В заброшенных ангарах крупнейшего в мире космодрома Байконур (13 фото)
Категория: Космос
31 мая 2017
Расскажи, как вообще возникла идея отправиться в Байконур?
— Во-первых, я когда-то узнал, что был один парень, который туда сходил в 2012 году. Он тогда каким-то образом нашел путь и узнал про эти ангары. И уже по его фотографиям я нашел в 2014 году деда, который там катался на велике, но он в ангарах не был. Он просто катался по территории Байконура, круто расписал свое приключение и говорит: вот я ездил, потом меня поймала полиция, но она же ему экскурсию потом провела, поэтому он составил подробный маршрут и карту.
После этого я решил, что раз уж дед туда на велике съездил, да еще днем, то нам точно надо сходить.
В итоге пошли группой: я, два друга с Украины и четыре друга из Великобритании. Решили, что Байконур будет на майские праздники, когда все отдыхают и бдительность охраны снижена.
Ну и вообще я очень интересуюсь космосом. И для меня побывать там было заветной мечтой.
— Как вы добирались туда?
— Сам Байконур находится в Южном Казахстане. Есть несколько вариантов. Можно прямо поездом ехать из Москвы, он идет около 60 часов и приезжает прямо к Байконуру, в соседний городок. Но мы полетели на самолете в Алма-Ату. Из Алма-Аты на поезде в Кзыл-Орду. Из Кзыл-Орды взяли такси в Байконур, потому что нас было много, и вышло дешевле. Они были местными, и нам нужно было быстро сочинить историю, почему они нас должны высадить сейчас в поле, в 15 километрах от Байконура, а не в самом городе. Я объяснил таксистам, что с нами едут известные британские фотографы, что они хотят прямо сегодня звезды поснимать. Все прокатило, они нас высадили, оставили свой номер, чтобы на обратном пути тоже забрать.
Оттуда мы начали идти. Я понимал, чтобы дойти до самого Байконура, нужно минимум две ночи: каждую ночь по 25 километров. И где-то там есть взорванная шахта ракеты, где можно переночевать. Это я у деда узнал. То есть маршрут, которым мы шли, оказался неизвестным, и по нему пока никто не ходил, кроме одного человека.
— Красиво в степи?
— Очень: идешь, звездное небо над тобой, тишина, ничего вокруг. Только где-то вдалеке мигают фонари, и это как раз фонари Байконура.
— Дошли в ту ночь до шахты?
— Да, идти начали в 23.00, и где-то в 5.30 мы зашли в шахту. Всего прошли 25 километров. В шахте расстелили себе спальные мешки, кто-то быстро поел, и легли спать до пяти вечера.
— А расскажи, что это за шахта? Заброшенная?
— Она взорванная. Эти шахты называются, по-моему, П-36. Предназначались для межконтинентальных ракет. Они работали по принципу, что есть заданные параметры, и шахта автоматически, в случае дня икс, в случае ядерной войны, выстреливает в США. Все они были запрограммированы на то, что, если Советский Союз начнут бомбить, они все автоматом сразу же выстрелят. Это была одна из таких шахт. Вообще, эти шахты должны были заливать бетоном. Но залить бетоном такую шахту — это невероятное количество денег стоит, поэтому ее решили просто обложить тротилом со всех сторон и взорвать, чтобы она была непригодна для запуска. То есть логика была такова, что если шахту эту просто так оставить, то ее якобы можно использовать. Теоретически.
— Как там ночевалось?
— Нормально. Мы залезли в подходной тоннель, который был связан, видимо, с бывшим помещением штаба. Там были мониторы, и оттуда можно было не только автоматический, но и ручной запуск осуществить.
Там в коридоре и легли. Только змей много. Я проснулся — рядом ползет. И вообще постоянно видишь, что в степи что-то ползает.
Где-то до пяти вечера точно спали, по плану нужно было идти ночью. Потому что мы с шахты в бинокли видели Байконур, а значит, и охрана могла бы рассмотреть толпу людей.
