Поехали мы на дачу к одному однокласснику. Знаете, как выпивают дети лет по 14? Правильно, не по-детски. Т.е. в нежные внутренности вливается нечеловеческое количество алкоголя.
Итак, осень, дача, первые заморозки, отсутствие колодца, вода приносится с другого конца дачного посёлка, пока ещё адекватные дети, привезшие с собой на всякий случай термосы с чаем/кофе, так как про отсутствие воды все знают. Это важно. Далее буду краток.
История номер один.
Первым номером программы - стрельба из духовушки по бутылкам. Веселье. Обычные бутылки заканчиваются, достаются зелёные монстры из-под шампанского. То ли дети уже слишком пьяны, то ли бутылки слишком крепки, однако ничего не происходит. Всех распихав и обозвав криворукими недоносками, винтовку беру я. Прицеливаюсь... Проискодит бабах. Точнее, БАБАХ. От бутылки ничего не осталось. Я ничего не слышу. Одноклассники охуевают и смотрят на меня явно уважительно. Дым рассеивается. За нашими спинами, снисходительно улыбаясь и держа в руках дымящуюся двустволку, стоит хозяин дачи.
История номер два, не заслуживающая внимания.
Все мы в детские годы занимались самбой. Время было такое тревожное. Один мальчик потом по слухам стал каким-то призёром чемпионата мира. Так вот на этого самого мальчика Максима начал выёбываться мальчик Витя. Поскольку кондиционное состояние было уже достигнуто, Максим со зла бросил Витю через голову с упором голенью в яйца. Изначально он стоял спиной к стене. Поэтому Витя головою вниз ёбнался в стену, плавно переходящую в батарею. Потом сполз на пол и... и уснул, похрапывая и пачкая пол кровью из разбитой головы.
История номер три. Трогательная.
Ночь. Все набубенились и уснули. И только Сергей не спал. Он волновался за своего друга Лёху, который не подавал других признаков жизни, кроме попёрдывания, покрякивания и поворотов с боку на бок. Сергей понял, что Лёха умер. Срочно вспоминаются знания, полученные на уроках ОБЖ. Что нужно делать в случае клинической смерти? Правильно, бить умершего кулаками по еблищу и кричать: "Лёха! Ты должен жить". Но Лёха не просыпался. Зато проснулся я.
Мы с Сергеем вытащили тело на крыльцо и давай макать его в ведро с водой, чтобы привести в чувство. Мысль весьма здравая, если не учитывать того, что вода в ведре покрылась сантиметровым слоем льда. Когда лёд наконец был проломлен окровавленным Лёхиным носом, когда живительная влага коснулась его ободранного лица, он, не приходя в сознание, сказал: "Больше не надо". Что-то натолкнуло нас на мысль, что он будет жить, и мы, с чувством выполненного долга занесли его обратно в дом.
История номер четыре, короткая.
Спать мне пришлось недолго: мочевой пузырь разбудил и сказал, что так жить нельзя. Проходя мимо кухни я увидел мальчика Андрея, опустившего член в термос. На его лице застыла улыбка абсолютного блаженства. Он не спал. Он наслаждался жизнью. На мой вполне логичный вопрос о том, какого, собственно, хуя, он, слегка растягивая гласные, ответил, что греется.
История номер пять, последняя и апофеозная.
После возвращения из сортира спать мне снова пришлось недолго. Разбудила меня дикая, страшная, нечеловеческая вонь. Исходила она однозначно из кухни, сомнений в этом не было. Надо было разобраться.
Оказалось, что дело было так. Пока один мудак грел хуй в термосе с кофе, другой ходил по дому и искал, где бы наблевать. Ничего умнее, чем наблевать в стоящую на плите кастрюлю с заранее припасённой водой, он не придумал. Что и сделал. И ушёл спать.
Через какое-то время проснулся ещё один мудак. Его мучил голод. Потому как всё съеденное он выблевал за несколько часов до первого.
Куда идёт человек, который хочет есть? Правильно, на кухню. На плите он обнаружил суп, который и решил подогреть. Я застал его как раз в тот момент, когда он, закрыв глаза то ли от вони, их режущей, то ли от того, что спать очень хотелось, помешивал половником жижу известного всем взрослым людям вида.
Вот, собственно, и всё. На утро потерявший много крови и ничего не помнящий Витя жаловался на головную боль, Лёха со сломанным носом с интересом разглядывал в зеркале то, что некогда было его лицом, Сергей не понимал, почему у него костяшки на кулаках разбиты, а я привычно умилялся, глядя на друзей.
Где они сейчас? Что с ними?
Хуй с ними.
