Чкаловск (Бустан). Атомабад - город первого урана (50 фото)

21 марта 2017

В 1956 году Соцгород №6 официально стал городом Чкаловском, при этом оставаясь режимным ЗАТО Ленинабад-30.

Есть версия, что Россию в Туркестан привёл хлопок, поставки которого из Америки были прерваны тамошней гражданской войной. Но по-настоящему незаменимым в Средней Азии оказался совсем другой ресурс, возможно спасший страну от физического уничтожения - уран. Радиобариты близ Оша добывали ещё при царе, а во время войны первый собственно урановый рудник действовал в киргизском Майлуу-Суу под американским патронажем в счёт ленд-лиза. Ну а когда на земле впервые раздался грохот ядерного взрыва, добыча радиоактивных камней стало для СССР вопросом выживания. Юго-западные предгорья Тянь-Шаня от Ташкента до Андижана стали первым советским районом уранодобычи, и нити с многочисленных рудников (Майлуу-Суу, Туя-Муюн, Адрасман, Табошар, Янгиабад, Красногорск и другие) сходились Ленинабад-30, или Чкаловск - город (26 тыс. жителей), а фактически дальний район Ленинабада (Худжанда), этой "северной столицы" Таджикистана. На уране здешнего Кобмината №6 были созданы первая советская атомная бомба и пущена первая в мире атомная электростанция. И хотя после распада СССР население Чкаловска заменилось на 80%, а в 2016-м он и вовсе последним в Таджикистане был переименован, получив банальное название Бустан ("Цветущий"), здесь по-прежнему, как и в показанном в прошлой части городе гидроистроителей Нуреке, на главной площади стоит Ленин.

Худжанд на Сырдарье - город не такой уж и большой, меньше 200 тысяч жителей, но в агломерации и все пол-миллиона. С севера над ним нависает невысокий и выжженый солнцем Кураминский хребет, его мрачноватый скалистый отрог Моголтау - юго-западный коготь Тянь-Шаня; с юга сияют ледяные вершины Туркестанского хре?**а, открывающего Гиссаро-Алай. С востока в агломерацию входит мощная трасса, на которой холодным ветреным утром мы сошли с коллективного такси из Исфары. На обочине к нам тут же выскочили двое таджиков из ближайшего магазина да принесли чаю из термоса, и здесь, издалека, я восхищаюсь таким гостеприимством, а там я подумал лишь о том, что времени мало, а отказываться неловко. За городом, я сошёл, чтобы заснять вид на Бустан - справа многоэтажки секретного города, в центре под тройной горой высотка гостиницы "Худжанд", а слева - святая святых, цеха Горнохимического комбината №6, в постсоветское время получившего красивое название "Востокредмет":

В Северный Таджикистан мы заезжали поздней осенью, путешествуя по Ферганской долине, на 5 дней, и погулять по Бустану удалось лишь в самый последний день, когда погода безнадёжно испортилась, а в чуть более открытом северным ветрам Ташкенте и вовсе шёл снег. Весь Чкаловск лежит слева от ведущей в Худжанд трассы, сообщаясь с ней единственным входом. На входе - явно постсоветская по материалам, но абсолютно советская по сути стела Работникам атомной промышленности:

Считается, что на разработку атомного оружия Сталина толкнул взрыв в Хиросиме, не последней мотивацией которого была демонстрация американской силы Советскому Союзу. На самом деле гонка вооружений началась раньше, свои разработки вели и Америка, и Германия, ну а в конце 1944-го к делу подключился и СССР. Мемуары о Чкаловске, на которые я сошлюсь ещё не раз, начинаются рассказом человека, которого сняли с фронта для отправки в Соцгород №6, строительство которого началось в первые месяцы 1945 года. Первое советское предприятие "среднего машиностроения" (так аккуратно называли ядерную промышленность в документах) работало в саманных сараях да деревянных котлах, строили его специалисты со всего Союза, а над строительством гражданских объектов работали трудармейцы из волжских немцев, набранные по лагерям из Республики Коми. Но атмосфера на той стройке сложилась такая, что для иных заключённых освобождение ничего не меняло в жизни: получив возможность уехать, они продолжали работать с тем же рвением, и оставались здесь жить. Бараки сменились коммуналками по две семьи на квартиру, коммуналки стали сменяться хрущобами, а в 1956 году Соцгород №6 официально стал городом Чкаловском, при этом оставаясь режимным ЗАТО Ленинабад-30. И если считать города Минсредмаша параллельным государством, то Чкаловск в нём был центром Средней Азии и Сибири - из других атомградов сюда ездили учиться и стажироваться, а отсюда в другие атомграды отправляли хоть тяжёлую технику, хоть фрукты с пригородного совхоза Паллас.