Мы поужинали, кофе кто-то сварил, костер разожгли. Устроили полевую кухню. Решили оставить часть воды, потому что мы с собой взяли по шесть литров на человека. И подумали, что мы все равно вернемся сюда и будем обратный путь преодолевать точно по такому же маршруту. В 22.00 начали идти в сторону Байконура. Там дорога была простая. То есть ты идешь-идешь по степи до того момента, пока не выходишь на главную дорогу. Пока шли, верблюдов видели диких, они пасутся в степи. На территорию Байконура мы попали часа в три ночи. То есть мы довольно быстро дошли. А вот там уже начался довольно сложный путь. Куча всяких построек, некоторые действующие, мы их стороной обходили. Один раз железную дорогу пришлось перебегать, там надо все очень быстро сделать, потому что она действующая.
— Все это выглядит заброшенным?
— Да, всякие развалины, какие-то дома, бараки, здания, гаражи. Валялись сгнившие тачки. Там довольно много му#ора на самой территории — видно, что никому не надо уже много лет.
Где-то в четыре часа мы дошли до самого опасного места. Там что-то типа большой поляны, метров восемьсот, и она освещается фонарями. По ней проходит главная дорога.
И вот эту часть дороги мы ползли. То вставая на колени, то полностью ложась на землю, чтобы не выдавали большие рюкзаки. Со стороны это выглядело, наверное, будто стадо свиней идет. Оказалось на самом деле, что ползти 800 метров — это довольно долго.
— Да уж, надо думать.
— Когда подползли к дороге, то поняли, что мы там очень хорошо фонарями освещаемы. Думаем: если поедет сейчас любая машина, то нам крышка. Но повезло, мы перебежали эту дорогу, машин не оказалось. Мы сразу побежали к ангару с «Буранами», а там оказались собаки. Кто-то их там привязал, на всякий случай, чтобы отпугивали. Мы бежим, видим собак, резко разворачиваемся, бежим к другому ангару, отсиживаемся там. И в итоге пошли ночью, уже по территории самого космодрома.
Территория, где стояли «Буран» и ракета «Энергия», серьезно охранялась. Там три периметра. Один периметр — это стена. В ней один вход, с КПП. Потом за ней, у самого «Бурана», несколько рядов колючей проволоки и между ними полоса из песка. То есть ты становишься туда — и сразу видно, что кто-то проходил. Вдобавок вышки с автоматчиками стоят. Все это заброшено, но выглядит, конечно, эпично. Сразу представляешь, насколько круто это место охранялось.
Уже ближе к утру подошли к этим ангарам.
Вид, конечно, потрясающий. Огромные здания стоят, никому не нужные, под ночным небом. Ворота ангара с «Бураном» считаются одними из самых больших в мире. Они в высоту 46 метров.
Мы пытались через них зайти, но они были вплотную закрыты. Потом нашли окна выбитые, залезли через дыры.
— И как там внутри?
— Я помню, мы залезаем, заходим, светим фонарями и понимаем, что… Просто вау. Потому что на фотографиях все кажется значительно меньше. А вживую ты светишь и понимаешь, что это просто огромные корабли, и сам ангар невероятных размеров. Ночью фотографии было не сделать, и мы решили отдохнуть, а утром проснуться и начать фотографировать. Там много мест, где спать можно. Нашли подходящее, с дверью, закрылись там, расстелили постели, достали лаваш, колбасу, сыр, водку. Распили водки ровно половину. А половину оставили на обратный путь.
Где-то часов в 10.30–11 меня будит Коннор и говорит: там Том общается с каким-то мужиком в камуфляже. Я просто подрываюсь и кричу: какой мужик в камуфляже, ты шутишь? Он такой: да нет, он вроде спокойный. Выбегаю, смотрю, а там реально какой-то чувак в камуфляже, машет мне руками. Подходит, протягивает руку, говорит: «О, Раскалов, привет. Меня зовут там Егор, я с одного сайта». Я такой: о, знаю этого человека. Они говорят: мы тоже сюда пришли, четыре человека. Они пришли на два часа раньше нас.
— Как вы с ними в пути не пересеклись?
