Цензура на фронте. Нужно открыто рассказывать об операции ВСУ на Донбассе
Категория: Политика
8 июня 2017
На прошлой неделе случилась довольно интересная ситуация. На официальной странице 93-й бригады ВСУ появилась информация о том, что наши воины продвинулись вперед на расстояние 1,5 км, заняли новые позиции в "серой зоне". В посте подчеркивалось, что это не противоречит Минским соглашениям, поскольку по договоренностям территория должна быть нашей. Конечно, эту информацию активно разнесли волонтеры и СМИ. Некоторые начали публиковать новости даже раньше, чем появилась публикация 93-й бригады, пользуясь информацией собственных источников. Однако, впоследствии победный пост был удален со страницы бригады.
А в Минобороны вообще отрицали наступление. Представитель МОУ по вопросам антитеррористической операции Андрей Лысенко закрутил на брифинге, что украинские военные не проводят наступательных действий и не пересекают линию разграничения, которая была определена Минскими договоренностями. Depo.ua в тот же день рассказал, где именно произошло продвижение, а в среде волонтеров, военных и обычных людей, которые интересуются тематикой, началась дискуссия относительно того, как именно была допущена такая несогласованность действий и каким образом должна подаваться информация с передовой.
Проблемы, существовавшие ранее
С начала войны на Донбассе в ряды ВСУ попало немало добровольцев, а также мобилизованных людей. В 2014-м году, в период ожесточенных боевых действий, на просторах Интернета и соцсетей едва ли не ежедневно происходили информационные взрывы от самих бойцов о ходе боев с врагом, фотографии, видео с позиций. Генштабу, пресс-центру АТО приходилось постоянно опровергать информацию. Рядом в АТО работали и журналисты, которые освещали события в тяжелых условиях, даже жили с бойцами в одних окопах. Одним из таких примеров был Егор Воробьев, журналист Эспрессо, который попал в плен к боевикам. Он освещал в том числе и события во время Иловайского котла - изнутри. Не чурались инсайдов и волонтеры, которые помогали армии, имели доступ к передовой.
Постепенно Минобороны и Генштабу удалось ликвидировать весь бардак с потоками информации с фронта. Военным доказывали невозможность разглашения военной тайны, поскольку за это можно получить наказание согласно УК. Также сообщали, что телефоны в АТО прослушиваются, соответственно, любой разговор даже с родными может выдать позиции. В 2015-м году Верховная Рада приняла изменения в устав внутренней службы ВСУ (законопроект №2531) в соответствии с которыми порядок хранения и пользования личными фотоаппаратами, радиоприемниками, мобильными телефонами и другими средствами мобильной связи, компьютерной и другой техникой для военнослужащих устанавливается командирами воинской части. Условно говоря, командир может запретить военным пользоваться мобильными телефонами в зоне АТО. Также уменьшилось и число сливов от волонтеров. Активнее начали работать пресс-офицеры бригад, появились официальные страницы в соцсетях, в частности "Фейсбук", которые регулярно обновлялись фотографиями и новостями из жизни соответствующей бригады в АТО.
Как именно подается официальная информация из АТО
Ее подают пресс-офицеры бригад и батальонов. Но без разрешения командиров написать что-то на странице в соцсетях или рассказать СМИ информацию они не могут. Любая информация проходит несколько уровней проверки. Командиры бригад и батальонов перед тем, как дать разрешение на распространение информации, должны получить соответствующие санкции от ОТГ, а там, в свою очередь, получают разрешение от Генштаба. В случае с 93-й бригадой, скорее всего, была несогласованность на одном из руководящих звеньев перед публикацией информации.
Также существуют случаи, когда волонтеры, которые работают с бригадами, например Юрий Мысягин (53-я и 54-я бригады), катаются в АТО, общаются с бойцами, командирами, получают от них определенную информацию и постят ее в "Фейсбуке". Понятно, что пытаются банально "не курить" позиции. Впрочем, довольно часто такая информация о продвижении войск может привести к обстрелам наших позиций. Волонтер "Вернись живым" Андрей Рымарук в программе "Фронт" рассказывал о случаях, когда после постов о продвижении на Светлодарской дуге враг открывал огонь на упреждение, прощупывая расположение наших бойцов.
