, в очереди на которые люди стояли десятилетиями, раздали врачам одной крупной организации по земельному наделу недалеко от минской кольцевой. Кто-то из медиков плюнул и продал эту землю, а кто-то, как Леонид Владимирович, принялся строиться. Земля была хорошая. Все коммуникации подведены, дорога имеется, до Минска рукой подать. Один существенный минус. Вокруг участков врачей располагался цыганский поселок.
Минчанам подскажу – Ратомка.
И вот закупил Леонид Владимирович стройматериалов, нанял бригаду строителей и начал играть в прораба. Приезжает он как-то утром на стройплощадку, а по ней, разводя руками, бродят растерянные рабочие. Кто-то ночью подогнал грузовичок и половину кирпича как корова языком слизнула. Бригадиру Леонид Владимирович верит, потому что сам его когда-то лечил. Решили по горячим следам пробежаться по соседям. И верно! Через два дома, во дворе, свалена груда кирпича. Точь в точь, такой же как украли. Бригадир идет к хозяевам. На стук в дверь вываливает полдесятка цыганских женщин, начинают причитать, что-то кричать, хватать за руки.
На все вопросы о кирпиче, делают круглые глаза, Богом клянутся, что не они. Короче, «Рафик неуиноуны» розлива 92-го года.
Леонид Владимирович сунулся в милицию, да какая тогда милиция. Пришел замученный лейтенант, развел руками и посоветовал отныне сторожить площадку.
Так и сделали. Дом рос на глазах. Пропадало по мелочи. То мешок цемента упрут, то пару досок, то разбитые сапоги каменщика. Вокруг все время крутятся цыганские дети, норовят стащить, что плохо лежит. А получив подзатыльник, бегут жаловаться мамкам. И тогда крику на полдня.
Напротив площадки своя стройка. Там на глазах растет огромный цыганский домина, на котором копошится два десятка бледных людей. Строители кардиолога ходили знакомиться, и оказалось, что все эти люди чуть ли не рабы. Они должны хозяину за наркотики и отрабатывают долги. Через пару месяцев приехал сам сосед. На шикарной машине. В бархатном пиджаке. На шее золотая коровья цепь. Постоял, нагловатым взглядом обшаривая владения Леонида Владимировича. А потом степенно произнес:
- Лучше уезжай. Нельзя, чтобы еврей рядом с цыганом дом строил. Все равно тебе тут не жить.
Леонид Владимирович слегка испугался, но не уехал. Зато вспомнил, что в молодости занимался стрельбой из пистолета и даже был мастером спорта. Пошевелил старыми связями и достал страшное оружие – газовый пистолет, распиленный под металлическую сечку. С ним и ходил.
Дома растут. Цыганский почти закончен. Докторский не совсем, но жить уже можно. Чтоб сэкономить на стороже, Леонид Владимирович ходит ночевать в постройку сам. И вот просыпается он как-то утром, окидывает взглядом участок и не верит свои глазам. За ночь участок как будто меньше стал. Подходит к забору – и верно. Кто-то под покровом темноты забор передвинул. Даже ямки от кольев остались.
Пошел ругаться к соседу. Цыган сидит, чай пьет, на волосатой груди крест в полпуда, рубашка до пупа расстегнута.
- Я говорил тебе, что еврей рядом с цыганом жить не будет. Хочешь жить – уезжай лучше.
Опять милиция, растерянный лейтенант. Какими-то правдами и неправдами забор вернули на место.
Кто знает, чем кончилось бы это дело, но внезапно цыган погорел на наркотиках и присел ненадолго. Его дом пустовал, зато активизировались соседи с другого бока. Там стоял деревянный дом, в котором жили два десятка цыган. Подворовывали, ходили попрошайничать. Леонид Владимирович возвел высокий забор и потихоньку привык к соседям. Евреи, они такие, ко всему привыкают.
Через пять лет сосед справа вышел по амнистии. Увидел благополучно достроенный докторский дом и разъярился. Каждый день приходил к воротам доктора.
- Я говорил тебе – уезжай! Пеняй теперь на себя!
Зона его изменила. Цыган похудел, пропали золотые цепи и лоск. Зато появились прорехи в зубах, несколько татуировок и злость. И вот как-то созвал он в свой дом половину табора и принялся что-то отмечать. Леонид Владимирович сидит, через открытую форточку все слышит. Слово за слово – о нем заговорили. Цыган кричит, что сейчас пойдет и убьет соседа. Вот прям сейчас возьмет топор и зарубит. А кореша его ещё и подначивают.
- Ну, пробил решающий час, - подумал кардиолог, зарядил пистолет и принялся ждать.
Десять минут не прошло – цыган ломиться в ворота.
- Открывай, жид! Я тебя убивать пришел!
Леонид Владимирович спускается, руки у него трясутся, но кардиологи вообще народ крепкий, а тут ещё и какое-то странное оцепенение напало. Подходит к воротам, открывает.
Цыган вламывается во двор. Все его кореша – ждут на крыльце, курят, смотрят, чем дело кончится.
- Убью! – ревет цыган, поднимая топор.
И тут доктор разрядил пистолет ему в лицо. Признается, что хотел убить, но в последний момент ангел отвел руку в сторону. Газовик грохнул, отрывая цыгану ухо, часть скальпа. Сосед завопил, и как подкошенный рухнул на асфальт. Со стороны картина ужасная. Цыган ползает на четвереньках по двору, из огромной раны на голове хлещет кровища, контузию опять же, никто не отменял. Кореша орут, но броситься на помощь главарю боятся.
Доктор сгреб оглушенного соседа за шиворот, подволок его к крыльцу и бросил под ноги друзьям.
- Ну, что?
- Слушай, не убивай! – хором заорали цыгане. – Это он сам! Это не мы!
- Чтоб завтра вас тут не было! – сказал доктор. – Цыган не может жить рядом с евреем.
И ушел. Наутро он с удовольствием наблюдал, как сосед с перебинтованной головой руководит погрузкой вещей. Дом простоял пустой ещё полгода, а потом его продали.
К слову, дом построенный на человеческом горе, не принес новому хозяину счастья. Через пару лет его нашли в комнате верхнего этажа в петле. С тех пор так и стоит пустой.
История на этом не кончилась. Через некоторое время цыган забыл урок и стал снова похаживать вокруг дома Леонида Владимировича. Активизировались и соседи с другого бока. Но на счастье доктора один раз утром в его клинику привезли с инфарктом большого милицейского начальника. Леонид Владимирович высокого чина спас и тот, выписываясь, пообещал:
- Ты, Владимирович, если что – звони. Помогу, чем могу.
И когда цыгане снова оборзели, кардиолог про обещание милицейского начальника вспомнил. И позвонил.
Где-то через два часа к деревянному цыганскому дому подъехали два микроавтобуса. Из них вышли вооруженные люди в масках, выгнали цыган на улицу, а потом подняли дом на домкратах и скинули с фундамента. И уехали.
С тех пор соседи обходили дом доктора за километр. А его коллеги, если возникал конфликт с потомками Будулая, шли прямиком к Леониду Владимировичу. Достаточно было его появления в зоне конфликта, чтобы цыгане затихали и разбегались.