— Мы шли с запада, а они зашли с востока. О том, что с востока кто-то заходил, я вообще не слышал ни разу. Там много стартовых площадок, Гагаринский старт. Там супер круто все охраняется. И они в итоге шли три дня, а мы дошли за полтора. Несмотря на то что у них вроде путь был короче. Они непросто добрались — например, не рассчитали, рассвет наступил, и им пришлось просто в степи под кусты прятаться и там спать. Они в итоге сожгли себе руки и ноги. Там же солнце лютое.
Покинутый городок 19-й ОИИЧ на Байконуре.
Собственно, мы с ними встретились, поболтали. У одного из них была газовая горелка, я сел к ним попить кофе. А потом пошел фотографировать. Выхожу где-то на четвертом ярусе, а всего там десять ярусов, ангар очень высокий. Смотрю оттуда, а в ангаре появляется еще три человека, без рюкзаков, казахской внешности. Я понимаю, что это вряд ли туристы, потому что рюкзаков у них нет. И тут они начинают кричать: «Ээ! Кто здесь?» А у кабины «Бурана» стояли все иностранцы. Еще двое ребят с Украины спали. И я понимаю, что ситуация не очень хорошая. В общем, иностранцев задержали, казахи кричат и задерживают парня в камуфляже и его девушку. Я быстро беру фотоаппарат, бегу в свою комнату и бужу ребят с Украины. Говорю Владу, что нас «принимают». Быстро собираю свой рюкзак и бегу к этим двум парням, с которыми я кофе пил. И тоже им кричу типа парни, спрячьтесь или убегайте. Те исчезают. А сам я залезаю на несколько ярусов выше, на перекрытия, ложусь и начинаю наблюдать.
После этого казахи начали искать остальных. Кричали, искали какого-то Диму. Я думаю: какого Диму, интересно, они ищут? Но меня не искали. У меня сразу же предположение, что, скорее всего, меня мои не сдали, и как бы про меня никто не знает. В общем, так полиция походила три часа, поискала. Потом они уехали, я остался один. И в этом ангаре я уже думал, что мне делать. Как бы мне ночевать здесь еще один день и на следующий день выбираться или рисковать и выбираться в этот же день ночью. Но в этот же день ночью явно меня будут ждать. Если они, конечно, обо мне знают. Но они явно искали не меня, а какого-то Диму.
Прошло часа четыре. Я походил, все пофотографировал, посмотрел. Подумал, что, возможно, два парня, которых я предупредил, еще в ангаре. Начал их искать. Их нигде нет. Потом просто залез на самый верх, встал и смотрел на ангар прямо вот четко по центру. И думал: если кто-то двинется, хоть в одном помещении, то я это замечу. И пойму, что кто-то здесь есть. Я так стоял час. Простоял час — никаких движений, ничего. Думаю: ну ладно.
Спускаюсь вниз, иду и... вижу этих двух парней, с которыми я кофе пил. Стоят с такими здоровенными глазами, испуганными. Они такие мне говорят: «Тихо, тихо, там наверху мужик стоит. Мы час не могли двинуться».
— Смешно.
— Да. Я когда вышел на это перекрытие, они шли по видному месту и в тень зашли. И они час не могли двинуться, потому что они закрыты были балкой, любое движение — и я бы их увидел.
В общем, я с ними поболтал, у них была газовая горелка, сделали «Доширак» и кофе.
Я периодически выбегал с биноклем и высматривал патрули, они часто ездят. Один раз увидел, что где-то далеко едет белый микроавтобус. Я думаю: наверное, наших везут. Как потом оказалось, действительно, наших везли, мне фотки из этого автобуса показали.
С ребятами мы обсудили план. Выяснилось, что они вообще не знают, как выбираться, потому что их вел сюда тот самый чувак в камуфляже. Этот же парень сказал казахам при задержании, что с ними еще двое. А меня мои не сдали. И этих двоих как раз, оказалось, зовут Димами. И это их искали.
— Удобно, одно имя кричать можно было.
