Был у нашей конторы ангар в одной промзоне: всякое барахло, инструменты, склад оборудования. Народ вокруг шнырял жуликоватый, и начальство подрядило присматривать за ангаром одного полубомжа, Палыча. Человек был хоть и пьющий, но в своём роде порядочный, кров с небольшой зарплатой отрабатывал честно. А вот по характеру… За глаза мы называли его ПаДлыч и этим всё сказано. Периодически его били местные работяги-азиаты: за мелкое воровство и поганный язык. Собственно история, о которой хочу рассказать, началась в середине осени.
Наша айтишница, Рамиля, была любительницей пристраивать всяких бездомных существ, причём ей везло периодически находить то хомячков на помойках, то ёжиков на детских площадках. Однажды носилась и пристраивала роскошного котёнка-перса, отбитого у мальчишек-садистов. И вот, в начале октября, она привела довольно крупную беременную дворнягу. Собака мне, да и не только мне, сразу не понравилась. Нет, она была весьма симпатичная, чувство жалости не вызывала. Её даже можно назвать красивой. Однако было одно НО: глаза. Глаза у неё были нехорошие: наглые, злые, дерзкие, недобрые. Сразу оговорюсь: я люблю животных, по мере сил стараюсь помогать бездомным (мой пёс в прямом смысле вытащен из помойки, котёнок из подвала): но всегда отдаю себе отчёт, что уличная собака - весьма опасный зверь. Понимаю, что злыми их делаем мы, люди. Но вот эта псина, голову мне отрежьте – родилась мерзкой по характеру. Я отдал ей принесенную с собой картошку с котлетой: собака встала над едой и тихо но угрожающе рычала, пока я не отошёл. Так же поступила с одним из наших механиков, поделившимся своей едой. Рамиля, кажется, сама не рада была своей находке, но доброе сердце взяло верх. Она, пообещав поллитру и две курицы-гриль, договорилась с Палычем, что он будет присматривать за собакой и щенками, когда родятся. А вот Палыч как раз проникся к собаке и пустил её в свою каморку, отдал старый ватник для подстилки, соорудил миски из пустых баклажек, за что тоже удостоился хамского рычания.
Это было в пятницу. В субботу Палыч позвонил Рамиле и сказал, что собака с утра ушла и покинула территорию промзоны, едва не цапнув его при попытке остановить. А в понедельник мы, приехав на работу, увидели её лежащей у входа в ангар и, вот не могу отделаться от ощущения, нагло позёвывавшую. Живот у неё был уже обычный. Палыч, сияя в очередной раз разбитой похмельной мордой, рассказал, что она пришла в воскресенье вечером уже в таком виде, отогнала его от его же еды, слопала всё и улеглась спать.
Рамиля вынудила нас побегать по округе, поискать и поспрашивать про щенков. Ничего. Где она родила и куда делись детёныши – мы так и не узнали. «Магда Геббельс какая-то»,- расплакалась добрая девушка и с тех пор ни разу не заговорила и не подошла к собаке, но продолжала передавать через Палыча специально покупаемые для неё угощения. Так собака обрела кличку.
Магда и правда оказалась сукой во всех смыслах: моталась с окрестными кобелями, рычала и грозила ходящим по промзоне, воровала еду. И всегда была рядом с Палычем. Местные работяги как-то опять собрались навалять ему за очередной косяк, но Магда, свирепо оскалясь, выскочила перед ними, закрыв собой Палыча. Собака чувствовала грань, перейти которую нельзя: никого не покусала, даже не схватила за одежду. Но связываться со злой псиной никто не хотел и работяги, матерясь и обещая «в другой раз достать козла и суку», ушли. Раньше нам периодически приходилось подбирать в хлам пьяного Палыча и тащить его в каморку. С появлением Магды мы перестали это делать: она отгоняла нас и, злобно рыча, хватала пьянь за одежду и волокла в сторону ангара, или, если мог стоять на своих двоих, подталкивала мордой в нужном направлении, подпирая своим телом со стороны опасного крена. Магда оказалась единственным существом, которое слушало всю ту хрень и гадость, которые срывались с языка Палыча: и про виноватых во всём жидомасонов, и про дурное правительство, и про «понаехавшихтут», и про «вселюдигады». Несколько раз я видел как, дождавшись прихода сотрудников, Палыч засасывал свою водку и падал на Магдину подстилку, а она съедала со стола всё что он не доел и с наглой мордой устраивалась на его топчан. Палыч, которого приходилось заставлять мыться хотя бы пару раз в неделю и стричься-бриться раз в месяц, ежедневно расчёсывал Магду принесённой Рамилёй щеткой. С ума сойти: грел воду что бы на ночь помыть ей брюхо и лапы, зимой тщательно "купал" в снегу! Как и почему эти два неприятных для окружающих существа привязались друг к другу - загадка.
К середине весны Палыч начал томиться и маяться. Дождался приезда нашего шефа, почему-то благоволившего к нему, попросил найти себе замену. Палычу, почти два года сторожившему наш ангар, захотелось «пойти по Руси». Против воли не удержишь: шеф честно рассчитался с Палычем и подарил ему старый туристический рюкзак. Палыч собрал своё нехитрое барахло и, сказав «простите коль обижал», ушёл за ворота. Магда уверенно рысила рядом. Они ушли, ни разу не обернувшись.
Фото собаки: примерно так выглядела Магда. Палыча, думаю, все легко себе представят.
Вот такая история. Никакого ми-ми-ми и морализирования. Как сложилась их жизнь дальше – я не знаю.
