Алмазные космонавты (8 фото)
Категория: Космос
26 мая 2017
Благодаря космическому проекту, не имевшему аналогов, СССР сумел предотвратить третью мировую войну. Дав 900 выстрелов из орбитальной пушки на высоте более 300 км, советская космическая флотилия надолго лишила Запад желания вести агрессивную политику в отношении нашей страны и других стран соцлагеря. В связи с 50-летием начала работ по военной космической программе «Алмаз» Военно-промышленная корпорация «НПО машиностроения» рассекретила факты, связанные с ее реализацией в начале 70-х годов.
Корреспондент «МК» познакомился с самыми яркими эпизодами «звездных войн», начиная от боевых пилотируемых ракетопланов до спецстанции, оборудованной артиллерийским орудием.
Увы, человечество пока не придумало себе другой мотивации, которая бы так активно двигала технический прогресс, как военное противостояние. Сильнее всего оно осуществлялось между двумя ведущими державами - СССР и США - в начале 60-х. Мир оказался на грани войны: в умах военачальников начинали рождаться идеи, связанные с активным использованием орбиты для всевозможных поражений противника и военной разведки.
В Штатах с этой целью разрабатывали проект MOL (Manned Orbiting Laboratory — «Пилотируемая орбитальная лаборатория»), у нас появился «Алмаз». Проект был сразу очень серьезно засекречен, для него создали специальный космический отряд, обученный приемам военной-разведывательной деятельности в непростых условиях невесомости: Валерий Макрушин, Дмитрий Ююков, Валерий Романов, Владимир Геворкян, Алексей Гречаник. Эти талантливые инженеры с нечеловеческой выдержкой и отменным здоровьем были отобраны в подмосковном Реутове в «НПО машиностроения». В полеты их должны были ставить в паре с военными летчиками.
Но так получилось, что реально удалось слетать только ранее подготовленным военным летчикам-космонавтам. Вот прославленные космонавты-алмазники, как их называют в отрасли: Павел Попович и Юрий Артюхин (позывной «Беркуты», старт 3 июля 1974 года), Геннадий Сарафанов и Лев Дёмин («Дунаи», 26 августа 1974 года), Борис Волынов и Виталий Жолобов («Байкалы», 6 июля 1976 года), Вячеслав Зудов и Валерий Рождественский («Родоны», 14 октября 1976 года), Виктор Горбатко и Юрий Глазков («Тереки», 7 февраля 1977 года).
«Звездные войны» списали с советской программы?
Сейчас многих из них уже нет в живых. Но мне удалось отыскать людей, которые были вплотную связаны с «Алмазом». К ним, безусловно, относится Владимир Абрамович Поляченко, который был в то время главным ведущим конструктором программы в ЦКБМ (прежнее название «НПО машиностроения»).
- Расскажите, что было до создания пилотируемых станций военного назначения?
- Работа велась в двух направлениях, - на уничтожение вражеских спутников-шпионов, и на добычу секретных данных противника. Было у нас несколько нереализованных проектов, легких пилотируемых космических кораблей — ракетопланов. Они не пошли в разработку, поскольку наши предложения по ним опережали в те годы возможности техники. Например, ракетопланы у нас были многоразовыми, а теплозащиты для них еще не придумали.
Вскоре из ракетоплана родился беспилотный маневрирующий истребитель спутников (ИС). Он был выведен на орбиту в 1963-м году, мог разгоняться в космосе, менять высоту. А, нацелившись на спутник-шпион, взрывал свои боевые части так, что пучок осколков уверенно поражал неприятеля. ИСы стояли у нас на боевом дежурстве, но после соглашения с американцами при Андропове эти работы были свернуты.
Что касается разведки, то и до станций у нас велась работа в этом направлении, но с использованием автоматических спутников. Как найти корабль или группу кораблей потенциального противника в мировом океане? Самолеты туда не долетали. И Владимир Николаевич Челомей — наш генеральный конструктор - предложил проводить разведку с помощью космических аппаратов.
Первым из них стал УС (управляемый спутник) с радиолокатором и большой антенной. С помощью группы таких УСов можно было «обшаривать» океан два раза в сутки с высоты 200 километров. Мы стали определять не только координаты, но и состав, и направление движения натовских кораблей. В нашей стране запускались и спутники-фоторазведчики. Но вот проблема — процент удачных кадров с них был невелик. Аппараты ведь фотографировали все подряд, невзирая на облачность, а потому половина снимков была испорчена. В итоге ставка была сделана на людей, которые бы вели съемку осознанно. Вот для них опять же Челомеем и был придуман проект первой в мире пилотируемой станции.
ОПС «Алмаз» в демонстрационном зале ракетной и ракетно-космической техники АО «ВПК «НПО машиностроения» .
«Была предусмотрена настоящая пушка»
Комиссия по приемке эскизного проекта «Алмаза» была образована в 1967 году. На орбиту эта махина весом 18,6 тонн, длиной 13,6 метра и диаметром 4,15 м выводилась ракетой-носителем «Протон». Станция имела три отсека. В первом, носовым, располагалось жилое помещение и обзорные иллюминаторы.
