В то время работал я на оптовом рынке, начиная с принисипадаяпошелна##йнемишая, а уже через три месяца стал в авторитете – ходил собирал выручку с десяти киосков нашей конторы, которая торговала оптом сигаретами и из под полы осетинской водкой. Был у меня теплый офис, с калорифером из двух гранитных плит с недобитыми надписями «Светлая памя…» и «Любимому па…», а потом были отколотые куски, (эти отколыши, по слухам запихали в говнорезные кольца мастеру накосячевшему при изготовлении данных надписей). Теперь между ними гордо лежала нихромовая спираль и обогревала мое тело в лютые сибирские морозы. Стоял в моем офисе стол, сколоченный из хачовских овощных ящиков и стул с выперженной поколениями смотрителей за киосками дыркой в кожзаме. Короче нормальный такой рыночный офис.
Был правда, один большой минус в моем офисе – здесь постоянно пахло [мат]м, т.к. за стенкой в пяти метрах находился рыночный талч типа «очко динозавра», в который после середины декабря, когда сталогмиты из глинянно-ссачных исходников, намерзжие на дырку пугавшие даже местных бомжей, заставляли всех барыг [мат]ся за пределами говноприемного пункта на стенки и снежные полянки около моего офиса. Я же весело кидался в зассанцев и зассанок петрдами, когда они подходили к моему офису, отчего многие визжали и смешно падали голой жопой в желтый снег.
Но история как ты понимаешь не про мой офис с запахом шептунов, а про одну продавщицу с соседнего киоска с гордой вывеской «у нас есть все – от патрона до гандона». Звали ее Настя – на первый взгляд ей прозвище больше подошло бы «чепушило», за несоразмерно большие уши, но все решил случай…
Свои разноразмерные яйца я подкатывать к ней начал еще работая в незавидной должности, грузчика, но тогда она, профессионально сплевывая через щель между передних зубов марки«зацени щербинку, почешу хуинку», харчки с кожурками от семечек, смотрела на меня как на «[мат]». Типа не дело холопов, королевский мохнатый сад вскапывать. Ну а теперь то, я расцвел и ходил на работу уже не в завафленом сером халате с хлорной печатью «Гастроном №1 1974», а в новом почти настоящем ластиковом адидасе, да еще и с черной кожаной барсеткой. Так что мои шансы нырнуть богатырем, в заросли черной акации, резко увеличились.
Случилось так что ее тогдашний ебарь Настюхи – Пашка-барыга, хозяин трех киосков, ростом метр с кепкой в прыжке, который судя по всему, делал ей нырок в пилотку - стоя, подарил ей ШУБУ, а сам свалил на закуп в Китай. Настька на радостях проставилась между соседними киосками н нахерачилась ликером «Дон Аморетто» просто в хлам. Я же, как единственный на тот момент оставшийся стоять на ногах мужчина, которого пытались выебсти пьяные в «жопочку» пятидесятилетние продавщицы с других ларьков, вызвался проводить Настюху до дома, «иначе могут же и шубу снять» - была моя отмазка от Бабоебак. В тот момент призрачная персепктива кинуть пару палок «спасибо» двадцатипятилетней телочке в шубе, была лучше, чем быть зажатым между мегаляхами пожилых бабцов. Про мой опыт ебли с двумя шестидесятилетними женщинами на том же рынке, который случился на самой моей первой пьянке, я промолчу, скажу просто «лучше выпить водки литр, чем чесать старушкин клитор».
И вот едем мы в таксо, в один из домов на окраине…зима, печка шурудит, Настька спит у меня на плече, я пускаю под шумок благородных шептунов задней трубой и курю блатные «сигареты с вишней». Тут смотрю а Настюха как то странно задышала, резко как то, присмотрелся – «е##ть мою барсетку ракуом, не закрывая замочек» - Настя нахлобучивает себе мохнатку через колготки правым копытцем. Ебическая сила, я аж бздеть перестал и мои генеталии стали запотевать предъебабетельным задорным потом (который, признайся у тебя так же, потом приятно почесать и нюхнуть руку, перед помывкой в ванной). Так вот и едем – Настька копытом шевелит в моньке, у меня боец вспотел и задымился, а водила слушает шансончик, только появившегося тогда Миши Круга и потихоньку рулит по спальному району.
Ну что, доехали мы, завел я Настю в подъезд, вызвали лифт, а она хрясь в лифте на колени и расстегнула мне ширинку – это был феекрический пиздеац. Начинает мне шлифовать моего горбуна, и вдруг выдает «б#ять, мне твоя волосня глазки колит», какие на##й глазки, мне уже по##й, закрывай их и [мат]. Но тут произошел мега пи##ец, со звуком «чпы—ыыы-ыы-ы-ырпык» и мой хер озарился пламенем нечеловечески воняя жженой волосней. Я ничего не понял и схвактив Настину бошку насадил ее по самое горло, потушив внезапное пламя на моем дорогом писюне. От такого нежданчика теперь уже Настя чуть не задохнулась, но издав пару предблювотных звуков, моментально протрезвев вскочила на ноги с глазами как у той свинюшки, которую полковые чурки служившие со мной в одной автороте, каждую ночь оприходывали в свинарнике.
Оказалось – это синее злодейское создание, решило сделать мне во время ментярочки эпиляцию и ничего другого, как поджечь мою волосню не придумала. Я стоял с тлеющим хуйком в углу лифта, на Меня смотрела Настя и мы приехали на этаж. Хорошо ночью никого на этаже не было. Поняв, то, что она натворила, Настя начала просить прощения и позвала мой хер, помазаться антиожоговой мазью в свою квартиру. Ну, то что, в принципе, благодаря моей суперлохматой волосне, ожогов я не получил, я благородно промолчал.
Дома как ты понимаешь мы помазали хер и мазью и ее слюной и письковыми смазками Настиной лысой пещеры и вообще трахал я ее потом еще почти полгода, пока она не вышла замуж за Пашку-барыгу. Именно ей я благодарен многим вещам, которые она меня научила – мыться два раза в день, брить свой хер и подмышки и вонять не коньим потом, а благородным одеколоном «Босс». Но одно из ее качеств, «заводить» себя перед основным процессом дало ей погремуху в моем незабвенном блокнотике.
А спустя некоторое время, я начал параллельно встречаться с Катей-ПИЗДИЩЕ, но это уже совсем другая история….
