Я даже не стал отговариваться, просто взял болгарку и стал чистить. И почему я, перфекционист до мозга костей, не догадался проверить диск, но, увы, прошлого не вернешь.
Следующее, что я помню: болгарка подлетает в моих руках, бьется о металл, и диск резко летит мне прямо в руку. Когда затем я открыл глаза и понял, что произошло, меня охватил ужас: на руке через все запястье зияла огромная рана, через которую проступали бледно-розовые связки, некоторые из которых были порваны. Я быстро терял кровь и, пока добежал до соседей, потерял ее достаточно, чтобы в глазах стало все расплываться.
Я сидел на детских качелях, рядом со мной суетились и вызывали «скорую» соседи, а я ничего не мог сказать — не хватало сил. В глазах летали синие точки, все расплывалось, казалось, что мои губы холодные как лед, и что болит совсем не рука, а глаза и губы. Внезапно, я на мгновение буквально оглох, покосило куда-то вбок, и я не мог этому сопротивляться…
…Открыв глаза, я буквально остолбенел: я стоял в лесу! Лес казался призрачно-белым, окутанным туманом, в то время как под ногами у меня сияла ярко-изумрудная трава. Я стоял и боялся пошевелиться, в то время, как становилось все холоднее и холоднее. Внезапно мою созерцательную «прогулку» прервал голос сзади: — Эй…
Я резко повернулся, предчувствуя самое страшное, но внезапно, когда я посмотрел на собеседника, я почему-то резко успокоился. Передо мной стояло мое зеркальное отражение — моя точная копия, только лет на пять помоложе, в строгом костюме, в котором я когда-то любил ходить на праздники.
— Дай-ка…
«Отражение» взяло меня за руку, посмотрело на рану, а затем сказало:
— Ничего страшного, зашьют, через месяц уже будешь как новый, ты только держись…
— Я держусь, — дрожащими губами ответил я.
— Да я не это имею ввиду, держись крепче, готовься.
Внезапно лес стал чернеть на глазах, вместо травы мои ноги окутывал лед, в ушах стало невыносимо шуметь.
Постепенно стал возвращаться слух, и я попытался открыть глаза, что у меня не сразу получилось.
— Молодой человек, вы как? — передо мной сидел врач, и, как оказалось, мы ехали в «скорой». У меня не было сил ему ответить, а тем временем голос в голове все настойчивее и настойчивее повторял: «Держись!..»
Врачи о чем-то говорили, о чем-то спрашивали меня, но я их не слушал. Меня что-то буквально толкало, мне почему-то хотелось пересесть в угол и пристегнуть ремень. И из последних сил я сделал это, не смотря на нелестные отзывы врачей в мой адрес. И буквально в следующее мгновение в голове пронеслось: «А вот теперь держись…»
Вдруг разговор врачей оборвался, глаза ослепил яркий свет, и я потерял сознание. Следующее, что я помню — коридор, точнее, его потолок; потом — операционную и врача, который легким движением руки, под местным наркозом, накладывает мне швы.
А потом я опять уснул, а на следующее утро узнал, что «в лоб» нам вылетел «УАЗ», и что я отделался лишь легким сотрясением, причем узнал я это от того самого доктора, что был со мной в «скорой». Он лежал со мной в одной палате со сломанной в двух местах рукой и сломанными ребрами. Внезапно меня окатила ледяная волна паники, отрывками я помню, как выхожу на улицу и трясущимися руками закуриваю сигарету. Льет ливень, я до нитки промок, а я курю, и в голове все тише и тише слышится: «Держись…».
