Блогер с оружием Елена Белозерская о воспитании "ваты", информационную политику и проект "Трибунал"

9 сентября 2016

Елена Белозерская – 37-летний украинский журналист и блогер, обладательница первого места во всемирном конкурсе блогов The Bobs-Deutsche Welle за 2013-й год среди блогов на украинском языке по версии пользователей. Участник войны на Востоке Украины с самого ее начала.

- Елена, как давно Вы освещаете ход войны на Востоке Украины? В каком статусе Вы сейчас находитесь на войне? Как все началось для Вас?

- Прежде всего, хочу поблагодарить за действительно интересные вопросы. Честно говоря, поднадоело за последние два года рассказывать о том, как женщинам на передовой удается наладить свой быт.

С апреля 2014-го года я постоянно нахожусь в так называемой "зоне АТО" – всегда беру это словосочетание, а также аббревиатуру в кавычки, потому что у нас не АТО, а, как вы правильно говорите, российско-украинская война. Нахожусь в статусе бойца-добровольца, но поскольку до войны 10 лет проработала журналистом, преимущественно репортером, то и здесь я продолжаю снимать, писать, освещать – просто уже без журналистского статуса, на который не имею права, поскольку я с оружием в руках. Но на шлеме у меня закреплена action-камера, и вторая, ручная, всегда в нагрудном итоге.

Началось с того, что с началом войны я просто поехала на фронт воевать, а журналистскую деятельность до конца так и не забросила. По нескольким причинам: во-первых, я это умею и люблю, во-вторых, многолетняя привычка: что-то происходит – пальцы, почти без участия мозга, включают камеру, в-третьих, я понимаю, что информация – не менее мощное оружие, чем автоматы и танки. К сожалению, в моем нынешнем кругу общения это чуть ли не одна-единственная. Мои собратья-бойцы мне только что камеру еще не разбили, а выслушиваю каждый раз всякое. Из-за их отрицательного отношение к съемкам на фронте очень много ценного, важного, настоящего, что здесь происходит, к сожалению, остается незафиксированным.

- Где именно Вы бывали за это время?

- Мой путь на войне? Карловка, Авдеевка, Пески, Степановка под Саур-Могилой, Водяное и Опытное возле ДАП, Старогнатовка, Широкино, Гнутовое, Марьинка...

- Есть журналисты, которые боятся ехать в АТО, а есть такие, которые наоборот – очень этого хотят. Откуда такое желание?

- Наверное, у каждого журналиста есть свои причины желать или не желать ехать на фронт. Те, кто не хотят – скорее всего, просто не готовы рисковать. Те, кто хотят – тут причин может быть много – от вполне благородных к не совсем. Расскажу историю из собственного опыта. Когда в 2008-м году разразилась российско-грузинская война, я просто захлебывалась желанием поехать в Грузию военкором. Неплохо тогда зарабатывала и была готова ехать за свой счет. Единственное, чего мне не хватало – документа о командировки меня корреспондентом от какого-то влиятельного украинского СМИ, которое я собиралась "заверить" на грузинской стороне. Потому что понимала, что без такой бумажки и без контактов в Грузии меня, в лучшем случае, просто не допустят туда, где происходит самое интересное. За несколько дней, что длилась война, я не смогла достать такой документ – ни одно СМИ не захотело брать ответственность за меня. Тогда же меня поразил диалог в соцсети двух профессиональных фотокоров, одного из которых родное СМИ собиралось отправить в Грузию, а он категорически не хотел. Мотивировал это тем, что в результате примут к публикации одно-два фото и заплатят за них, как за сделанные в центре Киева. То какого черта он будет жизнью рисковать? Что ж, это тоже позиция.

- Какие настроения у местного населения на Донбассе наблюдаете Вы? Как они менялись в течение лет войны?