Во втором экипаж из двух-трех человек должен был иметь возможность в течение двух месяцев (до этого максимальная продолжительность полетов составляла несколько суток) фотографировать интересующие военных наземные объекты и периодически отправлять отснятые пленки на Землю в специальной баллистической капсуле с радиомаяком. В третьем — стыковочный узел.
Доставка грузов и новых экипажей осуществлялась транспортным кораблём снабжения (ТКС), разработанным по той же программе «Алмаз». Он, кстати, превосходил нынешние корабли «Союз» и грузовики «Прогрессы» тем, что доставлял на станцию в 5 раз больше грузов, а его возвращаемый аппарат уже в те годы был многоразовым: один из них использовался трижды! А еще на «Алмазе» была предусмотрена самая настоящая пушка.
- Ее доработали для космоса из авиационного 23-миллиметрового орудия Нудельмана, - поясняет Поляченко.
- А от кого собирались обороняться?
- В частности, американцы не скрывали тогда габариты грузовых отсеков своих шаттлов, близких к габаритам и массе наших «Алмазов». Во избежание похищения наших кораблей с орбиты, мы и установили надежную защиту.
Сборка орбитальной пилотируемой станции «Алмаз».
«Капсулу с пленкой сбрасывали в заданный район»
По-настоящему секретная, военная станция «Алмаз-1» (официально названная для прикрытия «Салют-2») стартовала в космос 3 апреля 1973 года. Однако на 13-е сутки произошла разгерметизация ее отсеков, и 28 мая, так и не приняв ни разу у себя на борту космонавтов, новенький космический бастион пал в океан около Австралии.
Получается, по сути дела повезло только «Салюту-3» (он же «Алмаз-2»). В июле 1974 года к станции благополучно стартовали Юрий Артюхин и Павел Попович.
- У тех парней была особая специализация, - вспоминает Владимир Поляченко. - Они должны были уметь определять, ракетная база под ними или ферма, учиться определять наземные объекты и самостоятельно принимать решение о том, интересны они или нет военному руководству. Их учили обращаться со сложнейшей аппаратурой, передавать пленку. Это сейчас можно вести электронно-оптическую съемку и по спутниковой связи передавать ее на Землю, но тогда этого не было.
На станции была капсула, космонавты клали в нее пленку, и та летела вниз в заданный район (в случае попадания капсулы не туда был предусмотрен вариант ее подрыва со всеми секретными данными).
Когда первая пленка с изображением реальных военных баз американцев легла на стол начальникам ГРУ Генштаба, те поразились четкости этих снимков. Ведь разрешение их было чуть больше 1 метра, почти такое же, что получают с автоматических спутников дистанционного зондирования Земли современные ученые. Ширина пленки достигала 40 сантиметров. Номера на автомашине не разглядеть, а вот марку определить - легко.
Обычно между процессом съемки и попаданием в разведотдел могло пройти недели две, базы ведь не перемещаются каждый день, а потому и не спешили. Но были ситуации, когда передавать информацию надо было немедленно, и для этого существовал еще один канал — для пленки шириной 50 см. Она проявлялась прямо на борту и сразу помещалась под телекамеру. ТВ-изображение тут же передавалось на Землю. Было оно чуть хуже, чем на обычной пленке, но оперативность была очень высокой.
Был на борту отсек с пультом управления и оптическим визиром, позволяющим останавливать «бег» земной поверхности и наблюдать отдельные детали, - вспоминает другой ветеран космонавтики, начальник научно-исследовательского центра «НПО машиностроения» Леонард Смиричевский. - Это был самый интересный для экипажа прибор. Его оригинальная конструкция позволяла видеть участки Земли как бы в остановленном положении с увеличением до 120 раз. «Остановка бега Земли» осуществлялась кнопкой «синхронизация». За 50 предоставленных этим прибором секунд космонавт мог посчитать до 100-120 самолетов на военном аэродроме.
П.Р. Попович и Ю.П. Артюхин в бытовом отсеке ОПС «Алмаз» .
«Побыла бы ты, милая, на моем месте»
На «Алмазе» было очень шумно. Особенно в моменты, когда станция начинала поворачиваться. Гул стоял такой, что специалисты на Земле очень боялись за психику космонавтов. Кстати, их не оставляли одних никогда. Даже в периоды, когда станцию теряли из виду наблюдатели на территории СССР, их вели специалисты с корабельных командно-измерительных пунктов, которые базировались у берегов Кубы. Один из кораблей назывался «Космонавт Юрий Гагарин», и управлял полетом с него Леонард Смиричевский.
- Каждый день их был напряженнейшим, отчего бывали даже и срывы, - вспоминает он. - «Эх, Юра, - говорил с орбиты инструктору Юрию Глазкову Павел Попович, не скрывая своей усталости от монотонного труда, - Нам бы только по паре вагончиков угля разгрузить бы». Да нам, если честно, самим этого хотелось, ведь мы вели станцию по 12 часов в сутки, сидя у пульта связи.
