Студенты МГУ живут в общежитиях-трущобах

Помните, мы писали про общежитие Московского государственного университета пищевых производств (МГУПП)? Про то, в каких условиях живут студенты и про то, что никак они не могут добиться реакции от руководства студгородка или ректората вуза.

Так вот, оказалось, что даже в самом главном университете страны – Московском государственном имени Ломоносова – тоже имеются некоторые проблемы с общежитиями. Казалось бы, финансирование из федерального бюджета, постоянно строящиеся новые корпуса, эпических размеров фундаментальная библиотека…

Так куда же уходят деньги, которые выделяются (если, конечно, они вообще выделяются) на облагораживание студенческих убежищ? На эту тему мы поговорили с Ярославом, студентом третьего курса факультета вычислительной математики и кибернетики.



Еще до начала нашего с ним интервью мы предупреждали парня: лишняя правда может обернуться проблемами, как не раз бывало с иным студентами. Но он упорно отказывался верить подобным аргументам.

«Вплоть до самого третьего курса мы вчетвером жили в Филиале дома студента в одной комнате (ФДС – это общежитие на Воробьевых горах для естественнонаучников и технарей. Остальные расселяются в Дом аспиранта и стажера на Академической). Вот в общаге, которая в главном здании, если есть желание, то можно сделать ремонт комнаты на свои деньги. А в ФДС очень трудно так делать, потому что нас каждый год переселяют из комнаты в комнату. И практически невозможно удержаться в одной комнате на два года», — говорит Ярослав.



Сразу скажу, что в ФДС нам попасть не удалось. Пока не удалось. Небольшая история о том, почему же в общежитие так сложно проникнуть журналисту, последует чуть ниже. Сейчас вернемся к Ярославу.

Он как раз показывает нам типичную комнату общежития в Главном здании. Здесь он живет с третьего курса. То есть фактически он не живет в общаге: снимает комнату неподалеку от университета.

«Здесь в ГЗ живут уже по двое. Комнаты маленькие, но почище, конечно, чем в ФДС, только в ванной плесень», — показывает студент. Кстати, с ванной и душем тут все относительно в порядке. Санузел один на блок (состоит из двух комнат). В Филиале дома студента удобства – только общие.

«Душ один на все общежитие, на первом этаже. То есть такая комнатка с кабинками, которые даже плохо закрываются. И всегда в нее очередь, понятное дело. При этом работает он по часам. То есть где-то с 7 до 10 утра можно помыться и потом уже только с четырех вечера до часу ночи. Представьте, мне часам к пяти на свидание, то есть я помыться просто не смогу. А в понедельник душ просто закрыт. Санитарная уборка.

Ну и еще проблема в том, что душ состоит из предбанника и самых душевых кабин. А посередине проход, и где-то там открыта форточка, которая болтается на замке и из нее дует. Особенно зимой безумно холодно после душа. Приходится добегать до своих вещей и очень быстро одеваться».



Интересно, что проблема с форточкой существует на протяжении поколений. По словам Ярослава, когда он рассказывал своей маме о проблеме с душевыми, она вспомнила, что и в ее годы, двадцать лет назад, форточка так же не закрывалась. Мама Ярослава жила в том же ФДС.

«Еще такой момент, как туалет. Он один на этаж. Ну, то есть один для мальчиков, один для девочек. И убирают его каждый день, но иногда (по выходным, например) уборщица не приходит. И вот представьте, что такое два дня без уборки общественный туалет», — рассказывает наш собеседник.



Такая же ситуация с комнатами. Двери в них, как говорит Ярослав, «раздолбаны вместе с замками». Если слегка подтолкнуть закрытую дверь плечом, она поддастся. Правда, этим, слава богу, никто не пользуется. Кража здесь была только один раз. И то по глупости.

«Жить вчетвером – это еще и двухъярусные кровати. При этом, они очень старые. Когда ложишься на верхнюю часть кровати, она проседает со крипом, и ты оказываешься в гамаке. В результате, спящий внизу лицезреет твое тело в нескольких сантиметрах от своего лица».

Кстати, вот выдержка из Википедии. Статья «Филиал дома студента», можете сами убедиться:
«Согласно Жилищному кодексу РФ, в общежитии на одного жильца должно приходиться не менее 6 кв. м. площади (в ДФС приходится около 4-х). Таким образом, условия проживания в ФДС многих студентов противоречат действующему законодательству. Любопытна также точка зрения ООН: Согласно определениям ООН, человек проживает в трущобах, если он лишён достаточного жилого пространства (в одной комнате не может проживать больше 3-х человек). Соответственно, проживающие в ФДС по четыре человека в комнате, согласно ООН, — уже живут в трущобах, даже если забыть о малой жилплощади, приходящейся на одного жильца».



Когда я прерываю речь Ярослава об ужасах жизни в МГУшном общежитии и спрашиваю о том, почему, на его взгляд, все так, и куда деваются деньги на финансирование, он задумывается на минуту. Потом отвечает: не знаю.

«Вообще факультет-то у нас хороший. Я никогда не слышал, чтобы здесь была какая-то коррупционная тема, чтобы кому-то давали там деньги или что. И непонятно, ведь финансирование большое. Вот общагу юридического факультета спонсируют, она новая, так почему ВМК, который основа университета, оставляют в таких условиях?

Какие сумасшедшие деньги, наверное, выделены на новые гуманитарные корпуса, на новую Фундаментальную библиотеку, которая вообще архитектурный шедевр с этими всеми статуями. По-разному можно к ним относиться, но они очень дорого обошлись университету. Почему было не сделать на пару статуй меньше, а эти деньги пустили бы на постройку хороших общаг», — задает Ярослав риторический вопрос, доедая в студенческой столовой гречневую кашу.

После этого мы отправляемся воочию убедиться в правоте слова нашего собеседника. Но без приглашения в общежитие не пускают. Пытаюсь поговорить с Заремой Харитоновной, которая заправляет всеми общежитиями и сидит в корпусе для администрации.

Однако никакие мои аргументы не помогают: женщина непреклонна. Даже в гости к студенту зайти не получается. После того, как Зарема Харитоновна отправляется домой, находим студента, который соглашается сделать нас своими гостями. Для этого нужно заполнить бумагу-приглашение, вписать туда имя приглашающего и свои паспортные данные.

Однако когда я отдаю бумагу заместителю ушедшей администраторши, та отказывается ее подписать.

— Почему вы не хотите нас пускать? Это же оформленное по всем законам пришлашение.
— Вы видели сами, что вас не пускает Зарема Харитоновна, значит я ничего не подпишу.
— Но ведь она не пускала нас без приглашения, так что ее можно понять. Сейчас-то у нас есть бумага, а времени только восемь вечера, мы же имеем законное право на вход.
— Вы сами слышали, что сказала начальница. Я ничего не подпишу.

Получасовой спор результатов не дал. Придется приехать сюда еще раз, на следующей неделе. Поговорить с Заремой Харитоновной и прояснить ситуацию с пропусками. Благо, в гости нас готовы позвать уже несколько человек сразу.
На выходе Ярослав пожимает плечами, обещает в следующий раз помочь, гарантирует проход. Пока мы идем к метро, он полушутя говорит: «Я думаю, может это специально все? Что математики, физики, химики должны быть не то что эти нежные гуманитарии, а должны закаляться и так их и закаляют?».

А я вспоминаю сталинские шарашки или «особые технические бюро» на языке НКВД, где гениальным ученым выдавалась одна бумага для двух целей: и ракету начертить и, простите, в туалет с ней же сходить. Грубое сравнение, но мне почему-то кажется, что вполне себе правильное.