От стелы атомщиков уходит мощный тенистый бульвар, на перекрёстке заканчивающийся зданием, которое я было принял за бывший КПП, но по крайней мере сейчас это ЗАГС:

Распад СССР Чкалоск встретил с населением 57 тысяч человек, из которого лишь 11% составляли таджики и узбеки, а большинство приходилось на славян и немцев. И хотя город до сих пор вдвое меньше, чем был, а изначально и вовсе ужался в 5 раз, он совершенно не производит впечатление заброшенности - в его домах я не видел глазниц пустых окон, дворы его выглядят ухоженными, и может даже не вопреки, а благодаря убыли населения до сих пор не обрасли самостроем да курятниками. Напротив ЗАГСа - крытый рынок, непривычно чистый и малолюдный. Сказывалось, может быть, свинцовое небо, но Чкаловск производит впечатление одного из самых "неазиатских" городов Средней Азии:

От крытого рынка напротив ЗАГСа маршрутка ехала среди кварталов многоэтажек "улучшенных серий" почти европейского вида. Но дело не только в том, что это бывший ЗАТО, который в те времена называли Маленькой Москвой, но и в том, что город был застроен в конце 1980-х, на закате советского градостроительства, которое накануне своего конца достигло некоего совершенства. Причина же тому была очень среднеазиатская: в 1985 году округа Ленинабада пострадала от Кайраккумского землетрясения, убившего 29 человек, но повредившего куда больше зданий. Как по секрету рассказали местные, сам Чкаловск от него почти не пострадал, но обновление жилищного фонда получил в ускоренном порядке, в итоге став уютным и совершенно европейским городом, но уже не тем, который видели поколения атомщиков:

Маршрутка привезла нас на круглую площадь 850-летия Москвы. Последнее было, на минуточку, в 1997 году, то есть название впоявилось уже в независимом и расколотом гражданской войной Таджикистане, когда у здешних жителей видимо ещё оставались надежды, что Россия за ними вернётся. Думаю, носить это название площади осталось недолго, и скоро она станет площадью Исмаила Самани, Рудаки или Камола Худжанди.

На огромном здании можно различить тень эмблемы МПС и надпись "вокзал" - но скорее всего, здесь просто снимали кино. Это Дворец культуры (1949), и первый бал в нём, на который женщины пришли в самодельных вечерних платьях из крашенной марли, был знаковым событием: съехавшиеся со всего Союза для большого дела люди, привыкшие ведь друг друга в трудах и пыли, впервые увидели друг друга "с человеческим лицом".

От площади расходятся два "уса" - правый по улице Ленина к выезду, левый по улице Мира к комбинату:

Говорят, изначально ДК строился как учебное заведение, но для своей нынешней функции оказался более удобным, поэтому Среднеазиатский политехникум имени Ленинского Комсомола построили на другой стороне площади, за спиной словно вопрошающего "Что ж это делается-то, товаъщи?" Ильича. Ильичей на площадях я во всём Таджикистане припоминаю лишь здесь и в Нуреке.

Среднеазиатский политехникум Минсредмаша, с 2006 году Горно-металлургический институт Таджикистана, был пожалуй вторым символом Чкаловска после комбината и готовил кадры для Минсредмаша по всему СССР. Нынешний Бустан держится на плаву в том числе как студенческий город:

Левый (если стоять к фасаду лицом) комплекс института - с иголочки. Горное дело - явно востребованная в Таджикистане специальность, причём не только и даже не столько самим Таджикистаном: в этом же корпусе действует небольшой филиал Института Конфуция.