- Проукраинская часть местного населения воспринимала и воспринимает украинских солдат как своих защитников. С этим все нормально, надо только, конечно, бороться с некоторыми позорными явлениями, которые имеют место среди военных – имею виду пьянство и мародерство. Что же касается части местного населения, которое задурено российской пропагандой и ностальгирует за совком... Возможно, скажу сейчас непопулярную мысль. Массовые репрессии против этих людей не нужны, но надо сделать так, чтобы они боялись. Должны ходить абсолютно дикие, нереальные слухи, такого типа, что люди, на которых донесли, что у них дома георгиевская лента, исчезают бесследно, что существуют какие-то летучие отряды карателей – все, что угодно. Штука в том, что когда они боятся – они уважают. Когда уважают – начинают СЛУШАТЬ, вместо визжать пургу, услышанную у Киселева. И в этот момент, когда они слушают, к ним можно достучаться, и они прозревают – без всякого насилия.

Объясню на примере. Когда зимой 2014-2015 гг. в один небольшой город возле бывшего Красноармейска зашли пограничники, военнослужащие ВСУ, собралась толпа местных с камнями, погранцам разбили в казарме окна, они жили там, как в осаде. Через две недели заехали мы – тогда еще "Правый сектор". Никто из местных и не думал на нас нападать, наши ребята могли спокойно ходить по городу, даже без оружия. А почему? Потому что репутация у "правосеков" была такая, что "вата" не сомневалась: ответом на брошенный камень будут месяцы пыток в подвале. Почти сразу мы наладили отношения с местными, начали помогать им продовольствием и медикаментами. За месяц-два шахтерские дети по собственной инициативе, без всякого принуждения, плели и носили сине-желтые браслетики и здоровались "Слава Украине!". Сейчас этот городок довольно-таки проукраинский.

В целом – настроения населения меняются к лучшему. Даже внешне – все чаще на улицах прифронтовых городов можно встретить парня в футболке с трезубцем или девушку в вышиванке. Но есть и негативная тенденция. В последнее время власть пытается сделать так, чтобы в "зоне АТО" было больше порядка. Эта ситуация, как и все остальное, имеет положительную и отрицательную сторону. Очень нехорошо, когда в прифронтовой зоне бродят банды отморозков, которые могут похищать людей, часто невинных, или даже убивать их. Но с исчезновением таких банд, которые держали население в страхе, мгновенно поднимает голову "вата". Если они знают, что за выкрик вслед солдату "Укрокаратель!" безоружный солдат точно не даст по ним очередь из автомата – некоторые так и кричат, хотя бы для самоутверждения.

Все мы уже хорошо изучили, как нападает Путин. Сначала он финансирует, старательно лелеет, размножает и культивирует местную "вату". Потом присылает много денег, военных инструкторов, оружие и приказ о восстании. Потом приходит на помощь "восставшим против киевской хунты". Так что это работа для СБУ. Высунулась "вата" – фас. Не ждать, пока начнутся штурмы местных администраций.

Я понимаю, что то, что говорю сейчас, очень далеко от рекомендаций журналистам "не становиться на сторону одной из сторон конфликта", "избегать языка вражды" и тому подобное. Слышала, будто какие-то западные медиаэксперты даже призвали украинских журналистов не называть военнослужащих ВСУ "наши солдаты", а только "украинские солдаты". Простите, но даже если бы я сейчас выступала в качестве журналиста, а не воина – вышеупомянутых правил можно придерживаться, когда освещаешь междуклановый конфликт где-нибудь в далеких краях. А когда война идет в твоем государстве, призывать к этому – верх цинизма. Даже в тех же пособиях для журналистов, где содержатся рекомендации о "беспристрастности", есть призыв не давать "сепаратистам" пропагандировать собственные взгляды, а наиболее нейтральный термин, которым их рекомендуется называть – "пророссийские боевики". Но слово "боевик", в отличие от "боец" или "воин", уже содержит в себе негативный контекст. Достаточно уже придуреваться перед Западом. Какая непредвзятость, толерантность? Не у них, а у нас сейчас идет война, наши люди воюют и погибают, поэтому нам виднее, как правильно.

