Ректор был заранее предупрежден о ее визите, обещал помочь «на отношениях», то есть обычным питерским взаимозачетом: я вашего сына в институт, вы племянника Петра Сидорыча без очереди в загс на Английской, Петр Сидорыч моего дядюшку, опять же без очереди, на кладбище. Денег никто не видит, но тело движется.
Тем не менее люди мы интеллигентные и всегда берем с собой уважительную бутылку.
Подруга моя тоже дама приличная и пришла к ученому с коньяком в неимоверно пафосной коробке. Ректор был в прекрасном расположении тела и духа, пригласил заботливую мать в маленький кабинет за большим кабинетом, накрыл фуршет, скакал ланью, шутил и абстрактно надеялся. Ира отрабатывала визит, смеялась и поправляла волосы.
Ученый восторгался подарком, говорил, что это его любимая марка, сокрушался из-за «совершенно необязательных» расходов. Гостья кокетничала, рассказывала, как зашла сейчас в магазин и полчаса искала именно этот коньяк. Профессор предложил, не откладывая, распить подношение, суетливо раскрыл коробку, продолжая трещать как снегирь, достал изящную бутылку и замер.
Ира стала похожа на сливу и хотела одного: провалиться сквозь пол, подвал, землю, магму, ядро земли и далее до горизонта событий.
Бутылка была, как говорят оптимисты, наполовину полная.
Джентльмен не растерялся и добродушно пошутил:
— А ректор какого вуза выпил первую половину?
Ира заплакала. Она не плакала давно. Ни в кино, ни от дикой усталости, ни от зубной боли, но тут не выдержала. Было очень обидно. Отмечу, что моя подруга — образец порядочности, особенно в вопросах благодарности. Да, она зачем-то соврала, что зашла в магазин, хотя взяла бутылку дома в ящике, где хранились годные к передариванию коробочки, но это был ее единственный грех.
Увидев женские слезы, ученый бросился успокаивать несчастную мать, налил чертов коньяк, выпил сам, извинился, налил Ире — она еще сильнее разрыдалась, извинился снова, успокаивал, предлагал воду, говорил, что все это пустяки и, мол, бывает. В общем, достойный человек. Более того, он заверил мать, что сделает для сына все, что в его силах.
Ира попросила разрешения забрать коньяк с собой, чтобы он не напоминал о позоре и, испугав приемную заплаканным лицом, покинула храм науки. Цель прихода, кстати, была выполнена. Но…
Как виноград неизбежно становится вином, так и женские слезы обязательно обращаются в ярость.
Кто-то должен быть казнен. Ира послала мужу и сыну смс следующего содержания:
«Есть серьезный разговор. Всем быть дома в восемь».
Часть вторая. Суд
Надо сказать, что моя подруга — живое воплощение классического афоризма: «В нашем доме все решает папа, а кто папа — решает мама». Причем муж ее отнюдь не коала, но все равно в правах ограничен. А вот дети (по-моему, 13 и 16) — так те совсем строевые, дышат по расписанию. При этом Ира, разумеется, считает себя мягким человеком с прекрасным характером и очень обижается, когда ее называют Кимченыра.
В восемь вечера Ира в обществе коньяка вернулась с работы домой. Шесть тревожных глаз встретили ее в прихожей. Шесть дрожащих рук пытались помочь снять пальто. По-мужски себя вела только кошка Дуня. Ее единственную и наградили теплым взглядом и хоть каким-то словом.
Далее без предварительных ласк состоялся суд.
Ира, по старой российской традиции, одновременно выступала в роли прокурора, судьи, адвоката, следователя, свидетеля и палача. Дуня — секретарь суда. Муж, сын и сын — обвиняемые.
В начале разбирательства мать сообщила об абсолютной бессмысленности существования всех троих мужчин в ЕЕ доме. Все тянет она, никто ни хрена не делает и ни о чем не думает. Все абсолютные эгоисты и беспомощные бездельники. Кстати, Ирин муж — врач с именем и совсем не бедствует. Но это так, для справки.
Отец семейства, привыкший к статусу «вечно виновного», спокойно прослушав прелюдию, поинтересовался:
— Ир, случилось-то что?
— Случилось что?!
Ира достала бутылку и, прожигая взглядом воздух, спросила:
— Кто это сделал?!
Далее последовало повествование об утреннем позоре.
— Мам, а я что, теперь поступаю в NN университет??? — удивлено пролепетал виновник торжества. О планах на свое будущее он, как и всегда, впрочем, узнал последним.
— Да, поступаешь! — рявкнула Ира.— Если ты, бестолочь, хоть что-нибудь сдашь!
У парня имелась другая мечта, но возражать сейчас было бессмысленно, и он загрустил еще сильнее.
— Итак, кто выпил коньяк?
— Я не пил, можно я пойду? — облегченно выдохнул младший.
— Может, в субботу к брату друзья приходили, а? — Малюта Скуратов в юбке знал, кого спрашивать и о чем. В выходные дети оставались дома одни.
В комнате запахло потенциальным предательством.
Папаша, поведавший мне эту историю, сказал, что в тот момент особенно напрягся, переживая, достойного ли сына он воспитал. В выходные дома, естественно, была тусовка. Он ее диагностировал по окуркам на балконе.
Младший молчал.
Однажды брат в компании друзей связал ему ноги, посадил на бюст Лермонтова, если не ошибаюсь, в Александровском саду, и устроил фотосессию. В другой раз та же компания сбросила из окна на голову парню презерватив, наполненный водой… И это были еще добрые шалости.
— Я спрашиваю, что было дома на выходных? -Гаррота маминого взгляда неотвратимо затягивалась.
Младший молчал.
Дважды его сменная обувь была склеена «Моментом» и один раз отобраны лыжные палки прямо на горе.
— Ты что, оглох?!
— Я пытаюсь вспомнить.
Старший не выдержал:
— Да, ко мне приходили друзья, но честное слово, мы не трогали коньяк!
— Что ты врешь?! — Око Саурона поменяло объект испепеления.
— Мы коньяк не пьем! — фальцетил подследственный.— Как его вообще можно пить…
Врач успокоился, детей он воспитал хороших.
А вот Ира готова была взорваться миллиардом осколков. К проблеме выпитого коньяка прибавились несанкционированная тусовка и пьющий сын-школьник.
— Надеюсь, ты меня не подозреваешь? Я бы чаем разбавил, чтобы улик не оставлять, — усмехнулся опытный глава семьи. Младший наверняка его слова потом записал.— А коньяк Валера на Новый год подарил, давай я ему позвоню.
Валеру коньячный вопрос огорчил не меньше, чем Иру:
— Так это я ТЕБЕ! подарил… Мы уже целую неделю с женой мучаемся. Она тут спрашивает: «А где мой коньяк?» Я говорю: «Что значит твой??? Я его кому-то на Новый год подарил, а что? Он же в коробке стоял!» Она мычит: «Я его вечером по чуть-чуть пью». Я в крик: «А из коробки почему не вытащила, дура!?» И вот деревня, прикинь, чего говорит: «Коробка такая красивая, я не смогла ее выбросить». Прости ради Бога, новая с меня.
Врач поведал об этом Ире. В ответ она озвучила универсальную женскую позицию:
— Друзья у тебя идиоты, жены у них дуры и ты, болван, не мог проверить, что тебе дарят.
Мысль о том, что она сама не проверила, что дарит, в голову ей не пришла.
Но она девочка, ей все можно.
P. S. А вот старший брат, говорят, младшего зауважал. Об этом и история.
© Александр Цыпкин