Случалось, что обстановку разряжали курьезы. Со станцией были закрытые (секретные) и открытые каналы радиосвязи. По открытым сотрудники ЦУПа (естественно, только они) космонавтам непрерывно переправляли музыку, радиопередачи, они спокойно могли заказать разговор с родными, и мы их соединяли. Но однажды на станцию позвонили... по обычному межгороду. Трубку на орбите взял Попович.
- Алло. Кто это? - говорила с Земли незнакомая женщина.
- Попович!
- Кто, кто?
- Попович Павел Романович.
- Что вы хулиганите? Кто вы?
- Командир орбитальной станции «Салют-3», летчик космонавт СССР Попович Павел Романович.
- А почему у вас голос дрожит? Что вы хулиганите! Кто это?
- Побыла бы ты милая, на моем месте, послушал бы я твой голос.
Последовало гробовое молчание... Каким образом эта женщина вышла с обычного телефона на борт станции и что с ей стало после такого диалога, - остается загадкой и по сей день.
Б.В. Волынов и В.М. Жолобов у оптического визира ОД-5 ОПС «Алмаз».
Из пушки по невидимым воробьям
Но вот еще один вопрос — стреляла ли пушка, установленная на «Алмазе»? По словам Поляченко, это произошло после того, как космонавты покинули станцию и благополучно приземлились.
- Я присутствовал на земных испытания этой пушки, — говорит Владимир Абрамович, - мы были в бункере, но уши закладывало хорошо. Мы опасались, что стрельба из пушки в присутствии космонавтов могла испортить их психику. Поэтому устроили ее после их посадки космонавтов, при управлении станцией в автоматическом режиме 24 января 1975 года.
Сейчас, при огромном скоплении спутников и космического му#ора на орбите, это было бы почти невозможно. Пушка стреляла на большое расстояние, производя 950 выстрелов в минуту. 200-граммовые снаряды летели со скоростью 690 м/с. Выпущенные против вектора орбитальной скорости станции, то есть назад, они вошли в атмосферу и сгорели раньше станции.
По утверждению разработчиков, в наземных испытаниях на дальности более километра залп из пушки перерезал пополам металлическую бочку из-под бензина. Представьте, во что превратился бы вражеский спутник-шпион! Кстати, пушку можно было наводить в любую точку пространства через прицел. Станция при этом тоже поворачивалась бы вручную или дистанционно с Земли. Стрельбой из пушки управлял программно-контрольный аппарат, который за 5 секунд вычислял направление и мощность залпа, требуемого для разрушения цели.
Записанные во время стрельбы специальными приборами вибрация и шумы оказались в пределах нормы, станция не разрушилась, но отдачу от выстрела, будь там в этот момент Артюхин с Поповичем, они бы почувствовали, даже несмотря на работающие в этот момент стабилизационные двигатели.
Позже, по словам Поляченко, в НПО придумали снаряды системы «космос-космос» со своими двигателями и системами наведения, которые уже не давали такой отдачи и шума. Они были изготовлены и должны были устанавливаться на следующих станциях «Алмаз».
«Алмаз» - кладезь технических решений
- Летающая сегодня станция МКС — это наследие нашего «Алмаза», - говорит Поляченко. - Корпус нашей орбитальной станции НПО «Энергия» (РКК «Энергия»- Н.В.) позаимствовала для создания служебного модуля МКС «Звезда», модуль «Заря», с которого началось строительство МКС, — это наш транспортный корабль.
Рассекреченные еще несколько лет назад документы по теплозащите возвращаемого аппарата ТКС специалисты уже передали российским создателям нового пилотируемого корабля «Федерация», который также хотят сделать многоразовым, как и ТКС, а также в США и Великобританию. Идея будет применена американцами в перспективном корабле «Орион», который уже проходит летные испытания.
Но много осталось еще технических решений «Алмаза», которые, по словам моего собеседника, даже спустя 45 лет, остаются актуальными, но не востребованными, взять хотя бы эргономику, которая была более совершенной именно на военной станции.
«Кондор» продолжает дело «Алмаза»
Всего в рамках программы «Алмаз» на орбиту было запущено пять станций: пилотируемые «Салют-2», «Салют-3», «Салют-5», а также их автоматические модификации «Космос-1870» и «Алмаз-1». Предполагалось вывести еще и автоматический «Алмаз-2», но случился распад Советского Союза и ввиду тяжелого состояния экономики работы были остановлены.
Сегодня им на смену сотрудники «НПО машиностроения» разработали спутник дистанционного зондирования Земли «Кондор». Первый аппарат этой серии был запущен на орбиту в 2013 году. Он снабжен системой радиолокационной съемки поверхности Земли, то есть для него не существует преград ни ночью, ни при густой облачности.
Чтобы увековечить память о группе алмазных космонавтов, ряд предприятий космической отрасли, общественные организации и Союз журналистов России готовят обращение к губернатору Московской области Андрею Воробьеву с предложением назвать ряд общеобразовательных школ в Реутове и других подмосковных городах именами этих героев.
Наталья Веденеева
