До 1941 года под именем “Падуа” барк совершил 15 трансокеанских рейсов из Европы в Южную Америку и Австралию.
28 раз огибал мыс Горн – южную оконочность американского континента. Место считается опаснейшим из-за очень сложных погодных условий.
После Второй мировой войны парусник достался Советскому Союзу и получил имя “Крузенштерн”. Совершил два кругосветных плавания: в 1995-96 и 2005-06 годах.
114,5 метров – длина парусника.
56 метров – высота мачт от ватерлинии.
3 553 квадратных метра – площадь парусов.
17,4 узла (примерно 32 кмчас) – максимальная скорость под парусами.
Порт приписки – Калининград.
…Огромные парусники один за другим отваливают от новороссийского причала. Медленно, нехотя, словно успели к нему прирасти. Перед нами уходит “Херсонес”. Это первое серьезное плавание крымского фрегата за десять лет.
Оказывается, у каждого парусника – своя музыка для выхода в море! “Крузенштерн” отчаливает – ну конечно, под Александра Городницкого, “когда паруса “Крузенштерна” шумят над моей головой”. Курсанты выстраиваются на палубе, машут бескозырками, матросы отдают швартовы, холодный ветер сдувает слезы... вот не ожидала от себя такой сентиментальности!
Но самый эмоциональный момент еще впереди. Парусный аврал. В нашей жизни аврал – это когда что-то случилось и никто ничего не успевает. На “Крузенштерне” - нормальный рабочий момент. Парусный аврал объявляют, когда поднимают или убирают паруса, либо меняют курс под парусами.
У каждого на аврале свое место, работают все, и матросы, и курсанты – даже те, кто от вахты свободен. И даже если ночь и все спят. По команде парусный аврал встают, надевают то самое “рабочее платье” и бегут на палубу. У мачт командуют боцманы, у них и должности соответствующим образом называются – боцман первого грота, боцман второго грота...
Мое место на первом аврале – не на палубе, а выше, у штурманской рубки. Для начала надо посмотреть, что происходит. А происходит реальный сеанс магии! Три десятка парусов, невообразимое количество канатов, шкотов, фалов, десятки человек крутят, тянут, травят, взбираются на реи, опять тянут, опять травят... Логику уловить с первого раза не получается, остается любоваться.
...Закат. Над головой шумят те самые паруса “Крузенштерна”. Детский восторг и ощущение чуда. Мечтаю, что ночью выйду на палубу и буду слушать паруса под звездами...
Увы - объявили новый парусный аврал и красоту убрали. Капитан принял решение сняться с гонки и включить двигатели. Мощный “Крузенштерн” был построен для того, чтоб возить грузы через Атлантику, для него идеален сильный попутный ветер. А тут, как назло, – с точностью до наоборот! Лавировать в 12-мильной зоне каботажного плавания при “крузенштерновских” габаритах и количестве парусов смысла не было.
Жаль. Но – и это часть морской жизни. Погода требует уважения и смирения. Парусных авралов до самой швартовки в Сочи больше не было, регата для меня и других гостей “Крузенштерна” превратилась в расслабленный круиз. Зато появилось время изучить корабельный быт, без крена и качки.
- У нас нет пола, нет потолка, нет стен, - живописует жизнь на барке буфетчица Ира, пока мы наворачиваем борщ. Понятное дело, никто не спит под открытым небом. Речь о терминах. Пол – палуба. Стены – переборки. Потолок – подволок.
Первые дни на “Крузентштерне” - почти как на курсах иностранного языка, все время узнаешь новые слова. Шкафут, где строятся курсанты перед обедом или ужином, - часть палубы между фок-мачтой и грот-мачтой. Чтоб его найти, надо еще узнать, что фок – это та мачта, что ближе всех к носу (простите, баку). Грот – средняя мачта, у “Крузентшерна” их два. И еще бизань, она ближе к корме.
Рабочее платье – синяя роба, на каждый день. В тельняшка, вопреки стереотипам, никто не ходит.
Бытовой комфорт на “Крузенштерне”, как и других больших парусниках, - штука относительная. Конечно, это не круизный лайнер с каютами-люкс и капитанскими приемами в вечерних платьях. Но я была приятно удивлена. Прихожу в кубрик, а постель аккуратно заправлена, полотенца махровые, душ – отдельный (ну, не для меня лично, на весь кубрик).
Курсантов так не балуют, они поддерживают порядок сами, да еще и по строгой инструкции (у нас в кубрике такая же висела): как постель заправить, как носки-трусы в тумбочку сложить, где хранить грязное белье – все расписано. А руководители практики регулярно проверяют, все ли по правилам. Курсанты – это студенты Балтийской государственной академии рыбопромыслового флота. В том числе и девушки, которые учатся на радиотехническом и судоводительском факультетах.
Повара “Крузенштерне” вполне могли бы работать в отеле “Все включено”, так много и вкусно они готовят. Даже хлеб сами пекут. Ну а как еще, это от Новороссийска до Сочи – всего пара суток пути, а если через Атлантику? Суп, кстати, варят даже в шторм. Вот только макарон по-флотски ни разу не дали!
В море и во время стоянок на берегу время для еды почему-то разное. По-морскому обед начинается непривычно рано, в 11.30, по береговому – в 13. Столовые – по ранжиру: у курсантов своя, у членов экипажа, у офицеров, а еще у трейниз, в ней и мы обедали.Трейниз – это, по сути, туристы. Люди, которые заплатили деньги за плавание на паруснике (как организовать себе такой отпуск-приключение, расскажу подробно). Могут просто отдыхать, смотреть на море и делать красивые сэлфи с парусами, а могут и полноценно включиться в жизнь на судне – участвовать в парусных авралах и даже стоять за штурвалом.
Да, горжусь: я тоже рулила “Крузенштерном”! Хотя стояла вовсе не за красивым деревянным штурвалом. Рубка у парусника современная, с кучей навигационных приборов, а штурвал – из черного пластика, почти как в компьютерной игре. Стометровая махина слушается легко. Курс с десятыми долями градуса и поворот пера руля видны на мониторах. Чуть правее, чуть левее, приноровиться получается быстро.
А старший штурман Павел Старостин тем временем работает с картой. Бумажной, как в капитаны в старых фильмах! Отправляет помощника на палубу – то с пеленгатором, то с вертушкой-анемометром измерять скорость ветра. В рубку поднимается капитан: “Какая скорость?”. За ответом штурман ...опять же идет к бумажной карте, отмеряет пройденное расстояние.
Зачем, ведь все есть на приборах? Ветер – 13 метров в секунду, юго-восточный, наша скорость – всего 5 узлов, карта электронная на экране, радар со всеми судами вокруг... Но “Крузенштерн” - судно учебное, и здесь все делается строго в соответствии с законами хорошей морской практики. Приборы приборами, а молодые моряки должны уметь все делать и без помощи электроники. А то какая же романтики получится – под парусами с навигатором ходить?
- В свое время, еще до Второй мировой, “Крузенштерн” возил селитру в Чили. И 28 раз обогнул мысл Горн под парусами! Сейчас на это мало кто решается, слишком уж опасное место. А тогда двигателей у барка просто не было, не говоря уже об электронике, - старший штурман меняет масштаб карты на навигаторе, чтобы я могла оценить разницу в расстояниях: вот наш переход из Новороссийска в Сочи, а вот – океан между Европой и мысом Горн. Впечатляет!
