Кто ответит за этот беспредел? Погиб ребёнок, изъятый ювенальными службами (2 фото)
От этой только что разыгравшейся в Пермском крае трагедии все люди, знакомые с проблемой изъятия детей органами опеки, скрепят зубами и сыплют проклятиями, а знавшие семью и ребёнка женщины не могут сдержать слёз. Но мы не будем скрипеть зубами, а просто расскажем всё, как было. Потому что факты в этой истории говорят сами за себя.
В начале августа этого года 35-летняя жительница города Добрянки многодетная мать Надежда Сырчикова на сутки оставила двух своих маленьких, но отнюдь уже не грудных детей, на попечение их старшему 16-летнему брату. По словам очевидцев, детки всегда были чистенькие и сытые, хотя у малышей нет официально признанного отца, а родной отец злоупотребляет алкоголем, и семья числилась в группе риска.
На беду информация о детях без матери просочилась органам опеки краевого министерства соцразвития. Ювенальщики послали полицию, та забрала детей и сдала их по акту в районную детскую больницу.
Несколько дней опека, хозяйничающая в пермских медучреждениях как у себя дома, продержала мальчика и девочку в инфекционном отделении, присматриваясь к ним. «Мама! Мама! Где наша мама?!» — плакали испуганные дети. А затем опека не дрогнувшей рукой разлучила очень дружных между собой брата с сестрой — погодков. Как оказалось, навсегда. Рассказывают, что оба ребёнка рыдали при этом навзрыд. 2-летнюю Юлю положили в этой же больнице на так называемую социальную койку. Медперсонал рассказывает, что там девочка лежала и бесконечно скулила: «Ярик… мама… Ярик… мама…». А 3-летнего Ярослава, похожего, по всеобщему мнению, на ангелочка, отправили в печально известный Центр помощи детям, оставшимся без попечения родителей, структуру все того же краевого минсоцразвития. Там мальчика определили на временную опеку в посёлок Камский, в так называемую семейно-воспитательную группу, попросту говоря, в приют.
В это время мать обивала пороги районного управления минсоцразвития, прося вернуть её детей. И через месяц получила из больницы дочку. Трижды писала заявления о возвращении Ярика, послушно выполнила все требования: прошла с Юлей комиссию для детского сада, отдала девочку в садик, устроилась на официальную постоянную работу, порвала с попивающим отцом детей, нашла соответствующее требованиям опеки жильё… Но мальчика матери не возвращали. Очевидно, в отношении него уже действовали некие иные «ювенальные соображения».
В начале декабря у Ярика в семейно-воспитательной группе каким-то образом оказалась сломана рука. Говорят, это заметили не сразу: ну, жалуется, ну, поболит и перестанет… Через несколько дней ребёнка всё же привезли в больницу, и там врач диагностировал — ну надо же! — перелом. Рассказывают, что доктора рекомендовали положить мальчика на лечение в сопровождении взрослого, тем более, что у малыша параллельно обнаружилось ОРВИ. Однако, кому же тогда сидеть с другими детьми в «семейно-воспитательной группе», где их почти десяток… Уговорили наложить гипс и увезли Ярика назад в Камский.
А дальше ему постепенно становилось всё хуже и хуже. Ярика лечили чем-то, давали какие-то таблетки… Они отчего-то не помогали… Малыш температурил и слабел, и звал сестру и маму… Наконец, 11 декабря воспитатели вызвали «Скорую», которая, увидев состояние Ярика, срочно увезла его в Пермь, в детскую краевую больницу. Мальчика тут же поместили в реанимацию. В лёгких была жидкость, вскоре он перестал дышать, и в тот же день его подключили к аппарату искусственной вентиляции лёгких.
16 декабря Ярик умер, прожив на этом свете 3 года и 8 месяцев. Причиной смерти стал запущенный остеомиелит, то есть гнойно-некротическое воспаление кости и костного мозга, двустороннее воспаление легких и абсцесс.
«Сейчас специалисты разбираются, почему это произошло, и можно ли было это предотвратить», — сообщил краевой министр здравоохранения Дмитрий Матвеев.
«Неприятненько», — сказал в ответ на страшную новость высокий чиновник минсоцразвития Пермского края. Ну ещё бы! Ведь уже на 20 декабря было назначено заседание министерского опекунского совета, где планировалось обсудить лишение Надежды Сырчиковой родительских прав и окончательное изъятие у неё ребёнка.
А сейчас важная деталь. На протяжении последних недель жизни Ярика, прошедших в приюте в посёлке Камский, приют регулярно посещала с проверками служба опеки минсоцразвития. Та самая, что строго стоит на страже прав ребёнка и изымает детей во множестве за недостаток мясных продуктов в морозильной камере холодильника и за печное отопление в доме. Только то, что отнятый у матери бедный мальчик медленно умирал у них под носом, в их собственном учреждении, от сжигающей его изнутри гнойной инфекции опека не заметила.
Почему жизнь мальчика оборвалась, и кто в этом виновен, в краевом минсоцразвития пояснить пермским журналистам не смогли. «Но мы выразили матери свои соболезнования!» — заверили в пресс-службе министерства.
Говорят, в гробу Ярик был ещё больше похож на маленького ангела, смотреть на него и на мать без слёз не мог никто.
Убитая горем Надежда всё же не посмела написать заявление, чтобы провели расследование. Она так боится, что органы опеки отнимут доченьку Юленьку, что даже испугалась общаться с местным отделением Родительского Всероссийского Сопротивления, предложившего ей свою помощь. Впрочем, Следственный комитет сам возбудил по факту гибели ребёнка уголовное дело по статье «Причинение смерти по неосторожности вследствие ненадлежащего исполнения лицом своих профессиональных обязанностей». Приехал даже какой-то представитель СК из Москвы.
Среди пермских ювенальщиков в связи с этим стоит сейчас большой переполох. Но это не мешает им действовать как всегда продуманно и цинично: сейчас несчастную мать убеждают, что, конечно же, в смерти сына виновата только она сама, — ей ведь ещё предстоит дать об этом правильные показания следователям. И неважно, что последние 4,5 месяца, последние в своей маленькой жизни, Ярик находился в руках у органов опеки. Надежда не возражает, бесконечно плачет и винит себя. Расторопная опека не растерялась и под материнские рыдания об умершем сыне взяла с неё расписку, что претензий к органам опеки минсоцразвития мать не имеет.
И они, конечно же, опять выйдут сухими из воды. Очевидно, одной смерти Ярика мало, и необходимо, чтобы десятки или сотни русских детей погибли при подобных обстоятельствах, чтобы Государственная Дума РФ поставила бы, наконец, вопрос о полном запрете в России изъятия ребёнка у родителей, проделывающих это органах и всех западных ювенальных технологий, убивающих наших детей в переносном и в самом прямом смысле слова.
Роман ЮШКОВ, сотрудник Пермского регионального правозащитного центра
