Ох, как же я теперь жалею о тех временах, когда он был маленьким. Помнится, положишь в манежик, погремца какого-нибудь сверху приладишь и если уж не спи-отдыхай, то хотя бы вари кашку и кури в форточку. А главное все это можно подать под таким замечательным соусом из материнского героизма, что сочувствие окружающих будет обеспечено просто по определению.
Нет, матерью четырехлетки быть куда менее почетно. Невзирая на то, что ваш ребенок все еще вытирает грязную физиономию кухонными шторами, отчего-то принято считать, что он уже вырос, и представляет собой некое самостоятельное существо, с собственными взглядами на жизнь. Но это не главное. Главное, что от всех этих бонусов, вам непременно должно быть легче. О да, 110 сантиметров собственных взглядов на жизнь необычайно облегчают существование родителя, просто необычайно!
На самом деле формула четырехлетки проста, логична и очень удачно выражается с помочью чисел. Так, один четырехлетний отрок вполне может быть приравнен к двум особям по два года, четырем младенцам по одному и восьми полугодовалым экземплярам. Но, эта математика, конечно же, вряд ли дойдет до ваших близких, свято верящих в Спока и воспитательную силу детских дошкольных учреждений. Например, что касается моей матушки, то на любые мои стенания в духе «завтра я шагну с балкона, в моей смерти винить 21-ую букву алфавита», она неизменно отвечает «но ведь он же целый день в садике!». Объяснить ей, что в садике он вовсе не целый день, а всего лишь с 11 утра до 5-30 вечера, а в оставшееся время исполняет самбу на моем дымящемся мозге – возможным не представляется. И даже рта раскрыть не смею, ага.
Кстати, о садике. Тут, помнится, несколько месяцев назад, нешуточный кипиш был: ах, мою деточку обидят, ах, перегидрольная воспиталка, ах, надо в платный, ах-ах-ах. Устроила, блин, на свою-то голову, дурища. Нет, слов нет – сад наш прекрасен, как санаторий Липки. Воспиталки тихие, симпатичные, кормят раз 5 на день, спят не по звонку, а вовсе даже до скольки хочется, музыку прослушивают, опять же. Все хорошо и замечательно, если бы не одно «но». Вы можете себе представить мою деточку, хорошо накормленную и выспавшуюся, нашпигованную классикой вперемешку с различными светскостями, в тот момент, когда она (деточка) заявляется домой? Там энергия не то что бы бьет ключом, а несется потоком – бушующим, неотвратимым, и при этом до тошнотиков вежливым - «мамочка, извини, что я отрезал рукав от твоей любимой рубашки, высыпал сахар в суп и вылил краску на ковер – у меня просто было плохое настроение». Я, между прочим, подозреваю, откуда растут ноги. Из жопы, ага. Вероятно, в садике их не наказывают, а вместо этого заставляют объяснять содеянное и извиняться. Не вопрос. Ребенок мой очень дотошный юноша, и воспринимает все буквально, а посему науку усвоил прекрасно. Нет, гадить меньше он не стал, но зато всегда очень красочно объясняет, почему это случилось, рассыпаясь в самых искренних извинениях, и напрочь лишая меня шанса на кровавую расправу.
Вот, к примеру, день сегодняшний. Самый-самый обычный день. Ну хорошо, не самый. Выпила я пива накануне, каюсь. Никакого похмелья нет, а так – легкое недомогание – если что мир спасу запросто, но на счет шаманских плясок не особенно. В общем средней хреновости состояние, но жить можно. Встала, почту разгребла, статейку вяло пописала, блинки шквариться поставила и отправилась пол мыть. У меня с бодуна всегда некие самоуничижения, касательно окружающей обстановки, а оттого уборка получилась самая что ни на есть великолепная: к 18 нуль-нуль пол блестел как Васькина харя после ужина. Одну минуту блестел, не больше. Звонок в дверь раздался ровно в 18-01, и на этом благодать закончилась. На пороге образовались два красных пятна – одно большое и унылое, а второе маленькое и очень проворное.
- Катя! Вот ваши жировки, - сказало большое унылое пятно.
- Ой, мама! Сейчас будет прыг, - сказало маленькое и очень проворное пятно.
- Не надо! – рявкнула я, и попыталась поймать маленькое красное пятно за капюшон. Капюшон отделился от комбинезона легко и плавно, и если бы не пуговицы, застучавшие по полу, сцена могла бы быть вполне космической.
- Как это не надо жировок? – изумилось большое унылое пятно. – А как же вы платить будете?
- Это я не вам, - вздохнула я, и вытерла капюшоном лоб.
- Она не вам! – пояснило маленькое красное пятно, откуда-то у меня из-за спины. – Ма, классно я прыгаю?
- Да-да, не вам, - еще раз зачем-то сказала я, и опять вытерла харю капюшоном.
