Месяц со смертельным диагнозом.
Месяц назад мне поставили диагноз. Рак. Гистология показала, что у меня злокачественная сосудистая опухоль с длинным непонятным названием. Закрывшись дома и проревев сутки, я решила, что не хочу умирать в 31 год и во что бы то ни стало вылечусь. Я переименовала слово “рак” в “краб”, запретила всем близким говорить это слово и, тем более, меня жалеть. Пока никто не видел, я злобно обращалась к Богу, небу, энергии, называйте, как угодно. У меня был один вопрос: Зачем?” Болезни, как и любые испытания даются нам для чего-то. Зачем, а точнее, на хрена, мне болезнь, от которой умерли миллионы человек и моя мама? Чтобы стать сильнее? Но я и так неслабая. Зачем? Зачем?
Опухоль обнаружила массажист где-то полгода назад, но я не обратила на это никакого внимания, пока не прочитала текст Романа Супера “Когда твоя девушка больна”. Уже на следующее утро я была у терапевта. После того, как я сделала все анализы и компьютерные томограммы, мне сказали срочно оперироваться. “Я не могу ложиться в больницу, у меня подготовка к форуму. Может, помазать чем-нибудь от гематом, рассасывающим?” Роман Николаевич, мой хирург, посмотрел на меня как на умолишенную и продолжил обяъснять, что завтра я должна быть госпитализирована и “что-нибудь от гематом” не уберет опухоль в четыре с половиной сантиметра. Но, устав со мной бороться, он все-таки согласился перенести операцию на месяц, когда я разберусь с работой.
Оперировали меня в госпитале МВД. Опухоль отправили на гистологию в лабораторию, которая ничего не смогла понять, поэтому продолжили исследование в Онкологический институт имени Герцена. Оттуда пришел ответ. Онкология подтвердилась.
Поговорив с моим лечащим врачом, которая вылечила рак два года назад, перерыв тонну информации о разбодяженных препаратах и врачах на онкоцентре на Каширке, я решила, что в России лечиться не буду. Было три пути – Германия, Израиль и США. Я выбрала Израиль, тогда еще здесь не бомбили. Мы отправили все документы в клинику в Тель-Авиве. Посмотрев заключения российских врачей, израильские забили тревогу и сказали срочно прилетать, нужна расширенная резекция (вторая операция), лучевая терапия и химиотерапия. И все это emergency! Мне запретили все: любые физические нагрузки, сауну, массаж, алкоголь, стресс, пребывание на солнце. Можно только ходить. Плавать было тоже нельзя из-за свежего шва.
Только сидя в Шереметьево, я узнала о бомбежках. Рекомендации всех врачей “Наташа, главное, не нервничать” летели коту под хвост. В клинике у меня забрали все стекла и гистоблоки, которые я привезла, взяли анализы и сделали ускоренную биопсию. Это исследование – стандартная процедура перед лечением. Ждать нужно было три дня. Я не знала, чем себя занять, загорать в стране с палящим солнцем мне нельзя, поэтому гулять можно только в тени. Мысли все только о предстоящей операции, химиотерапии и облысении. За этот месяц у меня появидлись первые седые волосы, но это все равно лучше, чем голова-коленка. Отвлекалась от всего этого я только, когда нас бомбили и эвакуировали.
Так получилось, что сюда приехала моя приятельница Марина, отдыхать с подругой. Они позвали меня на экскурсию в Иерусалим. Я терпеть не могу экскурсии, всегда путешествую сама, но одной было ехать опасно из-за бомбежек и я согласилась. У нас был противный гид-прощелыга. Он водил нас только по прикормленным ювелирным магазинам и не рассказывал почти ничего. Это камень, это стена, эта башня, это храм. Мне было жутко скучно, хотелось ему врезать и вернуться в отель. Но посмотреть Храм Гроба Господня и постоять у Стены Плача все-таки хотелось сильнее. Нас высадили из автобуса и повели по старому городу к Храму, ХГГ, как называл его нам идиотский гид. Я начала молиться про себя: “Я не знаю, как ты это сделаешь, но сотвори чудо, я больше никогда ни о чем не попрошу. Ты же все можешь”. Мои истерические мысли прервал телефонный звонок. Звонил мой врач Ури.
- Наташа, Вы можете говорить?- Да, конечно.- Вы где сейчас?- Я в Иерусалиме, но, если нужно срочно приехать в клинику, то я возьму такси.- Наташа.- Да.- Мы проверили все, Отправили все профессору, он один из лучших специалистов по сосудистым опухолям.- И? И? Что? Что он сказал?- Наташа, результат отрицательный. Профессор снимает диагноз на 99%, в России ошиблись. У Вас нет рака, это была доброкачественная опухоль.- …….- Наташа?- …….- Наташа? Алло? Алло? Вы здесь?- Да…..ошиблись?- Да, такое часто бывает в Вашей стране, к сожалению. К нам на химиотерапию приезжала недавно женщина молодая, лет 35. У нее обнаружили рак молочной железы, ей отрезали правую грудь. Потом она приехала к нам в Израиль, мы обследовали ее также, как и Вас, но у нее не было онкологии, это была ошибка врачей.- ОШИБКА ВРАЧЕЙ?????- Да, мы отправили ее домой. - А я? Я могу ехать домой?- Давайте подождем еще три дня, когда будет окончательный ответ от профессора, мы всегда даем себе 1% на сомнения. Но на 99% Вы здоровы. Поздравляю Вас!- То есть никаких операций, лучевых и химий?- Никаких. Зачем они здоровому человеку??
Я сползла по стене, меня начало тошнить, слезы покатились гладом, руки затряслись. Я смогла отправить только одно сообщение. Мне стало совершенно наплевать на гида, бомбежки, жару. У Вас нет рака. У. ВАС. НЕТ. РАКА. Нет рака. У Вас нет рака. НЕТ!!!!!! РАКА!!!!! АААААААА!!!!!!!!
На ватных ногах я пошла в храм. Дошла до Голгофы, строго посмотрела на распятие: «Ну, и шуточки у тебя. Я чуть с ума не сошла». Через полчаса, не помню как, мы оказались у Стены Плача. Весь день я сочиняла, что напишу на бумажке и как именно буду просить. Переживала, хватит ли мне одного крошечного листика, чтобы описать все свои терапии, операции, огромные суммы на лечение и душевные силы. Теперь я знала точно, что напишу. Только одно слово – спасибо. И я точно знаю, зачем мне был дан этот адский месяц. Понять, кто готов быть рядом и в счастье и в горе, и в болезни и в здравии. Понять, что счастье здесь и сейчас и оно в мелочах. Понять, что это небо прекрасно, и это солнце прекрасно. И жара, и дождь, и холод, и снег. Что можно быть слабой и это не преступление. Что любить – это счастье. И ссориться – это счастье. Что друзья – это не те, кто чеканит «все будет хорошо», а те, кто может часами хохотать вместе с тобой, хотя ты по их глазам видишь, как им тяжело. Ради этого стоило поседеть. И всегда будет стоить.