Студенты и вовсе похожи на киргизов, и во всяком случае это совершенно не худжандский типаж:

За институтом - едва ли не последняя уцелевшая после землетрясения "сталинская" улочка. Тут и жили по две семьи на квартиру, но в достатке и славной атмосфере общего дела. Догадался бы я пройти туда дальше - увидел бы ещё кинотеатр "Искра", тоже видимо сталинский, одно из последних уцелевший зданий "досейсмического" Чкаловска. Многие символы города, как например роскошный Дворец пионеров, после землетрясения были снесены без восстановления, и лишь ансамбля главной площади сохранили целенаправленно.

Правый корпус института заброшен:

К нему примыкает парк имени Садриддина Айни, более известный как Верхний парк. Площадка с Царь-пушкой в его глубине напоминает, что здесь была Маленькая Москва, хотя соорудили её уже при независимости:

С былых времён в парке сохранились Летний театр (обычный) и живописный Малый спортзал, да сосновый бульвар вдоль Московской улицы:

Напротив - частный сектор, не сильно отличающийся от любых среднеазиатских махаллей:

Московская упирается в мощное сталинское здание конторы "Востокредмета", площадку перед которым украшает бюст Владимира Опланчука, местного "красного директора", возглавляшего комбинат в 1960-91 годах, до самой смерти. Директор градообразующего предприятия - должность гораздо более важная, чем руководитель города, и лучшие десятилетия Атомабада (как называли Чкаловск в шутку местные и всерьёз - иностранная пресса) прошли под руководством Опланчука. Рассказывают, что на работу ходил пешком, а на отдыхе за пределами Чкаловска ничем не выдавал в себе директора одного из важнейших предприятий Союза. В общем, был это человек, которого здесь правда любили:

Рудники тянь-шаньских предгорий оказались небольшими и истощились довольно быстро, однако чкаловское предприятие оставалось незаменнимыми и исправно работало вплоть до распада СССР. В 1990-х "Востокредмет", как и многие среднеазиатские заводы, переключился с урана на золото, открыл даже ювелирную фабрику, затем в ход пошло производство наждачной бумаги и шлифовальных кругов, а сейчас завод и вовсе, по словам бывших местных, стоит. Из высокого здания при нас выносили мебель, старые протёртые стулья и лакированные столы, да нагрузили ими целый грузовик, так что один из стульев вываливался на повороте.

Видимо, атовый зал. Тут на нас на чистом русском без акцента стал орать таджик-охранник, что снимать запрещено, и мы предпочли уйти не задерживаясь:

Это всё не проходная, а именно заводоуправление - оно расположено в центре города, а промзона изрядно в стороне. И хотя с первых дней строительства Соцгорода №6 для работы в нём обучали врачей-радиологов, радиационных ЧП в Атомабаде не случалось ни разу.

Обогащением урана же местная промышленность не исчерпывалась, строили в Чкаловске и горную спецтехнику, и даже автобусы "Таджикистан" (ЧАЗики), серийное производство которых ещё в 1960 году наладил местный автоцех ("гараж") - изначально они поставляли в города и рудники "Минсредмаша", и даже после распада СССР выпускались ещё несколько лет под эгидой ЗИЛа. Я видел такие дважды - один раз в Кулябе, другой (на кадре ниже) в Пенджикенте, но по характерной ассиметричной морде и маленьким окнам они узнаются с первого взгляда:

Напротив "Востокредмета" - базар, по виду больше похожий на рынки Украины, чем на азиатские базары. Ещё через пару кварталов мы вышли на улицу Гафурова с мощным бульваром. Как я понимаю, это часть дороги в аэропорт Худжанд, расположенный на дальней от областного центра стороне бывшего Чкаловска - то есть, всякие серьёзные люди из столиц могли посещать Атомабад, минуя его окрестности. Как проходила общедоступная дорога от аэропорта к Ленинабаду - точно не знаю, но складывается впечатление, что закрытым был не весь город.