Расскажу попутно историю. После того, как я опубликовала фоторепортаж о разрушенном артобстрелами населенном пункте, мне написал вынужденный переселенец оттуда. Очень вежливо, на безупречном украинском языке он спрашивал, не знаю ли я, в каком состоянии сейчас его дом. Я подошла к вопросу, как говорится, с душой и долго расспрашивала мужчину, где именно находится его дом, собиралась пойти сфотографировать и отправить ему. В конце концов он дал мне "наводку": "На вашем видео таком-то БОЕВИКИ входят на мою улицу, но немного не доходят до моего дома". Надо ли говорить, что я сразу же прекратила общение с этим человеком? Если для него украинские воины – это боевики, значит, он враг. Значит, в худшем случае, тот дом заминирован и лучше мне туда не лезть, в лучшем – я потрачу свое время на помощь врагу.

- Бытует мнение, что чем больше прослойка русскоязычного населения в регионе, тем больше вероятность там сепаратистских настроений. Вы ее разделяете?

- Это не сепаратистские, это пророссийские настроения. Потому что никто же из них на самом деле не пытался и не собирался строить отдельное национальное государство и не боролся за автономию, они хотели к России и решили, что их отдадут мирно, как Крым. Так никто же не защищает на России. Только без наших территорий, пожалуйста. Разве что по два метра на каждого.

С языком общения такие настроения связаны процентов на 50%, если не меньше. Потому что центральная Украина тоже до сих пор в основном русскоязычная, но стабильно дает очень высокий процент мобилизации. Также на какой-то процент "ватные" настроения связаны с образом жизни и родословной местных. От аграрного района к промышленному может быть меньше часа езды, и не обязательно в сторону российской границы, и аграрный район будет в основном проукраинским, а промышленный – в основном "ватным". Потому что на земле преимущественно работают этнические украинцы и те, что ментально присоединились к ним, потому что живут на этой земле испокон веков, а промышленные города – туда в советские времена завозили людей со всего СССР, они в основном люди без конкретной национальности, "моя родина Советский Союз", с которым они путают современную Россию. У них дикая ностальгия по тем временам и восприятие себя старшими братьями по отношению к коренным жителям и остальной Украины. Ничего, переучим. Кто не переучится – добро пожаловать за поребрик.

- Нужно украинизировать Донбасс и как это можно сделать?

- Активно украинизировувать Донбасс надо было до войны. Если бы за 20 с лишним лет существования суверенной Украины Донбасс успел украинизироваться, эта война была бы невозможна, и тысячи человеческих жизней были бы сохранены. А сейчас это не первоочередная задача. Сейчас оккупированные части Донбасса надо вооруженным путем вернуть обратно, а уже потом украинизировать.

Как это можно сделать? Что до войны, что после – примерно одинаково, двумя параллельными путями, о которых, кстати, я не раз писала задолго до войны. Первый путь – это производить качественный украиноязычный контент, который мог бы конкурировать с российским. Потому что сейчас у нас с этим совсем все печально: большинство действительно талантливых творческих людей стремятся творить на русском, чтобы в разы увеличить свою аудиторию, Украине же, как было при СССР, до сих пор достается все второстепенное – то, что на России не понадобилось. Второй путь – это перемешать восточников с западниками, через введение льгот на работу, учебу, жилье западникам на востоке и наоборот.

Между прочим, война невольно выполняет эту программу. Например, Волновахский район Донецкой области славится красивыми девушками. И вот ежемесячно около 20 волновахских девушек выходят замуж за военных, среди которых много западенцев. Нечто подобное происходит и в других районах Донбасса.

- Что Вы думаете об информационной политике государства и о целесообразности существования Министерства информационной политики?

