В императорском Комитете по строительству бурно обсуждались два варианта: железнодорожная паромная переправа и Кругобайкальская дорога со множеством сложнейших тоннелей и мостов. В то время между Америкой и Канадой на озере Эри существовала подобная переправа. Её обслуживали стальные ледоколы-паромы. Но министр МПС князь Хилков хорошо знал суровый характер нашего озера-моря. В результате дискуссий к 1896 году в Англии был заказан ледокол для временной паромной переправы через Байкал с параллельным строительством «кругобайкалки». Для выбора модели ледокола в город Ньюкастл-на-Тайне был направлен инженер Соколов.
Первоначально пристань для ледокола-парома решили строить в Лиственичном, но проект перевода железной дороги на правый берег Ангары по понтонному мосту в Иркутске оказался технически неосуществим. Был принят левобережный вариант. Строители прошли сложнейшие 63 версты по левому берегу за три года, и 18 января 1899 года первый поезд прибыл к истоку Ангары. Здесь, в Баранчуке (нынешний Порт-Байкал) строился причал для будущей переправы и работала гидрографическая экспедиция Ф.К. Дриженко. Работала она, кстати, на том самом, первом цельнометаллическом пароходе «Иннокентий», безвозмездно предоставленном его новым владельцем А.Я. Немчиновым. К пароходам Немчинова, базировавшимся в Листвянке, присоединились почти все корабли ангарской и енисейской флотилии. Все они отныне должны были обслуживать строительство железной дороги и обеспечивать переправу. По иронии судьбы, построенная дорога и стала впоследствии «могильщиком» байкальского флота, почти прекратив его дальнейшее развитие.
В январе 1898 года на огромном стапеле в Лиственичном был заложен самый большой в то время ледокол. Сюда же он был доставлен из Англии в разобранном виде. Вместе с деталями будущего корабля в посёлок прибыл и представитель фирмы-изготовителя, английский инженер-судостроитель, мистер Ханди. Привыкший к европейским удобствам джентльмен из города Ньюкасла, привёз в Сибирь и свою семью вместе с горничными, бонами, детьми и даже собаками невиданных здесь прежде пород. Возможно, именно благодаря присутствию англичан в Листвянке, среди десятков кораблей байкальской флотилии был и паровой катер «Бард», трудившийся в начале 20-го века на перевозке рабочих курсируя между Баранчуком и Листвянкой. Этот маршрут долгое время обслуживал паром «Иван Бабушкин» и буксир «Байкальские воды».
Сборка под руководством Вацлава Александровича Заблоцкого велась предельно интенсивно. Ежедневно здесь трудились свыше 400 рабочих. Это были высококвалифицированные кадры из Петербурга и Кронштадта. Начало смены возвещал заводской гудок и почти постоянно над Листвянкой стоял неимоверный грохот — клепался корпус ледокола, ведь сварки в те времена ещё не знали. Неподалёку от территории судоверфи была построена больница для рабочих, заболевавших от сверхнапряжённого труда и сурового климата. Работает она и теперь, обслуживая местных жителей. О трудовом подвиге рабочих писали во всём мире. Из материалов В.И. Галкиной приводим свидетельство известного английского корреспондента, господина Андрэ: «Удивительны эти русские и буряты. Они за три месяца освоили профессию корабелов, в то время как моим землякам приходится учиться этому 3-4 года. Правда, русские не сделают завтра того, что можно сделать послезавтра...». Относительно последней реплики Андрэ, можно заметить, что всего несколько десятилетий спустя, «эти русские и буряты» сделают лучшие в мире атомоходы.
17 июня 1899 года состоялся торжественный спуск ледокола на воду. Произошло это, как было принято в те времена при большом стечении народа и обязательном служении молебна. Об этом событии была немедленно отправлена государю императору специальная депеша, в которой была изложена «верноподданническая» просьба о присвоении самому большому в мире ледоколу названия «Николай». После спуска со стапели несколько пароходов отбуксировали, пока ещё беспомощного, гиганта к станции Порт-Байкал, там его установили в специальную «вилку» для достройки. 24 июня была получена ответная телеграмма российского императора. Высочайшим Указом император отклонял название, предложенное Министерством путей сообщения «Николай», повелев назвать ледокол «Байкалом».
До конца года были поставлены котлы и машины, закончена внутренняя отделка и 4 января 1900 года «Байкал» вышел в первый пробный рейс. Во время испытаний судном командовал сам В.А. Заблоцкий. Ледокол с трудом, но преодолевал метровый лёд, при этом сильно сотрясался корпус, что могло привести к сходу с рельсов состава или поломки машин. Подобные трудности предвиделись, поэтому, ещё в то время, когда части «Байкала» доставлялись из Англии, было принято решение построить вспомогательный корабль. Сразу же, как только освободился стапель, была заложена «Ангара», ледокол меньших размеров.
«Ангара» относилась уже к новому поколению кораблей и выглядела гораздо изящнее «Байкала». Фирма «Сэр В.Г. Армстронг, Витворт и Ко.» придала кораблю сходство с другим своим знаменитым детищем — первым в мире линейным ледоколом «Ермак». Заваленные внутрь борта, скошенные назад трубы создавали впечатление стремительности.
Загружая на свою палубу до 27 вагонов, сотни пассажиров и лошадей «Байкал» с зимы 1900 года начал совершать свои рейсы между Баранчуком и Мысовой. Рядом трудилась «Ангара», бравшая в свои трюмы груз 250 тонн и 160 пассажиров, размещавшихся в классных каютах. Во время русско-японской войны на палубах размещалось до 1000 солдат.
И всё же байкальские льды оказались сильнее ледоколов. Часто, чтобы вырваться из ледового плена, им приходилось применять динамит. Жители Лиственичного, промышляющие зимним извозом через Байкал, без работы не остались. «Мохноногие лошадки», постукивая копытами по молодому льду, спокойно обгоняли идущий рядом ледокол.
В начале нашего века пассажирам, прибывшим зимой поездом к Байкалу, выдавались валенки, тулупы и предлагалось пересесть в сани. Через каждые 6 вёрст на льду озера стояли тёплые бараки, а на полпути располагалась целая станция «Середина» с буфетом и стоянкой для лошадей. Но ещё в 1888 году газета «Восточное обозрение» сообщала, что в зимнее время посреди Байкала, прямо на льду действуют ресторации под названиями «Московское подворье» и «Сибирская гостиница». «Перегон в 60 вёрст требует отдыха, притом, принимая во внимание трещины и скачку чрез них, проезжающий здесь испытывает вдобавок сильные ощущения. Итак, винная торговля водворилась и на море. Не будет ли для некоторых теперь море по колено?» — ехидно вопрошает бойкий репортёр «Восточного обозрения»...