На улице Гафурова - Русский драмтеатр имени Пушкина, основанный в 1932 году, а в постсоветское время выселенный сюда из бывшего Ленинабада, где он занимал роскошнейшее сталинское здание. Это же, как я понимаю, бывший театр кукол (1960), чуть ли не единственный в Таджикской ССР:

Афиша. Авторы, как видите, в основном таджики:

Чуть дальше напротив стелы со звездой - кинотеатр "Космос":

Дворы Бустана, уже не Чкаловска:

За этими кварталами лежит огромный Нижний парк:

По большей части превратившийся в пустыню:

На кадре выше мемориал Великой Отечественной и ведущая к нему дамба вдоль пруда. На другой стороне - горбатый мостик:

Ведущий к гостинице "Худжанд", буквально довлеющей над Чкаловском:

И не сложно представить, какие люди тут жили, приезжая по делам государственной важности в одну из столиц "ядерного проекта". Иные наверняка в составе различных делегаций бывали в капстранах, а потому от описания здешнего кафе в воспоминаниях старожилов веет современным, а совсем не советским духом.

Действует ли гостиница сейчас - не знаю:

Вокруг кварталы советских серий один другого мудрёнее:

На краю города за парком с одной стороны странное здание скорее кавказского, чем среднеазиатского вида - возможно, контора камнеобрабатывающего завода рядом:

С другой - обширный сад с голубятней:

В глубине которого стоит маленькая и потрясающе лаконичная Иверская церковь (1993-94), одна из 6 действующих на весь Таджикистан и главная в Согдийской области:

Рядом плачущий крест. Официально церковь открыта круглосуточно, и мы действительно нашли её открытой... но совершенно пустой. Если кто здесь и был - то ни мы его не заметили, ни он нас. А жалко - мне хотелось пообщаться с последними русскими Чкаловска.

Хотя мне и на улице тут попадались славянские лица - редко, очень редко, но гораздо чаще, чем в остальном Таджикистане. Очень узнаваемые типажи советских учёных с полными безнадёги лицами я видел у конторы "Востокредмета", а вот, возможно, преподавательница ГМИТа. Внешне это люди словно из прошлого, их родина СССР, и в капиталистической России они вряд ли будут чувствовать себя сильно менее чужими, чем здесь. Кто мог - уехали, и выходцев "из Ленинабада" я встречал в России гораздо чаще, чем выходцев из любого другого среднеазиатского города, и думаю немалая их часть на самом деле были отсюда. Помню, как в ташкентский хостел, где я ночевал, пожаловала целая семья русскоязычных немцев из Бамберга, ехавших в эти краях показать сыну малую родину.

Здесь детвора и студенты не орали нам "хэллоу!" и не махали руками - европейские туристы в этом городе бывают редко. Местные говорят в основном по-таджикски, но на русский переходят куда свободнее, чем в остальной стране, вплоть до отсутствия акцента.

С пустырей Нижнего парка открываются дальние виды. Холодный ветер да хмарь - Средняя Азия бывает и такой, и более того, весной и осенью она весьма дождлива.

Цеха комбината. Уран в мире использовали с глубокой древности (хотя как элемент он был описан лишь в 1789 году), но до ХХ века это был всего лишь краситель стекла и керамики (см., например, здесь). В Средней Азии его добыча не ограничилась Майли-Саем и Чкаловском: в 1950-х годах в сердце Кызылкумской пустыни обнаружился Учкудук, выведший советскую уранодобычу на совершенно новые объёмы, а с середины 2000-х урановую промышленность ударными темпами развивает Казахстан, увеличившие её за 10 лет в 5 раз - ныне на эту страну приходится почти 40% мировой добычи урана, а на весь бывший СССР (где его добывают так же Россия, Узбекистан и Украина) без малого половина. Не будет преувеличением сказать, что именно добыча урана - главная специализации Средней Азии в мировом разделении труда. Вот здесь-то она и начиналась: