В один прекрасный осенний день, Михалыч как обычно сидел после работы на любимом пенечке, и приняв уже целую бутылку, находился в самом что ни на есть прекрасном расположении духа. Его мысли были высоко над головой- там, где заканчивались верхушки деревьев и начиналось голубое небо, особенно чистое в тот памятный день. Но вдруг Михалыч услышал то, чего в этой идиллии быть не должно — он услышал ГОЛОСА.
Голоса были разные, слышал он их отчетливо и оттого на душе Михалыча стало неспокойно. Дело в том, что судя по услышанному, владельцам голосов было холодно, и они были этим фактом просто очень сильно недовольны, что выражалось в весьма витиеватых и далеких от языка классиков отечественной литературы выражениях. Михалыч, недолго думая, решил прояснить вопрос.
Запасшись второй бутылкой водки, он двинулся через лес на звуки голосов, которые по мере его продвижения становились все более отчетливыми. Сквозь деревья уже стали проглядываться силуэту, как вдруг Михалыч встал как вкопанный. Перед ним, на полянке, росло одинокое старое дерево. Вокруг которого, неистово вереща матом о холоде и кляня всех кого только можно заплетающимися языками, хороводом, взявшись за руки, бегали четыре голых парня.
В этот момент Михалыч понял, что конец близок. Ибо белая горячка показала ему свое коварство крайне однозначным поводом. Нет, он конечно видел в своей жизни извращенцев, но случаев группового помешательства он не помнил. А ничем иным поведение молодых людей, нагими водящих хоровод этим прохладным осенним вечером, он объяснить не мог.
Михалыч сел на землю, отложил бутылку водки, и стал ждать. Картинка, стоявшая перед ним не менялась. В результате, через некоторое время, он принял решение изучить мираж поближе. Ибо искренне понимал, что пить ему придется бросить.
Но при выходе Михалыча из леса мираж вдруг изменился в своем виде — парни прекратили бегать, и продолжая пританцовывать на месте и держаться за руки, стали подзывать его к себе, прося о помощи. Михалыч был не молод. И о гомосеках он не просто слышал- а к своему стыду — пару раз видел. Поэтому продвигался он медленно и осторожно, на всякий случай держа в руке бутылку водки на случай покушений по части своей дряблой задницы.
Парни же, увидев в его руках бутылку, неистово возжелали ее содержимое. При этом пара ближайших даже упала на колени, увлекая за собой 2 оставшихся. Михалыч остановился в паре метрах от группы. Горячка была коварна. Он это знал. Но есть вещи, которые даже ей он приписать не мог.
В осеннем лесу перед ним стояли на коленях 4 взявшихся за руки извращенца- гомосека, истово стучавших зубами и страстно жаждали его, Михалычевой, водки. Поразмыслив, Михалыч принял единственно казавшееся ему верным решение — он открыл бутылку и стараясь держаться на максимально далеком расстоянии, передал ее ближайшему из парней. К бутылке потянулось двое.
Перекочевав к извращенцам, водка быстро пошла по кругу и через 30 секунд от бутылки ничего не осталось. В результате этого речь находившихся перед Михалычем людей стала намного более внятной, а движения — осмысленными. Как результат, двое передних подняли руки перед собой, и явив на пристальный взор Михалыча скрепленные в вечных неразлучный союз милицейскими наручниками руки, коротко спросили:
— Кусачки или ножовка есть?
Михалыч быстро протрезвел. Вернувшись к реальности, он понял, что по его, Михалыча вине, он уже полчаса держит на холоде несчастных замерзающих пацанов, которые бегают вокруг дуба, что бы бaн@льно не замерзнуть.
Путь до дома и обратно занял у него не более 10 минут. Освободив парней, он услышал короткую, но очень честную и поучительную историю. Парни выпили и поехали кататься на машине. Подрезали, подставлялись и вели себя на дороге как полные му. аки.
Венцом их развлечения был наезд на торговавшую у дороги яблоками пожилую женщину, при котором ее товар рассыпался по трассе, а она сама еле успел отскочить в сторону. После чего через 20 минут их подрезало на дороге 2 джипа, из которых вылезли ребята в масках и камуфляже. Бить их не стали- просто молча отвезли в лес, раздели и скрепив наручниками в хоровод оставили. Дальнейшее вы уже знаете.