— Ага. В общем, мы посидели, обсудили план. Я сказал: все, будем уходить моим путем, я вас выведу. Бла-бла-бла, все дела, договорились. В полночь начали уходить. Уходили очень аккуратно, все тем же путем. И вот, мы уже уходили с территории ангаров, которая огорожена стеной, вышли на освещенную дорогу. Думаем, вроде никого нет. И вдруг с двух сторон включаются фары — и резко стартуют две машины. Мы быстро прыгаем под трубы и начинаем ползти под ними. Ползем, ползем. Слышу, люди останавливаются у одного угла, потом у второго, потом прямо перед нами останавливаются. Выходят с фонариками. Я слышу, как звенит оружие. Поднимаются на эти трубы. А мы лежим под ними, стараемся не шевелиться. Я решил голову повернуть и наверх посмотреть.
Только я поворачиваю голову — на меня светит фонарик, и мужик тычет Калашниковым и кричит: «Лежать, сука!». Я такой: «Лежу».
— Разумно.
— Они, естественно, сразу же вопросы: кто вы такие, что вы здесь делаете. Мы говорим: мы туристы. Мол, пришли на Байконур посмотреть. Первое, что сказали полицейские, это: «Какие на хрен туристы». Короче, как оказалось, они засаду устроили «цветметчикам». Мародерам иногда сложно подобраться к ангарам, и они, чтобы воровать металл, копают траншеи и прямо с траншей берут цветмет. Например, обрезают провода, идущие от ангаров к другим помещениям или к стартовым площадкам.
А тут, пока мы в ангаре сидели, прямо в соседних ангарах кто-то воровал металл, и полицейские об этом знали. И тут три мужика выпрыгивают с рюкзаками и бегут. Естественно, первое, о чем они подумали: это наши клиенты, надо брать.
Они вообще сами очень волновались. Спросили нас: ребята, вы русские? Мы отвечаем: да, русские. Я тоже сказал, что русский, хотя на самом деле я с Украины, и паспорт у меня украинский.
Они такие: ладно, давайте документы, все нормально, не парьтесь. Мы даем документы, они сразу все расслабились, сигаретку закурили.
Среди них оказались полицейские, которые нас искали в ангарах. Один говорит: что ж ты не вышел, мы задолбались вас искать. Показывает: он видео снял, как он идет по ангару и кричит: Дии-ма-а! А там эхо такое, что не услышать невозможно. Показывают этим двум парням, Димам. А у них такие смешные выражения лиц. Отмазались, что спали и не слышали.
— У вас были основания переживать из-за задержания?
— Да, до какого-то момента было довольно стремно, потому что нас семеро иностранцев, у четверых нет виз. Самый худший вариант был, что нам могут приписать незаконный переход границы, а это полтора года тюрьмы. А британцам — какой-нибудь шпионаж.
Нас довели до отделения при космодроме, там проверили все данные, пробили по базам данных. И говорят: все, сейчас вас в машину и в город Байконур. Я такой: о, круто. Потому что Байконур — закрытый город, туда просто так попасть нельзя. Особенно иностранцам.
— Да еще и на машине с сопровождением.
— Нас привозят в отделение полиции. Там уже с иностранцами успели побеседовать. С нами тоже пообщались, сняли отпечатки пальцев, сфотографировали — стандартная процедура. Пришел уполномоченный, усталый. Потому что у него днем хватило работы, а тут еще ночью троих привели. Он завел нас в кабинет, говорит: так, сейчас шесть утра, до восьми спим. Мы сели на стульчики, поспали.
Потом приехала ФСБ. Это был самый короткий допрос ФСБ на свете. Минуты две занял. Спрашивает нас: вы что там делали? Мы говорим: ходили, смотрели. Он говорит: фотки есть? Эти двое говорят: нет. Я говорю: а у меня есть. Он такой: что фоткал? Говорю: «Бураны». Он такой: а ракеты смотрел? Я говорю: нет, а там ракеты есть? Он говорит: да, зря не сходили.
И тут он говорит ключевую фразу: оказывается, эти ангары никому не принадлежат. Они находятся как бы на территории космодрома, но там нет ничего секретного.
И он не может ничего сделать, ему наплевать, что я там фоткал. То есть пока мы не подходим к стартовым площадкам, они очень спокойны.