- Я так и поняла, - обрадовалось большое красное пятно. – А вот еще в садике…
Краткость не является достоинством большого красного пятна, а о того маленькому красному пятну удалось не только классно попрыгать, побегать, но и довольно мастерски перевернуть кошачью плошку. Всю дорогу, пока нянька распространялась о превратностях дитячьей судьбы, я стояла по стойке смирно, стараясь не поворачивать голову назад, и тихо молила Бога о том, чтобы на улице не было луж.
Бог был глух к моей беде.
Уже в 18-04 коридор был не только изгваздан и засыпан китекэтом, но и немножечко вытерт половой тряпкой. С учетом того, что половая тряпка лежит в ванной комнате, пол которой покрыт кипельно белым ковром, мои зеленые человечки не просто взвыли, а начали вылезать наружу по одному (да, читать следует как «из катечкиной поперло говно»). Виновник торжества валялся там же, в коридоре, и старательно вытирал тряпкой лицо, должно быть, желая освежиться.
- Что-то устал, - грустно сказал он мне. – Помоги раздеться - жарко!
С 18-05 до 18-15, после того как младенец был раздет и вымыт, я приводила пол в исходное состояние, исполняя Песнь О Неблагодарности.
- Мама у тебя целый день трудилась, - кричала я на всю квартиру, ползая с тряпкой по полу. – Ты вот видишь, у нее даже головка болит, от… работы… Есть готовила тебе и папе… твоему… чтобы его, зара… чтобы его накормить. Убиралась! Вот у других мамы - они на диване, может быть, целыми днями лежат, и семью кормят полуфабрикатными блинками, мезравки. А я… я, как пчелка…
Собственно, никто в мире, включая посторонних злодейских мам и меня саму, так и не узнал, чего именно я делаю как пчелка, потому что в этот самый момент на кухне закричали.
Бросила тряпку, побежала. Прибежала, и, извините, охренела.
Кхм…
Нет, когда я увидела валяющийся на кухне стул – я еще ни капельки не удивилась. Раз стул валяется – значит полез в буфет – знаем, плавали – чего тут хренеть-то? И то, что по полу печенье рассыпано – это тоже не Мерлин-волшебник нашаманил. Угу, дитя добралось до буфета, конфет не обнаружило (выкуси, засранец, еще вчера перепрятала) и решило проинспектировать третью полку, с которой печенье и свалилось. Опять-таки – чистая логика, и никакого удивления. И даже само дитя, возвышающееся на уровне потолка и рыдающее отчаянно не вызвало у меня душевного трепета – да, за походы в хозяйские закрома у нас не премируют.
Единственная вещь, выбивающаяся из картины «пойман с поличным» была эээ… сковорода.
Чего угодно ожидала увидеть, но вот только не Фасолика, одной ногой стоящего в сковородке с семейным ужином – горелыми полуфабрикатными блинками с ягодной начинкой.
- Это как? – выдавила из себя я.
- Она самааааа, - взвыл ребенок. – Я ни хотеееееел.
- Ах, какая нехорошая, - съехидничала я. – Может, ее стоит наказать?
Наказать следовало меня саму. И за потерю бдительности, и за склонность к пиздежу, и вообще. Но это я только потом поняла - через несколько секунд, после того как Фасолик схватил виновную сковородку и с воплем «вот тебе, вот» бодро треснул ей по рабочей поверхности.
Вот, кстати, дорогие девочки – умение хорошо готовить не всегда спасает ситуацию. К великому моему счастью, в вольный полет ушло только два блинка, а оставшиеся четыре штучки так плотно пригорели к днищу, что не только не отправились путешествовать, а вовсе даже дождались папиньку, коим и были сожраны с удовольствием. Так-то.
С 18-30 до 19-00 маленький Ф «думал о своем поведении» в детской, а я пылесосила рассыпанное печенье и объясняла Василю, что яблочная начинка – это почти тоже самое, что и фарш. Василь сомневался так долго, что от тоски я сожрала блины сама.
К 19-00, маленький Ф надумался о своем поведении как следует, и пообещав мне «не лезть в буфет никогда», затребовал включения компьютера. Понеслась… Нет, игры у него хорошие, вполне себе развивающие и положительные, только вот к седьмому уровню сбора каких-нибудь чертовых цыплят «пипипи-я-тут», у меня появляется сухость во рту, начинает рябить в глазах, и вообще наступает некое разочарование в обстановке. К счастью, дитя мое пока не утратило младенческой наивности, а поэтому все еще ведется на выключение монитора с гадливой присказкой «иглусеська устала и усла басеськи». Как правило, «иглусеська» устает к тому моменту, когда я заканчиваю впихивать в ребенка ужин, но к ней на смену незамедлительно заявляются мультфильмы.
Опять-таки, я не знаю, откуда что взялось, но более всего мой сын уважает развивающую иностранщину, навроде «go, Диего, go» и Даши-путешественницы. Даже черепашки ниндзя не в состоянии выдержать конкуренцию с этой желтомордой парочкой. Что касается меня, то я до сих пор теряюсь в вопросе – кого я ненавижу больше, Диего или Дашу. Так, после стопятидесятого повторения «скажите каррррта, карррта, карррта» и последующего «я карррта, я каррррта, я карррррта», мне кажется, что хуже Даши ничего и быть не может.