Как работают СМИ
29 мая 2015 года Министерство обороны Украины совместно с Министерством информационной политики Украины начали конкурс на участие в эксперименте Embedded journalists. Статус Embedded journalists предусматривал подписание контракта между журналистом, СМИ и Министерством обороны Украины о неразглашении государственных тайн и информации, которая может угрожать информационной безопасности Украины. С журналистом должен был постоянно работать пресс-офицер. По этой программе журналисты закреплялись за воинскими частями, в течение недели находились в зоне АТО с подразделением. Благодаря этой программе ряд западных журналистов имели возможность освещать войну на Донбассе для западного пользователя. С середины 2016-го
года все рычаги проекта перешли к Минобороны, а в 2017-м он был приостановлен. В Минобороны объясняли даже причину: журналистам стало неинтересно. Поскольку, по правилам проекта журналист закреплялся за одним подразделением. А тогда, когда интенсивность боевых действий уменьшилась, представители СМИ хотели иметь возможность посещать позиции нескольких подразделений, чтобы иметь больший объем информации. Понятно, что это не разрешалось - интерес со стороны СМИ угасал.
В настоящее время представители СМИ должны получать аккредитацию в зону АТО. Правила есть на сайте СБУ.
Впрочем, существует большая проблема с освещением информации, поскольку большинство боевых действий происходят ночью, а журналисты не имеют доступа к окопу в это время. Усилия пресс-офицеров часто мало, поэтому СМИ как правило показывают последствия боевых действий и общение с бойцами во время затишья.
По словам журналиста "Радио Свобода" Михаила Штекеля, после приостановки программы
Embedded journalists журналисты не могут эффективно работать ночью на позициях ВСУ.
"Этого не хватает. Да, нам нужно больше возможностей для журналистов, в частности это касается ночных съемок", - говорит Штекель.
По словам экс-пресс-офицера 128-й бригады Петра Биляна, именно пресс-офицеры должны быть главным источником информации по АТО, снимать видео во время боевых действий, показывая нарушения "Минских договоренностей" боевиками, обстрелы, а не исключительно их последствия. Впрочем, пресс-офицеров не хватает и они должны быть в каждом батальоне и роте.
Иногда журналистам все-таки удается отснять материал из горячих точек во время боев. В прошлом году это удалось Насте Станко с "Общественного", Константину Реуцкому, а также Анастасии Полухиной из российской "Новой газеты" - сюжет с Авдеевской промзоны тогда наделал много шума. Поскольку, по мнению военных, журналисты засветили позиции ВСУ в "промке", а пресс-центр АТО даже требовал лишить Станко и компанию аккредитации. На "Общественном" настаивали, что без согласования с военными материал не публиковали.
Если говорить о том, как работают в зонах конфликта западные СМИ, то можно взять для примера корреспондентов AP и Reuters, которые чуть ли не живут с военными в зоне боевых действий в Сирии, освещая все события во время реальных столкновений. Впрочем, в этом заключается опасность для них. Стоит вспомнить только гибель украинского журналиста Тараса Процюка в Ираке. 8-го апреля 2003 года Процюк осуществлял видеосъемку военной операции американской армии в Багдаде с балкона одного из номеров высотной гостиницы "Палестина". В результате прицельного выстрела американского танка по гостинице Процюк был смертельно ранен. Он умер по дороге в больницу. Кроме того, погиб телеоператор испанского телеканала Telecinco Хосе Коусо, который находился с Процюком в том же помещении. Ранения получили также трое сотрудников Reuters.
Американские военные сначала утверждали, что танкисты открыть огонь по гостинице "Палестина" в ответ на обстрел из этого дома. Однако французский телеканал TF-3 обнародовал видеокадры выстрела по отелю, сделанные их оператором, на которых было видно, что американский танк вел обстрел в условиях, когда не было огня противника в ответ.
После этого представители США заявили, что танкисты могли воспринять солнечные блики из журналистских объективов за обстрел или за действия корректировщика вражеского огня.
Даже несмотря на слабость официальных военных вещателей с подачей информации с АТО, изменения на четвертый год войны в Украине ощутимы. "Военное телевидение" подает гораздо больше видео-контента с передовой и жизни бойцов в АТО, информирует о реформах в армии. Но окончательно заменить инсайды от военных, которые просачиваются в СМИ, а также от волонтеров пресс-центра АТО пресс-офицерам не удается.