— И на этом с вопросами все?
— Ну задали еще пару вопросов: с кем вы связаны и так далее. Но я думаю, что уже после беседы с иностранцами и ребятами с Украины у него было стойкое ощущение, что эти люди не террористы. Их допрашивали основательно, 12 часов. На меня они силы не стали тратить. Я перед ними еще разложил рюкзак. Там камера, GoPro. Он посмотрел и спрашивает: нормально поснимали? Я говорю: да.
Они еще заставили нас написать объяснительные: дескать, мы самовольно попали на территорию Байконура, где были задержаны сотрудниками полиции. К полиции претензий не имеем. Я вообще скажу, что там очень крутые полицейские. У них самая главная задача — это ловить тех, кто ворует металл. А к туристам они очень лояльно отнеслись. Говорят, кстати, что на службу в полицию Байконура можно попасть, не отслужив в армии.
— Любопытно. И туда из России прям едут служить?
— Да.
Там русские деньги, русские номера на машинах, 94-й регион. Прямо маленькая Россия с космодромом за бетонным забором. И это, конечно, забавно.
— Я все-таки не совсем понял. То есть ангары охраняют только от расхитителей металла, но есть и территория стратегического назначения?
— Да, например, сурово охраняют стартовые позиции. Еще там собирают ракеты для запуска. То есть ракету привозят по запчастям, ставят на железнодорожную платформу и собирают прямо на ней, а потом она подъезжает к стартовой площадке. Вот эти места охраняются похлеще тюрьмы. Там все на очень высоком уровне.
А вообще там происходит 22 пуска в год в среднем. То есть это самый активный космодром в мире. Я поэтому удивился, как эти четверо прошли мимо Гагаринского старта, потому что именно Гагаринский старт — это действующая площадка. Я смотрел на нее с крыши ночью — она как елка, горит со всех сторон. Там прожектора освещают всю территорию. И постоянно патрули ездят. К ней даже близко подойти нельзя. Я фотки видел, там стоят американские датчики, которые срабатывают, едва ты только подходишь метров на триста к забору.
Есть еще аэродром Юбилейный, куда садятся всякие самолеты с учеными, с космонавтами, прямо из Москвы прилетают, прямым рейсом. Президент, если будет лететь, тоже там сядет. Там и «Буран» садился.
— Какие у тебя были ощущения от увиденного? Наверное, немного грустно смотреть на запустение?
— Да, отчасти. Сколько было потрачено на эту программу, какие были амбиции. Самое грустное, что там похоронены именно амбиции человечества. СССР был номер один в плане освоения космоса. И «Буран» же был уникален тем, что он, в отличие от «Спейс Шаттлов», все автоматически производил. Он мог сам взлететь и сесть, без контроля человека. И это было очень круто. И у них были большие планы.
В ангаре стоят на самом деле не «Бураны». Это новое поколение, называется «Буря». Изделие 1.2. И вот они должны были еще более сложные задачи выполнять. Но программу закрыли, Советский Союз распался, и оно все стоит фактически в нетронутом состоянии.
Главное ощущение в том, что амбиции Советского Союза и России по освоению космоса в этом ангаре остались.
Нет уже того величия, нет тех желаний, все это уже заброшено, никому не нужно. И знаешь, я вот считаю, что из Байконура можно, даже несмотря на то, что там запускают ракеты, сделать самый крутой музей под открытым небом. Ангар прибрать несложно, он же в идеальном состоянии. Просто убери всю краску, весь мусор, покрась ты эти «Бураны» заново — и это будет просто потрясающе. Ракета стоит в соседнем ангаре, в полный рост.
В целом отношение к космической отрасли можно описать историей того самого «Бурана», который был в космосе. Он стоял когда-то в таком же ангаре. И в 2002 году крыша этого ангара просто не выдержала и упала на этот «Буран». Потому что ее никто не обслуживал. И вот этот действующий «Буран» — он полностью разрушился. Они после этого взяли, просто распилили останки «Бурана» на куски и продали в Китай.
А в следующем году как раз исполнится 30 лет со дня первого и последнего полета «Бурана».