Как и все гениальное, мультик про девочку Дашу устроен чрезвычайно просто. Из серии в серию Даша пиздует по экрану, движимая какой-нибудь благой целью, навроде «помочь букашке-маме дойти до дома». Невзирая на тот факт что в большинстве случаев цель находится в непосредственной близости от Даши, клятая дивчина требует извлечь «карррррту», для того чтобы изучить маршрут более детально. Далее следует пятиминутка радости для географических кретинов – жеманничая, как старый пидарас, карта исполняет песню карты. На тот случай, если какой-то особенно живучий родитель, пережил поющую географию, у Даши имеется рюкзак. Все то же самое, ага: «я рюкзззззак, загружен всем тем, что нужно вам, и все то, что нужно вам, я с радостью отдам». К концу третьей серии, я начинаю сродняться с рюкзаком в части готовности отдать все что угодно, только бы кто-нибудь выключил эту пытку.
Сериал про Диего немножко поживее. Так, если Даша пиздует «куда карррррта пошлет», то Диего скачет по джунглям, спасая животных. Местами получается довольно смешно, т.к. этот мультфильм переводной, а потому довольно чуждый для русского уха.
Вот, помню, недели три назад режу салат на кухне, и мечтаю о прекрасном. Режу-режу, как вдруг из детской раздается песенка. Чесслово, я даже замерла в первую секунду – до того слова незатейливые.
«Кто в эту горку забежит?
Яр – мудииииила, Яр – мудиииииила!!!
Кто ля-ля-ля-ля-чего-то-там?
Яр-мудииииила, Яр – мудиииииила».
Согласитесь, что ТАКОМУ послышаться довольно сложно. Нет, я понимаю, «день-пень», созвучные какие-то слова и прочее, но чтобы четкое и однозначное «мудила» услышать – это надо очень постараться. Очень-очень. В общем, бросаю готовку и несусь к ребенку, ужасаясь от собственной испорченности. Вбегаю, и понимаю, что Яр – может быть и мудила, однако песня не о нем. Об армадилле, блин. Если кто не знает, «армади-и-и-и-ила» - это броненосец такой – уши, лапы, хвост и панцирь. Согласитесь, сложно представить менее… ммм… мелодичное словцо? Однако же спели.
Там вообще очень ассоциативный мультик - один гривастый волк чего стоит. Ну да не будем о грустном. В конце-концов, мультик – это очень дозированная штука: час – и баста. Никто никогда не осудит вас за то, что вы отказали ребенку в просмотре телевизора. А вот остальное…
Ровно в 20-30 Фасолик заявляется ко мне, и самым своим елейным тоном просит: мамочка, давай повырезываем зверюшек. Вырезывание зверюшек – это святое, а со святым на хуй не шлют. Поэтому с 20-30 до 21-30 я вырезываю кролей и прочих зайцев, в то время как Ф пририсовывает им «глАзы». Период с 21-30 до 22-00 также не отличаестя особенным разнообразием: время распределяется по выбору лепить-красить-рисовать или играть в прятки. К этому моменту мои собственные глАзы уже закрываются, но Ф на это начхать – он в садике высыпается прекрасно. Счастье еще, если удается развести ребенка именно на прятки. Ищет он долго, и упорно – так что если прятаться с умом, ноутбуком и чашкой кофе, можно даже какой-нибудь подзамочный постик сляпать в уголку. Но вот если «красить» – пиши пропало. Кдандашики-кдандашики… А ядренючей гуаши в харю не желаете? Причем, чем ближе полночь, тем активнее процесс. Чувствующий приближение койки Фасол, всячески старается оттянуть момент укладывания, а поэтому занятия выдумываются им с невероятной скоростью.
Как я сама себя чувствую? Как человек, который дважды вымыл коридор, около часа играл в компьютерные игры дошкольного возраста, после чего смотрел про «ярмудиллу», вырезал зверушек, красил и прятался за гладильной доской, причем первое, второе, третье и пятое – с бодуна. Короче говоря, очень хуево я себя чувствую. Пью валокордин, строчу sms, сидя на краешке ванной, и бегаю курить в подъезд.
Жизнь чрезвычайно несправедлива, потому что к приходу папеньки, чаша с дерь… детской активностью не только расхлебана мною, но и вылизана дочиста.
- Папочка, уложи меня спать, - нежно лепечет Ф, утягивая свежепришедшего отца семейства в сторону своей комнаты.
- Что, играть уже не хочется? – гадливо шиплю я им во след.
- Завтра из садика приду, и мы с тобой поиграем, - успокаивает меня чадо, закрывая за собой дверь.
– Ложись вот тут, папа. Одеялком тебя не накрыть? – последнее, что я услышу, перед тем как дверь закроется окончательно.
Нет, не разозлюсь. А когда тут злиться? Мне еще стол от гуаши оттирать, котов кормить и сочинять про свою злую долю, попутно убеждая папиньку в том, что горелые полуфабрикатные блинки – это самая вкусная еда в мире.
Полно дел, ага.
https://katechkina