Нужна открытость
Как говорят в народе: "Война любит тишину". По логике Генштаба, рассказывать об операции наших военных не сильно и нужно. Однако, из-за утечки информации довольно часто приходится признавать, что наши воины не стоят на месте. Последний раз, например, так было после сообщения Юрия Мысягина о движении 53-й бригады на Светлодарской дуге на новые позиции. Впоследствии спикеру Минобороны Александру Мотузяныку пришлось признавать, что позиции переходят "из рук в руки", но ВСУ не нарушают Минских договоренностей, и оставляют за собой право отвечать на вражеский огонь.
По словам Михаила Штекеля, официальная информация из зоны АТО должна быть настолько полной, насколько это возможно, учитывая безопасность военнослужащих.
В противном случае зрители, слушатели не понимают, что происходит на фронте.
Ситуация с удаленным постом 93-й бригады, на самом деле, является очень показательной в вопросе открытости. Логика Генштаба и Минобороны с максимальным сокрытием выглядит устаревшей.
"Из-за недостатка информации слушатели идут на сайты сепаратистов или России, где им рассказывают об обстрелах со стороны ВСУ. У нас нет официальной контрпропаганды заявлениям лидерам боевиков", - считает Штекель.
Комментируя ситуацию с 93-й бригадой, журналиста удивляет несогласованность пресс-службы бригады с указаниями Генштаба или пресс-центра АТО.
"Они же должны как-то договориться с руководством о том, что говорить, а что нет", - добавляет Штекель.
Демобилизованный военный Мартин Брест вообще говорит, что сообщения 93-й бригады не должны отличаться от шаблонных: "Позиции ВСУ были атакованы, во время контратаки нами были заняты свободные позиции противника". Брест считает, что в действиях Генштаба относительно цензуры есть определенная логика. Его поддерживает и доброволец, волонтер и бывший участник сводной мобильной группы, которая боролась с контрабандой в АТО, Родион Шовкошитный.
"Возьмите опыт стран НАТО. Там есть официальный ретранслятор, от бойцов не должно быть никакой информации о войне. Она любит тишину", - говорит он.
Бывший пресс-офицер Петр Билян считает, что должна быть грамотно организована работа пресс-службы на уровне боевых подразделений.
"СМИ должны регулярно получать информацию, и фото, и видео, но вся она должна идти от военных. И такая, которая нужна военным и государству. Война - не митинг. Если мы придерживаемся Минских соглашений, то не стоит писать о "ползучем наступлении". В условиях войны должна быть цензура. Другое дело, что у нас формально ни войны, ни военного положения нет. А то, что у нас - это бардак", - отмечает он.
Даже в условиях войны, когда есть запрос общества на информацию, ее должны предоставлять журналисты, которые сегодня очень часто компенсируют пробелы в работе официальных военных ретрансляторов. В частности, в Украине есть достаточное количество аналитиков, которые имеют каналы получения информации с передовой. Благодаря этому люди получают пищу для размышлений, довольно часто узнают об операциях ВСУ, о которых молчат военные.
"Журналисты должны максимально информировать общество. Уже много кто говорит, что нельзя предоставлять информацию только об обстрелах, раненых и погибших. Информация о продвижении войск - это всегда чувствительная тема, ее надо освещать и в каждом отдельном случае искать безопасные пути, чтобы рассказать об успехах. В противном случае люди перестают понимать, что там делает армия и зачем они там вообще стоят", - заключает Михаил Штекель.
Что дальше
Командованию украинской армии стоит понять, что в условиях войны и запроса общества на информацию из зоны АТО, нужно создать максимально комфортные условия для работы СМИ. Впрочем, основными ретрансляторами должны быть именно пресс-центр АТО и пресс-службы. Пресс-офицеры должны быть в каждом батальоне, в каждой роте. И регулярно освещать события с передовой, включительно с ночной съемкой. Кроме этого, в условиях гибридной войны, должна быть введена жесткая цензура. И волонтеры, которые пиарятся, распространяют информацию с передовой, должны лишаться доступа на передовую.