- Информационная политика государства – не на нуле, а на минусе. Официальная пропаганда – больше вредит, чем помогает, потому что она и не пропаганда даже, а просто бездарная ложь, и это видит весь мир. Чтобы преодолеть бездарность, надо привлечь талантливых специалистов, чтобы преодолеть ложь – надо прекратить заставлять их врать. Весь мир уже смеется над нами за те "самообстрелы сепаратистов". У нас война, мы воюем, и насыпаем врагу – хорошо, но мало.

Вообще, есть золотое правило: если о чем-то нельзя говорить – молчи. Как молчу я о доброй половине того, что вижу. No comments. Но не ври. Ведь люди видят, стыдно.

- История с Муравским – это случай, закономерное следствие того, как все у нас развивается в армии?

- Этот человек с помощью фотоаппарата делал исключительно качественные и талантливые художественные произведения. Что-то вроде картин. Эти произведения прославляли мощь украинской армии, и их сам Бог велел использовать в пропаганде. Как говорит один мой знакомый художник, документальное фото на плакат не годится. Просто произведения Муравского не надо было выдавать за документальные фото с войны. То есть, опять-таки, не надо врать. И никаких проблем.

- Ваше отношение к проекту "Миротворец" и тех вещей, которые имели место из-за непосредственной деятельности этого ресурса?

- Отношение к "Миротворца" однозначно положительное. Информация об оккупантах и коллаборационистах должна где-то накапливаться и быть доступной каждому. Что же касается списка аккредитованных в так называемых "ДНР" и "ЛНР" журналистов, то их надо проверять на "ватность" не по факту аккредитации, а по факту публикаций. Украинские спецслужбы должны были бы проверять материалы, обнародованные этими журналистами во время пребывания на оккупированных территориях Донбасса и после возвращения оттуда, и лишь на основании этих материалов принимать решение о внесении журналистов в какие-то "черные списки". Потому что надо понимать, что журналист без аккредитации на территориях, где де-юре или де-факто существует военное положение, однозначно воспринимается как вражеский шпион и оказывается в подвале. Маша Варфоломеева вон уже поработала без аккредитации – год в плену, еле вытащили.

- У террористов есть альтернатива "Миротворца" – "Трибунал" называется. Стоит ли его бояться?

- Как по мне – совершенно не стоит. Наоборот: если тебя почему до сих пор нет на "Трибунале", то это основание для самосовершенствования. Пользователям, которые недавно завели себе страницы в соцсетях и еще не имеют многих френдов, я бы посоветовала искать их именно на "Трибунале". Это очень удобно, поскольку там, обычно, есть ссылки на соцсети "фигурантов".

Старая истина: собака, которая лает, не кусает. "Трибунал" создан исключительно для психологического давления на украинцев. Имею доказательство этого: те, кто ни от кого не прячутся, админов "Трибунала" обычно не интересуют, хотя они должны были бы заботиться о полноте собранной базы. Так, данные на меня появились там довольно поздно, хотя я известна как "активная бандеровка" уже лет 10-12, а данных на, допустим, Дмитрия Яроша там нет до сих пор.

- Вы – коренная киевлянка. Какие изменения Вы замечаете в настроениях киевлян в течение последних лет? В плане неравнодушия, национального сознания, возможно еще чего-то...

После Майдана я бываю в Киеве, в среднем, две недели в год. Но когда хожу по Киеву в форме, незнакомые люди иногда предлагают мне деньги, сигареты для ребят, сделанные детьми обереги и тому подобное. Неподалеку от моего дома в Киеве есть фотолаборатория, где все фото с войны мне печатают бесплатно.

Так, внешне по Киеву не скажешь, что он знает, что на Донбассе идет война. Но это не скажешь и, например, по Мариуполю, до которого добивается вражеская артиллерия. Единственное – когда в Мариуполе именинники навеселе запускают фейерверки, им могут за это набить морду, а в Киеве – гарантированно не морду, ибо разные у киевлян и мариупольцев это вызывает ассоциации.

Но волонтера, который последние деньги отдает на фронт, еще и других привлекает – не отличишь в толпе. Из единиц неравнодушных граждан творится народ.